Мать пятерых детей, первые из которых были двойняшки — Эшфорд и Джульетта, Дафни сохраняла свежесть молодости и выглядела лет на двадцать моложе своих лет.
Прислонившись к двери, Эшфорд стоял и ждал, когда родители обратят на него внимание. Но не прошло и десяти секунд, как Дафни подняла голову.
— Эшфорд! — воскликнула она, и в голосе ее прозвучало куда больше радости, чем удивления. — А мы как раз говорили о тебе.
— Звучит зловеще, — хмыкнул он, попадая в материнские объятия, — Так, может быть, мне лучше удалиться?.. — Эшфорд взглянул на отца, и какое-то время они смотрели в глаза друг другу. Потом он повернулся к двери и притворил ее. — Значит, вы уже слышали?
— Узнали примерно полчаса назад, — ответил Пирс, источники информации которого были выше всяких похвал. — Это не похоже на работу Бариччи.
— Это и не был Бариччи, — ответил Эшфорд, и в глазах его заплясали смешинки. — Куда ему!
— К тому же он не так высокомерен, — сухо прокомментировала Дафни. — По правде, говоря, Эшфорд, с каждым днем ты кажешься мне все более похожим на отца.
Губы Пирса тронула едва заметная улыбка.
— Ты, кажется, не хотела сделать ему комплимент, а, Снежинка?
— Не хотела, — ответила Дафни. Склонив голову к плечу, она смотрела на мужа. — Не ты ли говорил мне, что высокомерие порождает чрезмерную самоуверенность? А она может испортить любое дело.
Пирс нежно погладил ее по щеке, стараясь разгладить появившиеся на ее чистом лбу морщинки беспокойства.
— Верно, говорил. Но то, что Бариччи и в подметки не годится этому вору, вовсе не говорит о его самонадеянности. Это просто факт.
— Сдаюсь. Вы оба абсолютно невозможны, — с досадой вздохнула Дафни. Пристально взглянув на сына, она Наконец спросила: — Ты не слишком рисковал?
— Риска никакого, — заверил ее Эшфорд. — И я вне подозрений. — Голос его понизился до шепота: — У меня есть деньги, которые я могу потратить на благотворительность, точнее, отдать тебе.
— Сколько? — почти безразлично спросил Пирс.
— Десять тысяч фунтов.
— Потрясающе! — Герцог тихонько присвистнул.
— И заметь, ее купил американец, — уточнил Эшфорд, — значит, опасность, что кто-нибудь увидит ее во время грядущего светского лондонского сезона, исключена. Да, это изрядно подпортило бы общую картину празднеств и приемов, — добавил он.
— Не знаю, как ты можешь выдерживать эти крикливые и безвкусные вечера, следующие один за другим, — ворчливо заметил Пирс.
— Они нужны мне для дела.
— И что же это за дело? — упрямо продолжал Пирс. — Расследование деятельности Бариччи или погоня за новой женщиной?
— В основном первое, но и второе тоже имеет место… — Эшфорд как бы нехотя налил себе кофе. — Кроме картины, я хотел бы поговорить с вами еще кое о чем, — произнес он наконец.
— Я уже догадалась, — откликнулась Дафни. — В противном случае не думаю, что ты пожертвовал бы своим драгоценным сном, чтобы примчаться сюда в такую рань — Так что, велеть кухарке подать тебе завтрак?
— Нет, я предпочел бы сначала поговорить.
— Речь пойдет о твоем благотворительном бале? — Между бровей Дафни появилась тонкая морщинка озабоченности при упоминании об их ежегодном празднике — он обычно продолжался три дня и включал карточные игры, скачки и грандиозный бал. Преследовал он одну цель — собрать деньги для бедных детей и сирот.
— На этот раз я буду присутствовать на нем, — сказал Эшфорд, отхлебнув глоток кофе. — Но я хочу попросить тебя об услуге… Среди приглашенных должны быть граф и графиня Фаррингтон и их дочери.
Брови Пирса изумленно поднялись:
— Это как-то связано с Бариччи? У тебя есть основания подозревать, что Эрик Бромли связан…
— Нет. Граф не имеет никакого отношения к Бариччи. К его делишкам, имею в виду. А Бромли — прекрасные и благородные люди. Они щедры и будут счастливы, внести свою лепту в дело помощи обездоленным детям.
— Я согласна, — сказала Дафни. — Они известны щедростью в своем приходе. Я с удовольствием пошлю приглашение Фаррингтонам — Пожалуйста, упомяни в приглашении всю семью — настойчиво повторил Эшфорд.
Дафни поставила чашку с кофе на блюдце, и лицо ее приняло задумчивое выражение.
— Кажется, у графа две дочери?.. Младшая, насколько я помню, еще ребенок. Но старшая — постой! Сколько же лет ей может быть?
— Восемнадцать, — подсказал Эшфорд.
— Восемнадцать? Значит, скоро состоится ее дебют?
— Абсолютно верно. Эрик Бромли собирается начать вывозить Ноэль в Лондоне в этом сезоне.
— Понимаю. — Дафни водила указательным пальцем по краю чашки. — Этот внезапный интерес к семье Бромли как-то связан с тем фактом, что Ноэль Бромли — дочь Бариччи?
— Это послужило толчком к нашей встрече.
— К вашей встрече? — Дафни подняла голову и посмотрела на сына. — Так ты встречался с леди Ноэль?
— Гм-м. В поезде, когда она ехала в Лондон, чтобы побывать в галерее Франко. Я ответил на все твои вопросы?
— Напротив, твои ответы породили новые вопросы.
— Я тотчас же удовлетворю твое любопытство. Ноэль не связана с Бариччи — их соединяют только кровные узы. Почему она решила с ним повидаться, об этом я могу только догадываться. Думаю, что наш благотворительный бал даст мне возможность поговорить с ней без помех.
Дафни и Пирс обменялись быстрыми взглядами.
— Значит, интерес к Ноэль Бромли носит чисто профессиональный характер? — спросил Пирс без обиняков. — Если память мне не изменяет, во время своих визитов в приход мистера Каррана я видел его правнучку и нашел ее очень привлекательной молодой особой.
— Да, она хороша собой. Очень… Если у меня появится нечто иное, чем интерес к ней как к дочери Бариччи, обещаю — вы первые узнаете об этом… Кстати, Ноэль — страстный игрок в карты. Она будет рада принять участие в этом «виде спорта и предпочтет его досужим сплетням за чаепитием.
— В таком случае эта девушка мне уже нравится, — улыбнулась Дафни.
Заметив искры интереса, заблестевшие в глазах матери, Эшфорд сменил тему:
— Когда ждете Джульетту?
— На следующей неделе, — откликнулась Дафни. — Джульетта с Карстоном и детьми завтра выезжают из Парижа прямо в Маркхем.
— Блестяще! — воскликнул Эшфорд, чувствуя, как потеплело у него на сердце.
— Тебе уж придется какое-то время уделить и Каре, — напомнила Дафни. — В ее последнем письме каждая строчка начинается со слов: «Милый дядя Эш».
— Никуда не денешься, — с улыбкой согласился Эшфорд. — Не успеем опомниться, как эта малютка начнет разбивать сердца — Эшфорд встал, собираясь подняться к себе.
— И что ты думаешь об этом? — спросил Пирс, когда они с Дафни остались одни.
— Не знаю, — задумчиво покачав головой, отвечала жена. — Но у меня есть предчувствие, что наш праздник в этом году превзойдет все ожидания.
Глава 5
Снег лениво кружился в воздухе и, подгоняемый легким /Ветерком, медленно опускался на землю. Ноэль смотрела на зимний пейзаж, но не видела ни серого неба, ни снежных хлопьев — мысли ее занимала поездка в Лондон.
Встреча с мистером Бариччи была самым ярким, удивительным событием последнего времени. Почему он был так настойчив в своем желании установить с ней какие-то отношения? Это казалось ей весьма сомнительным. Нет, Франко Бариччи определенно самодовольный интриган, безнравственный негодяй, занятый только собой и своими сомнительными делишками. Отвращение Эшфорда и его недоверие к ее родителю были настолько же очевидны, как и страх Бариччи перед Эшфордом и его антипатия к нему. И все это вело к единственному заключению: Франко Бариччи являлся подозреваемым, и Эшфорд Торнтон намеревался доказать его вину.
Размышления об Эшфорде вызвали у Ноэль странные ощущения. Никогда прежде не чувствовала она такого ошеломляюще сильного влечения к мужчине, и не только физического, все усиливавшегося по мере того, как они общались. И никогда в жизни ей так сильно не хотелось бросить вызов отцу: почему, черт возьми, ее появлению в лондонском свете могли повредить невинные встречи с этим человеком? Почему она должна была томиться два долгих месяца, прежде чем снова увидит Эшфорда?
Мечты Ноэль были прерваны шумом из гостиной.
— Там какой-то джентльмен к тебе! — воскликнула Хлоя, врываясь в комнату. Щеки ее горели от возбуждения.
— Джентльмен?.. — Ноэль вскочила, разглаживая юбку и засыпая сестру вопросами: — Он высокий? Темноволосый? Широкоплечий?
— Нет, это не лорд Тремлетт, — с улыбкой ответила Хлоя. — Я бы так тебе сразу и сказала. Ведь ты со вчерашнего дня мне описывала его не менее шести раз. Нет, это не он. — Хлоя в возбуждении терла ладошки. — Но этот джентльмен поразительно красив.
В горле Ноэль зазвенел серебристый смех
— Хлоя, мне не хочется разочаровывать тебя, но я не знаю такого джентльмена. Кстати, как его имя?
— Андре Сардо.
— Это имя мне совершенно незнакомо. Ты уверена, что он хочет видеть меня, а не папу?
— Совершенно уверена.
— В холле послышались шаги. Они приближались, и наконец в дверях гостиной появился Эрик Бромли. Его мрачный взгляд остановился сначала на Хлое, потом на Ноэль.
— Подозреваю, что тебе уже известно, что к тебе пожаловал визитер.
Ноэль не могла не заметить напряженной позы и расстроенного тона отца. Она склонила головку, насмешливо глядя на него:
— Папа! В чем дело? Кто этот Андре Сардо?
— Художник, — сэр Бромли не пытался подбирать подходящие слова, — его подрядили написать с тебя портрет.
— Подрядили? И кто же?
— Франко Бариччи. Ноэль глубоко вздохнула.
— Ты ведь говорила, что Бариччи хотел наладить с тобой отношения. По-видимому, он и пытается это сделать.
Не в силах выдержать укоризненного взгляда отца, Ноэль подошла к нему и взяла его за руку:
— Папа, мне не нужен мистер Бариччи и его щедрые дары. Если он воображает, что может купить мою привязанность, то очень заблуждается. Я тотчас же отошлю мистера Сардо обратно.
— Я горжусь тобой, Ноэль, — сказал Эрик с любовью.
— Неужели ты не был уверен в моем ответе?
— По правде, говоря, нет. Меня удивляет мое собственное решение. Я сказал месье Сардо, чтобы он начинал писать твой портрет.
Ноэль была изумлена и обескуражена:
— Но почему?
— Потому что я питаю отвращение к Бариччи, а не к Сардо. Он ничего не знает о причинах, почему Бариччи сделал этот красивый жест. Богатый человек предложил ему кучу денег за портрет красивой молодой женщины, а Сардо беден, Ноэль. Он не очень известный художник. По его словам, Бариччи отворил ему дверь, ведущую к успеху, дав возможность выставить свои картины в галерее Франко. Четыре или пять из них уже проданы. Но этого мало. этого не хватает на жизнь. Сардо пытается пробиться. Он борется за место под солнцем, но слишком горд, чтобы сказать об этом прямо. И все же ясно, что для него этот заказ означает пишу и одежду. Как я могу отказать ему только потому, что питаю отвращение к негодяю, который платит, ему? Ноэль привстала на цыпочки и поцеловала отца в щеку.
— Ты такой чудесный человек, папа. И конечно, ты прав. Мы не можем отказать художнику.
— Но мы не можем также и рисковать, создавая у Бариччи ложное впечатление, что мы попались на его удочку. Поэтому я поставил месье Сардо ряд условий.
— Какие же?
— Сеансы будут проходить здесь, в Фарринггон-Мэнор. Далее, никто, включая его нанимателя, не будет сопровождать его сюда. Он будет приезжать, и уезжать один. Потом, когда портрет будет готов, он уедет. Все.
— И что ответил месье Сардо? Эрик пожал плечами:
— Он согласился.
— И теперь ты удовлетворен?
— Да. И пусть Бариччи не воображает, что его жест смягчит мое сердце, что таким образом он сможет купить себе право видеться с тобой.
— Это уж точно, — поддержала его Ноэль, пытаясь разглядеть, кто находится в холле. — А могу я увидеть месье Сардо?
— Я думаю, — Эрик прищурил глаза, — Хлоя уже сообщила тебе, что он совершенно неотразимый джентльмен, столь же очаровательный в обращении, сколь приятный внешне? Надеюсь, что ты не слишком увлечешься им?
— Я отвечу на этот вопрос, — на губах Ноэль заиграла улыбка, — когда он покинет нас.
— Ноэль!
— Перестань волноваться, папа. — Ноэль сжала руки отца в своих, стараясь сдержать смех. — Ладно, обещаю, что не сбегу с ним. А портрета без наших рандеву не получится, — рассмеялась Ноэль.
Этого оказалось достаточно, чтобы разрядить атмосферу, но не рассеять подозрения Эрика окончательно.
— Я приведу его к тебе, — промолвил .он и вышел из комнаты.
— Я буду, счастлива, стать твоей дуэньей на то время, пока ты будешь ему позировать, — весело предложила Хлоя.
— Не сомневаюсь, что ты готова, — беззаботно ответила Ноэль, а мысль ее, лихорадочно работала: много ли Андре Сардо знает о своем нанимателе, можно ли что-нибудь узнать у него о преступной деятельности Бариччи?
— Ноэль! Ты думаешь о моем предложении быть твоей дуэньей? — спросила Хлоя.
Ноэль с нежностью взъерошила волосы сестры
— Нет, дорогая. Я думаю, что месье Сардо захочет время от времени отвлекаться от своего труда, напряженно работая над портретом. А то, что ты падешь к его ногам, конечно-, будет для него хорошим развлечением.
— Подожди с комментариями, пока сама его не увидишь, — возразила Хлоя. — Возможно, не я одна паду к ногам маэстро. Может быть, кое-кто составит мне компанию.
Ноэль не упала бездыханным трупом к ногам месье Сардо, но была вынуждена признать, что этот Андре Сардо и в самом деле возмутительно, непозволительно красив — высокий и стройный, чистый лоб, густые вьющиеся темные волосы и не менее черные длинные ресницы, подчеркивавшие красоту глубоко посаженных глаз теплого шоколадного цвета. Месье Сардо, или Андре, как он просил Ноэль называть его, к тому же обладал одной редкой особенностью — он смотрел на женщину так, что она чувствовала себя единственной на земле, а его улыбка, медленно ползущая от уголков губ к светящимся глазам, была полна соблазна и обольщения.
— Ноэль… Могу я называть вас Ноэль? — Он говорил хрипловатым голосом с особым и не лишенным приятности акцентом.
— Разумеется, — ответила Ноэль.
— Ваше имя прекрасно. Впрочем, как и вы сами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39