Горе ее было так велико, что, казалось, сердце вот-вот разорвется. В полном изнеможении Элинор прислонилась головой к холодной стене и разрыдалась.
Случилось так, что ее обнаружил не кто-нибудь, а сама принцесса Иоанна, впервые поднявшаяся на ноги после родов. Горестные всхлипывания, доносившиеся из комнатки, где фрейлины обычно отдыхали от дворцовой суеты, привлекли ее внимание.
— Элинор! Ты плачешь?
Элинор быстро обернулась. Ослабевшая и бледная, принцесса опиралась на дверную ручку.
— Ваше высочество! Вам не следовало вставать! Позвольте мне проводить вас в постель! — воскликнула девушка, лихорадочно вытирая мокрые щеки.
— Да, мне лучше лечь, — согласилась принцесса, позволив Элинор поддержать себя. — Почему ты плакала?
— Наши мужчины отправляются на войну. Разве это не достаточная причина для слез? — ответила Элинор, обхватив рукой объемистую талию Иоанны.
Несколько взъерошенных фрейлин кинулись ей на помощь. Вместе они уложили принцессу в постель.
Отмахнувшись от суетившихся вокруг женщин, Иоанна велела им уйти, оставив только Элинор.
— Ты можешь кого угодно обмануть своей бойкой ложью. Признавайся, ведь это сэр Джордан — единственная причина твоих слез?
Элинор подавленно кивнула:
— Да, ваше высочество.
— Ты влюблена в него?
— Да… и, что самое ужасное, теперь, когда вы разрешились младенцем, я должна… — Элинор снова заплакала.
— Ты не вернешься в Англию, пока я не разрешу. Только я могу отпустить тебя. А за неимением четких указаний твоего отца… — Иоанна развела руками.
Впервые Элинор засомневалась, что правильно поняла принцессу.
— Вы не отпустите меня, пока он не потребует? — прошептала она с внезапно вспыхнувшей надеждой. — Несмотря на то что я больше не нужна здесь?
— Кто сказал, что ты больше не нужна? Я пригласила тебя ко двору, чтобы доставить удовольствие друзьям и уплатить долги, и эти причины по-прежнему в силе. Глупышка, я вовсе не собираюсь сажать тебя на корабль и отправлять в Англию. Во всяком случае, без особых на то оснований. Даю тебе слово, Элинор.
Смеясь и плача от радости, Элинор настолько забылась, что обняла свою высокую покровительницу за шею. И тут же, опомнившись, устыдилась своей несдержанности.
— О, ваше высочество, прошу простить мою непочтительность!
— Ерунда. А теперь, дорогая, скажи няне, чтобы принесла малыша. Я не видела его целый день.
Следующие несколько дней Элинор прожила как в раю. Уверенная, что только приказ принцессы Иоанны заставит ее вернуться домой, она предвкушала недели, а то и месяцы беззаботной жизни в Бордо.
Радость бурлила в ее венах, когда она скакала по заросшему жесткой травой песчаному берегу. Принцесса отпустила ее на все утро, и, хотя пришлось взять с собой грума и служанку, впервые за долгое время Элинор чувствовала себя свободной. Ее изящная кобылка оказалась резвой и выносливой. И необыкновенно красивой! Голова ее была гордо поднята, хвост реял в воздухе, когда она неслась галопом через дюны, словно понимала, что принесена в дар любви.
Склонившись к шее лошади, Элинор поцеловала шелковистую шкуру. Сидя в зеленом бархатном седле, увешанном звонкими бубенчиками, она чувствовала себя принцессой Аквитании.
— Леди Элинор! Стойте!
Элинор не узнала голоса, но почему-то почувствовала тревогу. Она вдруг заметила, что погода испортилась. С залива подул холодный ветер, а небо заволокло низкими облаками, предвещавшими бурю.
— Леди Элинор!
Заслонив глаза от неяркого солнца, неожиданно выглянувшего из-за туч, Элинор увидела всадника. Коротко переговорив с грумом и служанкой, он поскакал к ней. Элинор судорожно сглотнула, гадая, не привез ли он послание, которого она так страшилась. Неужели отец требует ее домой?
— Леди Элинор! Клянусь Пресвятой Девой, за вами не так-то легко угнаться! — воскликнул мужчина, осадив коня. — Пэйн Гастингс к вашим услугам, миледи.
Сердце девушки отчаянно заколотилось. Сделав над собой усилие, она учтиво спросила:
— Чему обязана такой честью, сэр Пэйн?
Он улыбнулся и снял с головы украшенную черным пером шляпу.
— Кто бы мог подумать! Вы та самая красавица с Саттонского турнира. Клянусь Богом, мой отец — самый счастливый человек во всем христианском мире.
Когда он спешился, Элинор заметила, что его левая рука на перевязи. Впрочем, это не помешало ему ловко соскочить с коня и предложить ей помощь.
— Зачем, сэр Пэйн? Разве мы не можем поговорить в седле? — Сердце ее сжалось, когда глаза встретились с его светло-карими глазами. В его хищном взгляде было что-то звериное.
Он пожал плечами, насмешливо поглядывая на нее.
— Я всего лишь хотел познакомиться с вами и проводить во дворец. Мы могли бы немного прогуляться… Впрочем, как вам будет угодно, леди Элинор.
Он подошел к своей лошади и забрался в седло.
— Как видите, я ранен. Не повезло на последнем турнире. Однако я не оставляю надежды через пару недель последовать за войском.
Элинор молча ехала рядом, не вникая в его слова. Что ему нужно? Время, проведенное при дворе, не прошло для нее даром. Раньше она непременно задала бы мучивший ее вопрос, но теперь ждала, зная, что рано или поздно он раскроет свои намерения.
Сэр Пэйн держался с непринужденностью и изяществом истинного придворного, достойного пышного двора принца Уэльского. Его унизанные перстнями пальцы, казалось, никогда не сжимали ничего тяжелее лютни, и если бы Элинор не видела его па турнире, то подумала бы, что усыпанный драгоценностями кинжал на его поясе — всего лишь украшение. Дублет из темно-синего атласа, отделанный золотым шитьем и красным бархатом, облегал талию, которая казалась особенно тонкой по сравнению с плечами и грудью. На черных сапогах из мягкой кожи поблескивали серебряные шпоры.
Каменистая тропа вывела их на пристань, скользкую от набегавших волн. Вспомнив пышный выезд Гастингса на параде перед турниром, Элинор спросила:
— Вы привезли с собой ту пятнистую кошку, сэр Пэйн?
— Да, Шеба всегда со мной. Вам понравился зверь, леди Элинор?
— До этого я видела его только на гербах и, признаться, сомневалась, что он вообще существует.
— Вымер, как единорог? Нет, леопарды довольно распространены в других частях света. Когда у Шебы будут детеныши, позвольте преподнести вам одного.
— О нет, сэр Пэйн, благодарю вас. Едва ли я способна справиться с таким могучим зверем, — поспешно отказалась Элинор, вынужденная ехать с ним бок о бок по узкой улице.
— Вас, наверное, удивляет, почему я прервал вашу прогулку.
— Полагаю, по важному делу.
Он хмыкнул, искоса поглядывая на нее. Элинор смотрела прямо перед собой, испытывая неловкость. Сэр Пэйн слыл большим любителем женщин, и дерзкий взгляд, шаривший по ее лицу и фигуре, служил тому подтверждением.
— Вас хочет видеть принцесса Уэльская, — сообщил он. — Во дворце важные гости. Этим утром в гавань вошли долгожданные корабли. Прибыл герцог, а вместе с ним цвет английского рыцарства.
— Наконец-то. Плавание затянулось.
— Да, мы словно побывали в чистилище. Слава Богу, все позади. Я воин, а не моряк. Увы, иногда приходится идти на жертвы. Мы с отцом прибыли за вами.
— За мной! — Руки Элинор судорожно сжали поводья.
— Мой отец не молодеет. Он жаждет последовать за принцем на войну, но хотел бы вначале ближе познакомиться с вами.
— Ближе познакомиться, — упавшим голосом повторила Элинор. Звучит двусмысленно, но, может быть, все не так уж и страшно. И потом, принцесса па ее стороне.
Пэйн хмыкнул, явно догадываясь о ее отношении к предстоящему браку.
— Так вы не знали, что мы присоединились к отряду герцога? Отец намерен направиться дальше в Кастилию, ну а мне, бедному инвалиду, придется задержаться здесь до выздоровления. Кстати, леди Элинор, с нами прибыли ваши знакомые: сэр Ральф д'Обри и его сестра, леди Миллисент.
Элинор встретила эту новость без всякого воодушевления. Она не сомневалась, что злопамятная Миллисент сделает все, чтобы отравить ее жизнь в наказание за воображаемое унижение на турнире в Саттоне.
Спешившись, Элинор отдала поводья груму и последовала за Гастингсом во дворец.
— Прошу прощения, сэр, мне нужно навестить мою госпожу, — сказала она, пытаясь проскользнуть мимо Пэйна, но он схватил ее за локоть.
— Не думаю. Хотя принцесса недавно родила, она развлекается с гостями. Поистине Иоанна — удивительная женщина.
Элинор потянулась к волосам, надеясь избавиться от навязчивого рыцаря под тем предлогом, что ей нужно привести себя в порядок.
Пэйн прищурился.
— Идемте, — резко произнес он. — Вы достаточно хороши, чтобы предстать перед самим королем.
Элинор неохотно последовала за ним в приемный зал, заполненный вновь прибывшими рыцарями и дамами. Без праздничного убранства просторное помещение с закопченными балками казалось унылым. Некоторые из гостей уже переоделись в придворное платье, другие остались в дорожной одежде, носившей следы трехнедельного плавания.
Принцесса Уэльская сидела на кушетке, беседуя с прибывшими из Англии друзьями. Рядом расположился ее деверь, Джон Гонт, высокий шатен с пышной, как у льва, гривой волос. Получив по линии жены титул герцога Ланкастера, он стал весьма влиятельной персоной, однако всегда находился в тени своего старшего брата.
— Элинор, познакомься с моим деверем. Джон, это моя новая фрейлина, Элинор Десмонд.
Присев в реверансе, Элинор застенчиво улыбнулась в ответ на восхищенную улыбку герцога. Хотя он считался довольно высокомерным, Элинор обнаружила в лице Ланкастера больше искреннего тепла и дружелюбия, чем у его прославленного брата.
— Так вот вы какая. Должен признать, все, что я слышал о вашей красоте, — истинная правда. Мне остается только сожалеть, что я отбываю на войну.
Он запечатлел на руке зардевшейся от смущения девушки легкий поцелуй.
— Элинор, дорогая, — поманила ее к себе принцесса Уэльская, когда Ланкастер ненадолго отвлекся. — Ты знаешь, что лорд Гастингс здесь? — спросила она вполголоса.
— Да, ваше высочество. Я разговаривала с его сыном.
— Не волнуйся. Он скоро уедет к моему Эдуарду. А я постараюсь, чтобы ты была занята в ближайшие несколько дней. Что ты на это скажешь?
С сияющими от счастья глазами Элинор поцеловала руку госпожи.
— Спасибо, ваше высочество. Буду вам вечно благодарна.
Не прошло и нескольких минут, как она получила первое из жизненно важных поручений принцессы, которое не мог выполнить никто, кроме «дорогой Элинор». Правда, столь очевидное предпочтение не прибавило ей благожелательности придворных дам, но Элинор сейчас было не до этого.
До пятницы Элинор так и не встретилась с Миллисент, которая, едва увидев ее, устремилась к ней с фальшивой улыбкой:
— Дорогая Элинор, рада видеть тебя! Как поживаешь?
Они обнялись. Затем Миллисент отступила на шаг и, склонив голову набок, прошлась взглядом по синему бархатному сюрко Элинор, надетому поверх платья из голубой шерсти. Это был один из нарядов принцессы, который та уже не носила. Довольно скромный по сравнению с другими, он удивительно шел Элинор.
— Ты такая модная, — заметила Миллисент, поджав губы. — Это французское платье?
— Да, а у тебя?
Высокомерно вскинув голову, Миллисент разгладила пышные юбки из мшисто-зеленого атласа.
— Это платье мне сшили в Лондоне специально для представления ко двору. Я приехала служить принцессе. Похоже, я заменю тебя, когда ты вернешься в Англию и выйдешь замуж.
Злобное замечание болезненно отозвалось в душе Элинор, но она не подала виду.
— О, до этого еще далеко. В Англию я вернусь лишь по окончании испанской кампании.
Миллисент натянуто улыбнулась, схватив ее за руку:
— Ах, святая невинность! Неужели ты не знаешь, что кое-кому не терпится тебя увидеть?
Словно по сигналу, из-за драпировок появился лорд Гастингс. Он вырядился в рейтузы и тесную тунику из коричневого бархата, подпоясав выпирающий живот кожаным поясом. Элинор похолодела.
— Ну, лорд Генри, разве я не обещала, что доставлю вам Элинор?
Элинор вымученно улыбнулась. Она понимала, что попалась, и с трудом сдерживалась, чтобы не стереть пощечиной хитрую улыбочку с лица Миллисент.
— Дорогая леди Элинор, — произнес лорд Гастингс своим скрипучим голосом. — Прошло слишком много времени с тех пор, как я лицезрел вашу красоту. — Он схватил ее руку и прижался к ней губами, вперив в Элинор восхищенный взгляд своего единственного глаза. — Клянусь распятием, вы стали еще красивее.
— Благодарю вас, лорд Гастингс, — ответила Элинор, ошарашенная внезапным появлением своего нареченного. Краешком глаза она заметила самодовольное выражение на лице Миллисент.
— Вы были так заняты, прислуживая принцессе, что я подумал, будто вы избегаете меня, — проскрипел лорд Генри, не выпуская ее руки из своей потной ладони.
— Какая странная мысль.
— Ревность — плохой советчик, — пробормотал он, ведя Элинор к мягкой скамье, над которой висела большая картина в золоченой раме. Придворные с любопытством поглядывали на них, недоумевая, чем Гастингс заслужил внимание прекрасной Элинор. Но те немногие, кто знал об условиях выкупа Гая, вскоре просветили остальных.
— Я хотела бы поблагодарить вас за брата, — сказала Элинор. — Хотя от этого мало проку, учитывая, что он уже на пути назад, в Испанию.
— Смелый парень. Вы должны гордиться им, а не осуждать.
— Вы тоже собираетесь в Кастилию?
— Да, с отрядом герцога.
Элинор передвинулась на дальний край скамьи, подальше от витавшего вокруг лорда Гастингса облака мускуса. Видимо, он надушился, чтобы заглушить исходивший от него неприятный запах. Черная повязка на глазу сбилась, открыв изуродованную шрамами плоть. Одного его вида было достаточно, чтобы Элинор замутило.
Лорд Генри снова придвинулся к ней.
— Элинор, — начал он, пытаясь взять ее руку, которую она спрятала в складках юбки. — Мы скоро выступаем. И я хотел бы знать, когда мы поженимся.
— Это должен решить мой отец. К тому же я нахожусь на службе у ее высочества.
Ее уклончивый ответ разозлил Гастингса. Побагровев от гнева, он рявкнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42