— Я слишком остро реагирую на происходящее.
Коул промолчал. Слова были не нужны: его глаза сказали ей все. И губы, на которых зарождалась легкая улыбка, и веселые морщинки у глаз. Вдруг он снова сейчас ее поцелует? Господи, как он целуется!
Поджав губы, она сказала:
— Хорошо, из-за страховки я приму меры предосторожности, но все-таки думаю, что это перебор.
— Возможно. Но, как я уже сказал, у тебя будет время позвонить в службу спасения, если ты услышишь, что кто-то пытается проникнуть в дом.
— Бетти Мэри Кроттс — ночной диспетчер — одна из моих постоянных покупательниц. Если вдруг окажется, что она бодрствует, это будет означать, что она уткнулась в очередной любовный роман, действие в котором происходит в эпоху Регентства.
— Тем больше причин позаботиться о твоей безопасности. Ты нужна своим верным клиентам.
— Тебя не переспоришь, верно? Может быть, займемся работой? Мы уже потеряли полдня.
— Потеряли?
Марти не смогла выдержать дерзкий взгляд зеленых глаз и, схватив поэтажный план, поспешно удалилась в кухню.
Они завтракали по отдельности. Вскоре после того, как Коул снова занялся работой, Марти подошла к лестнице и крикнула, что собирается съездить на почту и возвратится приблизительно через час. Она не стала выслушивать его возражения.
Если некий «мерседес» хочет проследить, как она забирает свою корреспонденцию и кое-какие мелочи, которые ей нужно купить в аптеке, — тем лучше. Она, черт подери, предпочтет открытое столкновение, чтобы покончить с этой глупой загадкой раз и навсегда.
Марти медленно проехала мимо кирпичного дома Кейси. Хозяева уехали во Флориду на машине мистера Кейси. Автомобиль супруги стоит в запертом гараже.
Ни у дома Кейси, ни по пути к почте не было видно никаких признаков серого «мерседеса». По пути к аптеке — тоже.
В аптеке Марти направилась к среднему проходу, где обзавелась пузырьком с таблетками ибупрофена и грелкой на случай, если у нее снова разболится поясница. Проходя мимо витрины с косметическими товарами, она неожиданно для себя взяла нежно-розовые румяна.
И затем увидела презервативы.
О господи боже!
Что, если?..
Спустя несколько минут Марти покинула аптеку, купив румяна, грелку, ибупрофен и пачку презервативов. Щеки у нее пылали так, что румяна ей были не нужны. , День клонился к вечеру, когда Марти возвратилась домой, так как по пути она заехала в банк, чтобы заказать чеки с новым адресом для своего магазина. Если все пойдет по плану, скоро они ей понадобятся.
Распахнув парадную дверь, она увидела, что Коул спускается по лестнице, держа в охапке обломки штукатурной плиты.
— Я же сказала, чтобы ты выбрасывал их из окна спальни. К чему такая аккуратность? Я могу убрать сама.
— Нет проблем, — холодно возразил он.
Черт возьми, какая муха его укусила?
— А-а-а, своим чрезвычайно мрачным видом ты в очередной раз напоминаешь мне, что я должна позвонить Бетти Мэри, если услышу, как кто-то пытается вломиться в дом. Понятно.
— Черт подери, Марти, это все серьезно!
— Не нужно кричать на меня! Я могу закидать злодея книгами, пока не прибудет помощь. Конечно, книжки в мягких обложках не очень-то помогут. Более солидные издания подошли бы больше, Марти непонятно почему шутила, хотя на самом деле ей хотелось, чтобы ее удалой плотник прискакал за ней на белом коне, подхватил на руки и спас от плохих парней.
Но ведь это бессмысленно! Какой злоумышленник, достойный этого звания, будет разъезжать по городу со скоростью четырнадцать километров в час на старом «мерседесе», в котором нет даже тонированных стекол?
Она подняла глаза и увидела, что губы Коула дрогнули. Однако он не улыбнулся — должно быть, ей померещилось.
Почему, черт возьми, этого мужчину так трудно понять? Он ведь плотник, а не один из супергероев, который спасает мир.
— Все. Вопрос решен, не так ли? — проворчала она. Больше ей нечего сказать. Пусть думает, что хочет.
Да, его глаза определенно искрятся весельем.
— Мне нужно сделать еще одно дело, — спокойно сказал он.
Марти побоялась спросить какое.
— Ты не могла бы поехать со мной на причал и подождать, пока я брошу кое-какие вещи в сумку?
На обратном пути мы купили бы мяса для барбекю.
Она отступила назад и наткнулась на скамейку.
Какая же она недотепа!
— Подожди минутку, возможно, нам нужно еще раз подумать… о том, что ты сказал. О том, чтобы провести здесь ночь. Почти весь второй этаж, если ты не обратил на это внимание, практически непригоден для жилья. — Так как она перебралась в свободную комнату, ее прежняя спальня забита тонной книг, не говоря уже о грудах разного строительного материала.
— Я буду спать на диване.
— Ха! Я уже представляю, как ты вскакиваешь и набрасываешься с молотком и дрелью на вооруженного грабителя!
На этот раз у него не только дрогнули губы, но и вспыхнул огонек в глазах.
— Только не швыряй мне в голову книги, если ночью мне придется пойти в туалет.
Марти смогла только покачать головой. Она на мели и прилагает невероятные усилия, чтобы успеть к сроку. Так неужели ей мало волнений без преследующих ее машин и сексуальных плотников? Кто, черт возьми, планирует ее жизнь?
— Другое преимущество, — спокойно продолжал Коул, — заключается в том, что я не буду тратить время на поездки. Я могу приняться за работу, как только мы выгуляем Матта, и работать столько, сколько нужно, или по крайней мере до тех пор, пока ты не уляжешься спать.
В этом есть смысл… в некотором роде.
— Так ты действительно думаешь, что мне нужен телохранитель?
— Скажем, осторожность не помешает.
Марти, у тебя появился Троянский конь.
Они отправились на причал, когда уже стемнело. До этого Коул стучал молотком, пилил и делал свое дело наверху, пока Марти работала над предстоящим размещением своих товаров. Саша, конечно, будет настаивать на фен-шуй и трех оттенках красного цвета. Цвет — это одно дело, но для фен-шуй у нее нет места. Ее главная забота заключается в том, чтобы выставить как можно больше книг для возможно большего количества любопытных покупателей; причем сделать это надо так, чтобы у них не возникло клаустрофобии.
Ночь была холодной и звездной; сквозь радужные облака проглядывал яркий месяц. Они подъехали к полям, на которых выращивалась соя. Небо над ними казалось бездонным, и Коул замедлил ход. На трассе не было ни одной машины.
— Смотри, Полярная звезда.
— Где? — наклонившись вперед, Марти пыталась восстановить в памяти скудные познания в астрономии. Когда-то она интересовалась астрологией, и благодаря этому ей известны названия планет, но не их расположение в звездном небе.
— Видишь Большую Медведицу над тем засохшим деревом? — Коул подождал, пока Марти найдет созвездие. — Теперь проведи воображаемую линию через две звезды в конце ковша, и ты увидишь Полярную звезду.
— Я вижу ее! Вижу! Ты меня поражаешь!
— Да, — самодовольно откликнулся он. — К этому я и стремлюсь. Мне пришло в голову, что, как только ты поймешь, какой я умный, ты будешь слушаться меня.
В слабом свете, отбрасываемом панелью управления, Марти невольно залюбовалась красивым профилем Коула.
— Похоже, сегодня Боб Эд принимает гостей, заметил Коул, когда спустя несколько минут они повернули на грунтовую дорогу.
— Он удивительно общительный для закоренелого холостяка. Я думаю, это произошло благодаря Файлин.
Они медленно проехали вдоль причала, миновали несколько коротких волноломов и подъехали к яхте, пришвартованной к деревянным сваям.
— Добро пожаловать на «Тайм-аут», — сказал Коул. В его голосе прозвучала спокойная гордость.
Когда Марти ступила на палубу, суденышко накренилось, и она поспешно ухватилась за руку Коула.
— Не волнуйся, я удержу тебя.
— Я уже бывала на лодках, — сказала Марти, подавляя желание уцепиться за него обеими руками. Несколько лет назад я плавала на пароме в Окракоук и даже занималась глубоководной рыбной ловлей.
Это произошло в тот раз, когда один из заказчиков Саши пригласил своего дизайнера и ее друзей провести день за ловлей рыбы в Гольфстриме. Так как Марти все время рвало, она не смогла по достоинству оценить поездку, стоимость которой была не меньше тысячи долларов.
Коул отпер дверь и повел ее вниз. Когда он включил свет, Марти огляделась, удивляясь компактности и продуманности помещения.
— Для старой модели она в хорошей форме. Я годами работал над ней в свободное время, — сказал Коул, открывая и закрывая различные ящики.
Она продолжала осматриваться, гадая, что заставляет такого человека, как Коул, жить на яхте.
По правде сказать, его суденышко трудно назвать яхтой, но он явно гордится им, и это даже трогательно.
— Я не была в этих местах несколько месяцев, сказала Марти, когда они покинули «Тайм-аут» и направились в Мадди-Лэндинг. — Последний раз приезжала сюда на день рождения Боба Эда.
Коул сбавил скорость у его дома, в окнах которого мерцал голубоватый свет. Вероятно, они смотрят баскетбол. Файлин заядлая спортивная болельщица.
— Это машина Файлин. Ты встречался с ней, не так ли?
— Леди с белокурыми волосами в розовом свитере с блестками и белах теннисных туфлях? Я видел ее.
Описание было намного добрее, чем те, которые Марти приходилось слышать. Зимой и летом экстравагантные одеяния Файлин и ее уникальное восприятие моды заставляло людей, которые не знали ее, изумленно поднимать брови.
Она ничего не сказала, убаюканная шуршанием шин и сознанием безопасности, вызванной присутствием Коула.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Как может женщина сосредоточиться, спросила себя Марти, когда спящий в ней дракон просыпается после зимней спячки и наталкивается на сексуального победителя драконов?
Ну ладно, это неудачное сравнение. Утром ей трудно четко мыслить. Никогда не было легко, а теперь тем более. Сейчас она страдает от похмелья, вызванного эротическими снами. Она сделала большую ошибку, позволив Коулу поселиться в ее доме.
Пятница, четверть седьмого. С влажными волосами и мутными спросонья глазами Марти спустилась вниз и распахнула дверь кухни. Вот он, сильный, мускулистый герой ее возбуждающих сновидений — сидит, ожидая ее, за кухонным столом.
Коул медленно выпрямился; прищурив глаза, он вбирал каждую деталь ее внешности — от высушенных полотенцем густых каштановых волос до поношенных кроссовок.
— Прости, если разбудила тебя. Я старалась не шуметь, — пробормотала она. Утром ее голос звучал настолько хрипло, что казался сердитым, но ему уже известно это, как и всем ее друзьям, если они приходят к ней до полудня. — Я, не ранняя пташка. Январь, февраль — не имеет значения. Я все еще в спячке.
Коул молча кивнул.
— Не жди, что я буду поддерживать разговор, предупредила она.
Он снова кивнул. Нем как рыба, мелькнула у нее мысль.
Однако именно она продолжала говорить, удивляясь, что не может прикусить язык.
— Биоритмы, — буркнула Марти, словно ими объяснялась ее раздражительность. Открыв шкаф, она уставилась на коробку с крупой, поморщилась и закрыла дверцу.
Коул по-прежнему хранил молчание. Просто сидел и смотрел на Марти, продолжавшую бормотать что-то о биоритмах.
— Все придет в норму, — попыталась объяснить она, — как только увеличится световой день. А потом весь дурацкий процесс начнется сначала. Если бы у меня хватило ума, я бы нашла себе ночную работу. Может быть, круглосуточный магазин…
Слова, слова, слова. Хватит распространяться о том, что она не ранняя пташка. Она чувствует себя спокойно с Сашей и Файлин, которые знают ее недостатки и относятся к ним снисходительно, но с другими людьми она попросту безнадежна.
Она пошарила в посудном шкафчике в поисках своей любимой чашки. В такую рань никто не имеет права выглядеть хорошо. В свете латунной лампы, висевшей над столом, волосы Коула влажно поблескивали. Должно быть, он уже принял душ. Это значит, что в то время, когда она спала, совсем близко от нее он стоял совершенно голый.
Неудивительно, что она проснулась в ноту, задыхаясь и дрожа.
— Что такое случилось с солнцем? — недовольно пробормотала Марти.
— Оно всходит. Дай ему еще несколько минут, Коул протянул руку к раскрытому блокноту, лежавшему рядом с его чашкой. Марти наполнила свою чашку горячим кофе, запах которого уже начал возбуждать ее обоняние, и спросила Коула, над чем он работает. Он подтолкнул к ней блокнот.
Невидящим взглядом она бессмысленно смотрела на чертеж, пока изящные линии не стали приобретать смысл.
— Красиво, — невнятно сказала она. — Компактно. Не совсем то, что можно назвать жилой комнатой, но, думаю, здесь есть все, что нужно.
Учитывая обстоятельства, это был вполне разумный ответ.
Для придания себе жизненных сил Марти сделала еще один глоток кофе, поставила чашку на стол и неуверенно кашлянула.
— Коул… я совершаю страшную ошибку?
Он посмотрел на нее с нескрываемым удивлением.
— Я имею в виду то, что мы делаем наверху.
Марти закрыла глаза. Не это, едва не сказала она, вовремя удержавшись. Они ничего из этого не делали наверху.
Откинувшись назад, Коул потрогал подбородок большим пальцем и взглянул на тщательно продуманный рисунок, на котором он изобразил даже небольшое потолочное крепление над столом.
— В чем дело? Ты передумала?
— Не знаю.
— Поздновато, тебе не кажется? — Коул откинулся на спинку стула и вытянул перед собой ноги. Я еще не начал встраивать стенные шкафы. Если тебе что-то не нравится в планах, которые мы составили, сейчас самое время сказать об этом. Я могу сделать все как было, но на это уйдет несколько дней.
— Нет, нет, — быстро возразила Марти. — Нравится. План нравится.
Что ей не нравится, так это то, что она завтракает с ним, вдыхает запах его лосьона и мыла — ее собственного мыла. Очевидно, он забыл привезти свое.
Вот оно, роковое последствие снов, которые преследуют ее по ночам, — после них ее воображение разыгрывается по малейшему поводу. Легкий запах туалетного мыла, которым она пользуется много лет, — и перед ее мысленным взором предстает обнаженный плотник, стоящий под душем.
Вода струится по широким плечам, узким бедрам, упругим ягодицам и…
Достаточно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16