Уильям перехватил ее левую руку и, поднеся ее к своим губам, припал долгим поцелуем к маленькой ладошке. Тамсин, казалось, перестала дышать. Он снова поцеловал ее руку и приложил к своей щеке. Он смотрел на нее в полумраке комнаты. Красноватый отсвет из камина высветил блеснувшую на ее щеке слезу. Уильям осушил сверкающую каплю губами и откинул назад ее волосы.
– Ты прекрасна, – прошептал он. – Никогда не думай иначе. Я не вижу в тебе ни одного изъяна, ты – само совершенство.
Тамсин глубоко вздохнула и прижала Уильяма к себе, ее ноги обвились вокруг его ног, она плавно скользнула вдоль его туловища, и Уильям испугался, что может лишиться разума от желания обладать ею.
– Никаких изъянов? – спросила она, покрывая поцелуями его щеку и неуклонно приближаясь к его губам.
– Только вспыльчивость, – выдохнул он, проводя рукой вдоль ее тела.
Он нашел ее мягкое лоно и погрузил в него пальцы. Ее внутренние складки были горячими, влажными, ждущими. Тамсин с силой втянула в себя воздух и застонала. Он ласкал ее то нежно, то сильнее, пока она наконец не выгнула спину, призывая его взять ее полностью. Тамсин снова потянулась к его бриджам, ей хотелось ощутить его горячую плоть, но эта последняя деталь одежды мешала, разделяла их тела. Уильям поспешно освободился от бриджей и, перекинув через нее ногу, прижался губами к ее губам. Вдруг он остановился, хотя для этого ему пришлось призвать на помощь всю свою волю.
– Мы не женаты, – пробормотал он. – Ты это знаешь.
– Мы были женаты, однажды, – губы Тамсин шевелились у его губ, их дыхание сливалось в одно. – Мне жаль, что я прекратила наш брак. Мы поженимся еще раз.
Уильям издал глубокий стон.
– Как? – выдохнул он. – Когда?
– Сейчас, – прошептала Тамсин. – Здесь.
И она припала к нему, полностью раскрываясь перед ним, страстно желая ощутить его внутри себя, и Уильям медленно, осторожно, очень нежно проник в нее. В ту секунду, когда он пересекал границу, Тамсин изумленно раскрыла глаза, ее дыхание прервалось. Он скользнул внутрь теплой, такой зовущей плоти, и что-то неожиданно мучительное, что-то цельное и законченное, казалось, заключило его в свои объятия, даря мир и покой. Уильям благодарно закрыл глаза, растворяясь в Тамсин.
Она издала возглас захватчика, возглас триумфа. Он вторил ей, чувственно и исступленно, испытывая небывалое наслаждение, он вонзался в нее, ощущая, как она трепещет вокруг него. Вдруг яркая вспышка ослепила Уильяма, и он знал, что эта вспышка у них с Тамсин одна на двоих. Он знал это, потому что всегда каким-то непостижимым образом чувствовал, что эта девушка – яркое, неуловимое отражение его новой, возрожденной души.
Уильям вздохнул, и до его слуха вдруг снова донесся дождь, он услышал раскаты грома. Он ощутил, как Тамсин сдвинулась под ним. Уильям целовал ее, давая себе обещание, что он никогда и никому не позволит разрушить то, что возникло между ними по велению судьбы и по их обоюдному желанию.
Сейчас они оба нуждались в отдыхе, хотя бы самом малом, и Уильям, удобно устроившись подле Тамсин и накинув на разгоряченные тела покрывало, почувствовал, как его одолевает сон. Тамсин тоже скоро уснула, чувствуя себя очень уютно в кольце его рук.
* * *
– О, боже! – воскликнул Уильям, проснувшись. Мутный свет и прохладный, пропитанный туманом воздух проникали в комнату через маленькое окошко. Бледный луч света падал на лицо спящей Тамсин. – О, господи. Сколько я здесь пробыл? – Уильям сел, откинул волосы со лба и, быстро вскочив с кровати, натянул на себя рубашку и бриджи.
– Уилл? – Тамсин проснулась и села на постели. Мужчина взглянул на ее заспанные глаза, взъерошенные волосы и обнаженное тело, такое прекрасное и любимое. Он нагнулся, поцеловал ее. Тамсин потянулась к нему.
– Я должен идти, – пробормотал Уильям. – Где мои сапоги?.. Ах да, они все еще в темнице… – Он снова откинул назад волосы, но они упрямо падали ему на глаза. – Я собирался поговорить с Масгрейвом и отправиться в путь. Черт возьми! – выругался он, стоя посреди комнаты и пытаясь затянуть на талии пояс, заправляя под него рубашку. – Мне нужно спешить. Боже, – вдруг произнес он, глядя на Тамсин, – не делай этого. Ты убьешь меня.
Тамсин стояла перед ним, стройная и прекрасная, в короткой сорочке на фоне окна. Сквозь тонкую ткань полностью просвечивало ее тело.
– Я тоже еду, – заявила Тамсин. – Подожди, пока я оденусь.
– Если ты еще хотя бы секунду постоишь вот так, как сейчас, мы никуда не поедем. Вернёмся прямиком в постель, – с усмешкой проговорил Уильям охрипшим со сна голосом.
Тамсин улыбнулась и спрыгнула с кровати прямо в его раскрытые объятия.
– Ты должна оставаться здесь, пока я буду говорить с Масгрейвом, – твердо сказал он. – А потом можешь спуститься вниз и быстренько сказать мне «до свидания». И если у Арчи найдется какая-нибудь еда, может быть, он поделится со мной? Заранее благодарю. Святые небеса, ты – чудесное создание, хоть и созданное мне на погибель. – Он поцеловал ее в губы, потом коснулся губами ее руки и кивнул, указывая на кровать.
Тамсин начала было возражать, но он, не обращая никакого внимания на ее протесты, потянул за ручку, открывая дверь. Уильям сбежал по винтовой лестнице на первый этаж в одних носках. Замок еще спал. Он миновал большой холл, который сейчас пустовал, и направился вниз по другой лестнице, ведущей в подземную часть башни, где, подобно темному, грозному зверю, щетинилась решетками темница.
* * *
– Проснись, – сказал Уильям, толкая Масгрейва носком своего сапога.
Он чуть отступил, наблюдая, как Масгрейв пробуждается, похрюкивая и неловко шевелясь на покрытом соломой полу в маленькой мрачной камере.
– Вставай! – Уильям упер кулаки в бока и стоял, широко расставив ноги.
Он уже был полностью одет. На нем были его высокие сапоги и кожаный дублет, на поясе висели меч и кинжал, он готов был выехать сразу же, как только выяснит все необходимое.
В дверном проеме стоял Рэбби Армстронг, не слишком хорошо соображая после всего нескольких часов сна. В одной руке он держал факел, в другой – шлем Уильяма.
Масгрейв сел и прислонился спиной к стене, его огромный живот вылез вперед, плечи поникли, складки на подбородке расползлись по груди. Он поднял руку, чтобы протереть глаза, и цепь, соединяющая кандалы на его запястьях, неожиданно громко звякнула. Мужчина посмотрел вверх.
– А-а-а, – проговорил он, – они что, отпустили тебя? Что ты делаешь в моей камере? Куда-то собрался?
– Я свободен, – сказал Уильям. – Скажи мне, какого черта ты натворил, Джаспер? Мне нужно знать.
– Признался, да? Проклятые шотландцы! – проворчал Масгрейв. – А если я признаюсь, как думаешь, регент отпустит меня? Что-то я сомневаюсь… Мне кажется, они отпускают только своих шотландцев.
– Признайся, – сказал Уильям. – Признайся во всем, что ты сделал, и расскажи подробно. Они позволят тебе вернуться в Англию. Я замолвлю за тебя словечко.
Масгрейв смерил его недоверчивым взглядом, прищурив и без того по-поросячьи узкие глазки.
– А ты признался им в том, что ты поддерживаешь короля Генриха?.. Что ты типичный, мошенник, держащий нос по ветру и поворачивающий хвост в нужную сторону, когда это удобно.
– Кому ты заплатил и куда они направились? – наседал Уильям. Сейчас он стоял, положив руку на рукоять кинжала.
Масгрейв посмотрел на него, и вдруг недобрые искры промелькнули в его глазах.
– Будь ты проклят, – проговорил он, с трудом поднимая свое грузное тело на ноги. Он стоял, тяжело дыша, слегка покачиваясь. – Ты заодно с регентом! Король Генрих будет в ярости, когда узнает о твоей измене. Ты обещал мне совсем другую лояльность. Сколько они заплатили тебе? Мы заплатим вдвое больше! Нам нужен человек, имеющий доступ ко двору! Назови свою цену и скачи в Англию, чтобы получить монеты в обмен за нужные нам услуги!
Уильям сделал один широкий шаг и, схватив Масгрейва за запястья, дернул его на себя, а потом оттолкнул назад. Цепь снова жалобно зазвенела. Уильям вжал грузное тело в стену.
– Я не поддерживаю никого, – сказал он, – кроме инфанты, королевы Шотландии.
– Дурак! Стань воином, а не нянькой! – проскрипел Масгрейв. – Присоединяйся к тем, кто уже находится в пути, чтобы добыть для Генриха маленький приз. Если бы я был на твоем месте, – продолжал он дребезжать, – я бы свалил все на Арчи Армстронга и его проклятую дочь-цыганку. Я уже сообщил их имена регенту прошлой ночью. Сделай то же самое. Их схватят, и очень скоро, за их предательство. Если уж мне придется умереть, я утяну за собой и Арчи.
– Если ты расскажешь мне все, что я хочу знать, и сделаешь это быстро, – Уильям скривил губы в ухмылке, – ты не умрешь. Тебя отправят назад, в Англию.
– По чьему приказу ты говоришь мне это? – поинтересовался Масгрейв.
– По своему собственному, – процедил Уильям сквозь зубы. Он снова тряхнул Масгрейва и развел его руки в стороны так, что цепь натянулась и придавила горло. Мужчина засуетился, покраснел, задергал своими пухлыми руками. – Ты однажды стоял поблизости, позволяя веревке стягивать женскую шею. А ну-ка, попробуй на собственной шкуре, каково это! – сказал Уильям, натягивая цепь.
Масгрейв тяжело задышал, скорчился от боли и начал оседать на подогнувшихся ногах.
– Даже не думай о том, чтобы забрать ребенка у ее матери! – Внутри него клокотала ярость. – Моя королева – всего лишь беспомощный младенец, да. Но я – мужчина. И мой меч защитит ее. Ты меня слышишь?
Масгрейв кивнул. Его глаза начали вылезать из орбит.
– Ты предал меня, – прошипел он. – Ты подлый шпион!
– Скажи мне, – потребовал Уильям, снова натягивая цепь, – кого ты послал, когда и что они должны сделать! А не то… Клянусь, эта цепь поможет тебе расстаться с жизнью прямо здесь и сейчас.
– Их нашел Артур! – выдавил из себя Масгрейв. – Артур нашел цыган, которые предсказывали ему судьбу и путешествовали на севере. Лолли Фолл, сказал он, звали того цыгана, с которым он говорил. Я отправил своих людей, хорошо заплатил им. Они держат путь в Линлитгоу.
– Зачем? Какая у них цель? – спросил Уильям, крепко стиснув зубы.
– Цыгане будут танцевать, жонглировать – словом, отвлекать внимание, а мои люди в это время похитят ребенка. Когда все будет кончено, обвинение падет на цыган. Никто не заметит моих людей, переодетых цыганами. Когда все вскроется, народ будет требовать, чтобы повесили всех бродяг.
– А маленькая королева будет в это время уже в Англии, – подытожил Уильям.
– Да. В безопасности. Никакого вреда ребенку. – Масгрейв уставился на Уильяма, его лицо стало пурпурного цвета, руками он пытался ухватиться за воздух.
– Зачем тебе нужен был список приграничных жителей от Арчи Армстронга?
– Король Генрих хочет знать всех, кто готов взять деньги за свою лояльность, – объяснил Джаспер. – Ему нужны люди, которые поддержат его армию и присягнут ему на верность, когда он вторгнется в Шотландию. Это случится совсем скоро.
– Я так и думал. А цыгане?
– А это мой собственный план. Цыгане нужны, чтобы украсть королеву. А если даже они этого не сделают… что ж, их все равно обвинят в этом. Плата низкая, повешенные – только египтяне. Никаких потерь.
– Ублюдок! – выкрикнул Уильям, затягивая цепь еще туже.
– Отпусти меня, – взмолился Масгрейв. – Господи, отпусти же… Я лояльный человек. Я действую в интересах своего короля, а ты – в интересах своей королевы. Мы похожи, ты и я. Мы оба преданы своим королям, по-своему. Я присягал Генриху… отпусти…
– Мне следовало бы дать тебе задохнуться от собственных грехов, – проворчал Уильям.
Он отпустил запястья мужчины и так быстро отошел, что Масгрейв не удержал свое объемное тело на коротких ногах, потерял равновесие и тяжело рухнул на колени.
– Ты сказал, меня отпустят, – прошипел он Уильяму. – Скажи регенту. Ты имеешь на него влияние…
– Тебя доставят в Англию. Я дал тебе слово.
Уильям развернулся и направился к двери. Гнев душил его.
– И еще кое-что, Скотт, – послышался голос Масгрейва у него за спиной. – Ты опоздал. Слишком поздно, их уже не остановить! Скоро Генрих будет иметь в своих руках то, чего хочет больше всего, – поводья Шотландии.
Уильям ничего не ответил. Он широко распахнул дверь и вышел из темницы. Рэбби встревоженно взглянул на него, запер дверь и последовал за Уильямом наверх, в серый предрассветный туман.
Пока Уильям поднимался по лестнице, его гнев и решимость действовать немедленно росли с каждым его шагом. Губы его были крепко сжаты, челюсти стиснуты. На верхней площадке, располагавшейся перед большим холлом, он увидел ждущих его Тамсин и Арчи. Тамсин была одета в простое коричневое платье и низкие сапожки, волосы распущены по плечам. В глазах, как в зеленых зеркалах, отражался страх, когда она повернулась к нему.
– Уильям… – сказала девушка.
Он посмотрел на нее молча и угрюмо и повернулся к Арчи. Рэбби появился следом за Уильямом, бормоча, что пойдет приготовит ему лошадь, и направился к наружной двери.
– Он послал своих людей и нанял цыган. Они сейчас направляются в Линлитгоу, чтобы похитить королеву, – сказал Уильям. – Я должен ехать.
– Цыгане! – Тамсин шагнула вперед. – Какие цыгане?
– Лолли Фолл, – пожал Уильям плечами.
– Может быть, Фо? – нахмурилась Тамсин. – У меня есть тетя, Лола Фо…
– Я не знаю, кто они такие. Но Масгрейв сказал, что они уже выехали. – Уильям снял с пояса кожаные перчатки и натянул их на руки. Затем надел шлем. – Я смогу остановить их, если доберусь до дворца раньше.
– Через холмы есть короткий путь на север. Скачи, как дьявол, – произнес Арчи. – Я объясню тебе, как ехать. Сам останусь тут, буду охранять заключенного. Возьми Рэбби и еще нескольких. Армстронги будут прикрывать твою спину.
– Нет времени созывать людей, – заметил Уильям. – К тому же Рэбби нужен тебе здесь. Он же регент. Кто будет говорить с Масгрейвом? Я дал ему слово, что его отвезут назад, в Англию.
Арчи удивленно приподнял бровь.
– Правда? Но ты ведь не сказал ему, когда именно? И в какое место? А? – он ухмыльнулся.
– Нет, – ответил Уильям. – Но я думаю, что скоро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54