https://wodolei.ru/catalog/unitazy/Grohe/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Время от времени кто-нибудь из них уходит, куда – неизвестно. Погнался он за адвокатом? Убедил ли своим красноречием судебного секретаря? Доказал ли следователю, что истина должна стать общественным достоянием? Но вот он возвращается, достает из кармана бумажку и диктует остальным. Те записывают с неописуемой быстротой. Завтра газеты расскажут, что происходило в кабинете, дверь которого не открывалась. Вопросы следователя и ответы обвиняемого, выражение лица и тон чиновника, негодование, молчание, возмущение, равнодушие арестованного. Тщетно депутаты требовали в парламенте наказания для разглашающих судебные тайны. И по сей день все остается по-прежнему.
Таким образом, я следил за всеми деталями следствия, которое вел Жиру. «Время» выпускало экстренные номера.
«В три часа утра начальнику полиции было сообщено об убийстве капитана де Лиманду. Господин Амьер и следователь Жиру отправились на место происшествия, сопровождаемые инспекторами полиции.
Капитан, живший в Бри, держал только двух слуг, супругов Кранли. Муж выполнял обязанности садовника и лакея, а жена – кухарки и прачки. Больше в доме никого не было.
Капитан найден мертвым в своей спальне. После поверхностного осмотра установлено, что на его теле три огнестрельные раны.
Допрашивают слуг.
Два наших репортера находятся в доме убитого. Все поступающие от них сведения мы будем сообщать нашим читателям в экстренных выпусках».
Это я прочитал в семь часов утра. Вскоре вышел новый выпуск:
«По свидетельству слуг, они легли спать в десять часов вечера, предварительно заперев входную дверь. Поведение капитана де Лиманду в этот день было самым обычным.
Приблизительно в одиннадцать часов супругов Кранли разбудил выстрел. Тотчас же раздались еще два. Слуга вскочил, торопливо оделся и вышел в коридор. Тут же во дворе залаяла собака. Он услышал, как громко хлопнула калитка.
Постояв в нерешительности у лестницы, ведущей на первый этаж, слуга подошел к двери гостиной и прислушался. Оттуда не раздавалось ни звука. Он открыл дверь. В гостиной никого не было, мебель стояла на своих местах. Кранли решил взглянуть, что делается в спальне. Дверь в нее оказалось приоткрытой. На ковре у кровати лежал капитан в луже крови.
«Я очень испугался и с криком бросился к себе в комнату, – сказал Кранли следователю. – Встревоженная жена спросила, что случилось. Я ответил, что хозяина убили и надо вызвать полицию. Она хотела пойти со мной. Но я запер ее, боясь, что убийца может вернуться, и побежал к соседней вилле. Слуга узнал меня. Он оделся, и мы с ним пошли в полицию».
В настоящее время судебный следователь допрашивает жену Кранли».
В восемь часов утра к дому капитана де Лиманду прибыл доктор Брюнель. Войти с ним в дом репортерам не удалось. Полиция не пускала никого из посторонних, а газетчиков особенно – таково было распоряжение Жиру.
Доктор Брюнель, в отличие от провинциала Жиру, знал, что газетчиков сердить не следует. Он сообщил им, что сейчас ему предстоит осмотреть труп, а вскрытие будет произведено позже.
Естественно, выйдя из дома через полчаса, доктор вновь оказался в кольце нетерпеливых репортеров. Да, сказал он, капитан де Лиманду мертв, получил три пули: одну в висок и две – в грудь. Очевидно, он и минуты не прожил после ранения.
– Больше ран нет?
– Ран, в точном смысле слова, нет. На затылке кровоточащая царапина, но это, на мой взгляд, маловажная подробность. Вероятно, капитан, падая после выстрела, ударился головой о ножку кровати.
Понятно, репортеры сообщили немедленно об этом в газеты, не забыв упомянуть и о маловажной царапине. Кроме того, они узнали, что Жиру, осматривая комнату, нашел возле тела капитана браунинг. Очередной экстренный выпуск «Времени» сообщал:
«В комнате, где совершено преступление, найден браунинг. В обойме не хватает трех пуль. Так как капитан де Лиманду был убит тремя выстрелами, следователь считает, что нашел орудие убийства».
Всякий судебный следователь, осмотрев место преступления, сообщил бы начальству о результатах своей работы. Поэтому, когда Жиру в десять часов утра сел в автомобиль, репортеры последовали за ним – скорее по привычке, нежели в надежде узнать что-нибудь, заслуживающее внимания. Но, увидев, что машина направляется не к зданию суда, а в Рэнси, они удивились. Очевидно, следователь хочет снова осмотреть «Виши». Однако Жиру, не остановившись перед виллой Пуаврье, проехал к стоявшему на отшибе дому. Следователь вышел, и репортеры, подбежавшие к калитке, услышали, как он сказал слуге:
– Скажите господину Жаку Данблезу, что его хочет видеть судебный следователь Жиру.
Ход мыслей Жиру восстановить было очень легко. Следователь только что констатировал факт убийства капитана де Лиманду. Несомненно, что начальник полиции получил рапорт Маркаса, сообщавшего, что Жак Данблез ночью выезжал из дома. Амьер рассказал об этом Жиру, и тот пожелал выяснить цель таинственной поездки Данблеза. И так как Жиру был человек деятельный, он решил не приглашать авиатора к себе для допроса и отправился к нему сам.
Все это казалось мне совершенно естественным. Но репортеры знали значительно меньше, чем я, и потому решили заняться выяснением того, что им было непонятно. Один остался сторожить у дома авиатора, а двое отправились в Рэнси и принялись расспрашивать соседей сенатора. Без труда они узнали, что Жак Данблез внезапно, за две недели до убийства, перестал бывать в «Виши». Это совпало с объявлением об обручении Мадлен де Шан и капитана де Лиманду. И девушка немедленно уехала гостить к своему будущему свекру в Марни.
Сообщение об этом в выпуске «Времени» было подано так искусно, что у читателей не оставалось никакого сомнения, что над Жаком Данблезом тяготеет серьезнейшее обвинение.
«Судебный следователь у авиатора Данблеза». Довольно было одного этого заголовка для того, чтобы растревожить Париж. То было время поголовного увлечения авиацией. А из всех авиаторов Жак Данблез был самый лучший, самый хладнокровный и самый смелый. Газетчики метались по улицам, выкрикивая новость, и каждый прохожий, как бы он не спешил, останавливался, чтобы купить газету.
Жиру вошел в дом Жака Данблеза. Прошел час. Из дома вышел полицейский, взял с сиденья автомобиля какой-то пакет и вернулся в дом.
Вот все, что увидел сотрудник «Времени».
Но через несколько минут произошло нечто значительно более важное. Из дома вышел Жиру. За ним двое полицейских сопровождали Жака Данблеза с защелкнутыми наручниками. Все они сели в машину: следователь рядом с шофером, а арестованный с полицейскими сзади. Наверное, это был первый случай, когда следователь ехал в одном автомобиле с арестованным. Но Жиру не придерживался общепринятых правил.
Машина тронулась. За ней последовал автомобиль репортера.
Вечером в газете появилось подробное сообщение о допросе, учиненном следователем Жиру Жаку Данблезу на квартире последнего.

11. Странный допрос

Допрос я пересказываю по газете. Я проверял несколько раз. Он совершенно точен. Истинно также и странное поведение Жака Данблеза за все время, начиная со дня ареста.
Жиру вошел в комнату, поклонился и сказал без всяких вступлений:
– Сударь, капитан де Лиманду убит.
На лице Жака Данблеза не появилось никаких признаков удивления или волнения. Он спокойно смотрел на следователя и, казалось, ожидал продолжения.
– Вы знали капитана де Лиманду? – спросил Жиру.
– Да.
– Вы, как мне сообщили, были с ним дружны?
– Нет.
– Ага! Вы не были дружны с ним? Этим вы хотите сказать, что он не был вам симпатичен?
– Не был ни симпатичен, ни антипатичен. Я относился к нему безразлично.
– Но ведь он был обручен с Мадам де Шан? Жак Данблез промолчал.
– Вы знали, что капитан де Лиманду был обручен с Мадлен де Шан?
– Да.
– Вам это было неприятно?
– Нет.
– Но ведь говорят, что вы любите мадемуазель де Шан?
– Кто это говорит?
– Разрешите вам напомнить, что задаю вопросы я, а не вы.
– Задаете! И грубые.
– Вы оскорбляете меня!
– Да?
– Вынужден напомнить вам, что мой долг – выяснить истину. И я выясню ее.
– Тем лучше для вас.
– Чтобы выяснить истину, я задаю те вопросы, какие считаю нужным. Поэтому я вас спрашиваю: правда ли, что вы и Мадлен де Шан собирались пожениться?
– Задайте этот вопрос мадемуазель де Шан.
– Задам, не беспокойтесь… Что вы делали этой ночью?
– То, что мне было угодно.
– Повторяю свой вопрос: что делали вы этой ночью в то время, когда был убит капитан де Лиманду?
– А в котором часу убили капитана де Лиманду?
– По всей вероятности, между десятью часами вечера и полуночью.
– А не могут ли новые сведения изменить эти и так уже неточные сведения?
– На это я вам отвечу завтра.
– Тогда и я откладываю свой ответ до завтра.
– В таком случае скажите, что вы делали вчера между десятью и двенадцатью часами вечера?
Жак Данблез, не отвечая, нажал кнопку звонка. Вошел слуга.
– Изидор, скажите, пожалуйста, господину следователю, что я делал вчера между десятью и двенадцатью часами вечера.
Изидор замялся.
– Ну, говорите.
– Я не знаю… не знаю. Вы же знаете, что я ложусь в девять.
– Значит, вы не знаете, что я делал между десятью и двенадцатью вечера?
– Нет, нет, не знаю.
– Видите, господин следователь, – иронически заметил Жак Данблез, – я не могу вам ответить. То, что я делаю, запоминает мой слуга. У меня и так достаточно работы. Изидор не помнит. Очень жаль, что не могу помочь вам.
– Вы что, издеваетесь? – заревел Жиру. – Я требую, чтобы вы мне ответили, что делали вчера в указанное время!
– Я уже ответил вам: помнить о том, что я делал – обязанность моего слуги.
– Значит, вы отказываетесь отвечать?
– Вовсе не отказываюсь. Просто у меня слабая память.
– В таком случае я сам скажу вам. Вчера, около десяти часов вечера, вы выехали из дома верхом. А когда вернулись два часа спустя, ваша лошадь была в мыле.
Жак Данблез сделал изумленное лицо.
– Я ездил верхом? И Султанша была в мыле? Вы уверены? Ей-Богу, это забавно.
– Смейтесь, смейтесь! Желаю вас долго смеяться таким образом.
– Благодарю вас.
– За что?
– За доброе пожелание.
– Хватит паясничать! Неужели вы не понимаете, насколько ваше положение серьезно? В час убийства капитана де Лиманду, вашего соперника, вы выехали из дома…
– Нет, не понимаю. Если вы допросите всех людей в округе, окажется, что многие из них вчера между десятью и двенадцатью часами вечера не сидели дома.
– Другие тут ни при чем. Они не влюблены в Мадлен де Шан.
– Вы снова начинаете?
– На десять минут прекращаю. Допрошу вашего слугу, ведь ваша память, по вашим словам, находится в его ведении. Вас я попрошу оставаться здесь и ожидать моего возвращения.
Жиру позвал полицейского и поручил ему следить за Жаком Данблезом, а сам вместе с Изидором вышел в соседнюю комнату.
Слуга очень нервничал. Жиру понял, что этот свидетель более податлив, чем первый. Действительно, Изидор рассказал, что около полуночи его разбудило ржание Султанши. Он вышел из дома и увидел, что лошадь вся в мыле.
– А ваш хозяин не проснулся?
– Проснулся, господин следователь.
– И ничего не сказал вам?
– Сказал, чтобы я не трогал лошадь.
– Ах, так! Сказал, чтоб вы не трогали лошадь?
– Да, господин следователь. Вышел из дома и сам отвел ее в конюшню.
– Запишите, – повернулся Жиру к секретарю. Он внимательно посмотрел на Изидора и спросил:
– Скажите, у вашего хозяина было оружие?
– Да, браунинг.
– А вы сможете узнать этот браунинг?
– Да. Я всегда чистил его. У него на рукоятке длинная царапина.
Тогда-то полицейский и отправился к машине за пакетом. Жиру сам развязал бечевку и торопливо разорвал бумагу.
– Этот? – он протянул револьвер Изидору. Тот внимательно осмотрел его и сказал:
– Да, это он.
И тут же добавил:
– Готов поклясться в этом! Вот, господин следователь, та царапина, о которой я говорил.
На рукоятке браунинга была хорошо видна длинная царапина.
Жак Данблез мирно читал в присутствии не спускавшего с него глаз полицейского, когда в комнату вернулся Жиру.
– Господин Данблез! – почти крикнул он. – Я обвиняю вас в убийстве капитана де Лиманду.
– Однако вы быстро приходите к решительным заключениям, господин следователь, – спокойно ответил Жак Данблез. – Разрешите узнать, на чем основывается ваше обвинение?
– Пожалуйста. В час совершения преступления вас не было дома. В комнате, где было совершено убийство, найден ваш браунинг.
При последних словах Жак Данблез вскочил.
– Вы говорите, – взволнованно спросил он, – что в комнате убитого был найден мой браунинг?
– Да, – кивнул Жиру. – Даже не говорю, а утверждаю.
– Можете вы показать мне этот револьвер?
– Конечно. Вот он.
Жак Данблез взял револьвер, посмотрел на него и пробормотал:
– Номер 103000… Действительно, мой… Затем он громко произнес:
– Господин следователь, я всецело в вашем распоряжении.

12. Улика

Экстренные выпуски газет, в которых подробно рассказывалось о допросе Жака Данблеза, шли нарасхват. Браунинг служил неопровержимым доказательством его виновности, да и вся история была достаточно ясна. Жак Данблез, человек энергичный и сильный, убил своего соперника капитана де Лиманду. Это было убийство на почве ревности, поэтому «герой воздуха» не лишался в глазах своих почитателей прежнего обаяния. Началось дело Данблеза.
Дело Данблеза! Из-за него забыли о деле Пуаврье. Репортеры брали интервью у слуги, и Изидор рассказывал снова и снова. Он не видел, как его хозяин уходил из дома, но около полуночи Султанша бегала по саду. Жак Данблез приказал не трогать ее и сам отвел в конюшню. Газетчики тщетно выпытывали у Изидора, не выказывал ли его хозяин накануне нервозности и тревоги. Нет, он ничего не заметил. Жак Данблез всегда был спокоен и молчалив. Изидор подтвердил, что револьвер, который показывал ему следователь, принадлежат Жаку Данблезу, но больше ничего не мог сообщить. Так, по крайней мере, решили репортеры и оставили его в покое.
Зато они принялись выяснять, каковы были взаимоотношения Жака Данблеза и капитана де Лиманду, но узнали немного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21


А-П

П-Я