Выбор порадовал, доставка мгновенная 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Рекламируют счастливчиков, получивших «ни за что» крупную страховую премию, тратят бешеные суммы на подкуп знаменитостей, которые соглашаются публично объявить, что поручили яхту или верховую лошадь заботам такой-то компании.
«Юнион» консервативней, и клиентура у него посолидней. Он занимается по большей части долгосрочным страхованием. Методично выдаивает своих клиентов и вкладывает капиталы в доходные предприятия. Застраховав вас от авиакатастрофы, «Юнион» заставит вас летать только его самолетами. Подрядившись оберегать квартиру от взломщиков, всучит сейф собственного изготовления и набор современных замков. Он держит армию юристов и инспекторов и, если сумеет поймать вас на нарушении условий контракта, ловко ускользнет от возмещения ущерба.
УПИ любит трубить о своей прогрессивности. Ее основной хлеб – краткосрочные договоры. Она не имеет авиалиний, не требует актов об исправности вашей машины, но арендует первоклассные больницы и имеет мобильную армию спасателей на случай стихийных бедствий. Ее девиз – «массовость и разнообразие». Тучи ее агентов страхуют всё и от всего. С уплатой взносов вперед, частями или по окончании срока. Страхуют оптом: ваш дом, семью, будущее потомство. Страхуют в розницу: столовый сервиз, брошь, видеоэкран, вашу печень или легкие. Мотогонщики отдельно страхуют голову, певцы – голосовые связки. Недавняя новинка – недельная страховка от зубной боли: УПИ первой стала заключать «охранные» договоры, нанимая сторожей для мнительных старушек и детей миллионеров. Служба частной охраны разрослась и превратилась в Пи-полис.
«Юнион» оскалился: дети миллионеров испокон веку принадлежали ему. Он тоже набрал наемников, организовал регулярное обучение. Правительство уже давно не вмешивалось. Деятельность компаний избавляла его от доли хлопот. Теперь на жалобу в полицейский участок, что вас ограбили, вам скажут, что надо было застраховаться, и снабдят рекламными проспектами: «Всеохватывающая система страхования является основой благосостояния и покоя граждан, способствует снижению преступности и процветанию нашей маленькой, но гордой страны».
Взаимная ненависть компаний безгранична. Своры журналистов рыщут в поисках фактов, помогающих компаниям поливать друг друга грязью. Ведется обоюдный шпионаж. Борьба накаляется до предела.
И вот она перешла в открытое сражение, грохот которого я стараюсь не слышать, сидя в ванной. Почему интересы скрестились на мне? Почему на одном рядовом человеке? Собираю обрывки мыслей, уже бродивших в голове и силившихся сложиться в некую простую идею. Пора додумать ее до конца.
Додумываю и получаю: это подлый, кровавый рекламный аттракцион. «Юнион» решил доказать, что УПИ не способна защитить клиента от опасности. УПИ вынуждена доказывать обратное. Такого еще не бывало – именно потому оно как раз может быть.
Но бойня имеет смысл лишь при условии гласности. Вспоминаю недавнюю передачу под рубрикой «Скандал недели». Со всех видеоэкранов «Юнион» провозгласил: «Наши клиенты живут в среднем на пять лет дольше». Бодрые пожилые промышленники и спортивного вида бабушки в окружении внучат описывали свое прекрасное здоровье, обеспеченное полисами «Юниона». УПИ была опозорена высокой смертностью среди людей, «легкомысленно доверившихся шайке аферистов». Приводились статистические данные и показывались кадры похоронных процессий клиентов УПИ. После «Скандала недели» обыватели стали откочевывать под крылышко «Юниона».
Если догадка моя верна, то сейчас обыватели маленькой, но гордой страны дома, в подземке, в барах увлеченно следят за ходом здешнего сражения, гадая, удастся ли мне выжить.
Удастся ли мне выжить?.. Подписывая полис, я позабыл об одной мелочи: у нас с УПИ небольшие старые счеты. Будучи помоложе и погорячей, я полагал, что против обмана и пакости человек должен протестовать. И я много поработал с помощью карандаша и бумаги. За карикатуру, где пухлая ладонь УПИ сжимала глупую фигурку клиента, выдавливая из него деньги, мне отвалили сказочный гонорар (как потом выяснилось, из фондов «Юниона»). УПИ затеяла хвастливый судебный процесс, ничего не добилась, но изрядно отравила мне несколько месяцев.
И вдруг принципиальный противник страхования вручает жизнь компании, которая «доблестно выполняет свой долг» – вариант УПИ – или которая «бессильна ему помочь» – вариант «Юниона». Пустячок пятилетней давности. Но все же «изюминка». Она могла прельстить страховых шакалов.
Я вышел из ванной. Экран в кабинете разбит, но, кажется, уцелел маленький – в кухне. Дэна нет – опять есть работа. Нажав кнопку и услышав щелчок, я был почти уверен, что увижу на экране собственное одичалое лицо.
Но увидел средневекового рыцаря, заносившего над кем-то двухметровый меч. На других диапазонах что-то пели, расхваливали пилюли для пищеварения и синтетический кофе, целовались, путешествовали по Сахаре, ругали синтетический кофе… рыцарь вытирал меч о гриву коня – я проделал полный круг.
Появился бледный Дэн.
– Господин Оргель, не заглядывайте пока в гостиную.
– Хорошо, Дэн. Вы не смотрели видеопрограммы?
– Когда не было дел и вы спали.
– Что о нас передают?
– О нас?
– О том, что тут происходит.
– Разве собирались передавать?
– Ни слова?
– Нет… да вряд ли кому интересно. Хотите чаю?
– Садитесь, Дэн, я сам. Вы пробовали синтетический кофе?
– Ничем не отличается от натурального, кроме цвета, запаха и вкуса.
Шутит – значит, еще держится.
– А пресса поблизости околачивается?
– К нам не пробиться, все оцеплено. Сегодня едва прорвались цистерны с водой.
– Но как же остальные жильцы?
– Выселены. Еще во вторник.
– Действительно нет репортеров, Дэн?
Доктор недоумевающе пожал плечами:
– Да что им здесь, господин Оргель? Очередная перестрелка на окраине города. Мало ль их было?
Мы пили чай. Простая логичная идея развалилась, возвратив меня в прежний тупик.
– Свежих газет не найдется?
– Спрошу.
Он вернулся с целым ворохом, и из целого вороха я выудил паршивенькую заметку: «Обостряется конкурентная борьба между страховыми компаниями «Юнион» и УПИ… Наблюдаются вооруженные стычки отрядов обеих компаний… «Юнион» с негодованием отрицает свое участие в каких-либо агрессивных акциях против УПИ…»
– Дэн, – сказал я, – возникла светлая мысль: немедленно застраховаться у «Юниона». Пусть заплатит неустойку и снимет осаду. Она, по-моему, обходится дороже. Право, я бы разыграл подобную шутку. Раздобудьте полис, а?
– Ах, господин Оргель, если б я мог… – Он посмеялся и вынул из холодильника свой пузырек.
4
Наступила пятница. Мы с Дэном завтракали. Мы были еще живы. Горели аварийные лампочки. На месте двери кабинета отсвечивал металлом массивный щит. Из квартиры убирали длинные черные головешки. Они помещались на носилках попарно, под одной простыней.
– Хорошо, что над нами еще три этажа, – сказал Дэн, мигая воспаленными глазами, – кабинет как угловое помещение не выдержал.
Чего не выдержал, я не спросил. Я устал думать, устал бояться, говорить, ждать понедельника.
Дэн был озабочен и смущен. То и дело его вызывали к телефону.
– Господин Оргель…
– Зовите меня Гео.
Он кивнул, устало улыбнувшись.
– Что-то готовится, Гео. Приказано привести вас в порядок и побрить.
– В аду не бреются, Дэн, – сказал я, следя за чашкой, скользившей к краю стола.
– Но…
Дальше я не расслышал, потому что все потонуло в нарастающей мешанине взрывов, криков и скрежета. Чашка подпрыгнула и устремилась в обратном направлении. Столкнулась с сахарницей, опрокинулась, плеснув недопитым молоком. По разлитой лужице пошли круги.
И вдруг все смолкло. Прошло пять минут. Десять. Мы совсем отвыкли от тишины. Она давила, ошеломляла, терзала уши. По спине полз панический холодок. Приглушенные голоса, суета, стоны были частью тишины. Они лишь оттеняли ее глубину, этой невозможной тишины, навалившейся извне.
Вспыхнуло нормальное освещение. Офицер с кровоподтеком на лбу поманил нас в коридор. Все стояли навытяжку лицом к входной двери. Мы пошли в гостиную. В то, что осталось от моей уютной старомодной гостиной.
– Вон! – крикнул офицер полицейскому, развалившемуся на стуле. Полицейский не двинулся. Его вынесли вместе со стулом, потому что тело не разгибалось.
– Приехал кто-то из начальства, – прошептал Дэн. – Как вы, Гео?
Он считал мне пульс, когда в гостиную постучали. Я сел на диван, не желая встречать очередного Крюгера в позе «смирно».
Вошел сухопарый корректный господин в ослепительной сорочке и безукоризненной черной паре со значком государственного чиновника в петлице. Хотелось потрогать его на ощупь – настолько неправдоподобным казался он в здешнем «интерьере».
– Господин Оргель?
Я привстал, поклонился и чуть было не предложил ему сесть, однако вокруг не было сколько-нибудь достойного места для его высокопоставленных брюк.
– Ваше полное имя, пожалуйста.
– Гео Орб-Оргель, – ответил я, дивясь его способности не видеть и не обонять ничего, что не касается его загадочной миссии.
Сверкнув золотым перстнем, рука двинулась вбок и взяла тисненую красную папку. Тут я заметил двух господ пониже рангом, маячивших за спиной моего визитера.
– Ваш возраст, место рождения?
Он сверял ответы с документами в папке, чуть склоняя голову, причесанную «а-ля президент».
– Ваш пол? – Он ничуть не шутил, он был великолепен.
– Простите, с кем имею честь?
– Старший нотариус шестнадцатого округа Гибсон. Имя вашего отца, господин Оргель? Имена деда и бабки по отцовской линии?
Я положил ногу на ногу и собрался перечислить всех своих родичей, болезни, которые перенес в детстве, группу крови, размер выплачиваемого налога, рост, вес, занимаемую должность… все, что угодно: мне начинало нравиться, что нас не поджигают, не топят, не душат. Мне начинала нравиться тишина.
Но Гибсон обратился к Дэну:
– Вы имеете профессиональное удостоверение, доктор?
И пока я наблюдал, как тот лихорадочно шарит по карманам, стесняясь своего порванного халата, исцарапанных рук и плохо замытых бурых пятен на коленях, подоспевший ассистент ловко снял у меня отпечатки пальцев.
Удостоверение доктора было изучено и возвращено.
– Можете ли вы засвидетельствовать, что ваш пациент психически вменяем?
– О… да. Все органы функционируют нормально, пульс…
Гибсон отмел мой пульс мановением перстня.
– Скрепите вашей подписью заключение о том, что господин Оргель пребывает в здравом уме и твердой памяти.
Дэн растерянно подписался. Ассистент произнес что-то об идентификации личности, сложил оборудование в чемоданчик и направился к двери. Гибсон возвратил красную папку другому ассистенту.
Уже уходят? Жаль. Нет, еще одна папка, синяя с золотом. Гибсон откашлялся.
– Господин Оргель, нотариальным расследованием установлено, что по смерти Тролла Орб-Оргеля вы являетесь его единственным законным наследником.
Он замолчал, выдерживая торжественную паузу. Смешно. Самое время сообщать мне о чьей-то там смерти.
– И когда умер этот Тролл?
– Двадцать восьмого октября сего года. Вам было послано уведомление.
Не получал я никакого уведомления. Тролл Оргель… Тролл? Ну конечно же! Пресловутый двоюродный дядя Тролл. Он «ввязался в темные спекуляции и стал позором семьи». В нашем доме о нем красноречиво умалчивали. Я думал, он давно сгинул в чужих краях.
– Согласны ли вы принять наследство?
На миг я почувствовал себя шокированным: как-никак «позор семьи». Но если отказаться, они тотчас уйдут, а так мы еще поболтаем в тишине.
– Согласен.
– Скрепите подписью.
Скрепил.
– Благодарю вас. В соответствии с пунктами 4-м, 182-м и 369-м, господин Оргель, вы будете официально введены во владение через тридцать шесть часов, считая с данного момента.
– И что же оставил мне дядюшка Тролл?
Гибсон открыл синюю папку.
– Акции фирмы «Паллмер» на сумму четырнадцать миллионов долларов. Свинцовые рудники в Боливии. Чайные плантации площадью…
Ай да дядюшка Тролл! Что значит вовремя ввязаться в темные спекуляции! Однажды – мне было лет десять – он приезжал в наш старинный, уже ветшавший дом среди полей и не был допущен к порогу. Бабушка вышла на веранду, иронически оглядела сиявший хромом автомобиль ярко-лилового цвета и сказала безапелляционным тоном: «В роду Орб-Оргелей подобных машин не держат».
Водя чистым розовым ногтем по страницам, Гибсон зачитывал длинный список богатств дядюшки Тролла.
– …А также принадлежащий Троллу Оргелю по праву личной собственности остров Макабр, расположенный…
Остров Макабр?! Личная резиденция короля наркотиков Папы Пиперазино?.. Черно-бело-розовый Гибсон закачался у меня перед глазами.
– Хватит, – прохрипел я. – Общий итог?
– Округленно состояние оценивается в шестьсот пятьдесят восемь миллионов долларов, – бесстрастно изрек Гибсон.
Та-ак. И сколько ж это будет – десять процентов от шестисот пятидесяти восьми? Очень много. Вполне достаточно, чтобы ответить на все мои «почему».
– Если вы не имеете больше вопросов…
– Нет.
– Тогда до скорого свидания, господин Оргель. Наша контора работает в обычные часы.
Дэн щупал мне пульс, что-то приговаривал. Те ушли.
– Бросьте, в обморок я не хлопнусь.
Гады. Подлая нечисть. «Десять процентов от сумм, имеющих поступить в течение недели…» И за это – Орс, Дармоед, Морена. Тела под простыней. Обугленные головешки на носилках…
– Дэн! Вы поняли, Дэн?
– О да! Поздравляю вас, Гео… господин Оргель! Счастлив пожать вашу руку!
Я смотрел на него, и он отдалялся, пустел, превращался в плоскую белую фигурку, оставляя меня наедине с моей ненавистью и отвращением.
Тишина взорвалась. Штурм возобновился.
5
Я сидел на сундуке в торце коридора.
– Прибыло подкрепление! – радостно сообщил доктор. – Посидите пока тут, господин Оргель, самое безопасное место.
Вам не жестко?
– Идите, доктор, идите.
В коридоре толклись новоприбывшие. Кто-то попросил у меня закурить, назвав «приятелем».
1 2 3 4 5


А-П

П-Я