И я не верю ни единому слову в заявлении Пришельца.
И Василий Константинович более подробно изложил имеющиеся у следствия материалы о преступлениях Пришельца.
От замминистра Константинов ушел успокоенным.
4
Узнав от жены, что с ней разговаривала Миронова, Зубров взбесился.
— Зачем ты ее впустила в дом?! Почему не выставила за дверь?.. И какое она имела право тебя допрашивать? — орал он. Никогда за всю супружескую жизнь Любовь Викторовна не видела мужа в таком состоянии. Он был на грани безумства.
— Она не делала допроса, ничего не записывала, и я никаких бумаг не подписывала, — робко оправдывалась она, пытаясь понять подлинную причину гнева. — Мы просто беседовали. Очень милая, обаятельная женщина. Сказала, что это нужно в государственных интересах и что наш долг — то есть мой — помочь следствию.
— Да эта милая, обаятельная выудила у тебя самое главное, что ее интересовало: кто был у меня на дне рождения!.. Ты выдала моих друзей…
Последняя фраза сорвалась необдуманно, случайно. Он это понял по озадаченному взгляду жены. Прикусил язык, но не смог скрыть замешательства.
— Как это понимать — выдала? — удивленно спросила Любовь Викторовна. — Их что — милиция разыскивает?
— Дура набитая, — прошипел Зубров и ушел в свой кабинет, щелкнув замком. Безудержная слепая ярость душила его. Ночь для Зуброва была тревожной, тягостной.
Утром он появился на службе осунувшимся, с воспаленными глазами и сразу позвонил Ященкам. К телефону подошла Наталья Максимовна, заспанная, недовольная, что ее потревожили, сказала капризно:
— Что у тебя, пожар? Попозже не мог позвонить?
— Не мог. У нас действительно пожар, — сухо ответил Зубров и сразу спросил: — Где Фомич?
— В командировке в Киеве. Зачем он тебе? Тушить пожар? Это занятие не по его профилю.
— Пожалуй, ты сможешь его заменить. Нам нужно немедленно встретиться. Это очень важно. Понимаешь? Очень-очень… Дело чрезвычайное.
Только теперь Наталья Максимовна окончательно проснулась и вспомнила, что на сегодня она приглашена на улицу Белинского к следователю. Приглашение пришло еще вчера, оно удивило и озадачило Наталью Максимовну. Она пыталась дозвониться до Зуброва, спросить у него — может, он знает, зачем она понадобилась следователю. Но Зуброва на работе не оказалось, а домой она звонить не решилась. Ранний звонок его был кстати и для Натальи Максимовны. Встреча с Зубровым была желанной, но она все же попыталась пошутить:
— Зачем ворошить прошлое?
— Сейчас нам не до шуток, Наташа! — озлился Зубров. — Немедленно назначай время и место свидания.
— Хорошо, — согласилась Наталья Максимовна. — Приезжай ко мне ровно в двенадцать. В час у меня деловое свидание. В половине первого я должна буду уходить.
Она лукавила: встреча с Добросклонцевым была назначена на четыре часа. Но Зуброва вполне устраивали и полчаса, да и пятнадцати минут ему хватит, чтобы изложить суть дела и проинструктировать ее, как вести себя в сложившейся обстановке.
Уже с первой минуты по осунувшемуся лицу Зуброва она поняла, что произошло нечто чрезвычайно неприятное. Не дожидаясь ее вопросов, он, как только вошли в гостиную, тяжело опустился в кресло. Наталья Максимовна села на диван.
— Я прошу тебя — выслушай меня внимательно и отнесись к нашему разговору серьезно, — начал Зубров. Глаза его рассеянно бегали по комнате, не задерживаясь на предметах, дрожащей рукой он машинально схватил лежащую на столике расческу и стал вертеть ее. — Наш общий знакомый Ипполит Исаевич погряз в каких-то уголовных авантюрах. Вообще он оказался не тем, за кого мы его принимали.
Неожиданно голос его сорвался, и Зубров умолк. Возникла напряженная пауза. Наталья Максимовна никогда не видела Михаила Михайловича таким взволнованным. Бывали случаи, когда он спорил, волновался, но то волнение было обычным, привычным. Здесь же за всеми его словами был страх, паническое смятение. Он, казалось, силился продолжить внезапно оборвавшуюся речь и не мог: губы его словно судорогой свело.
— Ну? Что дальше! — почти крикнула Наталья Максимовна, и этот возглас ее подстегнул Зуброва, вывел из оцепенения.
— Ипполит провалился на алмазах, которые покупал у вас — у тебя и Антона. Понимаешь?! Если на следствии Ипполит назовет источник получения алмазов, вы с Антоном должны решительно все отрицать. Отрицать категорично: никаких алмазов Пришельцу вы не давали ни за деньги, ни даром. Никаких. И вообще с ним незнакомы.
— Так оно и есть, — Наталья Максимовна была готова поверить в спасительную ложь.
— И я у тебя никаких алмазов не покупал! — Она понимающе кивнула. — Наше знакомство шапочное. Никакого юбилея у меня на даче не было. Понимаешь? Люба дура, проболталась о юбилее, назвала, кто там был. Дура, конечно. Теперь придется переиграть, ничего не было. Никаких пришельцев и так далее я не знаю.
В этом «и так далее» Наталья Максимовна уловила нечто обидное и оскорбительное: выходит, он открещивается и от нее.
— А при чем тут юбилей? — спросила с недоумением. — Зачем лишняя ложь? Там же был не один Пришелец, были и прокурор, и ответственный товарищ Земцев. Они что, тоже будут отрицать твой юбилей? Я ничего не понимаю, — она встала. — Сегодня меня приглашают к следователю. Я всю ночь ломала голову — по какому делу. Теперь кое-что прояснилось. Именно кое-что.
— А что тебе еще непонятно, ну что? — Зубров начинал терять терпение, видя, что Наталья Максимовна делает вид, а может, и действительно не сознает всей степени опасности, нависшей над ними.
— Непонятно, кто собирался у тебя на даче — честные люди или преступники? Что ж, о них и говорить нельзя?
— Ну зачем же так все переворачивать, извращать, — в болезненном исступлении выдавил из себя Зубров. — Все очень просто: юбилеи сейчас не в моде, не поощряются, тем более сорок лет вообще не считается юбилеем. И потом, этот Ипполит, проходимец, уголовник, наше с ним знакомство может быть истолковано… зачем тебе, вам или Земцеву быть в дружбе с каким-то подонком…
За всеми его словами Наталья Максимовна увидела вдруг жалкого растерянного человека, потерявшего почву под ногами, и мысленно спрашивала: где твоя былая осанка, мужество и самоуверенность, куда девалась твоя непоколебимая выдержка, Зубров?
— Дело очень серьезное, его можно повернуть в ту ив другую сторону. Все зависит от нашего поведения, от поведения Ипполита в первую очередь и не в последнюю от показаний Антона и… — Зубров поднял на Наталью Максимовну печальный умоляющий взгляд, — от твоей беседы с Добросклонцевым. Надеюсь на твой ум, твою смекалку, твой твердый характер. Держись одной линии. Главное поменьше слов. «Да», «нет», «не знаю». Никаких алмазов. Выдумки Пришельца, провокация, чьи-то злобные происки, и так далее.
Он поднялся, бледный, осунувшийся, потерянный.
— Поимей в виду на всякий случай: может быть и обыск. Особенно бриллианты и желтый металл. Ну и прочие сбережения. Сама понимаешь — ты женщина достаточно умная.
— Ты мне льстишь, Зубров. Дура я, набитая наивная дура. Ах, да что теперь об этом, раньше надо было думать. Между прочим, ты не помнишь, кто меня познакомил с Пришельцем? Кто мне представил его как выдающегося, знаменитого?..
— Помню, помню. Не разглядел, виноват, каюсь, — торопливой скороговоркой пробормотал Зубров. — На ошибках учимся. Но главное — не совершить новых ошибок. Об одном прошу — будь благоразумна.
Проводив Зуброва, Наталья Максимовна устало прилегла на тахту и погрузилась в тягостные думы. Больше всего ее поразил Зубров, растерянный, напуганный и жалкий, тот самый Зубров, которого она когда-то по-своему любила за твердость характера, самоуверенность и целеустремленность. Она видела в нем настоящего мужчину. И такое превращение. И сразу ей вспомнился Земцев. «Маска, тоже маска». И Пришелец — маска. И Малярчик. Сплошные маски. А где же люди? Есть же люди, настоящие, честные, порядочные, у которых возвышенные души и чистая совесть. И вдруг явился вопрос: а может, и я — маска? Сегодня пойду к следователю, надену на себя маску и буду лгать, нагло, цинично, не краснея. А зачем, во имя чего лгать? Чтоб утаить правду, неприятную, грязную. Во спасение жалкого, перепуганного, ничтожного Зуброва. А нужно ли его спасать? Но не только его, и Антона, и себя… Будет обыск. Что будут искать? Золото, бриллианты, деньги. Ну и пусть ищут, пусть забирают все, весь этот хлам…
Она не заметила, как уснула: сказалась бессонная ночь. Разбудил ее телефонный звонок. Она посмотрела на часы — было без четверти три. Пора было ехать к следователю, времени осталось в обрез. Вначале не хотела подходить к телефону, но потом взяла трубку.
— Алло, я слушаю…
— Вы заболели? У вас такой голос. Что с вами? — с поддельным участием спросил Пришелец, забыв поздороваться.
— Я спала, — недовольно ответила Наталья Максимовна и пожалела о своем признании.
— Ну, слава богу. А Фомич?.. — Пришелец запнулся
— Что Фомич? — переспросила Наталья Максимовна.
— Его нет дома?
— В командировке он, в Киеве.
— Очаровательная Наталья Максимовна, — со слащавой фамильярностью заговорил Пришелец. — Прошу у вас аудиенции. Всего на полчаса. Жизненно необходимо.

«Ага, и этот будет инструктировать, давать советы. Зашевелились, жареным запахло», — с неприязнью подумала Наталья Максимовна и сказала:
— Спасибо, что разбудили, я должна срочно выехать на свидание. Могла опоздать.
— Наталья Максимовна, золотце, солнышко — всего тридцать минут.
— Не могу, опаздываю. В другой раз.
— Нужно сегодня, только сегодня, — умоляюще настаивал Пришелец.
— Тогда вечером. Не раньше семи часов.
— Согласен. В девятнадцать ноль-ноль с вашего позволения я буду у вас.
— Хорошо. Приезжайте к семи.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

1
У Добросклонцева было двойственное состояние, с одной стороны, дело о кулоне распутывалось стремительно, открывая все новые, помогающие следствию детали. Бриллиантовый кулон у Пришельца — это важный в деле факт. Но еще более существенный факт — участие Пришельца в подмене колец в ювелирном магазине. Выходит, Ипполит Исаевич большой любитель «камешков». Сейчас Добросклонцева занимал вопрос: где тот источник, из которого Пришелец черпал фианиты? Вопрос пока оставался без ответа. Многое могли прояснить те, кто был на юбилее Зуброва. Но из всей компании, присутствовавшей на дне рождения, Добросклонцев нашел возможным поговорить лишь с Ященко. Поскольку Антон Фомич оказался в командировке, решили пригласить его жену. Юрий Иванович попросил Тоню присутствовать при беседе с Ященко и при необходимости принять участие в разговоре.
Наталья Максимовна явилась точно в назначенное время. Пока не пришла Миронова, Юрий Иванович предложил Наталье Максимовне сесть и обыденно спросил:
— Душно на улице? К дождю парит.
— Хорошо бы. Только не похоже, ни одной тучки, — вяло поддержала его Наталья Максимовна.
— Наталья Максимовна, мы пригласили вас в качестве свидетельницы в связи с уголовным делом, по которому проходит один ваш знакомый, — перешел Добросклонцев на официальный тон. — Я позволю себе задать вам несколько вопросов.
— Пожалуйста, — вполголоса проговорила Наталья Максимовна.
— Вы давно знакомы с Ипполитом Исаевичем Пришельцем?
— Как вам сказать — не очень.
— Каков характер ваших отношений? Деловые, служебные, дружеские?
Она не успела ответить: в кабинет вошла Тоня, и Добросклонцев представил их друг другу. Женщины обменялись легкими кивками.
— Какие там отношения, когда и знакомство-то наше можно назвать шапошным, — ответила Наталья Максимовна на поставленный вопрос и прикрыла подолом обнажившееся колено.
— Когда и как состоялось ваше знакомство? — с ходу включилась в разговор Тоня.
Ященко недовольным взглядом задела Миронову, пожала плечами и ответила, глядя на Добросклонцева:
— Право, не помню. А разве это имеет значение?
— Да, для следствия все имеет значение, — сказала Тоня.
— Дело в том, что ваш знакомый гражданин Пришелец — уголовный преступник. Он подозревается в тягчайших преступлениях, — пояснил Добросклонцев.
— Только подозревается?
— Да. Но подозрения опираются на неопровержимые улики, — пояснила Миронова.
— Вот не думала. — Наталья Максимовна изумленно повела бровью.
— Не думали? Значит, хорошо знаете Пришельца? — спросил Добросклонцев.
Этот прямой вопрос несколько смутил Ященко.
— Я слишком мало знаю его, но тягчайшее преступление и человек с виду интеллигентный, образованный как-то не вяжутся… Если не секрет, какое преступление он совершил?
— Не секрет, — поспешил опередить Тоню Добросклонцев. У него был свой план беседы. — За ним числится не одно, а несколько тяжких преступлений. Повторяю, тяжких.
Наталья Максимовна действительно была ошеломлена. Она растерянно посмотрела на Тоню, потом перевела взгляд на Добросклонцева, спросила осевшим голосом:
— Это правда? Это достоверно?..
— Да, — подтвердил Добросклонцев.
— Никак не укладывается… — вполголоса обронила Ященко.
— Совершенно верно, — согласился Юрий Иванович. — Однако вы не ответили на вопрос: где, когда и при каких обстоятельствах вы познакомились с Пришельцем?
Наталья Максимовна совсем забыла об «инструкциях» Зуброва и ответила машинально:
— Кажется, в ресторане. Мы были с мужем и одним нашим приятелем. Там случайно оказался Ипполит Исаевич, и нас познакомили.
— Познакомил ваш приятель? — уточнил Добросклонцев.
— Кто он? Фамилия? — добавила Тоня.
— Один человек, — Наталья Максимовна запнулась, вспомнив последний разговор с Зубровым.
— Зубров Михаил Михайлович? — спросила Тоня.
— Да, — кивнула изумленная Наталья Максимовна. — Он тоже в чем-то подозревается? — сорвалось у нее помимо воли.
— В каких отношениях Пришелец с Зубровым? — уклонился от ответа Добросклонцев.
— Не знаю.
— А вы с Зубровым? Друзья? — Наталья Максимовна растерялась. Она решила, что с этого вопроса и начинается главный разговор, ради которого ее сюда пригласили. «Не надо быть лапшой вроде Любови Викторовны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38