И того – 55, и мы не вызываем милицию.
Подходит дворник с метлой и кошкой на плече. Наблюдают.
МАРИНА: Хорошо, хорошо. Только успокойтесь. (кричит наверх мужу): Гена, принеси 55 долларов.
ОТЕЦ ИНДЕЙЦА (своей жене): Что-то они быстро согласились. Может, мы мало потребовали?
МАТЬ ИНДЕЙЦА (Марине): Смотрите, у него еще царапина на руке.
ИНДЕЕЦ (удивленно): Где? (разглядывает руку).
МАТЬ ИНДЕЙЦА: Спрячь руку! Сейчас же! (Марине) Придется 60 долларов с вас взять.
МАРИНА (кричит наверх): Мама! Пусть Гена возьмет 60 долларов.
ИНДЕЕЦ: Мама, мама! А вон у меня еще царапина! И еще. Смотри: у меня еще царапин долларов на 15.
ДВОРНИК (Марине): Вы с ума сошли. Кого вы слушаете? Да вы знаете, кто это такие? Вот этого (показывает на отца индейца) за жлобство даже из ментов выгнали. Если с ними так вести себя, они через пять минут с вас тысячу долларов потребуют.
МАРИНА: Вы что? Какая тысяча долларов? У нас нет таких денег.
ОТЕЦ ИНДЕЙЦА (дворнику): За мента года два назад дал бы по голове, и уши отвалились!
ДВОРНИК: Ты особенно не хорохорься. Я не вшивый интеллигент. С такими, как ты, быстро расправляюсь. Воду горячую как дам на лето в оба крана,– на коленях приползешь!
На балконах домов появляются люди. Майки, пижамы, спортивные костюмы, сигареты, растрепанные волосы, татуировки...
ПЕРВЫЙ: Из-за чего шум?
ВТОРОЙ: Похоже, кто-то кому-то задолжал тысячу долларов.
Во двор выбегает переодевшийся муж Марины.
МАРИНА: Ты взял деньги?
ГЕННАДИЙ: Какие деньги? Я сам врач. Давайте осмотрю ребенка.
ОТЕЦ ИНДЕЙЦА (заслоняет своего сына грудью): Не трожь ребенка, фельдшер!
ГЕННАДИЙ: Я не фельдшер. Я педиатр.
ОТЕЦ ИНДЕЙЦА: Кто-о-о?
ГЕННАДИЙ: Педиатр!
ОТЕЦ ИНДЕЙЦА: Тем более, не трожь. Еще я доверю своего ребенка «голубому».
ГЕННАДИЙ: Я – «голубой»? Простите, господин, но я не знаю вашего имени – отчества.
ДВОРНИК (не выдерживает): Какой он господин? Он – бывший мент. Тьфу!
На балкон второго этажа выходит заспанный гигант. Трусы, во всю грудь татуировка: картина Брюллова: «Последний день Помпеи». В руках – баночка пива.
ГИГАНТ (потягиваясь): Ну, кто там базланит с утра? А, это же в натуре наши «козлы» снизу... Мышка моя, ты только погляди!
К нему на балкон выходит его жена Мышка. Она почти такая же огромная, как и он. Тоже с бутылкой пива, и тоже с татуировкой на плече: Венеры Милосской.
ГИГАНТ: Мышонок! Этот наш мент снизу мне надоел. Очень он все-таки шумный. Дай-ка мне мой новый спортивный костюм. Пойду его обновлю.
Во дворе спор все громче.
МАРИНА: Геннадий, дай им деньги и пойдем. Нехорошо, люди уже смотрят.
ГЕННАДИЙ (нервно): Пусть смотрят. (Заводит сам себя. Так обычно делают, как правило, люди слабые и робкие. Им, чтобы постоять за себя и дать отпор, необходимо обязательно себя взбудоражить): В конце концов, я не настолько интеллигент, чтобы всегда уступать! На работе – уступать! В метро уступать! У ребенка даже нет шишки!
ИНДЕЕЦ (причитает): Больно, ой, как больно!
В это время к индейцу сзади подкрадывается сынишка Геннадия и Марины с бывшей снежной лопатой и бьет его по голове. Отсыревшая лопата тут же разлетается. Удара не получается. Но индеец от испуга падает на землю. Мальчишка убегает. Отец индейца с криком бежит за ним. Геннадий подбирает черенок лопаты и бежит с криком за отцом индейца. Отец индейца хватает мальчишку. Геннадий бьет отца индейца черенком по спине. Отец индейца разворачивается и наступает на Геннадия. Геннадий выставляет вперед черенок, как копье.
ОТЕЦ ИНДЕЙЦА: Ты меня первый ударил. С тебя теперь минимум 200 долларов или я тебя засужу.
Между Геннадием и отцом индейца неожиданно вырастает Гигант в новеньком спортивном костюме.
ГИГАНТ (отцу индейца): Иди, иди сюда, мент поганый... Сейчас я тебя лечить буду. А то, видите, он у себя решетки от воров на балконе сделал. Воры по этим решеткам к нам на второй этаж забрались и нас ограбили. (Наступает на отца индейца) Знаешь, что я сейчас с тобой сделаю? Сейчас я тебя натяну по самые помидоры...
Отец индейца судорожно роется в карманах штанов. Достает старый милицейский свисток. Свистит.
МАТЬ ИНДЕЙЦА: На помощь, люди добрые! Он же его убьет! (бежит к телефону-автомату у подъезда): Алло, милиция? Убивают! Срочно приезжайте! Улица Радостная, дом 14. Что? Что значит, сколько заплатите? Убивают же! Что-что? Это будет стоить еще дороже! Сколько-сколько? 100 тысяч на человека? За убитого? Негодяи! Жлобы! 100 тысяч требуют... Менты поганые!
Дворник пытается разнять дерущихся. Останавливаются прохожие. Кто-то помогает разнимать, кто-то просто наблюдает.
В ТОЛПЕ ЗЕВАК: Из-за чего кутерьма?
... Кто-то с кого-то требует 100 тысяч.
... Чего?
... Долларов, естественно...
... Зажрался народ...
... Негодяй Ельцин – такую страну распустил...
...Не смейте трогать Ельцина! Он – святой!
...Если Ельцин – святой, то вон тот, с татуировкой – архангел Гавриил.
... Тише! Не мешайте смотреть!
... В самом деле, заткнитесь! Не слышно, что там происходит.
Среди зевак – бабулька с внуком. Внук – с «Барби».
БАБУЛЬКА (внучку): Ой, накопилось в людях... Ой, накопилось! Не к добру это.
Внучок не слушает бабушку. Разглядывает, что у «Барби» под юбкой.
Отец индейца вырывается из рук Гиганта. Гигант никак не может его ухватить. Геннадий черенком от лопаты пытается ударить отца индейца сзади.
МАРИНА: Геннадий! Как тебе не стыдно? Ты же интеллигентный человек! У тебя язва. Ты вчера на ночь читал сыну «Слово о полку Игореве». Позавчера вы вместе смотрели фильм «Андрей Рублев». Пойдем домой! Мама уже приготовила овсяную кашу на воде.
ГЕННАДИЙ: Все! Хватит! Надоело быть интеллигентом. Тоже хочу жить по-человечески. Никакой больше овсяной каши на воде! (лупит отца индейца) Вот тебе! Вот тебе! Сейчас мы оба натянем тебя по самые помидоры!
МАТЬ ИНДЕЙЦА (подбегает к какому-то окну, стучит в окно): Василий! Василий! На помощь! Федора бьют. Если до смерти забьют, он тебе долг не вернет.
ГОЛОС (из окна): Да ты чего? Я сейчас, мигом!
ЖЕНА ФЕДОРА: И сына захвати с собой! Федор ему тоже должен.
В углу двора ларек. Над ларьком надпись: «ГРАНДМИНИМАРКЕТ».
Из ларька выходит полубритый хозяин-кавказец. Посмеиваясь, смотрит на тех, кто дерется.
Две старушки, обычные, околодверные – на лавке.
ПЕРВАЯ: Ну, ты посмотри, Никитична... Наши дураки дерутся, а эта рожа кавказская только ухмыляется.
ВТОРАЯ: А что ему? Ты цены-то видела у него? Минеральная вода – больше, чем наша с тобой пенсия.
ПЕРВАЯ: Это все ЦРУ, Никитична. Это все они подстроили.
Из дома выбежали друзья Федора. Встали на его защиту. Повисли на Гиганте, как игрушки на елке. Шум, крик, ругань.
СТАРЫЙ ЕВРЕЙ (на одном из балконов): Соня! Разбуди Изю с Анечкой. Они двадцать лет не были в России. Пусть посмотрят. Им это понравится.
В окошке – белесый прибалт. Говорит с сильным акцентом, но громко, чтобы его слышали по соседству.
ПРИБАЛТ: Как хорошо, что мы от вас отделились! Вы все-таки, русские, такие некультурные.
В окне над прибалтом – золотозубая тетка со сковородой слышит слова прибалта, свешивается из окна и тоже говорит громко, чтобы слышали остальные.
ТЕТКА: Вы посмотрите, какой культурный нашелся! У нас, у русских, между прочим, Менделеев был, Лермонтов... Кто там еще? Еще много кто был. А у вас? Один Паулс... И тот – пустое место с тех пор, как отделился от нашей Пугачевой. (Смеется. Хихикают и другие лица в окнах рядом). ...Мы – некультурные. А ты на себя посмотри! У русской бабы живешь. Прилипала! И страна ваша – прилипала. По телевизору вчера показывали, как вы там над людями нашими издеваетесь. Изверги! Понял?
ПРИБАЛТ: Ваши слова есть вмешательство во внутренние дела нашей независимой страны. Я – работник посольства. Я вам навсегда закрою визу в нашу страну. Как ваша фамилия?
ТЕТКА: Плевать я хотела на тебя и на твою страну. Понял?
ПРИБАЛТ: Плевать на мою независимую страну вы не имеете права. Нас недавно приняли в Совет Европы!
Еще на одном балконе – явно бизнесмен. Живот, золотая цепь,пижама, расписанная под палехскую живопись, золотые часы, телефон в руках...
БИЗНЕСМЕН (говорит по телефону): Охрана? Вы где? О`кей! Подъезжаете? О`кей! Машину поставьте у самого входа в подъезд, о`кей? Внизу, о`кей, драка, о` кей. И пока я буду спускаться, о`кей, никого не пускайте, о` кей? Что молчите? Я вас русским языком спрашиваю: о`кей или не о`кей?
К бизнесмену подходит его жена-бизнесменша. Живот – в поясе для похудания. Пол-лица в гриме – очень красивая, пол без грима – страшно смотреть. В руках – тени, кисточка. Красится.
БИЗНЕСМЕНША: Надо скорее заканчивать наш дом, мюмзик, о`кей? Не к лицу нам жить среди этих плебеев. О`кей.
БИЗНЕСМЕН: Ноу проблем, о`кей, по факту.
На балкон дома напротив выходит молодой крупный священник. Борода – снежной лопатой. На богатырской груди богатырский золотой крест. Свысока взирает на происходящее во дворе. Потягивается.
СВЯЩЕННИК: Прости, Господи, этих грешных людей. Они сами не ведают, что творят. Дочери мои, Анастасия и Варвара, приготовьте мне праздничную рясу. Пойду, образумлю беса.
Из двух окон с обеих сторон от балкона выглядывают две прехорошенькие женские головки, явно фотомодели.
ПЕРВАЯ: Какие джинсы, батюшка, под рясу одевать будете?
СВЯЩЕННИК: «Ливайс», дочь моя. Люблю эту фирму. Жалко она рясы не шьет.
ВТОРАЯ: А крест, который?
СВЯЩЕННИК: Крест подай, сестра, от «Версаче». Он поувесистей. Мало ли чего... Все-таки народец наш оголтелый. Пригодится.
На соседнем с бизнесменом балконе поливает цветы пожилой человек. Коротко стрижен. В спортивном отечественном костюме шестидесятых годов. Так в коммунистическом прошлом одевались милиционеры, военнослужащие и кэгебисты. Однако не уголовные манеры и грамотная его речь указывают, что он в прошлом – не милиционер и не военнослужащий. Поливая цветы, одним глазом, как учили, зорко наблюдает за происходящим и напевает: «Наша служба и опасна, и трудна...»
На балкон к нему выбегает жена.
ЖЕНА: Ты что поешь? Услышат же. Запомни: ты – простой лифтер. Никто не знает твоего прошлого. Пой что– нибудь из современного. Например, «Зайка моя...»
КЭГЕБИСТ: Ты, Марина Николаевна, зайка моя, погляди, до чего новые русские страну довели... Стыдно смотреть! Эх, если б раньше... Ты же знаешь... Я бы их всех...
ЖЕНА: Тихо! Замолчи! Ты сошел с ума. Что ты такое говоришь? На, лучше кактус пересади. (Дает ему горшок с землей)
КЭГЕБИСТ (ворчит): Скоро, скоро вернется наше время. А пока... (напевает): А пока... «Наша служба и опасна и трудна, и на первый взгляд как будто не видна...» (Одним глазом продолжает поглядывать за тем, что творится во дворе)
А во дворе уже несколько человек из наблюдающих и проходящих мимо не выдержали, решили разнять дерущихся. Выбегают во двор из подъездов еще какие-то люди. Все смешалось. Не поймешь, кто за кого. Появилась золотозубая тетка со сковородой.
Два милиционера стоят в сторонке. Курят. Спокойно наблюдают за разрастающимся конфликтом.
ПЕРВЫЙ МИЛИЦИОНЕР: Пойдем отсюда, Колюня. Что-то здесь неспокойно становится.
ВТОРОЙ МИЛИЦИОНЕР: Вообще, Андреич, пора уходить из милиции. Не платят ни черта. Пошли в бизнес, а?
ПЕРВЫЙ МИЛИЦИОНЕР (невесело вздыхает): Пошли! (Уходят)
Бойкий мужичонка, из тех, которые никогда не проходят мимо, потому что больше всего на свете любят борьбу за справедливость и демонстрации, искренне возмущенный происходящим, выломал доску из забора вокруг хоккейного поля и, размахивая ею, бросился на дерущихся с криком: «А ну-ка прекратите хулиганить, а то всех перебью!»
Чуть поодаль от зевак – он и она. Он с завистью смотрит на тех, кто дерется.
ОН: Ух, как бы я сейчас кому-нибудь врезал! (делает воображаемый удар правой по воздуху)
ОНА (ему): Ты опять за свое? А ну, стой спокойно.
ОН: Люсь, ну разреши? Один ударчик сделаю и вернусь. Сразу вернусь, клянусь. Люсь, а? Я уже месяц не дрался.
ОНА: Я сказала – нет. Мы столько денег на гипнотизера истратили, чтобы он тебя от твоей драчливости закодировал. Я трюмо себе не купила. А ты опять за свое. Сделаешь шаг в сторону, будешь спать в прихожей.
Он тяжело вздыхает. Она уводит его за руку. Он оглядывается, как ребенок на детскую площадку с играющими сверстниками.
Квартира хозяйки, у которой живет прибалт. Она – очень русская, очень румяная женщина, спокойная, как «баба с чайника», возле которой всегда тепло.
ОНА: Я тебе русских вареников приготовила. Я знаю, с тех пор как вы отделились, ты по ним скучаешь.
ОН (не обращает на нее внимания, говорит по телефону): Хэлло! Это телевидение? Приезжайте скорей! Улица Радостная, дом 14. Хороший материал для новостей будет. Что? Кто говорит? (гордо) Представитель Совета Европы!
Вплотную к подъезду, под которым живет бизнесмен, подъезжает «Мерседес». Из него выходят два телохранителя. Один огромный, по кличке «Сокол», второй – маленький крепыш "Зяблик
Кэгебист на балконе пересаживает кактус. Увидел «Мерседес» у входа.
КЭГЕБИСТ (про себя, ворчливо): Совсем обнаглели! Скоро в квартиру въезжать будут. Ух, если б раньше... Я бы… Ух бы!
Оглядывает соседские окна. Убеждается, что никто не видит его и носком ботинка подталкивает горшок с землей с балкона. Горшок падает прямо на капот «Мерседеса». Кэгебист тут же исчезает с балкона в квартиру.
КЭГЕБИСТ (довольный, напевает из-за занавески): Наша служба и опасна и трудна, и на первый взгляд как будто не видна...
ЗЯБЛИК (задирает голову): Кто? Кто это сделал?
СОКОЛ: Стой здесь. Я найду его.
Бежит вверх по лестнице, звонит в первую дверь на втором этаже.
МУЖСКОЙ ГОЛОС (осторожно, из-за двери): Кто там?
СОКОЛ: Я!
ГОЛОС: Этого мало. Кто вы? И зачем звоните?
СОКОЛ: Это вы бросили горшок на «Мерседес»?
ГОЛОС: Нет. Мы горшками не пользуемся.
СОКОЛ (недоуменно): А кто ж тогда это сделал?
ГОЛОС: Это сверху, из 18-ой. Она нас всегда заливает, а ремонт делать не хочет. Вы уж ей задайте как следует.
Телохранитель бежит наверх, звонит в 18-ую квартиру.
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Кто там?
СОКОЛ: Это вы запустили горшком в машину?
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: В какую машину?
СОКОЛ: В «Мерседес».
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: А марка?
СОКОЛ: 600-ый.
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Новый?
СОКОЛ: Совершенно новый.
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Отделка – люкс?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39