https://wodolei.ru/brands/Villeroy-Boch/sentique/
За окном и правда был дождливый день, но, несмотря на это, она не стала изменять давней привычке, собрала купальные принадлежности и поехала в бассейн.
Припарковав голубую «Ауди» возле входа в спортивный комплекс, увидела вблизи зеленый «Жигуленок» со знакомыми номерами. «Значит, он тоже здесь», — отметила Нинель Александровна, входя в вестибюль.
Народу в бассейне было мало. Несколько человек плавали в голубой воде по отдельным дорожкам. Она выбрала свободную и с бортика нырнула в воду. Какое блаженство плавать по утрам! С удовольствием чувствовала, как включаются в работу все мышцы тела, как послушно позволяют делать любые телодвижения. Нет ничего лучше плавания. Вдруг прямо перед ней из глубины вынырнул мужчина, — они часто встречались здесь, это его зелёный «Жигулёнок» стоял возле бассейна.
— Добрый день, — приветствовал он её, — вода сегодня очень хорошая.
— Вы меня напугали, — с напускной обидой произнесла Нинель Александровна.
— Простите, не буду мешать, — и он тут же переплыл на другую дорожку.
«Так—то лучше, — подумала Нинель Александровна, — от вас море брызг, просто ужас, как будто нельзя плавать спокойно и никому не доставлять неудобства».
Поплавав почти час, она, как всегда, посидела примерно около десяти минут в сауне, затем приняла освежающий душ, а после этого знакомая массажистка сделала прекрасный массаж тела. Наконец намеченная программа была закончена, и она вышла из бассейна. Зеленый «жигулёнок» стоял на том же месте. В зеркале заднего вида заметила, что он тронулся за ней и сопровождал до самого дома.
«Наверное, живёт где—то рядом», — подумала Нинель Александровна. В подъезде дома лицом к лицу столкнулась с Володькой.
— Привет! — поздоровался он.
— Здравствуй, ты чего здесь маячишь?
— К тебе в гости приходил.
— Зачем?
— Поговорить нужно.
— Мне с тобой, о чём разговаривать? — резким голосом, не скрывая недовольства, проворчала она.
Володька шёл по пятам, не отставая, до самой квартиры. Доставая ключи из сумочки, резко спросила:
— Говори, что нужно?
— Дай мне некоторые вещи отца на память.
— На память? — с иронией произнесла она. — Я не замечала твоей любви к отцу, поэтому о какой памяти можно говорить?
Нинель Александровна открыла дверь, Володька нахально переступил за ней порог. «Привязался, как репей, никуда от него не денешься», с раздражением подумала она.
— Что тебе дать?
— Ну, хотя бы его мобильный телефон.
— Да ты что, смеешься? У тебя денег нет его оплачивать. Продать только сможешь, вот тебе и память.
— Не твое дело, дай, что говорю. Еще дай одежду: куртку кожаную, шапку, ботинки, костюм какой—нибудь. Тебе его вещи ни к чему, а мне пригодятся.
— Да куда они тебе? Это же не твой размер. Как ты их носить будешь?
— Я сказал, не твое дело, дай, что прошу.
— Хорошо, мне не жалко, только ясно, что они не для памяти тебе нужны, а на продажу. Купишь тут же на эти деньги водку или еще какую—нибудь дрянь, и вся память испарится.
Она открыла шкаф, вытащила одежду Петра, проверила карманы и отдала вещи Володьке. Он с деловым видом сложил в сумку, закрыл ее и сказал:
— А мобильник?
— Господи, забери. Ну, всё? Мне некогда, я спешу.
Володька спрятал телефон в карман куртки, закурил сигарету и сказал:
— Вообще—то я к тебе не за этим приходил.
— А зачем? — удивленно спросила она.
— Ну, что ты даже в комнату не пригласишь, вот так будем в коридоре разговаривать?
— Пойми, некогда, говори, что надо, или сейчас же уйду по своим делам, — нетерпеливо сказала Нинель Александровна.
Она решительно направилась к двери, он ей ужасно надоел, говорить с ним не хотелось, а нежеланный гость уходить по—хорошему не хотел.
— Погоди! — Володька загородил дорогу. — Мне нужно поговорить с тобой о наследстве. Отец умер, теперь часть его состояния по праву принадлежит мне.
Нинель Александровна в очередной раз была поражена наглостью пасынка.
— На что ты можешь претендовать? Я законная жена, и все оставшееся имущество принадлежит мне.
— Ничего подобного. Оно принадлежит не только тебе, какая—то часть его принадлежит мне и бабушке. Мы твою долю не просим, но от своей части не откажемся.
— Ну, грамотный ты, однако стал! Школу ума не хватило закончить, а в вопросах наследства хорошо разбираешься.
— А мне школу незачем кончать было. В школе жизни не учат.
— А где учат жизни?
— В тюрьме. Я там всю житейскую грамоту проходил.
— Однако хватит мне с тобой возиться, время теряю.
— Выгоняешь? Ладно, уйду, но ты подумай над моими словами. Я на твою долю наследства не претендую, но свою часть заберу. Ауф видер зеен! — сказал он на прощанье и, уходя, хлопнул дверью.
Нинель Александровна поспешно закрыла дверь на ключ. У нее страшно разболелась голова. Она потерла виски руками и пошла принять анальгин. Нашла в шкафчике на кухне флакончик валерьянки, накапала в кружку и выпила вместе с таблеткой, запив водой, в изнеможении опустилась на стул.
«Наследник нашёлся! — подумала с раздражением. — Тунеядец, наркоман и алкоголик. Большего ничего в жизни не добился. Конечно, он знает о драгоценностях, и это главное, зачем приходил. А вдруг Володька в сговоре с какими—нибудь братками, — бывшими уголовниками? Страшно. Что же мне делать?»
Она вспомнила, что хотела поискать пропавшие ключи мужа. Проверив карманы курток, пальто, костюмов, ничего не нашла и расстроилась еще больше. Разные предположения и догадки возникали у нее в голове. Она поняла одно: необходимо с кем—то посоветоваться, кто—то должен быть рядом, кому можно довериться и рассказать о своих волнениях и подозрениях.
Глава третья
До оперативной планерки еще оставалось немного времени, и Рогожин решил забежать в лабораторию судебной экспертизы, забрать протоколы заключений экспертов. Справки были почти готовы, пришлось подождать всего несколько минут, пока машинистка закончила печатать последнюю. Наконец она всё сделала, завизировала документы в журнале и выдала под роспись Рогожину. Он тут же глазами прочитал заключения экспертов, поблагодарил машинистку и, попрощавшись, поспешил на работу. По дороге забежал в булочную — купил хлеб и кефир (это было его семейной обязанностью — приходить домой с хлебом, молоком или кефиром). Рогожин аккуратно её выполнял. Лишь в те дни, когда не позволяли обстоятельства и чувствовал, что задержится на службе, звонил жене и предупреждал об этом.
На оперативке, как всегда, разбирали незаконченные дела и поручали новые. Половина следователей отсутствовала: кто—то был в отпуске, кто—то находился на курсах усовершенствования, поэтому во всех делах наблюдался застой. Оставшиеся трое оперативников физически не могли справиться с возросшей нагрузкой.
После планерки Князев Игорь Семенович, начальник отдела уголовного розыска, попросил задержаться следователя Рогожина.
— Ну, как продвигается дело Кольцова? Что—нибудь удалось найти?
— С Кольцовым все пока в стадии поиска, — доложил Рогожин. — Ничего определенного. Расспрашивал жильцов дома, никто ничего не видел и не слышал. Хочу посмотреть архивные дела, может, в них что—нибудь обнаружу, за что можно будет зацепиться. Нужно ваше разрешение.
— Давай, подпишу, работай. Конкретно, улики есть?
— На месте преступления гильзы от пистолета Макарова. На вскрытии три дырки в черепе. На работе убитого никакого криминала не нашел. С женой его вчера беседовал, тоже ничего особенного, хочу еще с матерью и сыном поговорить.
— А сам что думаешь?
— Думаю, убийство не случайное, — сдержанно сказал Рогожин. — Кому—то нужно было его убить.
— Ежу понятно, просто так в подъездах не убивают. Ну, ну, давай, ищи, проверяй, время не ждет. Я тебе еще два дела поручаю. Да не волнуйся, это мелочевка. Здесь все на виду. Одно по факту изнасилования, второе ограбление квартиры. Дела лёгкие, ты их быстрее прокрути, не затягивай, а то сроки поджимают.
— Понятно, — Дмитрий Сергеевич забрал дела. — У меня своих пять дел, а вы мне еще подкидываете. Итого семь дел, я один, ни одного помощника.
— Ну, не ропщи, старина. Скоро из отпуска Мельников и Сергеев выйдут, разгрузят. Все. Ты свободен.
После ухода Рогожина Князев вызвал секретаршу.
— Вызовите машину, уезжаю в управление, буду после девятнадцати, — сухо сказал он.
— Хорошо, — с готовностью промолвила секретарь и скрылась за дверью.
Игорь Семенович посмотрел на часы — без четверти четыре, на выходе из кабинета взглянул на себя в зеркало, поправил рукой седеющие волосы и легкой походкой вышел на улицу.
Из окна кабинета Дмитрий Сергеевич видел, как шеф сел в машину и уехал. Рогожин сидел за столом, пил чай и ел бутерброды. Мысли в голове все время вертелись вокруг дела Кольцова. «Жена настояла на отпуске, он забирает из кабинета сейф, который стоял там много лет; кто—то очень хорошо знает распорядок дня Кольцова. Стоп. А если жена „заказала“ убийство? А почему бы и нет? Во всяком случае, такие дела уже не редкость в наше время, да и сама Нинель Александровна выглядит далеко не ангелом. Нужно проверить её связи. Сына допросить. Сослуживцев. На работу Кольцова ещё раз сходить, побеседовать с секретаршей. Она была в отпуске, когда я там был, может быть, что—то интересное добавит».
Работы много, времени, как всегда, в обрез. Посоветоваться не с кем, все стоящие сотрудники разбежались по фирмам: кто в охранники, кто юристами, некоторые ушли в частные сыскные агентства. Вот и его двоюродный брат Павел Братанов открыл сыскное агентство — и ничего, жизнью доволен. Со временем не считается, день и ночь пашет, но зато деньги хорошие зарабатывает. Мозги у него ясные, котелок варит. Сколько раз Павел приглашал его перейти к нему работать, да никак не может Рогожин на такой поступок решиться. Пришел на службу после института, тогда начальником здесь был Конев Олег Иванович. Под его крылом было интересно и увлекательно работать. Азарт в работе чувствовался. Мудрым был Олег Иванович. По любому делу выставит сразу несколько версий, и, как правило, одна из них, в конце концов, окажется верной. Уж он—то никогда порученных дел не отбирал и не подкидывал новых, если знал, что следователь предыдущие задания не закончил. При этом не нажимал и не подгонял в работе, все знали, что есть определенный срок, в который нужно уложиться, а если по каким—нибудь непредвиденным обстоятельствам дело не шло, то тогда вместе с ним разбирались и выстраивали версии. Это у Князева такой стиль работы — одно дело не завершил, а он ещё несколько добавляет, а сам неизвестно чем занимается, в кабинете его редко найдёшь.
Рогожин открыл папку. Итак, прибавилось еще два дела. Дело № 367. Абрамов Малхаз Георгиевич, 1982 года рождения, по факту изнасилования гражданки Лебедевой Ларисы Васильевны, 1987 года рождения. Так, заявление от потерпевшей и ее матери имеется, насильник арестован и находится в камере предварительного заключения, осмотр потерпевшей судебным экспертом и его заключение прилагается. Ну—ка, ну—ка, что здесь написано? Рогожин вчитывался в деловые бумаги. «При осмотре гражданки Лебедевой Ларисы Васильевны, 1987 г . р. на теле обнаружены множественные синяки, кровоподтеки, ссадины и ушибы в области лица, груди, живота, бедер. Перелом левой ключицы. При осмотре половых органов следы свежей дефлорации с кровоточащими краями слизистой. В анализе мазка из влагалища обнаружены сперматозоиды, по групповой принадлежности идентичные со спермой гражданина Абрамова Малхаза Георгиевича».
Что тут осталось недоделанного? Еще раз допросить обвиняемого и передать дело в суд.
В этот момент в дверь кабинета кто—то постучал.
— Входите. — Дмитрий Сергеевич убрал со стола кружку и пакет с бутербродами. В кабинет вошла женщина кавказской национальности.
— Здравствуйте, — поздоровалась она с типичным грузинским акцентом.
— Здравствуйте, — ответил Рогожин. — Вы по какому вопросу?
— По делу Абрамова Малхаза, оно находится у вас, я его мать.
— Да, у меня, а что вы хотите сообщить? Я вас не вызывал.
— Гражданин следователь, он не виноват, он мухи не обидит, такой хороший, добрый сын. В школе его все любили, сейчас поступил в академию, на врача будет учиться. Девушка сама виновата, она за ним по пятам ходила. Проходу парню не давала, вешалась на шею.
— Так вешалась, что себе ключицу сломала?
— Зачем так говорите? Девушка такая современная, курила, водку пила, говорят, что не с ним одним любовью занималась. У нее и до Малхаза были половые связи с мужчинами. Не портите парню жизнь, отпустите его, любые деньги заплатим.
— Извините. У меня нет времени с вами разговаривать. Кроме того, учтите, могу вас привлечь к уголовной ответственности за подкуп. По данным, имеющимся в деле, типичное изнасилование со свежими следами надругательства невинной девушки. Ваш сын будет строго отвечать по закону.
— Послушай, дорогой, ну неужели мы не договоримся? Она пьяная была, сама пришла к нему, свидетели есть, сама легла в постель. Ну, за что же вы будете парня наказывать? — не унималась посетительница. — Ладно, не хотите нам помочь, других найдем людей, которые разберутся в этом деле лучше вас. Но я не позволю ломать сыну жизнь.
— А жизнь пострадавшей девушки вас не интересует? — спросил заботливую мамашу Рогожин.
В ответ она махнула рукой и вышла из кабинета.
— Ну, теперь пойдет искать новые ходы, чтобы спасти чадо от суда, — сказал Рогожин. — Натворить дел все могут, а отвечать по закону никому не хочется. И все—таки, нужно заниматься делом Кольцова, пойду, покопаюсь в архиве.
Рогожин надеялся по старым уголовным делам найти аналогичные по способу совершения преступления. Со студенческой скамьи из лекций преподавателей он помнил, да и на практике успел заметить, что преступники обычно действуют одними и теми же методами, применяют свои старые, несколько раз отработанные приемы, тем самым, как бы оставляя «визитную карточку» на месте преступления.
К его большому удивлению и разочарованию, в архиве творился форменный беспорядок. Дежурный пенсионер, бывший сотрудник в отставке, спал, сидя за столом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34