Антон непонимающе уставился на неё.— Я так больше не могу, — повторила она, глядя прямо ему в глаза. — Мне надоело прятаться, и надоело спать с двумя мужчинами. Я уже чувствую себя шлюхой!Мила напрочь забыла о том, что ещё совсем недавно она позволяла себе изменять мужу с разными людьми, и её это совершенно не тяготило.Антон вздохнул. Его-то как раз не волновало внутреннее состояние любовницы. Главное — чтобы она в любой момент была для него доступна, а уж свои моральные и этические соображения пусть держит при себе. Но её следовало ободрить, иначе импульсивная певица могла натворить дел.— Дорогая, — проворковал Антон, — ты думаешь, мне нравится такое положение? Но что я могу изменить? Ты же не собираешься развестись с мужем и выйти за меня, верно? Сама понимаешь, что в этом случае мы оба потеряем всё, что имеем!— Но что же делать? — простонала Мила. — Неужели так будет продолжаться всю жизнь?Антон покосился на неё с сомнением. Вряд ли он будет продолжать отношения с Милой так долго. Она, конечно, пока ещё ему не надоела, до недавнего времени он даже думал, что влюблён в неё, но с каждым новым днём всё больше понимает, что Мила — это преходящее. Она временная любовница. В конце концов, теперь, когда у него завидное положение в обществе, когда он волен тратить большие суммы на свои прихоти, он может получить практически любую девушку. И, уж конечно, в том числе и незамужнюю, и вовсе невинную, и, естественно, которая будет гораздо моложе Милы. Это вначале он бросился на Милу, словно утка на дождевого червя, потому что никогда не встречался с такими роскошными женщинами. И даже решил увести её от Павла. Но теперь, после того, как он возглавил юридический отдел концерна «Теллурика — нефть», и стал частенько заглядывать в ночные клубы и казино, раз восемь побывал на крупных корпоративных банкетах, то ясно понял, что есть женщины гораздо шикарнее Милы. А Антону не нужны так называемые обноски после его брата, его интересуют свежие лица и свежие впечатления. Надо признать, Мила совсем не плоха в постели, но, однако же, он уже пресытился ею.Но вместо того, чтобы всё это выложить любовнице, Антон обнял её и прошептал:— Обещаю, я что-нибудь придумаю, не волнуйся! Дай мне время, дорогая…Он почувствовал, как Мила расслабилась и растеклась в его объятиях счастливой лужицей. Да уж, что-что, а обещать Антон умел…
— Тофик, у меня для тебя сюрприз, — улыбнулась Жанна, входя к нему в комнату.— Ты хочешь танцевать для меня стриптиз? Ну наконец-то, — шутливо взмахнул руками брат.— Вот дурак, — невольно засмеялась Жанна. — Давай, собирайся! Я знаю, где сейчас начнётся распродажа одежды мировых брендов!— Весенняя? — ухмыльнулся Тофик. — Да нафига она мне, лето на носу! А там опять будут куртки, пиджаки…— Уверяю тебя — будет много модных футболок, разных джинсов — родных, между прочим, — заострила Жанна его внимание, подчёркивая, что вещи будут именные, а не подделки, — ну и обувь, само собой!— Ты уверена? — Тофик наморщил нос. — А я что — то не помню. Где это будет? В Охотном ряду?Он полистал записную книжечку и отложил её, покачав головой. Об этой распродаже у него не было сведений.Жанна с трудом сдерживала смех. До чего же Тофик похож на девушку! Как он кидается на модные вещи, рыщет по бутикам в поисках очередной оригинальной майки, засматривается на улице на прохожих и копирует себе фасоны в блокнот. Модник, одним словом! Франт и щёголь.Раньше Жанна относилась к брату с презрением, но сейчас, после всего пережитого, была к нему снисходительна. Каждый характер заслуживает право на жизнь, каждый человек имеет право быть самим собой. Жанна знала, чем соблазнить брата, и нашла выход.Там, куда она его сейчас повезёт, будет ждать Настя. Она позвонила вчера вечером и сообщила место действия. Жанна была не против. Ей кровь из носу надо попасть в дом Резников, а Мила вообще в последнее время практически избегает её. Ей, видимо, хорошо с Антоном, и подруги не требуются. А вот Жанна нуждалась в ком —то, кто приведёт её в дом и познакомит с Анатолием Максимовичем. И теперь, выполняя задание Насти, она прямо-таки физически чувствовала, как сама приближается к выполнению своего задания.Тофик уселся за руль, который Жанна с готовностью освободила. Она не любила сидеть за рулём, хотя отлично водила машину.Они подъехали к огромному торговому центру на Манежной площади, и спустились на эскалаторе вниз. Жанна нашла бутик, на который указала Настя, и втолкнула Тофика в помещение. Там и вправду была распродажа.Красивые, дорогие вещи с перечёркнутыми ценниками висели на плечиках, и, что удивительно, не было народу. Симпатичная продавщица быстро подошла к первым посетителям, быстро подобрала несколько брюк для Тофика, и отправила его в примерочную кабинку.Жанна удивлённо озиралась. Где же Настя? Почему она выбрала такое странное место? И что вообще она планирует делать? Вот сейчас Тофик задвинул ширму, он в течение получаса перемерит брюки, и уйдёт. И Жанна останется не у дел!И вдруг она заметила шевеление за шторкой соседней кабинки. В бутике было две примерочных, соединённых между собой лишь отодвигающейся ширмой. Конечно, никому из посетителей и в голову не могло прийти отодвинуть ширму, чтобы полюбоваться на полуголого соседа.Однако же Жанна услышала сдавленный возглас Тофика и всё поняла. Настя всё же хитра, ничего не скажешь! Если бы они встретились в ресторане, или другом людном месте, Тофик спокойно мог бы повернуться и уйти, увидев бывшую подружку. А здесь, оставшись без штанов, куда он денется? Ему придётся выслушать её.Жанна вновь взглянула на колышущуюся шторку и поймала ухмыляющийся взгляд продавца. Наверное, Настя предупредила её о том, что тут будет происходить, потому что продавец закрыла за Жанной стеклянную дверь магазина, и повесила табличку с надписью «перерыв».Жанна бросила последний взгляд на кабинки, и поняла, что вряд ли Тофик и Настя просто разговаривают.Она поднялась на эскалаторе на несколько этажей вверх, и прошлась по магазинам, разглядывая вещи, ювелирные украшения, и прикупив парочку платьев для Полинки. Конечно, сейчас ещё рановато, но к середине лета дочку вполне можно будет обрядить в этот напыщенный сарафан!Жанна с умилением представила, как в нём будет выглядеть пухлощёкий ребёнок. И вдруг вспомнила, глядя на сверкающие прозрачные стеклянные витрины, как в одном из таких вот магазинчиков Павел «отмазал» Камиллу Аскеровну, стибрившую перстень. Продавцы ещё «навесили» на бабулю и очки от Картье, но Павел быстро поставил их на место. Жанна от него не ожидала подобных шагов, да и он, наверное, тоже. Любовь придала ему смелости, вот он и действовал.Она почувствовала, что ей не хватает бабушки. Она, конечно, привезёт с собой кучу проблем и хлопот, зато она — родная душа. А именно теплоты родства Жанне сейчас так недоставало! К тому же Камилла Аскеровна знает историю взаимоотношений внучки с сыном олигарха, и они смогут вместе вспоминать прошлое…Заглядевшись в одну из витрин, Жанна вдруг почувствовала смутное беспокойство. Так бывает, когда спинным мозгом чувствуешь на себе чужой взгляд.Она подняла глаза чуть выше и вздрогнула: прямо на неё смотрел Мальчик, отражаясь в витринном зеркале.Не веря собственным глазам, Жанна быстро обернулась, и случайно столкнулась с пожилой тёткой, бродящей по модным сверкающим залам с большой авоськой. Неизвестно, откуда взялась в этом царстве роскоши, богатых мужчин и красивых девушек женщина с мозолями на руках. Но, натолкнувшись на Жанну, она мигом зашипела:— Звери проклятые, житья от вас нет, понаехали тут, обнаглели совсем. Дома взрываете, детей убиваете, сволочи, мусульмане проклятые! Деньги наши воруете, гады!Жанна хотела сказать ей, что она — не чеченка, а азербайджанка, и детей не убивала, равно как и не взрывала дома, но ей было не до того. Она искала Мальчика на противоположной балюстраде, но не нашла. Он исчез, испарился.И тут в голову Жанне пришла фраза из какого — то фильма: « А был ли мальчик», которую к ЭТОМУ Мальчику можно было применить буквально, и она нервно хмыкнула.
Резник, улыбаясь, ходил по украшенной гостиной в своём доме и разговаривал то с одной кучкой гостей, то с другой.Вообще-то, всё это было так не вовремя, он сам не собирался устраивать никаких торжеств по случаю своего дня рождения, но Мила настояла. Она совместными усилиями с Любовью Андреевной уверяла его, что юбилей не пройдёт незамеченным, и что ему всё равно придётся пригласить хотя бы самых близких друзей. Ну, а где близкие друзья — там и коллеги, следовательно, где десять человек, там и двадцать, где пятьдесят — там и сто. Такова была логика невестки, и жена её поддержала целиком и полностью. В нынешних условиях Резник ни за что не стал бы устраивать праздник, тогда как и судьба его концерна, и его самого висели на ниточке, но отказать семье он не мог. К тому же не так давно день рождения Милы не состоялся, да и праздник по случаю возвращения Антона — тоже.Жена недовольно выговорила, услышав, что он наотрез отказывается от празднования юбилея:— Знаешь что, милый, все и так судачат, как скромно мы живём, думают, что уже разорились! Праздников в этом доме явно не хватает!— А тебе не всё равно, что о нас думают? — улыбнулся Анатолий Максимович.— Нет, не всё равно, — отрезала супруга. — Я хочу наслаждаться теми благами, которое даёт благосостояние. А если жить, как все, то для чего столько работать?Резник пожал плечами, но тут подключилась и Мила.— Вы просто обязаны отметить день рождения с размахом, — поддержала она свекровь, — мы и так не отмечали ни мой день рождения, ни праздник для Антона, вернувшегося в лоно семьи. Поэтому давайте повеселимся хотя бы на вашем юбилее — за нас троих!Резник хотел было напомнить Миле, что не он запрещал ей отмечать свой день рождения, а случилось несчастье с её матерью, но не стал. Он вообще предпочитал больше помалкивать, нежели быть, как невестка, затычкой в каждую бочку.И вообще, настроения у него не было никакого: жена от него отдалилась, предпочитая всё свободное время отдавать новоприобретённому сыну Антону, Павел вообще с ним не разговаривал, потому что из-за этой неприятной истории с якобы испорченным топливом потерял место. Отец и сын оба были упрямы, но если отец отстранением сына от службы хотел всего лишь привести в порядок его нервы и голову, то сын просто-напросто затаил обиду на него и ещё большее неприятие Антона.Оставалась только Мила, но вот её —то мнение и желания Резнику были, мягко говоря, неинтересны. И всё же он подчинился, решив, что и вправду не мешало бы развеяться.Люба сразу же стала говорить о Багамах, где они четыре года назад купили виллу, Мила агитировала его на Майами( Резник купил там огромный дом у одного известного голливудского актёра), но вот тут он устоял. Ему, с его надолго испорченным настроением, не то что в Майами ехать, и дома-то справлять день рождения неохота. А чтобы ехать за границу, нужен определённый настрой. Но и это ещё не всё.Анатолий Максимович серьёзно подозревал, что его могут не выпустить за границу. Было бы очень неудобно перед гостями, если бы всем вместе пришлось возвращаться в дом, несолоно хлебавшими.Поэтому лучше всего, если семья настаивает на празднике, отметить его здесь, в доме.Резник подспудно понимал, что Люба решила устроить грандиозное торжество не столько из-за него, а сколько из-за Антона. Она хотела всем представить своего мальчика, а для этого требовался подходящий повод. Так получилось, что этим поводом стал сам Резник, но это его уже не смущало. Прошло время, когда он тяготился изменчивым отношением жены, её неожиданной холодностью, и какой-то отстранённостью.И, хотя это грустно и тяжело, но он вынужден был констатировать, что той семьи, о которой он всегда думал с теплотой и заботой, уже нет, и, скорее всего, уже никогда не будет. То есть, семья-то есть, и дай бог, тьфу-тьфу, чтобы была ещё много-много лет, но вот именно ТОЙ семьи уже не вернуть.Ещё несколько месяцев назад он переживал, даже страдал, много думал о превратностях судьбы, превративших ранее мягкую и нежную жену практически в мегеру, такого же мягкого и нежного сына — в слюнтяя и алкоголика, а волшебную домашнюю атмосферу — в закулисье театра, в котором живут склочные интриганы.Он закурил сигару, и увидел продирающегося к нему сквозь толпу гостей Ковалёва. За ним, крепко вцепившись за руку, тянулась Марина. Выглядела она настоящей секс-бомбой. Девушка изрядно поправилась, видимо, решив, что, если она заполучила депутата, то теперь он уже никуда не денется и будет вынужден принимать её такой, какая она есть. Следовательно, теперь вовсе необязательно придерживаться строгой диеты.Смотрелись они забавно: худой, какой-то измождённый Ковалёв, и цветущая, аппетитная деваха. На ней было полупрозрачное платье в обтяжку длиной до колена, туфли на прозрачных каблучках, и густо намазанный яркой помадой рот. Резник впился взглядом в этот рот, в очередной раз удивляясь, как же так получилось, что обе женщины Ковалёва похожи друг на друга.Марина, конечно, не была копией Галины, однако они одинаково одевались — с налётом вульгарности, и одинаково красились — толстым слоем помада, на которую сверху, вдобавок, возложен блеск для губ, объёмные ресницы, крупные завитки волос придавали обеим сходство с куклой.В другой руке Ковалёв держал свою любимую трубку.— Ты же собирался бросать курить, — невольно воскликнул Резник.— Да и ты тоже, — Ковалёв кивнул на сигару в руке друга.Они засмеялись и обнялись. Марина, переминаясь с ноги на ногу, стояла рядом и шарила глазами по толпе. Она была возбуждена, глаза её блестели, естественный румянец вольготно раскинулся на щеках. Ей ещё никогда не приходилось видеть такое количество знаменитостей на один метр квадратной площади.Немного поболтав и поздравив друга, Ковалёв испарился.Резник взял бокал с шампанским с подноса проходящего мимо официанта, и увидел Павлика. Он медленно наливался спиртным в уютном уголке гостиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31