* * *
В первый раз Мег радовалась, что круглая каменная голубятня Хоксли располагалась так далеко от господского дома. Обычно она не любила помогать деревенским парням в сборе яиц, а сейчас была благодарна возможности пройтись.
Мег объяснила Уилле, что именно нужно отнести Ричарду, а сама отправилась сюда. Сейчас у нее не было сил встретиться с ним лицом к лицу, ей надо было побыть одной.
Осенний воздух был прохладен, но солнце еще давало тепло. Мег вполне хватило накинутой на плечи шерстяной шали. Уходя из дома, она постаралась не привлекать к себе внимания, а потому не стала одеваться.
И вот она у голубятни. Закругленные каменные стены дарят покой. Воздух свеж. Вокруг слышится воркование птиц.
Мег опустилась на землю у стены и уткнулась лицом в колени. Здесь, в полном уединении, она могла даже заплакать. Больше не нужно было сдерживать слезы, которые давно закипали у нее на глазах, и Мег дала себе волю. Она рыдала самозабвенно и совсем не женственно, что непременно отметила бы ее мать. Перед ней стояло лицо Ричарда, когда они расставались. Он выглядел так, словно она воткнула нож ему в сердце.
Наконец поток иссяк. Мег вытерла рукавом глаза, подняла голову и прищурилась, разглядывая открывшийся перед нею простор. Случайно она села лицом к южному полю, где мальчики обнаружили лежавшего в забытьи раненого Джона. Именно там стояло на страже изготовленное Ричардом пугало, охраняя озимые посевы от грачей и галок.
Увидев пугало, Мег почему-то ощутила чувство потери и вновь разрыдалась с еще большей силой, но вскоре взяла себя в руки. Надо знать меру. Немного жалости к себе не помешает, однако не стоит купаться в ней, можно утонуть.
Чтобы отвлечься, Мег стала рассматривать окрестности. С утра погода улучшилась. Облака улетели, и теперь небо было таким синим, что щипало глаза. Над башенкой голубятни кружились голуби, временами удаляясь в поля в поисках потерянного при севе зернышка. Мег почувствовала гармонию этой картины. Сама она была всегда слишком занята домашними делами и уходом за Эллой. Потому прежде ей не хватало времени, чтобы насладиться красотой окружающей природы. Сейчас она испытывала благодарность за возможность увидеть все это, ведь скоро ей предстоит покинуть эти места ради сомнительных удовольствий придворной жизни.
И наверное, никогда сюда не вернутся…
Мег испытала новый приступ жалости к себе, но тут ее внимание привлекла длинная тень, выдвигающаяся справа из-за закругленной стены.
Мег вскочила на ноги и стала настороженно присматриваться. Тень все удлинялась. Мег решила, что к ней приближается женщина, ибо основание тени было значительно шире, чем вершина, что заставляло думать о юбке.
В следующий миг ее подозрение подтвердилось. Из-за поворота показалась Фиона и тут же отпрыгнула, схватившись за горло.
– О Боже! Вот вы где. Я испугалась от неожиданности. – В голосе Фионы одновременно звучали и легкая насмешка, и пережитый страх. – Я вас везде искала, но убедилась, что в доме вас нет. Честно говоря, голубятня была моей последней надеждой. Иначе я бы решила, что вы ушли в деревню или решили сходить в часовню.
– Простите, что причинила вам беспокойство, – извиняющимся тоном проговорила Мег, надеясь, что следы слез уже исчезли с ее лица. Но вдруг она встревожилась: – Что-нибудь случилось, и поэтому вы меня ищете? Я нужна в доме?
– Нет-нет, там все в порядке, – отмахнулась Фиона, подошла, к Мег поближе и внимательно вгляделась в ее лицо. – Я пришла узнать, не случилось ли что-нибудь здесь.
– Не могу представить себе, почему вы так решили, – с притворным смешком ответила Мег и заправила за обруч выбившуюся на ветру прядь.
– Уилла сказала, что вы чем-то огорчены. Я давно заметила, она ведь очень о вас заботится, прямо как мать. – Фиона улыбнулась. – Она отослала меня с кухни, где готовит ужин, и сказала, чтобы я вас нашла и узнала, не случилось ли чего.
Чувства Мег были так расстроены, что от одного упоминания о доброте Уиллы ком встал у нее в горле. Она проглотила его и постаралась ответить пусть притворным, но легким тоном:
– Уилла очень заботлива, но со мной все в порядке. Мне захотелось подышать воздухом после духоты в комнате больного и волнений из-за брата Томаса. Слишком много всего для одного дня. Ричард вполне справляется один, вот я и решила немного отдохнуть на свежем воздухе. – Мег заметила, что ее голос звучит слишком напряженно и на высокой ноте. Она подняла лицо к солнцу и прикрыла глаза, чтобы спрятаться от проницательного взгляда Фионы. – Здесь так хорошо, правда? Должна сказать, что мне жаль уезжать завтра.
– Зато вы знаете, что вернетесь сюда, когда время вашего обязательного присутствия при дворе окончится. Это утешает, разве не так?
Невинное замечание Фионы заставило Мег раскашляться. Она сделала вид, что выступившие слезы – результат пылинки, попавшей ей в глаза.
– Может быть, лучше вернуться, в дом? – предложила Мег, когда окончательно взяла себя в руки.
Так нелегко скрывать свои мучительные мысли от слишком проницательной невестки Ричарда.
Однако Фиона не спешила соглашаться.
– Но здесь так хорошо! – воскликнула она, взяла Мег под руку и подвела к стене голубятни. – Должна сказать, что я с удовольствием отдохну минутку от суеты и от своих детей – тоже. – И она подмигнула Мег. – Да и Уилла уверила, что сама справится с ужином, а Ричард, как вы сказали, не нуждается в помощи. Он прекрасно разбирается в ранах и их лечении.
Мег кивнула. Обе женщины опустились на освещенный пятачок лужайки и откинулись к нагретой солнцем стене. Фиона продолжала говорить о Ричарде и его медицинских познаниях, о том, что он достиг рыцарской славы еще до того, как вступил в ряды тамплиеров, о битвах, в которых он участвовал во славу короля.
Мег слушала молча, не в силах произнести хоть слово в ответ. В памяти всплывали сцены, в которых они были вместе. Вот Ричард заботится о ней после бури, смешивает мазь, втирает в ее плечо. Вот он почти готов поцеловать ее на рассвете в саду. Мег помнила его огненные взгляды, помнила ласковые прикосновения после гнусного нападения брата Томаса.
Мысли кружились в голове как водоворот, затягивая Мег все глубже и глубже. Пытаясь вырваться из этого круга и чем-нибудь отвлечься, она дождалась паузы в рассказе Фионы и попросила:
– Простите, Фиона, но если у нас есть время, не могли бы вы закончить ту историю, которую начали рассказывать в кухне. Тогда нас прервали. Историю о странной реакции Ричарда на появление Адама.
Фиона долго молчала, и Мег испугалась, что сказала лишнее. Конечно, история тоже связана с Ричардом, но разговор о его усопшем родственнике отвлечет Мег от дум о превосходных качествах самого Ричарда и от воспоминаний о времени, проведенном вместе.
Фиона в задумчивости потерла лоб, вздохнула и повернула к Мег помрачневшее лицо. Казалось, она раздумывала, стоит ли доверить Мег нечто важное. Наконец она кивнула своим мыслям и взяла Мег за руку.
– Я думаю, у вас доброе сердце, Мег, и знаю, как вас ценит Ричард. Прежде чем начать, я хочу спросить вас: способны ли вы хранить тайны?
– Да, – просто сказала Мег и ответила на пожатие руки Фионы. – Но только в том случае, если ваш рассказ не содержит сведений, представляющих для кого-то опасности.
– Ну конечно, нет. Единственная опасность, которую могут нести в себе эти сведения, заключается в том, что их нельзя разглашать преждевременно. Сведения эти касаются Адама, и он не должен их получить раньше, чем мы с Брэданом сочтем это возможным.
Мег кивнула:
– Я понимаю и даю слово молчать.
– Благодарю. – Фиона выпустила руку Мег, откинулась на спину и тяжко вздохнула. – Думаю, лучше всего начать с ужина в день нашего приезда в Хоксли. Уверена, вы не забыли, как среагировал Ричард, когда впервые увидел Адама после разлуки?
– О да. Казалось, он увидел призрак.
Фиона кивнула:
– Может быть, так и было. – Мег вопросительно посмотрела на собеседницу, и Фиона продолжила: – Видите ли, за те пять лет, что они не виделись, Адам из мальчика превратился в молодого человека и стал как две капли воды, похож на своего отца.
Мег изумленно ахнула и пробормотала:
– Боюсь, я вас не понимаю.
– Однако вы наверняка заметили, что Адам не похож на Брэдана?
Мег усмехнулась:
– Я действительно не вижу большого сходства.
– Это потому, что Брэдан не его отец, а я – не его мать.
Слова Фионы повергли Мег в шок. Она с недоверием посмотрела на Фиону и заметила, как плотно сжались ее губы, какие скорбные складки пролегли возле рта. Девушку охватило чувство вины за то, что она вынудила Фиону коснуться этой нелегкой темы. Восхищение этой женщиной и уважение к ней, которое она и раньше испытывала, стало сильнее.
– Все в порядке, – сказала Фиона, как будто прочитав мысли Мег. – Собственно говоря, эта история началась до рождения Адама. То был первый год нашей совместной жизни с Брэданом. – Она искоса взглянула на Мег: – Вы уверены, что хотите услышать все? Мне придется рассказывать коротко, иначе мы просидим здесь до утра.
Мег улыбнулась. Непринужденная манера Фионы разрядила напряжение, и Мег вдруг почувствовала, что ей стало легче, но не успела она ответить, как Фиона продолжила:
– Не все, что я вам расскажу, приятно слышать. Если вы решитесь слушать, то сделайте это с открытым сердцем. Я буду очень разочарована, если ваше мнение о тех, кого касается это дело, изменится из-за того, что вы узнали.
Мег от волнения проглотила комок в горле. Эта замечательная женщина тревожилась из-за того, что она, Мег, может осудить поспешно саму Фиону и ее близких. Но ведь Мег была сама публично порицаема за незаконную связь и родившегося в результате внебрачного ребенка. Ей пришлось в течение нескольких лет нести наказание за этот проступок. Она едва слышно пролепетала:
– Не беспокойтесь, Фиона. Я с благодарностью выслушаю все, что вам будет угодно мне сообщить. Я не стану вас судить, как не судили меня вы, когда узнали о моем тяжелом прошлом.
Фиона решительно кивнула. В уголках ее глаз собрались веселые морщинки, как будто она собиралась улыбнуться.
– Ну и хорошо. Во имя нашей крепнущей дружбы я расскажу вам то, что еще осталось рассказать. Правда такова: до встречи с Брэданом я не всю жизнь была столь респектабельной дамой, как сейчас. Много лет я работала в борделе, была женщиной легкого поведения, известной не под своим именем, а как Гизелла де Кер, или Леди в алом.
Леди в алом?
Мег едва не открыла рот от изумления, но вовремя спохватилась. Когда она была еще ребенком, мужчины при дворе шепотом произносили это позорное имя, а от них слышали его и юноши. Леди в алом была куртизанкой самого высокого полета. Короли и аристократы добивались ее внимания. Красавица с золотисто-рыжими волосами умела довести мужчин до безумия. Страсть и желание ставили их на колени.
Мег сглотнула и посмотрела на Фиону новыми глазами. С первой встречи она заметила необычную красоту Фионы: ее волосы цвета пламени и прекрасные темные глаза.
– Я думала, вы слишком молоды, чтобы помнить это имя, – продолжала Фиона, не отводя взгляда от Мег. – Однако, судя по вашему выражению, вы его помните. Вы жили тогда при дворе?
Мег была так потрясена, что не сразу смогла ответить.
– Да, мне было лет девять-десять, когда до меня дошли обрывки этих рассказов.
Фиона кивнула и поджала губы, но все же продолжила, стараясь говорить как можно обыденней, но все же пару раз ее голос дрогнул.
– Ну что ж. Тогда я пропущу кое-какие подробности. – Женщина попыталась улыбнуться, но улыбка вышла слишком натянутой. – Нет нужды говорить, что я вела ужасную жизнь. На нее меня обрек человек, который первым купил меня у моей матери. Он обладал удивительно привлекательной внешностью, но был известен своей порочностью и безнравственностью. Дрейвен использовал свою красоту, чтобы сбить с пути истинного девушек, которые были нужны ему для его отвратительного ремесла. – Губы Фионы изогнулись в горькой улыбке. – Он был словно черный ангел – высокий, сильный, чарующе привлекательный. Я ненавидела его всей душой.
Мег замерла. Высокий, красивый… с ангельским ликом… О Боже!
Фиона кивком подтвердила ее догадку:
– Любой, кто знал Дрейвена, сразу поймет, что Адам – его сын. Вот почему Ричард был так поражен, когда увидел Адама. За те пять лет, что он в отъезде, Адам превратился в копию своего отца.
– Но откуда Ричард знал Дрейвена? Да еще так хорошо, чтобы уловить сходство? – недоуменно проговорила Мег. – Ричард был слишком молод, чтобы водить знакомство с человеком такого… предосудительного ремесла. – Она покраснела. – Кроме того, даже будь он взрослым, он не мог водить знакомство ни с кем, связанным с борделями.
Фиона не успела ответить. К башенке голубятни устремилось несколько голубей, преследуемых вороной. Они благополучно опустились на узкий карниз у основания купола. Птицы ворковали и толкались, стараясь побыстрее проникнуть внутрь. Некоторое время Фиона и Мег наблюдали за переполохом. Потом Фиона вернулась к разговору:
– Вы весьма проницательны. Ричард так и говорил. – Щеки Мег вспыхнули, и не только от комплимента Фионы, но и потому, что Ричард так думал. – Вы правы, – продолжала Фиона, делая вид, что не заметила смущения Мег. – По доброй воле Ричард не стал бы иметь дело ни с кем, связанным с борделями. Так сложились обстоятельства. Ричард осиротел в возрасте пятнадцати лет. В то время Брэдан был в крестовом походе. Ричарда отправили к родственнику, мужу его тетки, Кендрикуде Лейси, виконту Дрейвену.
– Ужасно! – выдохнула Мег.
Она знала, насколько Ричард предан справедливости и правде, и представляла, как тяжело ему было общество такого испорченного человека, как его дядя.
– Но должна с сожалением сообщить, – возобновили рассказ Фиона, – что это было не самое страшное.
Мег выжидающе смотрела на собеседницу.
– У Ричарда и Брэдана была приемная сестра – хрупкое создание тремя годами старше Ричарда. Звали ее Элизабет. Когда Брэдан отправился в крестовый поход, Дрейвен стал управлять собственностью де Кантеров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34