– С головой у него все в порядке. Когда я спросил, есть ли среди его знакомых кто-нибудь, кто согласится стать моим проводником, он сам вызвался проводить меня. Дело в том, что он наполовину шотландец, ему нужна моя помощь, чтобы перебраться в Англию.
– Боже милостивый! Он так старательно прячет лицо, что я даже не подозревал, что он смешанных кровей! – растерянно выговорил Гэвин. – Его отец был купцом?
– Да, по имени Хью Монтгомери.
Гэвин нахмурился.
– Сам я никогда с ним не встречался – Монтгомери погиб в кораблекрушении за два года до того, как я прибыл на Восток. Но с его именем связан какой-то скандал, правда, подробностей я не знаю. Впервые слышу, что у него был сын.
Скандал? Кайл решил, что об этом Трот ничего не знает. Ее беззаветная преданность отцу была очевидна.
– После гибели Монтгомери Цзинь покинул Макао. Чэнгуа приютил его и нашел применение его знанию языков. Когда Цзинь не притворяется простодушным драгоманом, он говорит с приятным шотландским акцентом.
– Черт! Если его воспитал отец-шотландец, значит, Цзинь понимает по-английски каждое слово. – Гэвин криво усмехнулся. – Этот хитрый старый лис Чэнгуа не смог бы найти лучшего шпиона. Хорошо, что мне нечего скрывать.
– Юный Цзинь – удивительное существо. – Кайл улыбнулся, вспоминая встречи с Трот. – Наш разговор должен остаться в тайне. Я предупредил тебя только на случай, если со мной что-нибудь произойдет и Цзиню понадобится твоя помощь.
– Я сам охотно согласился бы помочь ему, если бы раньше узнал, что в его жилах есть примесь шотландской крови. – Гэвин вдруг просиял. – А если я пообещаю отвезти его в Англию, он откажется от нелепой затеи доставить тебя в храм?
– Нет. Я уже предлагал ему то же самое. Он отказался. Цзинь Кан – гордый парень.
– Если он наполовину шотландец и наполовину китаец, значит, он и впрямь горд, как Люцифер. – Гэвин усмехнулся. – Ловко он одурачил меня! Но раз уж я решил основать филиал в Лондоне, я предложу ему работу. Со своими знаниями языков и навыками клерка он будет незаменим.
Не возьмет ли Гэвин свои слова обратно, узнав, что на самом деле Цзинь Кан – на редкость миловидная женщина? Наверное, нет, ведь он почти всю жизнь прожил в Америке и перенял тамошнюю либеральность. Кайлу вдруг захотелось увидеть, как изумится Гэвин, узнав тайну Трот.
За прошедшие недели Кайл и Трот разработали подробный план, украдкой встречаясь в глубине большого склада. Как только решение было принято, устранить мелкие затруднения оказалось проще простого. Кайл начал есть только китайскую пищу, по вечерам в своей спальне он облачался в китайскую одежду, которую принесла ему Трот. Вскоре он привык к новому облачению и нашел, что оно удобнее европейского.
Трот тоже была занята, готовясь оборвать все нити, связывающие ее с Кантоном. Она разузнала, какая дорога ведет в Хошань, купила необходимые припасы, договорилась с лодочником, который должен был по возвращении из храма отвезти их из Кантона в Макао. Там они без труда отыщут какой-нибудь корабль, отплывающий в Англию, и приключение благополучно завершится.
– Когда ты уезжаешь? – спросил Гэвин.
– На следующей неделе, в тот же день, когда ты покинешь Кантон. Я проникну в город, переодевшись нищим калекой.
– Умно! – Гэвин заулыбался. – Признаться, я завидую тебе. Я давно хотел совершить такую поездку, но понимал, что за это меня выдворят из Кантона. А этого я не могу себе позволить.
– В конце концов иностранцам разрешат свободно путешествовать по Китаю, и у тебя появится шанс. А мне другой случай может не представиться. – Уныние Кайла, вызванное скорым возвращением на родину, умеряла лишь мысль о том, что он проведет несколько месяцев на одном корабле с Трот. Времени с избытком хватит, чтобы получше узнать от Трот о Китае. Он будет учиться китайскому, брать у нее уроки каллиграфии. В обществе Трот месяцы пролетят незаметно.
Кайл досадовал только на то, что Трот слишком привлекательна. Обычно его влечение к миловидным женщинам бывало мимолетным, он без труда избавлялся от него. Но забыть о Трот будет не так-то просто – она не из таких. Ее сообразительность и ум под стать подтянутому сильному телу, ее знания обширны, она практична, не лишена чувства юмора и непредсказуема. Несмотря на то, что Кайл узнал обе стороны ее натуры, Трот для него по-прежнему оставалась интригующей загадкой.
Каково ей было, когда ее вырвали из европейской обстановки и поселили в китайском доме? Трот говорила, что уважает Чэнгуа и ценит все, что он сделал для нее, однако обожаемого отца он ей не заменил. И все-таки она привыкла к новой жизни и не роптала, даже если считала, что судьба несправедливо обошлась с ней.
Кайл надеялся, что Англия окажется достойной мечтаний Трот.
– Эй-я! – Мощным ударом Чэнгуа сбил Трот с ног.
Перекатившись по земле, она легко вскочила, готовая отразить очередной удар. Но вместо этого Чэнгуа чинно поклонился.
– На сегодня хватит. Благодарю, Цзинь Кан. Сегодня твоя ци сильна, как никогда.
– Но не так сильна, как ваша, дядя. – Заложив ладони в широкие рукава, Трот ответила ему почтительным поклоном и внутренне сжалась, понимая, что дольше откладывать важный разговор нельзя. – Позвольте мне, ничтожеству, попросить вас об одолжении.
Чэнгуа оправил простую тунику, в которой обычно упражнялся.
– О каком?
– Торговый сезон почти закончился. Многие иностранцы уже покинули Кантон. Поскольку я почти свободна, я хотела бы съездить в Макао, на могилы родителей. – Она умолкла и, затаив дыхание, ожидала ответа. Если Чэнгуа откажет ей, выскользнуть из дома будет труднее.
Он впился в нее взглядом проницательных черных глаз. Трот потупилась и застыла в неподвижности, молясь о том, чтобы не пробудить в нем подозрения.
– Ты поплывешь в Макао с кем-нибудь из торговцев?
– Гэвин Эллиот позволил мне отплыть на его корабле. Он уезжает через два дня.
– Отлично, можешь отправляться в Макао, твои намерения благородны. Сообщи, когда ты вернешься. Тебе нужны деньги для поездки?
– Нет, дядя. – Трот не поднимала глаз, чувствуя угрызения совести оттого, что Чэнгуа не только согласился отпустить ее, но и предложил ей денег для мнимого паломничества.
Трот и вправду собиралась побывать в Макао на могилах родителей, но Чэнгуа все-таки солгала.
Подавив внезапное желание во всем признаться, она порывисто опустилась на колени в низком церемониальном поклоне котао, коснувшись лбом бархатистого дерна и всем видом выражая признательность.
– Я чрезвычайно благодарна вам за снисходительность.
– Ты заслужила эту привилегию. – Уже погруженный в мысли о сегодняшних делах, Чэнгуа зашагал к дому.
Вместо того чтобы последовать за ним, Трот углубилась в сад, с грустью обходя свои излюбленные уголки. Было еще очень рано, солнце только что встало – самое время проститься с безмятежной красотой, которая, подобно целебному бальзаму, успокаивала ее душу.
Трот помедлила у водопада, превращенного в музыкальный инструмент: струйки воды журчали, создавая удивительную гармонию звуков. Пестрые уточки в пруду уже проснулись и деловито оправляли перышки и завтракали. Трот пыталась получше запечатлеть в памяти каждый пруд, камень и изогнутое дерево, понимая, что больше никогда не увидит это великолепие.
В последнюю очередь она свернула к чайному домику, где часто медитировала и где Максвелл предложил ей помощь, которая обещала изменить всю жизнь Трот. Если бы в тот день они не встретились, сейчас Трот не обдумывала бы побег.
Она вошла в домик через полукруглый дверной проем, так не похожий на скучные прямоугольные двери в домах фань цюй. Несмотря на то, что Трот провела в доме Чэнгуа пятнадцать лет, некоторых комнат она так и не видела. В доме жили взрослые сыновья Чэнгуа с семьями, жены купца и их слуги, доступ во многие внутренние покои был закрыт.
Трот уже знала, что будет скучать по тихим внутренним дворикам, по павильонам и саду, которые так дополняли друг друга, что было трудно угадать, где кончается дом и начинается сад. Она рассудила, что в холодной Англии таких дворцов не найти.
Лин Лин она застала во дворе у пруда, заросшего лилиями. Молодая женщина сидела на берегу и смотрела, как в прозрачной воде беззвучно играют золотистые карпы. Как всегда, четвертая жена Чэнгуа была изысканно одета и подкрашена, ее красота казалась неземной.
– Сегодня ты рано покинула свои покои, – заметила Трот, присаживаясь рядом на каменистый берег пруда.
Взгляд Лин Лин стал мечтательным.
– Теперь я знаю точно, Цзинь Кан: я ношу ребенка моего господина. – Она приложила ладонь к животу, благословляя зародившуюся там жизнь.
– Замечательно! – воскликнула Трот, подавляя зависть. – Пусть он будет первым из твоих крепких и здоровых сыновей. Должно быть, господин и первая жена очень рады.
– Конечно. – Лин Лин улыбнулась. – Тай-тай говорит, что в доме уже давно не появлялись малыши.
Титул тай-тай носила старшая, первая жена Чэнгуа. Эта седовласая женщина с пытливым взором правила домом твердо и мудро. Сама выбирая жен мужу и сыновьям, она поддерживала в доме мир и согласие. К сироте-полукровке, привезенной мужем из Макао, она относилась по-доброму, но сдержанно. Трот сообщила подруге:
– Через два дня я уезжаю в Макао, на могилы моих родителей.
– Ты сожжешь над могилами погребальные дары, или христиане так не делают?
– Да, у христиан нет такого обычая, – подтвердила Трот, – но я воздам отцу и матери почести, как полагается у китайцев, – ведь они лежат в китайской земле.
Лин Лин подтянула к себе распустившийся бутон водяной лилии.
– Ты не вернешься?
Трот похолодела.
– С чего ты взяла?
– В Макао много людей со смешанной кровью. Твое место там, а не здесь. В Макао ты можешь найти мужа, который будет почитать тебя и дарить тебе сыновей.
– Ты догадлива, – нехотя признала Трот. – Я и вправду хочу поселиться в другом месте.
– Мой господин будет опечален, потеряв тебя.
– Пожалуйста, ничего не говори ему!
– Я тебя не выдам. Ты не рабыня, ты вправе уехать отсюда, но будет лучше, если ты сделаешь это тайно. – Лин Лин опустила в воду кончики пальцев, по поверхности побежали расходящиеся круги. – Я с самого начала знала, что судьба уведет тебя из Кантона.
– Правда? – изумленно переспросила Трот. – А я в этом сомневалась…
– Потому, что пробудилась совсем недавно. Ты встретила мужчину, к которому потянулась сердцем, верно? В последние недели ты была не такой, как прежде. Он решил взять тебя в жены?
Трот ошеломленно уставилась на подругу. Юность и проказливость Лин Лин помешали ей заметить, как проницательна китаянка.
– Да, есть человек, который завладел моими мыслями, – осторожно выбирая слова, сказала Трот. – Он поможет мне устроиться на новом месте, но в жены не возьмет.
Лин Лин приподняла тонкие изогнутые брови.
– Ты еще совсем не знаешь мужчин, Мэй Лянь.
– Ты впервые назвала меня настоящим именем! – воскликнула Трот.
– Так и подобает, поскольку ты покидаешь этот дом, став женщиной.
Трот коснулась ее руки.
– Я буду скучать по тебе, Лин Лин.
В глазах китаянки заблестели слезы.
– И я тоже. Только ты не сердилась, когда я дразнила тебя. – Она перевела взгляд на свои перебинтованные ножки в туфлях с вышитыми львами. – Жить так, как ты, я бы не хотела. Но иногда… я завидую твоей свободе.
Легенда гласила, что перебинтовывать женам ноги начали еще в глубокой древности, чтобы они не могли сбежать. Лин Лин гордилась своим титулом младшей жены Чэнгуа и даже не помышляла о бегстве, но ее жизнь была однообразна и со временем должна была стать еще скучнее, превратившись в рутину. Вдовам не позволялось вновь выходить замуж, а те из них, мужья у которых, как у Лин Лин, были на сорок лет старше, вдовели рано и были обречены на тоску и одиночество. Возможно, такая судьба устраивала Лин Лин, но только не Трот.
Туманное будущее перестало вызывать в ней тревогу. Вернувшись к себе, Трот умылась и открыла сундук, выбирая вещи, которые сегодня предстояло унести из дома.
Несколько дней она понемногу переносила свое имущество на склад и укладывала в крепкий, окованный медью сундук, который предоставил ей Максвелл. Первой Трот унесла отцовскую Библию, потом – материнские драгоценности и женскую одежду, которой так дорожила, вынужденная притворяться Цзинь Каном.
Сегодня она выбрала последние книги отца и изящный расписной свиток, привязала их полосой ткани к животу под туникой. Покончив со сборами, она направилась к Водным воротам, где уже ждал лодочник, чтобы доставить ее в сеттльмент. В конце сезона на складах обычно царила суета. Но через два дня они опустеют, и Трот с Максвеллом двинутся в путь.
Трот не знала, какое из двух ее чувств сильнее – страх или радостное предвкушение.
13
За день до отъезда из Кантона Кайл получил пачку писем, последнюю перед возвращением на родину. Письма он отложил на вечер, решив прочесть их, когда будут уложены все вещи.
В письме, написанном дрожащим отцовским почерком, сообщалось о состоянии дел в поместье, которыми Кайл должен был заняться по приезде. Письмо его сестры Люсии было жизнерадостным и полным подробностей, а внизу неуверенной ручонкой приписал наилучшие пожелания ее старший сын, достопочтенный Эдвард Джастис, гордый тем, что ему уже исполнилось пять лет.
Как всегда, письмо брата Кайл прочел последним. В детстве они были неразлучны, но отвыкли друг от друга, после того как отец послал их учиться в разные школы. Когда Кайлу исполнилось восемнадцать, между ним и братом разгорелась яростная ссора, оставившая неприятный осадок и отчуждение на долгие годы. Братья помирились незадолго до отъезда Кайла на Восток, но времени на то, чтобы возродить былую дружбу, им не хватило.
Это сделали письма. Шесть лет они поддерживали постоянную переписку. Кайл поверял бумаге слова, которые ни за что не решился бы произнести вслух, и Доминик следовал его примеру. Их разделяла половина земного шара, но Кайл чувствовал, что брат близок ему, как в детстве.
Он пробежал взглядом страницы, заполнение которых заняло несколько недель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42