Но сейчас он имел полное право быть недовольным. Часы, посвященные бильярду, были святы.
– В чем дело, Брукфилд?
– Простите, сэр, что потревожил вас сейчас.
Камердинер тактично потупился. Уолтер забеспокоился. Брукфилд был не из тех наглых камердинеров, которые врываются к господам в любое время дня и ночи безо всякой причины.
– Что-то случилось?
– Боюсь, сэр, у нас возникла проблема.
Брукфилд шагнул в сторону. Проблема стояла сразу за его спиной. Она имела вид растрепанного мальчишки лет пятнадцати. Темные волосы, испуганные глаза на бледном перемазанном личике, невероятной величины вязаная кофта и продранные на коленях джинсы – все это Уолтер ухватил одним взглядом.
– Откуда это, Брукфилд?
По вполне понятным причинам голос молодого человека чуть дрогнул. Не каждый день джентльмен сталкивается в своем доме со столь чумазым существом.
– Из чуланчика, сэр.
Чуланчиком в доме Алистеров было принято называть примыкающую к бильярдной маленькую комнату. Там хранились клюшки и мячики для гольфа, запас бильярдных киев, первые боксерские перчатки Уолтера и прочие милые его сердцу пустячки. Маленькое окно под потолком выходило на задний двор, а единственная дверь вела в бильярдную.
Упреждая естественный вопрос Уолтера, Брукфилд пояснил:
– Окно было открыто.
– Да какая мне разница! – раздраженно воскликнул Уолтер. – Выстави его на улицу, и дело с концом!
– Не могу, сэр.
Уолтер поднял одну бровь. Раньше бывало, что Брукфилд отказывался выполнять его приказания. Но случалось это обычно тогда, когда Уолтер настаивал на чем-либо ошибочном. Как в случае с приемом леди Сэппингтон, когда лишь усилия Брукфилда заставили Уолтера осознать, что если он не поедет с матерью на прием, то наживет смертельного врага в лице вышеупомянутой леди.
Сейчас же правота хозяина была неоспорима. Выкинуть из дома грязного мальчишку, который нагло пробрался в святая святых Уолтера Алистера, обязанность каждого уважающего себя камердинера!
– Не прогоняйте меня, сэр, – пробормотал «мальчишка» высоким женским голосом.
Бровь Уолтера поползла еще выше.
– Да, сэр, – наклонил голову Брукфилд. Он как всегда верно истолковал выражение лица хозяина. – Это девушка.
Уолтер пригляделся к незваной гостье. Ее было очень легко спутать с мальчиком, если бы не голос. Худенькое личико и огромные умоляющие глаза. Уолтер ощутил, как жалость против воли прокрадывается в его сердце.
– Как ты оказалась в моем доме, дитя мое? – спросил он ласковее, чем полагалось бы.
– Простите, сэр.
«Дитя» шмыгнуло носом и провело нечистым рукавом по лицу. Уолтера передернуло.
– Я случайно забежала. Нигде нет житья от этих паршивцев…
Понимать девушку было сложно. Во-первых, она бубнила себе под нос и проглатывала окончания, а во-вторых, неистребимый акцент кокни терзал уши Уолтера.
– Боюсь, что юную мисс преследуют полицейские, – корректно пояснил Брукфилд.
– Ага, – без энтузиазма подтвердила девушка. – Совсем загоняли, гады…
Лицо Уолтера вытянулось. Похоже, что сегодняшний полицейский был прав. Неуловимая воровка все-таки проникла в дом.
– Они это… думают, что я свистнула побрякушки старой миссис Хиггинс…
Девушка опять провела по лицу рукавом сомнительной чистоты. Уолтер поморщился.
– А это не я, честно, сэр… я близко там не была. Да и ни к чему они мне. Может, это кривой Томми, а может, Дик. Они что-то говорили о старухиных камешках. Ну не знаю я, кто еще там рядышком крутился… А все на меня решили спихнуть. Проще простого, кто бы сомневался…
Уолтер положил кий на стол и тщательно прокашлялся. Юная мисс, по всей видимости, наивно полагает, что в доме Алистеров ей позволят укрыться от справедливого возмездия. Ему придется открыть ей глаза. Пусть он лично относится к полиции без уважения, но покрывать воровку не будет.
– Прости меня, но твои проблемы с полицией меня не касаются, – вежливо, но решительно сказал Уолтер. – Сегодня я уже имел честь побеседовать с одним… гм… представителем закона и, к сожалению, ввел его в заблуждение и не разрешил обыскать дом. Хотя сейчас я понимаю, что нужно было согласиться.
В широко распахнутых глазищах заблестели слезы. Уолтер страдальчески поморщился. Вид женских слез, пусть даже существо в кофте с трудом можно было назвать «женщиной», был для него невыносим.
– Если я правильно понял тебя, дитя мое, то полицейские считают тебя виновной в краже?
– Ага.
– К которой ты не имеешь никакого отношения?
– Да меня и рядом там не было! Я ж говорю, что это скорее Томми или Дик или, может, Пегги…
Девушка задумчиво потерла подбородок. Уолтер настороженно следил за каждым ее движением.
– Да, черт возьми, Пегги сейчас очень нужны деньжата. Она бы могла…
– Тогда в чем дело? – улыбнулся Уолтер. – Ты все расскажешь в полицейском участке, и тебя никто не будет обвинять.
– Черта с два! – выпалила девушка. – Бобби только и ждут, чтобы меня сцапать. Давно на меня зуб имеют и просто так не выпустят. А все из-за моей мамаши, которая краденым торговала, а потом в кутузку угодила. Теперь меня решили к ней, я ж все понимаю. Я сама видела, возле дома толкутся и ждут, сволочи…
Уолтер встревоженно взглянул на Брукфилда. Ему не нравился ни облик юной нарушительницы границ, ни ее жаргон. Конечно, законы человеколюбия никто не отменял, но разве джентльмену не позволено охранять границы своего дома? При иных обстоятельствах он бы с удовольствием помог несчастной малышке… Подал бы ей пенни, к примеру. Но что сейчас от него требуется?
– Милая моя, а я что для тебя могу сделать? – осведомился Уолтер.
Ответ девушки заставил Уолтера вытаращить глаза.
– Можно я побуду у вас немного, а, сэр?
– Ч-что з-значит, побуду немного?
– Ну поживу пару дней, – невозмутимо пояснила она. – Бобби успокоятся и перестанут следить за вашим домом. А я потом уйду.
Уолтер нервно рассмеялся.
– Ты можешь уйти незаметно прямо сейчас. У нас есть отличный безопасный черный ход, у которого вряд ли дежурят полицейские.
Потому что я сказал им, что черный ход закрыт, добавил он про себя.
– Прошу прощения, сэр, – негромко произнес Брукфилд, – но вы ошибаетесь. Полицейские стоят у каждого выхода. Видимо, они не совсем поверили вашей милости.
Лицо Уолтера вытянулось.
– Какое право они имеют окружать мой дом… – начал он возмущенно. – Хотя, конечно, я не могу им запретить. Что же нужно было совершить, чтобы поднять на уши всю лондонскую полицию?!
Девушка хлюпнула носом.
– Я ж это… говорю… на мамашу взъелись и меня хотят зацапать.
– Ой, помолчи, ради всего святого!
Девчонка прикусила зубами большой палец и энергично закивала.
– И что же мне тогда делать? – прямо спросил Уолтер у камердинера.
Он почти не сомневался в том, что мудрый Брукфилд в изысканных выражениях посоветует ему выставить немытую нахалку на улицу.
– Решать, конечно, вам, сэр…
Камердинер тактично поклонился.
– Продолжай, Брукфилд. Как бы ты поступил на моем месте?
– Но почему бы на самом деле не приютить мисс Рози на пару дней? Мы могли бы устроить ее на кухне или в чуланчике, и она бы никого не потревожила.
– Рози? – переспросил остолбеневший Уолтер.
– Ага, меня Рози зовут, – подтвердила улыбающаяся девчонка. – Дурацкое имечко, но мамаше моей разве что докажешь? Вбила себе в голову, что Рози – это красиво, взяла и назвала меня так. А мне бы попроще что-нибудь. Мэри там… или Элис…
Уолтер поднял руку, пытаясь отгородиться от очередного потока красноречия в стиле кокни.
– Хорошо, хорошо. Пусть будет мисс Рози. Оставайся, раз это так необходимо.
Уолтер кинул на камердинера суровый взгляд.
– Но ты, Брукфилд, лично проследишь за тем, чтобы не вышло какой-нибудь неприятности.
– Разумеется, сэр.
– Ох, спасибо вам большое, я ж никогда не забуду…
Уловив страдальческий взгляд хозяина, Брукфилд взял девушку за плечо.
– Пойдемте, – сказал он строго.
Когда за странной парочкой закрылась дверь, Уолтер опять взялся за кий. Однако необходимое спокойствие духа было безвозвратно утеряно. Что за существо поселил он в своем доме по непонятной причине? А все Брукфилд виноват. Если бы не его поддержка, он бы выставил бродяжку в два счета. А теперь… Что делать, если фамильное столовое серебро вдруг пропадет? Или мамины драгоценности?
Брукфилд должен сознавать, что ответственность целиком и полностью падает на его плечи. Хорошо хоть, что дом достаточно велик, чтобы спрятать в нем десяток юных оборванок, и никто из его семьи не поймет, что здесь находится некая мисс Рози.
Уолтер ударил по шарам и промазал. Он выпрямился. Его руки заметно дрожали. Похоже, что традиционная воскресная партия в бильярд была безнадежно испорчена.

2
Невесты Уолтера и предсказание Марго

К вечеру за Уолтером заехал Пэтти Сильверстоун и повез его в клуб ужинать. Пэтти считался лучшим другом Уолтера, если, конечно, допустить, что у затворников могут быть лучшие друзья. Тем более такие.
Пэтти был полной противоположностью Уолтера: невысокий, склонный к полноте, он не мог жить без общества, а общество не могло жить без него. Пэтти знал обо всем, что творится в городе, читал все новинки, присутствовал на всех театральных премьерах и был поочередно влюблен в каждую лондонскую красавицу.
С Уолтером Алистером его связывала давняя школьная дружба, которая, как известно, крепче всего на свете. Они вместе учились в Винчестере, вместе изучали изящную словесность в Оксфорде. Вместе влипали в различные истории. Вернее, влипал один Пэтти, а Уолтер выручал его из беды и читал нотации. Не один и не два раза Уолтер платит мировому судье штраф за Пэтти. Так уж сложились жизненные обстоятельства молодого Патрика Сильверстоуна, что в его кармане редко водились купюры крупнее пятифунтовых. Благосостояние Пэтти целиком и полностью зависело от расположения богатого дядюшки, который вряд ли бы расстался хоть с одним пенсом, чтобы вытащить дорогого племянника из тюрьмы.
Впрочем, время от времени Пэтти и Уолтер менялись местами, и уже Пэтти выступал в роли старшего умудренного опытом друга. Он считал, что Уолтер зря тратит свою молодую жизнь на книги и бильярд, и пытался приобщить его к шумной богеме.
Как, например, сейчас, когда он практически насильно усаживал Уолтера в свой автомобиль, чтобы отвезти в «Дубы», клуб для молодых аристократов, пользовавшийся бешеной популярностью.
– Уолли, ты ведешь себя как столетний старик! Мой прадедушка Гринвуд в десять раз активнее тебя. Подумать только, решил все воскресенье посвятить бильярду. Сколько тебе лет, Уолтер?
– Ты прекрасно знаешь, сколько.
– Знаю. – На широком добродушном лице Пэтти нарисовалась досада. – И это меня убивает. Ты состарился раньше времени.
– Но-но!
– Да, о грустном не будем. У меня для тебя потрясающая новость.
Пэтти залихватски подмигнул. Уолтер вздохнул. Любая потрясающая новость Пэтти Сильверстоуна была чревата неприятными неожиданностями.
– Сегодня вечером нас ожидает обворожительная Марго в новой постановке Уитта Колбена. Я проведу тебя к ней в гримерку, если хочешь.
– Кто такая Марго?
– Ты не знаешь, кто такая Марго? – Пэтти резко крутанул руль. – Ты дремучий человек, Уолтер Алистер. Маргарет Уиверс, блистательная звезда, взошедшая недавно на небосклоне лондонской театральной сцены. Я впервые увидел ее два месяца назад. Она гениальна, если хочешь знать. А сколько трудов мне стоило попасть в ее гримерку, ты даже себе не представляешь, Уолли!
Уолтер покосился на друга. Судя по всему, «обворожительная Марго» была последним завоеванием ветреного Пэтти. Несмотря на неказистый вид, тот очень нравился женщинам.
– Меня мало интересуют актрисы и их гримерки, – заметил Уолтер.
– Вот именно! А почему? Потому что ты – ненормальный отшельник, и привести тебя в чувство – первая задача любого человека, который к тебе неравнодушен!
– Только не говори, что тебя подослала Вайолет, – простонал Уолтер.
– Уж конечно не Вайолет. Ей бы вряд ли понравилась мысль, что ты шатаешься по гримеркам актрис.
– Ты прекрасно понял, что я имею в виду не актрис, – нахмурился Уолтер. – Хватит шутить. Это Вайолет заставила тебя сегодня вытащить меня из дома?
– Она тут ни при чем.
– Только не сочиняй. У тебя всегда уши краснеют, когда ты врешь.
Пэтти обеспокоенно посмотрел в зеркальце заднего вида, чтобы убедиться, что с его ушами все в порядке. Уолтер расхохотался.
– Вот видишь, сам себя выдал. Рассказывай, что на этот раз задумала твоя сестрица.
Пэтти вздохнул.
– Она считает, что вы должны больше времени проводить вместе.
– О господи.
– И я с ней согласен! Не забывай, что вы теперь жених и невеста.
– Неофициально.
– Да, – кивнул Пэтти. – Пока. Но в любом случае она имеет право на твое внимание.
Уолтер стиснул кулаки. С каким удовольствием он посвятил бы друга в подробности своей неофициальной помолвки с Вайолет Сильверстоун. Но не имеет права. Обещался матери. Да и без обещания ясно, что ему нужно держать язык за зубами, если он не хочет опозориться сам и опозорить Вайолет на весь Лондон.
Потому что взрослому и почти самостоятельному мужчине должно быть стыдно жениться на ком-либо лишь из-за того, что так пожелали его родители.
Леди Элизабет Алистер, мать Уолтера, была помешана на том, чтобы сын сделал достойную партию. Она не верила в либерализм и демократию, равенство людей и классов и одинаковые возможности для всех. Ее предки были аристократами уже при Карле Первом, и леди Алистер не сомневалась, что и в более ранние периоды они были людьми известными и значительными. Сама она вышла замуж удачно, за единственного сына лорда Фонтеноя, и теперь надеялась на то, что ее собственный сын не будет валять дурака и подберет себе жену из родовитого семейства.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3