Она осторожно обняла его за шею, чувствуя ритмичное напряжение и расслабление сильных мышц его тела. Со лба его свисала прядь влажных волос, глаза были закрыты от наслаждения.
– Вот видишь, дорогая, нам с тобой может быть очень хорошо вместе, – хрипло прошептал он.
Очень хорошо? Да, конечно, но и, судя по всему, очень опасно, как стало понятно ей, когда Холт внезапно вышел из нее, и теплая струя брызнула ей на живот.
– Так надо... чтобы защитить тебя от возможной беременности, – выдохнул он, откидываясь на спину и кончиком покрывала осторожно вытирая ей кожу. Эйнджел испытывала сильное желание прижаться к его груди, но была слишком смущена произошедшим. Вскоре Холт заснул крепким сном младенца, а она, потрясенная от только что пережитого, еще долго не могла сомкнуть глаз. Осторожно высвободившись из-под его руки, она встала с постели и на подкашивающихся ногах подошла к одежде, все еще висевшей на стене.
Юбка, блузка и нижнее белье были уже сухими. Эйнджел быстро оделась, внезапно ощутив дрожь – ей стало немного холодно.
Как это случилось? Нет, не так. Почему это случилось? Вот в чем был вопрос. Эйнджел села в стоявшее рядом кресло, глядя на спящего Холта. Она знала ответ на этот вопрос, хотя и не хотела себе в этом признаваться, потому что он пугал ее.
– Доброе утро!
Эйнджел старалась говорить весело, как ни в чем не бывало, подставляя оловянную тарелку со свежеиспеченными бисквитами и сладким соусом прямо под нос Холту. Открыв сонные глаза, он понюхал воздух и резко выпрямился, сидя в постели.
– Еда! Настоящая еда! – В неподдельном изумлении он посмотрел на Эйнджел. Потом схватил тарелку и с жадностью голодного волка проглотил все, что на ней было.
– На здоровье! – слегка съязвила Эйнджел, когда он расправился с завтраком, все еще сидя в посте ли. Волосы его были спутаны, и сейчас он больше всего походил на маленького мальчика.
– Извини, было так вкусно! – Казалось, Холт был несколько смущен. – Я до сих пор не могу поверить, что ты умеешь по-настоящему готовить.
– Я же сказала, что умею. Ты мне не поверил? Холт уклонился от прямого ответа:
– Я не ел такого завтрака с тех пор, как умерла моя мать.
– Но это всего лишь бисквиты со сладким соусом.
– Это небесный рай на земле для мужчины, который последние десять лет был вынужден питаться собственной стряпней.
Холт откинул одеяло, и Эйнджел намеренно отвернулась, пока он одевался. Затем он подошел к ней и, рассеянно поцеловав ее сзади в шею, сказал:
– Что касается прошлой ночи...
– Не сейчас, Холт. Нам с тобой нужно так еще много сделать! – Изо всех сил стараясь говорить деловым тоном, она выскользнула из его объятий и отошла к противоположной стене. – Ты готов поработать сегодня в шахте?
– Хорошо, – казалось, Холт слегка рассердился. – Я готов.
Больше он не проронил ни слова, пока они собирали свое снаряжение для работы в шахте.
На полпути к прииску Эйнджел остановилась и воскликнула:
– Я же забыла свою кирку!
Она все еще торчала в земле неподалеку от загона для скота.
– Так вернись и забери ее, – сказал Холт. – Я пойду вперед, если ты не против.
Эйнджел кивнула и пошла назад, к хижине. Одна-единственная минута на свежем воздухе была ей во сто крат дороже секунды, проведенной под землей.
Она тщетно пыталась вытащить инструмент из земли, когда из-за деревьев показался всадник. Взглянув в его сторону, Эйнджел поначалу забеспокоилась, но потом с облегчением вздохнула, узнав в нем Нила Мерфи.
Эйнджел помахала ему рукой, и он, заметив ее, повернул лошадь ей навстречу.
– Вы не знаете, как вытащить кирку из земли? – вместо приветствия спросила его Эйнджел.
В ответ Нил только рассмеялся. Улыбка сразу сделала его моложе, хотя он по-прежнему был одет в мрачный черный наряд священника.
– Здравствуйте, миссис Мерфи! Сегодня вы выглядите значительно счастливее.
Эйнджел слегка зарделась – то ли от того, что к ней обратились, как к замужней женщине, то ли от того, как Нил смотрел на нее. Однако его тон был вполне дружелюбным, и она заставила себя успокоиться.
– Холт там, в шахте, – сказала она ему. – На верное, вы приехали, чтобы поговорить с ним.
– Вообще-то я хотел поговорить с вами. Вы не против?
Дождавшись от Эйнджел утвердительного кивка, он спешился и привязал свою лошадь к ограде загона.
– Хотите кофе? – застенчиво предложила Эйнджел. – Там, на плите, осталось немного, и он еще горячий.
– Звучит крайне заманчиво, – улыбнулся Нил. – Я подожду вас здесь.
Казалось, он не хотел доставлять ей неудобства, и Эйнджел с удовольствием вынесла из хижины две чистые оловянные кружки, до краев наполненные кофе.
– Спасибо, очень вкусно, – попробовав горячий напиток, сказал Нил.
Они немного помолчали. Каждый ждал, пока заговорит другой. Эйнджел нервно вертела на пальце обручальное кольцо, пока не увидела, что Нил смотрит на ее руки. Виновато отдернув от кольца пальцы, она подумала, уж не догадывается ли он о сомнительной законности их брака с Холтом? Если даже и догадывается, то достаточно тактичен, чтобы не задавать лишних вопросов.
– Могу я называть вас по имени, Эйнджел? Получив утвердительный кивок, он улыбнулся:
– И вы называйте меня просто Нилом. В конце концов мы с вами теперь родственники. – На мгновение он замолчал, как бы не решаясь продолжать. – Эйнджел, я не знаю, что вам говорил Холт о прииске, ведь вы так недолго женаты.
– Кое-что мне известно, – отозвалась Эйнджел.
– Вот и отлично. Именно об этом я и хочу поговорить с вами. Я очень тревожусь за Холта... и за вас, конечно. Последние несколько дней я провел в Чистом Ручье, исполняя свои обязанности проповедника. Там ходят беспокойные слухи...
Эйнджел проглотила комок, подступивший к горлу. Первое, о чем она подумала, так это о том, что ее считали потаскушкой, задумавшей любым способом заполучить прииск в свое распоряжение.
– Так вот, по городу ходят слухи, что Холт стал находить довольно крупные самородки золота, – продолжал Нил. Казалось, он не заметил облегчения, отразившегося на лице Эйнджел. – Думаю, мне не нужно говорить вам, что такие слухи порождают кое у кого приступы золотой лихорадки. Поговаривают даже о том, чтобы отобрать прииск у Холта и разделить между собой.
– Как же так? – выдохнула Эйнджел. – Ведь Прииск везучего дьявола принадлежит мне... и ему, конечно!
При этих словах Нил удивленно посмотрел на нее:
– На бумаге так оно и есть. Но для таких пройдох, как Ред Гаррет, это ничего не значит.
– Ред Гаррет?
– Неужели Холт ничего не рассказывал вам об этом человеке? Ред считает, что он и есть закон, если таковой вообще существует, особенно в Чистом Ручье. И он требует от каждого, кто хочет с ним мира, часть прибыли от его дела.
Эйнджел пожала плечами.
– Его тут и близко не было. В любом случае Прииск везучего дьявола находится вне юрисдикции Чистого Ручья. Что бы могло понадобиться здесь мистеру Гаррету?
– Как что? Золото! И боюсь, он ни перед чем не остановится, чтобы его получить.
Не успели отзвучать слова Нила, как до них донесся сердитый голос Холта:
– Ты что, проделал такой долгий путь только затем, чтобы рассказать Эйнджел о всех прелестях брака со мной?
– Прошу прощения, – извиняющимся тоном сказал Нил, обращаясь к Эйнджел. – Боюсь мне пора ехать.
– Не будь смешным! – воскликнула она, поворачиваясь к подошедшему Холту. Его бронзовая грудь и руки блестели от пота. Чтобы получше разглядеть своего сводного брата, он взмахом руки откинул со лба завиток черных как смоль волос.
– Это и мой дом тоже, нельзя же так грубо обращаться с нашим гостем, – сухо сказала Эйнджел. – Нил приехал поздравить нас.
– Кажется, он это уже сделал еще в городе, – саркастически рассмеялся Холт.
– Я заехал по пути в Оро, – сказал Нил.
– Отлично, вот там и оставайся.
– Холт! – возмутилась Эйнджел.
Но он уже направился в хижину, оставив ее наедине с Нилом.
– О, Нил, мне так жаль... – Она покраснела от смущения. – Я просто не понимаю, почему он так груб с вами!
– Не обращайте внимания, Эйнджел. Иногда Всевышний так испытывает нас. Кстати, я хочу пригласить вас на вечер в женском религиозном обществе в Оро, который состоится в это воскресенье. Все дамы горят желанием познакомиться с моей невесткой.
Эйнджел обрадовалась возможности снова, хоть на один день, надеть красивее платье и поболтать с дамами, откусывая крошечные кусочки от сандвичей и делая маленькие глотки чая.
– Я бы с удовольствием приняла приглашение, – радостно сказала Эйнджел, но тут же осеклась, – но Холт...
– Уверен, он не захочет лишать вас женского общества. Попробуйте уговорить его.
– Да, конечно, было бы прекрасно побывать в Оро. – Она опустила глаза. – Я постараюсь приехать.
– Отлично. Холт знает дорогу. Впрочем, хотите, я приеду за вами в своей повозке?
– Вам не удастся проехать, дорогу преградили упавшие деревья.
Казалось, Нил был удивлен.
– Но ведь к прииску ведут несколько дорог. Две другие имеют гораздо более плавный подъем, да и короче к тому же. Насколько я понимаю, вы имеете в виду старую старательскую тропу? Но ею уже не сколько лет никто не пользуется.
Эйнджел уставилась на него, не мигая.
– Понятно, – медленно протянула она. – Я бы хотела сначала поговорить с Холтом. Уверена, он отпустит меня на вечер.
– Очень хорошо. Что же, до скорого свидания, Эйнджел. Прошу прощения, что отнял у вас время.
Дружески улыбаясь, Нил отвязал лошадь и вскочил в седло. Почтительно коснувшись шляпы, он пустил лошадь галопом. Эйнджел подождала, пока Нил скроется из виду, и направилась в хижину. Сидевший за столом Холт, молча взглянул на нее.
– Как ты смел! – выпалила Эйнджел, возмущен но размахивая руками. Она была в такой ярости, что едва могла говорить. – Ты же прекрасно знал, что это самая плохая дорога к прииску и нарочно повел меня именно по ней!
– Ты сама спровоцировала меня на это, – спокойно ответил Холт. – Ты так хотела попасть на прииск, что тебе стоило сразу показать самые тяжелые стороны здешней жизни.
– Вот уж спасибо так спасибо! Из-за тебя я чуть не погибла!
Холт молча пожал плечами. Эйнджел знала, что извинений не последует.
– Между прочим, в это воскресенье я приглашена на дамский вечер в Оро, – запальчиво продолжала она, – и я была бы благодарна тебе, если бы ты отвез меня туда.
– Хорошо.
Эйнджел была обезоружена этим кратким ответом, так как ожидала скандала по этому поводу. Она Н молча смотрела на Холта, пока тот не произнес с некоторым раздражением:
– Ну, теперь ты готова работать?
Эйнджел не заметила, как наступило воскресенье.
Она нервно расправила черные рюши на своем лучшем платье из тафты цвета ржавчины. Нижняя юбка из черного шелка была расшита мелкими розочками. Увы, в ее распоряжении было лишь маленькое ручное зеркало, с помощью которого она тщетно пыталась рассмотреть результат своих стараний, и ей пришлось довольствоваться мнением Холта.
– Эти старые наседки станут завидовать тебе!
– О, Холт, не будь таким злым.
Эйнджел вставила последнюю шпильку в аккуратный, собранный в черную сеточку низкий пучок.
– Вот так. Это самое большое, на что я способна без помощи горничной.
Она взяла шляпку в тон платью, с пышным черным страусиным пером, и закрепила ее шпилькой на волосах.
– Да хватит уже! – сказал Холт, когда она заикнулась о перчатках. – Ты и так слишком хорошо одета для Оро. Побойся Бога, в этом городишке живут одни старатели.
– Но я очень хочу произвести хорошее впечатление! – Она виновато улыбнулась.
– Твоя красота не нуждается в одежде, Эйнджел. – Холт лукаво улыбнулся ей. Ее губы невольно раскрылись в ответной улыбке. – Каждый мужчина в округе будет завидовать мне. А теперь бери свою накидку и поедем. Путь предстоит неблизкий, и я не хочу уезжать с прииска больше чем на сутки.
– Спасибо, Холт– усаживаясь в повозку, тихо сказал Эйнджел. – Эта поездка значит для меня очень много.
– Не сомневаюсь. Но я не понимаю, зачем нужно брать с собой все свои вещи.
Он бросил недоуменный взгляд на саквояжи, аккуратно уложенные в повозку.
– Опыт подсказывает мне, что нужно всегда быть готовой ко всему, – язвительно отозвалась она, набрасывая на плечи черную накидку. – Бог тому свидетель, мне вовсе не хочется оставлять свои вещи в хижине без присмотра. Кто-нибудь вроде Стоукса может стащить их.
– А уж о том, что он станет делать с женскими тряпками, я лучше умолчу, – хмыкнул Холт.
Он стегнул лошадь вожжами, и та послушно потянула повозку вперед.
Лошадь шла неторопливой рысью, оба хранили молчание. Забыв обо всем на свете, Эйнджел любовалась природой. Через час они добрались до преуспевающего города Оро, где совсем недавно, после золотой лихорадки семидесятых годов, были открыты месторождения серебра и свинца. Всю дорогу Эйнджел наслаждалась красотой мирных пейзажей и, когда перед ней неожиданно возник шумный, суетливый город, она испытала легкое огорчение.
В отличие от Чистого Ручья люди этого города считали себя благополучными. На улицах было полно народу, то там то сям слышались резкие крики, а то и выстрелы нетерпеливых старателей, вернувшихся с приисков.
Когда повозка, управляемая Холтом, проезжала по главной улице, Эйнджел была неприятно удивлена и смущена теми взглядами, которыми ее и Холта окидывали прохожие. Мужчины несколько раз отвешивали ей насмешливые поклоны, а потом гоготали вслед. Попадавшиеся навстречу повозке женщины, как молодые, так и постарше, демонстративно отворачивались от проезжавшей мимо пары. Зардевшись от смущения, Эйнджел мельком взглянула на Холта. От ярости он весь был натянут как струна. Свободная рука лежала на поясе, готовая в любой момент выхватить сверкающий нож.
– Я отвезу тебя в дом приходского священника, – сказал он сквозь зубы, бросая взгляды, полные ненависти, на каждого, кто осмеливался сделать грубое замечание в их адрес. Эйнджел безуспешно пыталась не обращать внимания на все эти взгляды и реплики. Ее уверенность в себе была поколеблена. О Боже, за кого их принимали горожане?
Совершенно неожиданно она получила ответ на свой немой вопрос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41