Для того, чтобы справиться с этим поручением у него оставалось еще четыре дня.
– Зачем тебе это нужно? – поинтересовался он.
– Не твое вонючее дело, – отрезала Донна и для убедительности подкрепила свои слова звонкой затрещиной.
– Не стоит так горячиться, ведь я всего лишь спросил, – пробормотал ее сын.
– Ты всегда будешь получать такой ответ на свои дурацкие вопросы, – прикрикнула на него мать. – Меня от них уже начинает тошнить.
– А что мне делать все это время? – спросил Рико.
– То же, что обычно! – отрезала Донна. – Шляться по дому со своими идиотскими вопросами и приставать к проституткам, когда они свободны от клиентов. В этих занятиях равных тебе не найти.
При упоминании о проститутках Рико оживился.
– Если бы они не были частью нашего бизнеса, то у тебя не нашлось бы денег, чтобы расплатиться с ними, – продолжила она. – Они принимают тебя только потому, что боятся проявить неповиновение.
– Я им нравлюсь! – с воодушевлением заявил Рико.
– Подумайте только, – заявила Донна, обращаясь как обычно ко всему человечеству, несмотря на отсутствие других слушателей, – какие блестящие рекомендации!
Рико надулся и не стал отвечать на ее тираду.
– Да настоящая женщина и не посмотрит в твою сторону, ты, никчемный придурок! – бросила она, выходя из комнаты. До какого-то момента эти насмешки доставляли ей удовольствие, но быстро наскучили; пока их отец был жив, она вряд ли могла себе позволить так разговаривать с ними и теперь пользовалась каждой возможностью, чтобы наверстать упущенное.
– Рико! – заорала она во весь голос после того, как поднялась по лестнице на второй этаж.
– Ну, что там еще? – спросил он без всякого энтузиазма, лениво выходя из библиотеки.
– Не забудь про машину с охранником на четверг. Покажи мне, что ты еще на что-то способен в этой жизни, – отчитала она его.
Забыть об этом Рико просто не смог бы: за оставшееся время мать по шесть раз в день будет напоминать ему про свое поручение.
Наконец в четверг утром она оделась, взяла сумочку и постучала кулаком по голове Иуды. Картина отъехала в сторону, а Донна Белла достала из сейфа пистолет. Солдат, конечно тоже будет с оружием, но, отправляясь на деловую встречу впервые, ей показалось, что будет солиднее, если она тоже что-нибудь захватит с собой.
Машина уже ждала у подъезда. В библиотеке она застала Рико вместе с молодым человеком. Донна приветствовала их легким наклоном головы и обратилась к сыну:
– Он захватил с собой снаряжение?
– У тебя есть оружие? – спросил Рико у солдата.
– Конечно, – последовал незамедлительный ответ.
– И где же оно? – полюбопытствовала она.
– Наверху, в моей комнате. – Если бы она могла тут же задушить своего сына, то сделала это не задумываясь. Ей потребовалось собрать в кулак все свое самообладание, чтобы сдержаться.
– Пойди и принеси его, – приказала Донна солдату и стала отчитывать сына в присутствии подчиненного, но стоило ему удалиться, как она сразу высказала все, что думала о его способностях.
– Непроходимый идиот! Я займусь тобой, как только вернусь!
– Откуда я знал, чем ты собираешься заниматься? – запротестовал Рико. – Вы что, собираетесь устроить налет? Мне трудно было ожидать этого от своей матери.
– Я не твоя мать закричала она и тут же отвесила ему очередную оплеуху. Я, Донна Белла и постарайся не забывать об этом!
– Хотя мой отец был Доном и крестным отцом, но никогда от меня не отказывался, – заныл Рико.
– Человек, который в таком возрасте мог умереть от ветрянки, вряд ли мог знать, что стоит говорить, а что и нет, – парировала его мать.
– Но у каждого должна быть мать, – не сдавался он.
– Тогда женись, – пожала плечами Донна, – у меня нет времени на эту чепуху.
В дверь робко постучали, и в комнате снова появился молодой человек.
– Все на месте? – спросила Донна.
– Да.
– Он хотя бы заряжен?
– У, черт, совсем забыл, – покраснел солдат. – Это займет не больше минуты, – и он опрометью выбежал из комнаты.
Она поудобнее устроилась на кушетке, достала четки и, перебирая пальцами их бусины, повторяла как заклинание:
– Господи, дай мне мужества, укрепи силы, пошли мне терпения...
– Ну, пошли, – сказала Донна при появлении солдата.
Они вышли из дома, сели в машину и она обратилась к шоферу:
– Западная сторона, Пятьдесят пятая-стрит. Тут Донна снова обратила внимание на своего спутника. – Ты знаешь Альфредо Фетуччини? – Лично не знаком, но пару раз встречаться приходилось. – Сможешь его узнать?
– Да.
Даже если его лицо будет закрыто полотенцем? – настаивала Донна.
– Конечно.
– А ты уверен в этом? – уже начиная терять терпение от его самоуверенных ответов, спросила она.
– Он же будет единственным, чье лицо будет укутано полотенцем, – заметил солдат. – Там всего три кресла и большого наплыва клиентов не ожидается.
– А тебе известно, что нужно делать дальше? – не унималась Донна Белла.
– Нет.
– Тебя даже не проинструктировали? – удивилась она.
– Рико сказал, что мне нужно будет отправиться по делам с его матерью. Вот и все, – объяснил солдат.
– Слушай и постарайся запомнить, что от тебя требуется. Ты умеешь обращаться с оружием?
Лицо молодого человека стало пунцовым.
– Это не важно, – успокоила его Донна. – Стрелять не требуется, но ты хотя бы сможешь сделать вид, что готов пустить его в ход.
– Конечно, – гордо заявил он.
– Тебе нужно только убедить его выйти из парикмахерской и сесть ко мне в машину, о'кей?
– О'кей, – эхом отозвался солдат.
– Для пущей убедительности можешь во время разговора засунуть руку в карман, ты хоть знаешь, как это делается? – съязвила Донна Белла. – Ну, словно ты ни перед чем не остановишься.
– Но мне не нужно будет стрелять? – попытался робко уточнить он.
– Будем надеяться на волю Божью. Господь сам наставит нас на путь истинный, – мрачно сказала она.
Солдат истово перекрестился.
– Между прочим, как тебя все-таки зовут? – полюбопытствовала Донна.
– Кассиаторе.
– Кассиаторе, – повторила она. – Хорошее имя. Мне кажется, я знала твою мать.
– Ребята еще дразнили меня цыпленком, – признался солдат.
– Ради Бога, хватит, – взмолилась Донна Белла. – Делай, что тебе говорят, и все будет нормально.
– Я надеюсь, – отозвался Кассиаторе. – Все-таки это мое первое дело.
– И мое тоже, – призналась она.
– Мне всегда хотелось стать профессиональным фигуристом, – сказал солдат. – Я даже подумать не мог, что буду заниматься такими делами.
– Это точно, – согласилась Донна.
– Все же в этом есть что-то захватывающее, разве не так? У меня сегодня очень важное дело, – продолжал солдат, и на этот раз его просто распирало от энтузиазма. – А наши фотографии попадут в газеты? – неожиданно спросил он.
– Боже упаси, – вздрогнула она, а Кассиаторе осенил себя крестом.
– Чем занимался твой отец?
– Он был религиозным фанатиком.
– Отлично, – сказала Донна. – Мужчине всегда лучше заниматься тем делом, которое ему по душе.
Всю оставшуюся часть дороги они провели молча, а когда впереди показался отель "Парк – Бродвей", Донна приказала шоферу остановиться у дверей парикмахерской.
– Иди, – напутствовала она солдата. – Настал твой час, воспользуйся этой возможностью и постарайся не облажаться.
Солдат озадаченно повернулся к ней.
– А вы уверены, что знакомы с моей матерью?
– Откуда мне знать? – нетерпеливо отрезала Донна. – Может это была твоя сестра, у нас нет времени вдаваться в дискуссии. Отправляйся и притащи мне Фетуччини, – с этими словами она вытолкала его из машины.
Кассиаторе спотыкнулся и на негнущихся ногах направился к двери... Маникюрша сидела за маленьким столиком и, напевая, красила себе ногти. Парикмахер укутал горячим полотенцем голову единственного клиента, остальные два кресла были пусты.
На Кассиаторе никто не обратил ни малейшего внимания.
– М-мистер Фетуччини? – спросил солдат, ощупывая в кармане рукоять пистолета.
– В чем дело? – раздался приглушенный голос клиента. С вами хотят встретиться, – ответил перепуганный юноша. – Одна л-леди. Фетуччини сорвал с лица полотенце. – Шлю ха? – О, нет, – пробормотал Кассиаторе, до смерти напуганный появлением лица капо. Иметь дело просто с голосом ему было легче.
– Тогда какого хрена, – раздраженно буркнул Фетуччини и повернулся к маникюрше. – Извини, Ширли.
– Ничего страшного, – ответила девушка, не отрываясь от своего занятия, – меня это не оскорбляет.
– М-мистер Фетуччини, – снова начал свою песню Кассиаторе, – не б-будете ли вы так д-добры...
– Что? – рявкнул босс Нью-Джерси.
Солдат задрожал всем телом и лихорадочно сжал рукой в кармане рукоять пистолета. Раздался выстрел и большая бутылка с жидкостью от перхоти разлетелась вдребезги, забрызгав зеркальную стену салона. Парикмахер бросился на пол, закрыл руками лицо и заскользил на коленях по лужам густой зеленоватой жидкости. Маникюрша оглушительно завизжала, Кассиаторе попытался ее успокоить и достал руку из кармана. Прозвучал еще один выстрел, и теперь по полу запрыгали уже все пузырьки с косметическими препаратами с разбитой полки.
– Меня убили, – завопил парикмахер, заметив, как по нему растекаются красноватые струи кондиционера для укладки волос.
– Пора сматываться, – крикнул Фетуччини и опрометью бросился к двери. По дороге он сбил с ног замешкавшегося Кассиаторе, и следующая пуля разметала по комнате осколки огромного зеркала. Грузный мафиози споткнулся и вылетел на улицу. Стараясь удержаться на ногах, он проскочил перед радиатором лимузина Донны Беллы и приземлился под колесами городского автобуса, следовавшего в южном направлении. Натужно завизжали тормоза, но было уже слишком поздно.
Пока Донна в недоумении созерцала эту картину, Кассиаторе с видом триумфатора уже усаживался в машину.
– Я все-таки вытащил его из этой парикмахерской, – гордо объявил он, – разве не так?
Она быстро постучала по стеклянной перегородке, отделявшей место шофера.
– Сматываемся и побыстрее! – крикнула водителю. – Скоро здесь будет полно полицейских!
Машина резко рванула с места, обогнула остановившийся автобус и с легким урчанием быстро покатила в направлении центра города.
Альфредо Фетуччини, подумала Донна, это имя будет выписано белыми цветами на фоне красных роз. Ведь он так не любил гвоздики.
Глава третья (продолжение)
Донна Белла должна была чувствовать себя юбиляром, но ей что-то мешало. Она слонялась по спальне и старалась определить причину своего раздражения, которое мучило ее словно изжога. Наконец ей пришло в голову заглянуть в платяной шкаф и заняться изучением его содержимого. Она осталась очень недовольна состоянием своего гардероба и, тихо бормоча ругательства, откладывала в сторону опостылевшие ей вещи.
– Ну, должно же здесь быть хоть что-нибудь приличное! – в отчаянии воскликнула Донна, осознав тщетность своих поисков, и стала рыться в комоде, разбрасывая по комнате содержимое выдвижных ящиков.
– Мне совершенно не в чем показаться на людях! – раздраженно пробормотала она себе под нос. – Женщина в моем положении и ... ни одного приличного платья.
Донна Белла вернулась к шкафу и снова стала перебирать вешалки с одеждой.
Все вещи выглядели как близнецы: строгие старомодные платья всех оттенков серого цвета. Ничего подходящего.
– Если ты хочешь стать Доном, то будь им! – часто твердила она мужу, и он быстро последовал ее совету, отдав предпочтение дорогим трехсотдолларовым костюмам работы лучших портных города. Если это было достаточно хорошо для него, то поможет и мне. Она облачилась в ненавистное платье из черного крепа, клятвенно обещая себе, что делает это последний раз в жизни, позвала малыша Пако и объявила, что ей немедленно нужна машина с шофером и охранником.
После минутного размышления Донна добавила:
– Пришли ко мне Фрэнки. По-крайней мере он выглядит крепким и сильным парнем.
– Но он идиот, мама, – возразил Пако, – мы уже давно хотели его выставить вон.
– Что ты там запел? – закричала взбешенная Донна Белла. – Кто там еще думает? Кто вас просил об этом? И вообще, с чего это вы взяли, что можете думать? Здесь я принимаю решения, поняли? А чтобы таскать за мной по магазинам пакеты мне гений не требуется. Кроме того, разве я не говорила больше не называть меня "мама"? – она сердито топнула ногой.
– Н-но, – начал заикаться малыш Пако, – ведь здесь никого больше нет. Никто не услышит, как я тебя называю.
В его глазах застыла мольба, голос был почти заискивающий, но особая покорность выразилась в том, как он опустился на колени.
– Встань невежа, – бросила она. – Я тебя слышу и это единственное, что имеет здесь значение!
Малыш Пако снова принялся хныкать.
– Встань, – повторила его мать, – и отправляйся выполнять мое поучение.
Он поднялся на ноги и вышел из комнаты, вытирая глаза тыльной стороной ладони, так чтобы никто не заметил его слез. Для своего возраста он был довольно гордым ребенком.
Донна захлопнула дверь и взяла в руки свою самую большую сумочку. Словно я как старуха собираюсь захватить с собой вязание, со злорадством подумала она про себя. Потом подошла к картине повторила экзекуцию над головой Иуды и принялась набирать шифр показавшегося сейфа. Не дав себе труда пересчитать пачки банкнот, Донна стала быстро набивать ими объемистую, уродливую сумку. Наконец из-за отсутствия места эта процедура закончилась, и она принялась напяливать на себя пальто, тихо ругая себе под нос его неказистую серость, пока не поклялась больше ни разу не одеть на себя ни одной вещи из своего прежнего гардероба.
На лестниц ей встретился малыш Пако, который нервно переминался с ноги на ногу.
– Желаю приятно провести время, – выдавил он с вымученной улыбкой.
Она отмахнулась от него как от мухи и хлопнула за собой дверью. Лимузин уже дожидался у подъезда, солдат за рулем даже напялил по этому случаю шоферскую кепку, а Фрэнки Проволоне облокотился на заднюю дверцу и ковырялся во рту зубочисткой. Как только ее заметил водитель, то тут же выскочил из машины, чтобы распахнуть перед ней дверцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21