Равенна покраснела. Она не привыкла к столь откровенным комплиментам, да и не считала себя красавицей. Другое дело Кэтлин Куинн. Эта девушка прекрасна, как ангел, и утонченна, как сама королева. Равенна считала себя во всем противоположной Кэтлин. Темноволосая, мрачная по характеру и – невзирая на все старания воспитателей Веймут-хэмпстедской школы – прежняя дикарка. Кровь Бриллианы оказалась сильнее кнута.– Хозяин приступил к выполнению своих обязанностей, – заметил от двери Тревельян.Равенна повернулась. Ей не хотелось смотреть на Тревельяна, однако, похоже, противиться просто не было сил. Войдя в комнату, Ниалл Тревельян покорил ее, наполнил собой, заставил подчиниться; воистину его острый снисходительный взгляд способен был смутить даже короля. Равенна не хотела смотреть на него, и тем не менее, проклиная себя, покорилась порыву. И ей пришлось проглотить унижение, потому что Ниалл не ответил на ее взгляд, даже не дал понять, что видит ее.– Мы как раз разговаривали о красоте, Тревельян, – начал лорд Реджинальд, – не хотите ли вы изложить собственные взгляды. Равенна уже знает мою точку зрения.Подойдя к столику с напитками, Тревельян налил себе коньяка. Поглядев на графа и Ги, он о чем-то задумался и, наконец, произнес:– В том, что касается красоты, меня сейчас беспокоит один лишь жгучий вопрос: полагает ли граф себя более прекрасным, чем месье Коннив, или дело обстоит как раз наоборот?Равенна едва не поперхнулась шерри. I и явно был задет, граф же сконфузился, словно получил резкий удар.– Похоже, кузен, вы сегодня не в настроении, – заметил Чешэм с явным раздражением.– Не в духе? Напротив. Сегодня я благостен как всегда.Тревельян поглядел на гостей, при этом решив не обращать внимания на Равенну и тем самым еще раз задев ее. Она видела, что Ниалл не считает ее достойной присутствовать в замке и, похоже, решил попросту не замечать ее.– Распространяется ли ваше благоволие и на обед? Я умираю от голода, – осведомился отец Нолан, как раз появившийся в дверях в сопровождении Гривса.Равенна оделила священника ослепительной улыбкой. Она внезапно почувствовала себя уверенней. При отце Нолане она всегда ощущала себя по крайней мере хорошей. Девушка приободрилась, когда старик в знак приветствия взял ее за руку.– Да, будем обедать. – Тревельян взглядом обежал комнату, как и прежде преднамеренно минуя Равенну. – Все готовы?– И кто же будет иметь честь проводить Равенну к столу? Или мы начнем поединки ради нее? – поддразнил присутствующих лорд Реджинальд.– Честь эта принадлежит мне, как пригласившему ее сюда, – проговорил Чешэм, протягивая к ней руку.– С поединками уже покончено, Чешэм. Я хозяин в этом доме и обязан провожать своих гостей к столу. – Голос Тревельяна не допускал возражений.Все еще не глядя на Равенну, Тревельян подошел к кушетке и предложил девушке руку. На мизинце блеснуло золотое кольцо. Сердце заколотилось в груди Равенны.В один и тот же миг ее оскорбили и ей же польстили. Он может позволить себе не замечать ее, а потом потребовать права пригласить ее к столу. Поведение истинного безумца. И она была не лучше его, ибо Равенна хотела от Ниалла лишь одного: чтобы он поглядел на нее с тем же восхищением, как и все остальные, чьи взгляды проливались на нее сладким вином… тогда она охотно позволила бы этому мерзавцу вести ее.– Равенна? – Их взгляды встретились, пробудив в ней целую бурю чувств – начиная от смятения и кончая едва ли не ненавистью, немедленно сокрушившей необъяснимое желание добиться восхищения Ниалла.Воспитание запрещало отказать графу, и Равенна просто заставила себя подать ему руку. Теплая ладонь удивила ее, однако жесткое прикосновение можно было предвидеть. Тревельян ясно дал ей понять, что не хочет ее присутствия в своем замке. Равенне вдруг захотелось бежать домой и никогда не возвращаться сюда.Ниалл помог ей встать с кушетки. Равенна ответила ему напряженной улыбкой и приняла предложенную руку, уже прикидывая, сколько минут продлится это испытание, и надеясь, что более ей никогда не придется встречаться с владетелем Тревельяна.Небольшая столовая была выдержана в оттенках пюсиного Блошиный цвет, иначе красно-бурый, брусничный, модный в прошлом столетии.

, берлинской лазури и золотых. Каждое блюдо представляло собой шедевр кулинарии. Лакеи вносили один за другим блюда с фазанами, говядиной и павлинами. Тревельян, кузен Чешэм и его приятели не обнаруживали особого восхищения ни изысканностью блюд, ни их количеством, однако Равенна была в полном восторге, особенно памятуя о тех скверных обедах, которые им подавали в Лондоне. Отец Нолан отдал должное каждому блюду. Равенна могла поклясться, что старик управляется с третьим бисквитом со сливками.В обращении к Равенне откровенная лесть со стороны Ги сменилась тонко завуалированными, но тем не менее откровенными намеками лорда Реджинальда. Отец Нолан попытался затеять разговор о Новом Завете. Тревильян не проронил ни слова. Равенна изо всех сил старалась забыть об этом, однако, когда с едой было покончено и она в обществе джентльменов вернулась в приемную к напиткам, девушка все-таки не сумела удержаться и украдкой бросила взгляд на хозяина замка.Тревельян в этой компании казался увенчанным ветвистой короной взрослым оленем посреди неуклюжих молодых бычков. Тем не менее различие было более тонким, и Равенна едва ли могла понять, что именно привлекает ее внимание в Ниалле Тревельяне. Он не возвышался башней над всеми остальными, будучи, пожалуй, чуть повыше среднего роста; лицо симпатичное, совсем не напоминало классической красоты греческих богов – Ги или графа. Шеи лорда Реджинальда, Ги и графа украшали модные белые галстуки, на Тревельяне был вышедший из моды черный. Как и жилет – кашемировому буйству модных цветов Тревельян предпочел скромный свекольный муар. Юношеский румянец оставил его лицо, сделав, быть может, его более неотразимым. Каждая линия на лице его, каждая седая прядь в волосах подчеркивали мужественную зрелость. Ну, а в глазах его Равенна угадывала душу, отягощенную какой-то невыразимой трагедией, человека, понимавшего жизнь, какова она есть на самом деле. Все это Равенна подметила, наблюдая за Тревельяном. Ей хотелось, конечно, уделить внимание и отцу Нолану, и даже Ги, но Тревельян всецело занимал ее – даже устроившись возле каминной доски, погрузившись в какую-то думу, заставившую его позабыть о бокале, оставшемся в руке.– Равенна, как вам удавалось скрываться от моих глаз все эти годы? – нарушил ее размышления лорд Чешэм.Мгновенно отведя глаза от Тревельяна, ужасаясь тому, что он мог заметить на себе ее взгляд, Равенна ответила:– Я много лет провела в Англии. Оставив Лир в тринадцать лет, я ни разу не возвращалась домой.Оставалось надеяться, что голос не выдал ее боли. Незачем доставлять удовольствие Тревельяну: незачем ему знать, какие страдания он уже принес ей.– Равенна получила образование в одной из лучших женских школ Лондона, – вмешался священник, не поднимавшийся со своего места, самого близкого к очагу.– Лондон! Ура! Мой любимый город! – Чешэм просветлел. Опустившись рядом с ней на диван возле камина, он взял руку Равенны и поцеловал ее. – А когда вы возвращаетесь в Англию?– Наверное, никогда, – она поглядела на священника, пожалуй, даже с обвинением во взгляде. – Я уеду отсюда в Дублин. Возможно, найду себе работу у модистки.– Работу? В Дублине? – Чешэм откинулся назад с выражением притворного ужаса на лице. Даже граф поднялся с места и с недоверием поглядел на нее.– Моя дорогая, моя милая девочка, поверьте, вам совсем незачем покидать Лир, чтобы взяться за работу в Дублине. Что тогда станется с вами? – Чешэм поглядел на нее со столь неподдельной заботой в глазах, что Равенна едва не растрогалась.– Лорд Чешэм, я должна найти собственное место в жизни, и когда Гранья умрет, связь моя с Лиром разорвется. – Улыбнувшись, она отняла у него свои пальцы. Довольно с нее на сегодняшний вечер этих держаний за руку.– Но это неслыханно, такая утонченная, образованная леди, как вы, снисходит до работы в Дублине. – Лорд Чешэм снова взял ее ладонь. В глазах его мелькнуло озорство. – Быть может, я сумею отыскать вам другое занятие. Прямо здесь, в Лире.Она уже собиралась спросить, какого рода «занятие» он имеет в виду, когда Чешэм выпалил:– А может быть, и лучшее; что, если я женюсь на вас и сделаю баронессой?Отец Нолан охнул, и кровь отхлынула от его лица. Однако во всей комнате лишь он один воспринял идею всерьез. Граф же хихикнул. Слова Чешэма были невозможно фальшивы, в них слышалось оскорбление ее уму. Тем не менее она прикусила язык, чтобы не дать едкий ответ. Незачем гладить против шерсти влиятельного господина, даже если ты его никогда более не увидишь.– Вы шутите, лорд Чешэм, – проговорила она спокойно, стараясь не глядеть ему в глаза, чтобы скрыть презрение. – Я не способна стать вашей баронессой. Вы совершенно не знаете меня.Чешэм расхохотался. Эта игра, казалось, бесконечно развлекала его.– Но я очень хотел бы познакомиться с вами поближе, – эти его слова предназначались только для ушей Равенны.Она поглядела на Чешэма, удивленная и рассерженная таким продолжением. Тревельян наблюдал за ними обоими, и, судя по его выражению, оба они вели себя хуже чем глупцы.– Я польщена, лорд Чешэм, но…– Вы должны позволить мне пригласить вас. Зачем вам уезжать в Дублин, во всяком случае теперь, когда я могу показать вам весь мир. – Откровенное выражение глаз Чешэма смутило Равенну.– Это все очень лестно, – пробормотала она, не зная, что делать дальше. Ей отчаянно хотелось бежать отсюда, однако Равенна не могла отыскать предлог, чтобы уйти. Лорд Чешэм явно ожидал от нее ответа; Равенна обратила все свое внимание на дамаскиновую обивку стоявшего рядом кресла. Какой неловкий момент. Чье-либо ухаживание могло бы заинтересовать ее, если бы только идея не исходила от Чешэма. Поглядев на Ги и графа, Равенна отвергла и их. И с удивлением поняла, что скорее приняла бы ухаживания Реджинальда Рамсея или отца Нолана, чем этих троих хлыщей. Взгляд ее обратился к Тревельяну; тот глядел в сторону, и Равенна попыталась представить себе, как отнеслась бы к его предложению.– Почему вы притихли, моя очаровательная леди? – шепнул ей на ухо Чешэм.Равенна залилась румянцем. Лорд Чешэм был вполне привлекательным мужчиной, так сказать, более молодой версией Тревельяна. Тем не менее он был на десять лет старше ее и в свою очередь на десять лет младше своего кузена. В предложении Чешэма поухаживать за ней были известные преимущества. Так почему же она гадает, что думает Тревельян о предложении молодого лорда? Но с чего вдруг ее интересует его мнение?– Могу ли я объявить о предстоящем браке? – сухо осведомился Тревельян, опиравшийся плечом на каминную доску в двух шагах от места, где сидели Равенна и Чешэм.– Забудьте о свадьбе, Чешэм; начинайте прямо с медового месяца, – вмешался пьяный голос Рамсея.– Сын мой, придержите язык! – воскликнул отец Нолан.Тревельян метнул в сторону лорда Реджинальда взгляд, способный уложить на месте молодого пьяницу.– Мне пора… – Равенна поглядела на бархатный шнурок, свисавший возле Тревельяна. – Может быть, кто-нибудь позвонит Гривсу, чтобы он проводил меня отсюда.– Не уходите… – негромко попросил Чешэм.– Моя бабушка стара. Я не могу оставить ее в одиночестве надолго, – солгала Равенна, отлично знавшая, что сейчас с Граньей сидит Фиона. Пронзительный взгляд, брошенный на священника, молил, чтобы он не выдал ее.Отец Нолан не стал этого делать.– Неужели вечер так быстро закончился? – священник поставил на столик опустевший бокал. – Не хотите ли вы, Равенна, чтобы я проводил вас домой?Встав, она заметила, что джентльмены последовали ее примеру.– Очень хочу, – ответила Равенна с облегчением в голосе.– С удовольствием провожу вас, – отец Нолан улыбнулся.Остановившись в дверях гостиной, Равенна попрощалась. Тревельян что-то неразборчиво буркнул отцу Нолану и таинственным образом исчез, вновь ранив ее своей грубостью.Но Чешэм со своей лестью бы как всегда рядом. Он вновь и вновь целовал ее руку, а потом, прикоснувшись к уху губами, шепнул:– Приходите сегодня к черной лестнице, и мы наконец останемся вдвоем.Должно быть, ей удалось хорошо скрыть отвращение, ибо Чешэм отступил в сторону, позволив месье Ги занять место перед ней. В душе она была рассержена тем, что лорд Чешэм считает ее настолько глупой и опрометчивой, чтобы пойти на интрижку с ним, однако открытого раздражения не ощущала. Нечего удивляться тому, что он мог подумать о ней. Неужели он способен увидеть в ней существо, достойное уважения, если кузен его, Тревельян, открыто дает понять, что считает ее швалью, недостойной даже приличного прощания после недолгого пребывания в замке.Граф что-то пробурчал на прощание, и появился Гривс, готовый отвести ее в большой зал. Равенна следовала за дворецким, радуясь, что навсегда отделалась от сегодняшней компании. Она не пойдет к Чешэму ни на черную лестницу, ни в другое место; он оскорбил ее таким предложением. Хотя в Англии ее постарались научить скрывать чувства, мужчины эти пробудили в ней гнев. Теперь она мечтала лишь об одном: добраться до дома и никого из них не встречать, в особенности лорда Ниалла Тревельяна.Тем не менее она оставила гостиную с комком в горле. Ей было обидно, что лорд Тревельян так низко оценил ее, раз он даже не потрудился должным образом попрощаться с ней. Он вышел так грубо, что она даже не получила возможности поблагодарить его за обед; не то, чтобы она хотела благодарить его… но то, что он даже не потрудился подождать благодарности, ранило ее.– Хозяин примет вас в библиотеке, мисс, – проговорил Гривс, когда вместе с отцом Ноланом они вступили в большой зал.– Вы сказали это мне, Гривс? – спросила Равенна, опешив.– Да, мисс. Лорд Тревельян ждет вас в библиотеке. Отец мой, не подать ли вам виски, чтобы скрасить ожидание? – Грив поклонился отцу Нолану.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53