На борту «Верной Мэри» ликующие пассажиры проверяли свой багаж, желая убедиться, не пропало ли что-либо. На борту «Морской русалки» новый пиратский экипаж тянул вино из бурдюков, насмехаясь над прежним экипажем, посаженным сейчас в трюм.
Тем временем в большой каюте «Морского скитальца» пиратский капитан и Каролина выясняли отношения.
Едва войдя в каюту, Каролина понюхала воздух и гневно обрушилась на Рэя:
– Здесь до сих пор пахнет ее духами! Я не останусь у тебя! Вези меня на берег!
– Ничего, мы проветрим каюту. – Рэй открыл кормовые окна. – А потом наполним ее новым ароматом, тем, которому и положено здесь быть, – ласково добавил он.
– Как только ты выйдешь, я запру дверь, – пригрозила Каролина.
– А я ее взломаю. Не хочешь же ты быть в постоянной осаде?
– Нет, но я не желаю тебя видеть. Как по-твоему, почему я покинула Лондон, никому не сообщив, куда еду?
– Думаю, ты совершила ошибку, считая себя покинутой.
– Никакая это не ошибка. Ты сделал выбор и остановился на ней. Признайся.
– Ничего подобного. – Он вздохнул. – Просто я оказался в западне. На меня предъявили права сразу две женщины. Одна принадлежала прошлому, другая олицетворяла настоящее. И все же мое сердце принадлежало этой, другой. Неужели ты не можешь войти в мое положение?
– Скажи мне еще, что ты с ней не спал.
– Нет, этого я тебе не скажу. – Его глаза холодно блеснули. – Давай говорить откровенно, без недомолвок, Каролина. В Лондоне я оказался во власти прошлого. Вспомни, ведь я считал, что Розалия – моя законная жена.
– А кто же тогда я – незаконная? Он поморщился:
– Только представь себе эту ситуацию. Воскресшая из мертвых жена бросается в мои объятия и клянется, будто ее выдали замуж за герцога насильно. Просит моей защиты. А я был убежден, что она в ней нуждается. Двоемужество в Испании карается очень строго. Ей грозили пытки и смертная казнь.
Каролина только фыркнула.
– Последующие события убедили меня в том, что я глубоко ошибся. – Рэй вздохнул. – Это я готов признать.
Значит, в Лондоне Розалия покорила его своими чарами. Значит, здесь, на корабле, они спали на этой постели в капитанской каюте, уютно завтракали, обедали и ужинали за этим столом! Все было так, как и предполагала Каролина, однако его признания привели ее в ярость.
– В моей жизни для тебя больше нет места! – вскричала она. – Отправь меня на берег. Уж как-нибудь я доберусь сама до Америки.
– Если ты в самом деле хочешь поехать в Америку, я отвезу тебя в Тайдуотер, – вдруг сказал Рэй. – Поднимусь по Йорку и высажу тебя в Левел-Грине, или же поднимусь по Джеймс-Ривер к дому Сэнди Рэндолфа. Сейчас прикажу изменить курс.
Рэй направился к двери, но Каролина преградила ему путь.
– Ты знаешь, что в Тайдуотере тебе нельзя появляться! – Ее глаза презрительно сверкнули. – Ты не можешь плавать ни по Йорку, ни по Джеймсу. В тех краях тебя не защитит королевское помилование. Ты мог приехать туда, когда никто тебя не знал. Теперь же тебя все знают, поэтому тут же схватят и вздернут на самом высоком дереве.
– Тем не менее, – беспечно отозвался Рэй, – я не доверю тебя никому и отвезу сам. В Америку так в Америку.
Господи, какой же он упрямец! Каролине хотелось топнуть ногой и осыпать его горькими упреками.
– Ненавижу тебя! – бросила она сквозь зубы.
– Поэтому и спасала мою жизнь? – весело осведомился Рэй.
– Спасать твою жизнь было незачем, поскольку ты обманул меня.
– Но ты этого не знала, когда бросилась грудью на испанские мушкеты, и предполагала, что тебя казнят как сообщницу пиратов. – Рэй улыбнулся.
– Я была не в своем уме, но в другой раз я так не поступлю.
– Надеюсь, нет.
– Конечно же, я лишилась рассудка.
– Несомненно.
– Я не могла допустить, чтобы тебя убили, потому что… потому что когда-то ты так много для меня значил.
– Вот-вот, то же самое я испытывал и по отношению к Розалии. Когда она сказала мне, что ее муж похищен, я решил непременно ей помочь – ведь когда-то Розалия так много для меня значила.
«Проклятие! Его ничем не проймешь».
Каролина дерзко прищурилась:
– Так знай же: я изменяла тебе.
– Увы! – вздохнул Рэй. – Похоже, все женщины изменяли мне. Такая уж, видно, у меня судьба.
– Не сравнивай меня с Розалией! – крикнула Каролина.
– Ладно, не буду. Думаю, у вас обеих были основания покинуть меня. Ты увидела меня с другой женщиной. Розалия полагала, что я умер.
–Неужели ты действительно в это веришь? Убеждена, она отреклась от тебя, узнав, что ты еретик.
– Вполне возможно. Теперь, понимая эту женщину гораздо лучше, я допускаю, что так оно и было.
– .А вот я заслуживала лучшего отношения к себе. – На глазах Каролины выступили слезы.
– Вполне согласен, однако одно обстоятельство отчасти оправдывает меня. Я надеялся уберечь тебя от неприятностей и полагал, что ты спокойно дожидаешься в Эссексе моего возвращения…
– Ты и не собирался возвращаться!..
– Каролина! – Рэй схватил ее за плечи и крепко держал, не позволяя высвободиться. – Я всегда намеревался вернуться, но считал своим долгом оказать помощь Розалии… Каролина! – с глубоким чувством воскликнул он. – Ты даже не представляешь себе, как разрывалось мое сердце, когда мне пришлось оставить тебя в Лондоне. Не можешь вообразить, как я тосковал о тебе во время этого безумного плавания. Будь мне известно, что ты пересекаешь на корабле океан, я непременно отыскал бы тебя. Я отыскал бы тебя в самом аду.
– А что скажешь о Розалии?
– Трудно разжечь угасшее пламя, Каролина. Я понял, что у меня не осталось к ней никаких чувств. Она не та женщина, которую я когда-то знал. Жизнь ожесточила и изменила ее. Прежняя Розалия была юной, неопытной и веселой девушкой.
Ничего этого в ней не осталось. Напрасно я пытался отыскать в Розалии то, что нашел в тебе.
Его слова – а Рэй никогда не говорил так много – тронули ее сердце. Она вдруг отчаянно устыдилась двух ночей, проведенных в объятиях маркиза Солтенхэма.
– Но ведь мы… все погубили, Рэй. – Голос Каролины дрогнул. – Ты изменил мне с Розалией, а я тебе – с Робином. Каковы бы ни были причины, толкнувшие нас на это, нам уже не вернуться к прежнему.
– Вернемся, если забудем прошлое, погребем его здесь, на Азорских островах. Каролина, я был в таком гневе, что едва не убил Солтенхэма, однако за это время все хорошенько обдумал. И понял, что сам виноват во всем. Как только у тебя появился выбор, Каролина, ты сразу же вернулась ко мне. Ты ведь могла сказать, что любишь Солтенхэма, и я бы оставил вас в покое, но ты этого не сказала. Более того, решила пожертвовать своей жизнью, чтобы спасти мою. Зачем ты все это делала, Каролина, если не любишь меня?
– Я люблю тебя, Рэй, – призналась она. Он хотел обнять ее, но Каролина оттолкнула его. – И все же я считаю, что у нас с тобой нет будущего. Сейчас ты пылко уверяешь, что можешь меня простить, но думаю, это только слова.
– Не могу простить? Но почему? Когда мы познакомились, ты уже не была девственницей, но это не помешало мне полюбить тебя. И все случившееся с тех пор не изменило моих чувств. – Рэй развел руками.
Как объяснить ей, почему он любит ее? Уж конечно, не только за красоту. Нет, Каролина горда, простодушна и непредсказуема. Она наполняет его жизнь светом и радостью. Она верна и надежна, на нее можно положиться. И он глубоко благодарен ей за то, что она делит с ним жизнь и ложе. Даже держать ее в объятиях – величайшее счастье на свете. Нет, всего этого Рэй не может ей сказать.
– Я люблю тебя такой, какая ты есть, Каролина. Ты для меня единственная во всем мире. И я отвезу тебя даже в ад, если ты этого пожелаешь.
Всем телом прильнув к нему, она ощутила, как бьется его сердце под полотняной сорочкой. Каролина уже не надеялась услышать такие слова.
Его губы скользнули по ее лицу, шее, и он повторял:
– Ведь ты же знаешь, Каролина, всегда знала, что я люблю тебя.
Душа ее расцвела, ибо она и в самом деле знала это. Знала всегда, даже в самые тяжелые времена, когда мучилась от злобы и ярости, убежденная в том, что Рэй бросил ее.
Каролина пыталась убежать от своей любви. Но боги, благосклонные к влюбленным, покровительствовали ей. И вернули Рэя.
Наконец-то она там, где ей и надлежит быть, в объятиях любимого человека, и эти объятия обещают ей неизъяснимое блаженство.
– Если я этого и не знала, – шепнула она, с трудом удерживаясь от слез, – то теперь знаю.
– Ну а сейчас, – Рэй с улыбкой отстранил Каролину, – нам предстоит женитьмоего соперника, чтобы навсегда избавиться от него. С приливом я хотел бы поднять якорь. Это место – неподходящее для пирата.
– Реба очень обрадуется. Она ждет не дождется свадебной церемонии, – рассмеялась Каролина своим прежним веселым смехом, а не тем унылым, каким смеялась в последнее время. Она не чувствовала ни гнева, ни ненависти. С ее души свалилось тяжкое бремя, которое Каролина несла с огромным трудом.
– И еще, скажи, Каролина, согласна ли ты после того, как мы обвенчаем Ребу и маркиза, чтобы капитан Доулиш соединил и нас брачными узами?
Каролина удивленно взглянула на него.
– Браки, заключенные на борту судна, – пояснил Рэй, – имеют законную силу. Ты знаешь, как давно я хотел, чтобы нас обвенчал настоящий священник, но, видит Бог, у меня ничего не получилось. Приходится довольствоваться тем, что есть.
Едва Каролина посмотрела на него, все тени рассеялись, мир преисполнился радости, в нем воцарились любовь и веселье. Возможно, ей так и не суждено стать эссекской леди, но зато она вернется в большой дом на Тортуге и останется там навсегда.
Рэй взял Каролину за руку, и они вышли на палубу. Над ними простиралось лазоревое небо. Они уже не сомневались друг в друге; все испытания миновали, и отныне ничто не угрожает их счастью.
Высокий пират нежно улыбался своей спутнице, а ее глаза, осененные темными ресницами, сверкали и серебрились в лучах солнца. Она шла гордо, высоко подняв голову, счастливая, что вновь принадлежит Рэю.
Им предстояло подняться на борт «Верной Мэри».
Узнав, что свадебный обряд начнется, как только невеста наденет соответствующее торжественному случаю платье, маркиз наконец осведомился об участи своих людей.
– Я до сих пор не видел ни одного из них, – заметил он. – Что с ними? Надеюсь, они живы?
Рэй окинул его холодным взглядом:
– Все живы, Солтенхэм. Закованные в цепи, они сидят в трюме «Морской русалки». Там они и останутся, пока судно не достигнет места назначения. Плавание будет для них не слишком приятным, зато они смогут поразмыслить на досуге о своих грехах.
– Куда же их везут?
– На Тортугу. – Рэй насмешливо посмотрел на маркиза. – Они хотели быть пиратами, вот и получат такую возможность. На Тортуге я высажу их на берег, а уж там пусть выкручиваются как умеют. Возможно, кто-нибудь и возьмет их на свой корабль. Робин вздрогнул.
– Они вполне заслужили такую участь, – заметила Каролина.
– Вам очень повезло, Солтенхэм, что вы не вместе с ними. Помните, что этим вы обязаны одной расположенной к вам леди.
– Я этого никогда не забуду, – глухо отозвался маркиз. – Только прошу вас, дайте мне время добраться до Европы прежде, чем вы дадите ход моему «признанию».
– Документы по официальным каналам идут медленно. – Глаза Рэя сверкнули, как клинок кинжала. – Но не сомневаюсь: вы значительно опередите свое «признание», – с иронией добавил он.
Увидев, что приблизившаяся к ним Реба встревожена, Каролина поспешно добавила:
– Вы успеете добраться до Европы, Робин. Обещаю вам это.
Маркиз бросил на нее грустный прощальный взгляд, исполненный благодарности.
– Я не предвижу никаких осложнений, – вдруг вставила Реба. – «Верная Мэри» принадлежит моему отцу, а она, слава Богу, цела и невредима. И тот корабль, что захватил и потопил Робин, – она с укором взглянула на него, – также принадлежал моему отцу.
– Похоже, вы уже сделали все, чтобы заслужить расположение будущего тестя, – насмешливо бросил Рэй.
– Мой отец простит Робина, – горячо заявила Реба. – Ведь Робин будет моим мужем.
– А заплатит ли маркиз за другой корабль, который пустил ко дну, ведь тот не принадлежал вашему отцу?
– Уверена, что заплатит. – На сей раз слова Ребы прозвучали менее убедительно.
– Похоже, ваш будущий тесть отличается снисходительностью, Солтенхэм, – заметил Рэй.
– Зато теща – настоящая гарпия, – шепнула ему Каролина. – Ты, конечно, помнишь ее?
– Конечно. Солтенхэм еще пожалеет, что я не проткнул его шпагой.
В тот же день на палубе «Верной Мэри» были совершены две брачные церемонии. Рядом с высоким маркизом Реба в своем лучшем золотистом платье выглядела обворожительно. На шее у нее красовалось (увы, лишь одолженное для этого случая) роскошное рубиновое ожерелье. Вряд ли нужно упоминать о том, как ярко лучились ее глаза.
Робин и Реба со вздохом вернули потом ожерелье Рэю, и тот застегнул его на шее Каролины перед совершением брачной церемонии.
Каролина не пожелала венчаться ни в зеленом бальном платье, ни в узорчатом желтом муслиновом, ибо носила их перед тем, как оказаться в объятиях Робина. Рэй не уговаривал ее, но, если и догадался о причине, то предпочел промолчать.
– Когда мы надолго застряли в Плимуте, – сказал он, – я купил тебе подарок.– И он подал Каролине великолепный костюм для верховой езды из красного шелка.
– Ты заказал для меня это в Плимуте? – восхитилась она, а про себя подумала: «Как взбесилась бы герцогиня, узнав об этом!»
– Не совсем так, – признался он. – Этот костюм был сшит для одной молодой леди перед ее свадьбой. Но она сбежала с брачной церемонии, а ее отец отказался заплатить за него. Я случайно услышал в таверне, как портной жаловался на свое невезение, и мне показалось, что этот костюм тебе понравится. Увидев, что он твоего размера, я купил его. Меня не покидала надежда, что он пригодится тебе в Эссексе. – Рэй печально улыбнулся. – Но моя надежда вряд ли осуществится.
– Костюм из алого шелка, – заметила Каролина. – Странно, что герцогиня не потребовала его для себя.
– Она потребовала, но я отказался отдать его ей.
Это придавало двойную ценность костюму!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49