– Он прищурился, взгляд его сделался пронзительным.
– Всего лишь о твоей былой попытке жениться на сестре лорда Тернбулл а.
Он поморщился, затем удивил ее улыбкой.
– Я должен был догадаться. Я уверен, что как только появились твои гости, кто-то не стал терять времени и рассказал тебе сказочку о моей связи с семьей Тернбулла, чтобы развлечь тебя.
Чайна положила ладонь на рукав его кителя и посмотрела ему в глаза. Однако в них ничего нельзя было прочитать.
– Александр, воскресшее прошлое может поставить тебя в неловкое положение перед семьей, в которой есть женщина, имевшая для тебя столь важное значение.
– Важное значение? – Он засмеялся, нос оттенком легкой печали. – Ты заслуживаешь того, чтобы знать правду, Чайна, а не всякие выдумки, которые ходят в светском обществе. Когда я хотел жениться на Норе Тернбулл, я обожал ее и испытывал страсть, близкую к умопомрачению. Она же подобных чувств не испытывала и выбрала в мужья Мориса Эруина. Полагаю, примерно это тебе рассказали.
– В основном да.
– Твои источники хорошо информированы.
– Я сомневаюсь, что в Англии найдется хотя бы один дом, в котором слуги не могли узнать секреты своих хозяев – причем быстрее, чем это становилось известно их господам. – Она смочила губы кончиком языка и спросила: – Ты все еще любишь ее?
– Я бы предпочел обсудить это подальше от ушей потенциальных любителей подслушивать. – Предложив ей руку, он бросил взгляд в сторону стола, где слуги убирали остатки блюд.
– Ты уверен? Ты устал и чувствуешь себя не столь хорошо, как раньше.
– Тебе не надо бояться, что я так и упаду на тебя. – Он улыбнулся плутовской улыбкой, затем тихо добавил: – Если, конечно, это не будет целью.
– А теперь и я не хотела бы, чтобы нас подслушали, – шепотом ответила она, радуясь тому, что все слуги находятся на другом конце стола.
Он вывел ее в коридор.
– Могу я надеяться, что это из-за твоей природной скромности? Что ты не хочешь, чтобы твое имя упоминали к месту и не к месту?
– Ты можешь надеяться всегда и на все, что угодно!
– Ты очень бойка сегодня. – Он засмеялся. – Но за обедом ты молчала как рыба.
– Мне было нечего сказать.
– Или не было возможности. Бедняжка Тернбулл! Он должен смириться с тем, что язычок леди Виолы никогда не будет находиться за зубами. Похоже, она любит звук своего голоса во много раз сильнее, чем самого Тернбулла.
– Ты говоришь ужасные вещи.
– Лишь в том случае, если ужасна истина.
Александр продолжал поддразнивать Чайну, пока они не вышли во двор. Свет лился из открытых дверей, нельзя было даже подумать о чем-то предосудительном в их благовоспитанной прогулке, тем более что терраса была видна из многих окон.
Чайна прошла по неровным камням и посмотрела на кряж, за которым начиналась вересковая пустошь. Луна вышла из-за скал. Ее свет, холодный, но мощный, образовал дорожку на пруду за садом.
– Который из ваших предков возвел замок Недеркотт? – спросил Александр, подойдя к ней ближе.
– Это случилось после того, как люди короля Генриха снесли монастырь.
Он прислонил трость к невысокой стенке, отделяющей террасу от сада.
– Расскажи мне о человеке, который построил этот дом.
– Я не имею понятия, кем был мой прапрапрадед, знаю только, что он купил землю у короля и спроектировал дом. Он использовал для строительства камни, оставшиеся от монастыря.
– Твой предок построил парапеты на стенах больше для красоты. Они не дают возможности оборонять дом от нападения с горы. В том месте, где мы стоим, во всех направлениях идет спуск.
– Ты всегда думаешь о войне?
Он нахмурился:
– Я стараюсь не думать об этом.
– Но ты часто вспоминаешь о защите и о баталиях.
– Это, должно быть, потому, что мой мозг еще не вернулся к мирной жизни, хотя война и закончилась.
– Мне кажется, ты горишь желанием забыть об этом.
– Верно. Возможно, – хмыкнул Александр, – мне нужно поступить как Тернбулл и найти нечто такое, что меня всецело будет занимать.
– Что ты имеешь в виду?
– Он взвалил на себя задачу всячески опекать свою нареченную.
– Задачу, о которой его никто не просил.
– Кто еще должен опекать ее, кроме жениха?
Она отошла, не желая ссориться.
Александр шагнул вслед за ней гораздо более проворно, чем она ожидала, и взял ее под руку. Когда его пальцы коснулись ее кожи, ей страстно захотелось повернуться, обвить его руками и почувствовать его губы на своих губах.
Но вместо этого она лишь посмотрела на него:
– Да?
– Почему ты уходишь, словно старая несговорчивая особа, оскорбленная улыбкой флиртующего молодого человека?
– Ты считаешь, что флиртуешь со мной?
Он положил руку на стенку террасы.
– Что тебя беспокоит, Чайна? Ты ведешь себя как-то необычно.
– Ты едва знаешь меня.
– Я знаю, что ты волевая женщина, честная и прямая. – Он одарил ее улыбкой, способной растопить сердце. – И обладаешь чувственностью, которая бросает меня в дрожь, как ничто в жизни не бросало.
Она опустила глаза, ошеломленная его словами. Он дотронулся до ее подбородка и приподнял его.
– Чайна, ты уже дважды спасла мне жизнь. Неужели ты не понимаешь, что это порождает между нами связь, которая позволяет нам забыть про всякие глупые игры между женщиной и мужчиной?
– Я не знаю этих игр.
– Это неудивительно. Должен сказать, что это отрадно. – Он шагнул к ней и нежно коснулся ее губ своими губами. Сдавленно застонав, она отпрянула. – Если бы ты умела играть в эти игры, ты напомнила бы мне сейчас, что мы одни и что я не должен позволять себе таких вольностей.
– Почему я должна говорить тебе то, что ты уже знаешь?
– Это, дорогая моя, и есть часть игры.
Она не могла сдержать дрожь, которая ее пронизала.
– Но я не знаю, как играть в эту игру, о которой ты сказал. – Услышав, как задрожал ее голос, она постаралась придать ему большую твердость. Ей нужно было думать о чем-то другом, а не о его прикосновениях, о его губах, о его крепкой груди, которая находилась столь близко. И ей пришла в голову мысль, которая ее чрезвычайно раздражала. – Наверное, я могла бы взять уроки у эксперта по таким играм…
– У кого именно?
– У леди Виолы.
Он театрально застонал.
– Эта леди усвоила игру очень хорошо, потому что сейчас она попала в зависимость от Тернбулла.
– В зависимость? Ты и раньше говорил, что он опекает ее. Это и есть попытка ее подчинить? Но почему?
– Это обязанность мужчины…
Чайна закатила глаза:
– Поверь, я и так знаю разницу между мужчиной и женщиной. И только потому, что мне еще не было двадцати шести лет, считалось немыслимым, чтобы я руководила штатом слуг без управляющего. Если бы я была замужем, или чуть постарше, или мужчиной, тогда я могла бы управлять этим домом самостоятельно.
– Ты закончила?
Его спокойный голос погасил ее пыл. Это ей совсем несвойственно – быть такой разговорчивой.
– Пока что…
– В таком случае, если ты позволишь мне закончить…
– Если ты воздержишься от провокационных, зажигающих слов…
– С меня достаточно сегодняшнего пожара.
Теплая волна на ее лице сменилась леденящим холодом. Она не собиралась напоминать ему о близкой беде.
– Александр…
Он положил ладонь на ее руку и сказал:
– Позволь мне сказать, в чем я нуждаюсь, прежде чем ты приклеишь мне ярлык неразумного и невоспитанного человека.
Она кивнула. Говорить в тот момент, когда его грубоватая, теплая кожа касалась ее, было невозможно.
– Я собирался сказать, – продолжил он, – что большая часть мужчин, служивших в армии, исповедуют определенный кодекс поведения. Это настолько глубоко въедается в нас, что бывает трудно отделаться от него даже тогда, когда служба завершена.
– Ты говоришь о Тернбулле?
– Да.
Даже при тусклом освещении она смогла заметить, как он стиснул зубы. Она понимала, что должна сменить тему, но когда она открыла рот, то услышала свой голос:
– Ты так и не ответил на мой вопрос. – Она подняла голову, чтобы встретиться с его взглядом. – Ты все еще любишь сестру лорда Тернбулла?
– Может, я не хотел отвечать на этот вопрос.
– Прости меня, Александр. – Она повернулась таким образом, чтобы не видеть его лица. – Я не знаю, что со мной творится сегодня. Я говорю не то, что нужно. Я не должна спрашивать то, что явно причиняет боль.
– Нас обоих можно извинить за то, что мы раздражены сегодня. – Он положил руку ей на плечо. – А тема эта не так уж болезненна. – Он дотронулся другой рукой до ее щеки, и она посмотрела ему в глаза, когда он закончил: – Больше нет.
– Я рада.
– Я тоже. – Притянув ее к освещенной полосе, он спросил: – Почему я позволяю тебе задавать вопросы, которые более никто не посмеет мне задать?
– Возможно, потому, что ты наконец-то сам хочешь на них ответить. – Она села на скамью на самом краю освещенной полосы.
Улыбка Александра сделалась шире. Этот ее поступок был красноречив. Может, это от неуверенности в себе? Нет, причина заключалась в том, что она, наоборот, была уверена в себе и знала, что может произойти между ними, но пока не была готова сделать этот решительный шаг ему навстречу, потому что слишком мало его знала.
Она не имела понятия, что он представлял собой на самом деле: он, конечно, известен как герой войны и прославился на всю страну. Но как раз это его раздражало и мешало жить. Если бы он рассказал ей, что убежал в эти почти пустынные вересковые поля, спасаясь от навязчивого людского внимания, не засмеется ли она? Во время войны он делал то, что и должно для офицера и воина, не больше и не меньше. Ему повезло остаться живым.
– Я в самом деле не сильна в игре между мужчинами и женщинами, – сказала Чайна. – В противном случае я бы придумала несколько хитрых уловок, чтобы вывести тебя из подавленного состояния.
– Я страдаю не от подавленного состояния, а от злости.
– На меня? – Она широко открыла глаза.
– Нет, на себя, за то, что не могу определить, кто учинил пожар.
По ней пробежала волна дрожи, но затем она распрямила плечи. Она не относится к числу женщин, которых нужно опекать. Он восхищался ее силой, которая не была столь очевидна, когда он впервые увидел ее миловидное лицо. Сердце львицы, спрятанное под обличьем котенка.
– Я тоже не нашла на это ответа, – шепотом проговорила она. – Мне так жаль, Александр!
– Жаль?
– Тебя могли убить. А я обещала обеспечить тебе безопасность.
Он покачал головой:
– Нет, Чайна, я не хочу снова слышатьо призраках и о проклятиях.
– Хочешь ты или нет – это не имеет значения. Я обещала защитить тебя и едва не потерпела неудачу. Я…
Он не мог более слушать ее извинения. Он схватил ее за плечи, поднял на ноги и поцеловал. Она обмякла в его руках. Ощущение, более мощное, чем боль, стучащая в его голове, пронизало его всего, каждый его мускул. Ее губы были сладкими и теплыми, и он забыл обо всем на свете. Он снова поцеловал ее, и ему захотелось овладеть ею полностью. Ее руки послушно обвились вокруг него. Целуя ее в шею, он подвел свою ладонь под ее правое колено.
Она тихонько ахнула, он улыбнулся, и его пальцы скользнули вдоль ее ноги. Дойдя до края ее юбки, он погладил ногу сквозь тонкую материю чулок. Она негромко вскрикнула, когда его пальцы ощутили голую кожу поверх подвязки. Чайна впилась ногтями ему в спину и приподнялась навстречу, и он понял, что она готова разделить с ним наслаждение…
Настал его черед издать тихий стон, когда она провела ртом по его щеке прямо под ухом. Ее язык словно обжег ему кожу. Она тихонько засмеялась, ощутив его реакцию, и он почувствовал бешеный ритм ее дыхания.
– Ты бываешь озорницей, – прошептал он, заглядывая ей в глаза. – Не исключено, что ты всё-таки знаешь принципы игры.
Она открыла было рот, чтобы возразить, но не смогла – его пальцы скользнули вверх по бедру. Ее грудь прижалась к его груди. Она откинула назад голову.
Пока его пальцы медленно гладили ей бедро, его губы были прижаты к ее губам. Ее язык стал дразнить его, и эта смелость возбудила его. Она училась быстро, но ему еще нужно было научить ее многому.
Внезапно она задрожала под ним, и он почувствовал, что ее тело покрылось гусиной кожей. Он хотел было предложить ей вернуться в дом, но тут вдруг ощутил невероятный холод.
– Александр, – прошептала она, и он уловил страх в ее голосе.
Он поднял голову и увидел, что луна исчезла. Она вовсе не скрылась в облака, потому что небо оставалось чистым. Было такое впечатление, словно кто-то встал между ними и луной.
Не кто-то, а что-то! Оно возвышалось на тридцать футов над пустошью и бросало тень даже среди ночи. Яркий, как полуденное солнце, свет окаймлял силуэт мужчины-великана. Его черная тень медленно поднималась над стенами замка Недеркотт.
Александр вскочил на ноги и, не обращая внимания на то, как кружилась у него голова, схватил Чайну за руку. Он рывком поднял ее на ноги.
Послышались тяжелые шаги, звуки которых напоминали отдаленные раскаты грома. Великан приближался.
Глава 11
– Что это? – воскликнула Чайна.
Александр не ответил. Он лишь смотрел на силуэт, очерченный ярким сиянием. Затем он понял, что великан держит в руке факел.
– Ты когда-либо раньше видела нечто подобное? – спросил он, наблюдая за приближением великана. Он двигался по прямой линии, словно земля вокруг была совершенно плоской.
– Он идет сюда из пустоши. Неужели только мы его видели? – Чайна прижалась к Александру, сунув свою дрожащую руку ему в ладонь.
– Беги внутрь, Чайна! – Он толкнул ее в сторону террасы. – Скорее!
– А ты?
Он поперхнулся, пытаясь что-то сказать. Великан приближался. Его огромная фигура уже не заслоняла луну. Рука Александра потянулась к тому месту на поясе, где у него обычно висела шпага, но схватила пустоту. Он был не вооружен и поэтому нервно засмеялся. Разве шпага или даже пистолет остановят этого колосса? Заслонив Чайну, Александр попятился. Великан продолжал надвигаться на них.
Внезапно у силуэта стала видна другая рука. Она поднялась невероятно высоко и держала нечто, напоминающее шпагу. Эта шпага зависла над ними. Александр услышал, как закричала Чайна. Шпага плашмя обрушилась на него, сбила с ног и отбросила к террасе с такой силой, что у него клацнули зубы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31