– Миледи, скорее идите к воротам!
Кивнув на прощание все еще смеющемуся повару, Жизель вышла на холодный воздух. Лишь на миг он принес облегчение после адского пекла кухни, но уже через секунду заставил Жизель обхватить себя руками, чтобы унять дрожь.
– В чем дело? – спросила она Мэри, которая, едва госпожа поравнялась с ней, тут же увлекла ее в сторону ворот.
– Святочное полено застряло! – воскликнула служанка.
Однако ее объяснение оказалось излишним: Жизель увидела огромное, диаметром не менее ярда, бревно, которое одним концом сползло с подводы и застряло между тяжелой опускаемой решеткой и внутренними крепостными воротами, почти полностью загородив собой въезд.
Издав стон отчаянья, Жизель подобрала свои юбки и бросилась вперед, совершенно забыв о скользкой брусчатке. Почувствовав, что падает, она замахала руками, стараясь сохранить равновесие, однако все же не удержалась и приземлилась на заднюю точку.
Боли Жизель не ощутила, лишь мгновенное чувство неловкости. Проворно вскочив на ноги, она осмотрела юбки и обнаружила отвратительное влажное пятно. Судя по виду возницы и других рабочих во дворе, которые наблюдали за ней с открытым ртом, ее падение сильно всех позабавило.
Жизель сосчитала до десяти и мысленно велела себе сохранять спокойствие и достоинство. В конце концов, ничего страшного не произошло. Ну упала, с кем не бывает! Да и с застрявшим поленом особых хлопот не предвидится. Все это не стоит того, чтобы дядюшка усомнился в ее деловых качествах.
Внезапно из-за подводы раздался глубокий мужской голос:
– Ну и что за идиот здесь всем распоряжается?
Челюсти Жизель непроизвольно сжались. Она снова припустила к воротам, хотя теперь и с большей осторожностью.
– Я спрашиваю, кто здесь распоряжается? – снова прозвучал раздраженный вопрос. Теперь за неподвижной подводой Жизель увидела дворянина с надменным лицом: он вскарабкался на колоду и, подбоченясь, озирал внутренний двор замка, словно капитан – дальние берега. – Неужто этот олух не видит, что тут происходит!
Лицо Жизель смягчилось: ясно, что этот мужчина, одетый в великолепный расшитый камзол, отороченный мехом плащ и высокие кожаные сапоги, несомненно, один из гостей ее высокородного дяди, а следовательно, ей нужно быть с ним вежливой.
Дворянин ловко прошел по огромному бревну к задней части подводы и легко спрыгнул во двор, даже не поскользнувшись. Не то что я, отметила про себя Жизель.
От ее взгляда не укрылось, что незнакомец красив, что у него волнистые каштановые волосы, квадратный подбородок и очень прямой нос. Даже сейчас, лишившись своего импровизированного капитанского мостика, он не утратил внушительного вида.
– Простите, сэр, – произнесла Жизель, не обращая внимания на старика Джона, кучера застрявшей подводы, – полагаю, вы желаете говорить со мной?
Незнакомец на мгновение опешил, причиной чему, как предположила Жизель, явилась его невоздержанная речь, отнюдь не подобающая манерам воспитанного человека. Однако он очень быстро овладел собой. Не легко подобного гордеца обескуражить, отметила Жизель.
– Так это вы отвечаете за порядок во дворце? – спросил он. – Надеюсь, сэр Уилфрид в добром здравии?
– Мой дядюшка сейчас в солярии. Если хотите присоединиться к нему, слуги вас проводят. А пока что я распоряжусь, чтобы люди вытащили бревно и колоду, и…
– Так вы – племянница сэра Уилфрида? – перебил ее незнакомец, и губы его расплылись в широкой улыбке.
Странное чувство пронзило Жизель. Будто гордый капитан внезапно сошел на берег и уставился на нее оценивающим взглядом.
Господи! Какая-то неведомая тревога охватила Жизель. Что ты задумал, дядюшка, что ты задумал? – вертелось в голове. Неужели мог выбрать ей в мужья такого спесивца, хоть и не лишенного красоты и обаяния… ну и, конечно, молодости?..
– Если сэр Уилфрид – мой дядя, то любому не составит труда догадаться, что я – его племянница, сэр, – произнесла девушка, тщательно стараясь скрыть дрожащие нотки в голосе.
– Так, значит, вы – Жизель? – Он явно смутился, но тут же взял себя в руки. Снял шляпу и отвесил низкий поклон. – Позвольте представиться, миледи, меня зовут Майлс Бакстон. Необычайно рад познакомиться с вами. Признаюсь, слава о вашей красоте велика, но в действительности вы намного прекраснее. – Он снова поклонился и подошел ближе, голос его стал мягче, но все равно перекрывал шум, который издавала недовольная толпа, скопившаяся за перегородившим дорогу злосчастным бревном.
Жизель с трудом подавила скептический смешок: она прекрасно знала, что в данную минуту выглядит не лучшим образом – шаль сбилась на плечо, пышные юбки измазаны в грязи, а лицо все еще потное от кухонной жары. И он называет ее прекрасной? Только не сейчас! Этот человек еще более лицемерен, чем Бернард Ловен!
Однако, напомнила себе Жизель, кем бы сэр Майлс ни был, он приглашен ее дядюшкой. Девушка присела в реверансе.
– Я тоже рада знакомству, – браво солгала она. – Добро пожаловать в замок Уотертон. А теперь, если позволите, мне нужно заняться…
Не дав ей договорить, сэр Майлс коротко кивнул, развернулся на каблуках и приказал троим слугам, которые, раскрыв рты; наблюдали за всеобщей суматохой, подставить плечи под бревно. Жизель хотела было сообщить ему, что распоряжается здесь она, однако сэр Майлс уже скинул плащ и камзол, оставшись в колете и белоснежной рубашке, бросил одежду на подводу и присоединился к слугам.
На мгновение она залюбовалась великолепным телосложением гостя, но тут он повернулся к ней и широко ухмыльнулся, словно желая сказать: «Ну что, я ведь славный малый, не правда ли?»
При других обстоятельствах Жизель охотно согласилась бы и улыбнулась в ответ, но, раз именно он навязан ей в женихи, тщеславие и самолюбование рыцаря вызвали лишь глухое раздражение.
– Я вижу, что могу положиться на вас в сложившейся ситуации, сэр Майлс. Пожалуй, пойду распоряжусь относительно ваших покоев. Как мне известно, вас сопровождает свита из десяти всадников…
– Двадцати, – поправил гость и знаком велел слугам закинуть полено на подводу.
Двадцать всадников! – ужаснулась Жизель. Ее предупредили, что их ожидается только десять, и она сделала соответствующие распоряжения. Где же разместить еще десять человек?
Пользуясь тем, что сэр Майлс полностью поглощен работой, девушка бросила на него мимолетный взгляд, полный укоризны, и обратилась к вознице Джону, пытавшемуся удержать на месте прядавшую ушами ломовую лошадь:
– Когда дело будет сделано, доставьте полено в зал.
Сэр Майлс выпрямился.
– С радостью исполню любое ваше пожелание, миледи.
Она любезно улыбнулась ему и сказала:
– Сэр, вам нет более нужды заниматься черной работой – на то у нас имеются слуги. Старый Джон отлично справится сам.
Полено тем временем опять начало сползать с подводы. Предостерегающий вскрик одного из слуг заставил Майлса вновь ухватиться за злосчастное бревно. Занятие, конечно, не вполне достойное такого высокого гостя, зато способное расположить к нему юную Жизель.
Она вежливо попрощалась, но Майлс не слышал ее. Когда полено оказалось наконец на подводе, двое слуг принялись шустро обвязывать его канатом для прочности. Майлс распрямился и увидел, что Жизель уже направляется к парадным дверям.
Хотя походка ее была плавна и грациозна, Майлс отметил, что девушке не терпится покинуть его общество. А когда он увидел грязное пятно на ее юбках, то понял, почему она так сухо разговаривала с будущим мужем.
Ее смущало то, что он застал ее в неприятной ситуации и в довольно непрезентабельном виде.
Ох уж это женское тщеславие! – с недовольством подумал Майлс. Радуясь тому, что хоть в зале не придется возиться с поленом, он снял с подводы одежду и накинул на плечи плащ, не сводя глаз с удаляющейся изящной фигурки.
Как ни странно, во время обсуждения брачного контракта сэр Уилфрид нисколько не преувеличивал достоинств невесты, как можно было бы ожидать от близкого ее родственника. Напротив, сеньор выказал достаточную сдержанность, отзываясь о ней. Даже в сбившейся шали и испачканном грязью наряде девушка была совершенно очаровательна – красивое личико в форме сердечка, живые ярко-зеленые глаза, изысканно очерченные подбородок и рот… неулыбчивый рот, если уж быть до конца честным.
А еще, надо заметить, для юной девицы Жизель достаточно саркастична. Раздумывая над их первой встречей, Майлс неожиданно для себя подвел неутешительный итог: невеста явно не почувствовала к нему расположения.
Впрочем, он наверняка ошибается, просто обстоятельства знакомства сложились не самым благоприятным образом, а уйти она поторопилась лишь потому, что продрогла на морозном воздухе.
Возница стегнул хлыстом лошадь, заскрипели колеса, и подвода наконец тронулась с места.
Какое значение имеет первоначальная реакция девушки? – думал Майлс, ожидая появления во дворе своих воинов. Брачный контракт уже составлен, и его осталось только подписать, девушка оказалась красавицей, а ее приданое легко заставит закрыть глаза на любые недостатки невесты, если таковые и имеются. Все, вместе взятое, делает будущий брак самым желанным, какого только может ожидать мужчина.
Да и женщина – тоже. Сэр Майлс Бакстон являлся женихом номер один в Англии – и прекрасно знал об этом.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Спустившись в огромный зал, чтобы принять участие в праздничной трапезе, Майлс внимательно оглядел помещение и отметил его великолепные пропорции и обстановку. Стены украшало множество гобеленов с изображением охотничьих и батальных сцен; тонкую ручную работу позволяли рассмотреть факелы и свечи, расставленные повсюду и создающие эффект расширяющегося пространства.
Широкие дубовые столы были застланы хрустящими полотняными скатертями, хвойные лапы и ветви падуба и омелы, закапанные свечным воском, струили тонкий аромат, который смешивался со смолистым духом пылающих факелов и пряными запахами душистых трав, щедрой рукой разбросанных по камышовым циновкам. Пушистые хвойные лапы вперемешку с вьющимся плющом свисали с многочисленных крюков, вбитых в стены, украшали подоконники высоких узких окон с плотными занавесями, защищающими гостей от пронизывающего зимнего ветра.
В главном дворцовом зале сэра Уилфрида имелось небольшое возвышение – своеобразные подмостки, предназначенные для менестрелей и огороженные невысокими перилами, и Майлс заметил, что музыканты уже рассаживаются и начинают настраивать свои инструменты. Всего их было четверо: один – арфист – тихонько трогал струны, второй пристраивал на коленях маленький барабан для отбивания ритма, третий уже занес смычок над альтом, последний держал в руках тростниковую свирель.
Майлс не был первым, кто спустился в трапезный зал. Кое-кто из приглашенных уже неспешно передвигался вокруг столов – негромко переговариваясь, гости терпеливо ожидали появления сеньора. В дальнем конце зала Майлс увидел группу оживленно беседующих молодых вельмож; чуть ближе, приветливо улыбаясь ему, стояли леди Алиция Дерозье и леди Елизавета Коутон.
Но где же леди Жизель? Не мешало бы ей посмотреть, как реагируют на него красивые молодые дворянки, как одаривают его своим благосклонным вниманием. Жаль также, что его отца и братьев здесь нет – может, перестали бы наконец относиться к нему с пренебрежением и оценили бы его по заслугам.
Впрочем, теперь это уже не имеет значения. Совсем скоро, когда он породнится с сэром Уилфридом, взяв в жены его единственную племянницу, они будут вынуждены признать, что он – достойный член их семьи.
Майлс подумал о двенадцати подарках, которые привез для своей суженой, – по одному на каждый день торжественных празднеств, от Рождества до Крещения. Если принять во внимание ценность подарков, девица наверняка примет их с радостью и отдаст должное благородству и щедрости будущего супруга, что заставит юную леди попридержать свой острый язычок, склонный к язвительным замечаниям.
Удовлетворенный собственными умозаключениями, Майлс стал медленным шагом прогуливаться по залу, втягивая носом ароматы, плывшие из коридора, который вел в кухню. Сэру Уилфриду повезло, что у него такой исполнительный сенешаль: ему удалось ничего не упустить из виду и отлично подготовить все к торжествам. А может, в жизни сэра Уилфрида появилась некая дама, проследившая и за сенешалем, и за слугами со свойственными женщинам тонкостью и интуицией? – подумал Майлс.
А если и так, что в том дурного? Жены у сэра Уилфрида нет, а что за жизнь без женской ласки? Скучная и одинокая…
Великий Боже! Что навело его на подобные мысли? Сам Майлс никогда не ощущал недостатка в женском внимании и, помани только пальцем, имел бы возле себя самых прекрасных представительниц слабого пола. И ни за что не стал бы связывать себя брачными узами, если бы не власть и деньги – и то, и другое давал союз с племянницей сэра Уилфрида.
Припомнив гибкую фигурку Жизель, Майлс с довольным видом улыбнулся: пожалуй, в будущем супружестве ему предстоит насладиться и кое-чем другим.
* * *
А тем временем Жизель сидела в своих уютных покоях, расположенных в одной из башен, и предавалась куда менее благостным мыслям. Девушку занимало, получится ли говядина с аппетитной корочкой, но вместе с тем сочной, не пережарят ли куски свинины, будет ли рыба достаточно нежной, удастся ли Жюстину приготовить несколько видов сложных соусов и подать их к столу должным образом, хватит ли у них хлеба и соли и что делать, если запасы провизии начнут истощаться. И лишь в самую последнюю очередь Жизель подумала о том, достаточно ли привлекательно она выглядит, и бросила взгляд на свое отражение.
Впрочем, для нее действительно важнее всего была сегодняшняя трапеза – ведь от того, как пройдет святочный ужин и будут ли удовлетворены многочисленные гости, зависит ее будущее. А внешность – только необходимое приложение ко всему остальному и должна соответствовать торжеству.
Так размышляла Жизель, уверяя себя, что комплименты сэра Майлса и его восторженные взгляды были не совсем искренними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13