Когда он скользнул влажной губкой у нее между бедер, Аврора затаила дыхание — губка казалась осколком льда, таким разгоряченным было тело.Пробормотав извинения, он осторожно раздвинул ей ноги и засунул губку в ее пульсирующее лоно, пытаясь согреть его рукой.Аврора вскрикнула — желание вспыхнуло с необычной силой — и выгнулась ему навстречу. Она сама была огонь и пламень.— Николас, — взмолилась она, — войди в меня. — Она хотела ощутить его силу, хотела, чтобы он наполнил ее собой.Он вошел в нее, и взгляд его затуманился от наслаждения.— Да, — прошептал он. — Я хочу слиться с тобой на всю ночь, хочу уснуть в тебе и проснуться, ощущая твой вкус.Он снова поцеловал ее и вошел в нее одним долгим медленным толчком, Аврора, затаив дыхание, закрыла глаза.Тогда Николас начал двигаться в ней, ускоряя темп, проникая все глубже и глубже.Аврора словно в лихорадке обхватила его ногами и выгнулась, призывая брать ее еще и еще. Он не был с ней нежен, но она и не хотела нежности. Невероятный, удивительный, болезненный голод нарастал. Они были просто мужчиной и женщиной, слитыми воедино инстинктом столь же мощным, сколь и древним.Наслаждение было настолько ярким и острым, что ей хотелось плакать. Их обуяла дикая, животная страсть.И когда наступила кульминация, оба издали крик. Николас, часто дыша, с сильно бьющимся сердцем, повторял ее имя, судорожно сжимая прядь ее золотистых волос.Ничего подобного они прежде не испытывали. Николас был в восторге.На сей раз он победил. Сломал ее сопротивление. Заставил отдаться страсти. Но как внушить ей чувство любви и привязанности всего за две короткие недели?Та ночь, полная страсти, стала первой в длинной череде других.Аврора заставила себя забыть обо всем, кроме страсти, и сделать это оказалось не так уж трудно.Уединенный особняк предлагал греховные радости, о существовании которых она и не подозревала, но дело было не в особняке, а в Николасе, превратившем ее жизнь в сплошное блаженство.Николас обучал ее тонкостям эротического возбуждения. И она оказалась способной ученицей. Забыв о стыде и целомудрии, быстро освоила все изощренные способы достижения оргазма. Понятие греха для нее больше не существовало. Она чувствовала, что желанна, желанна, как никакая другая женщина. Но он бросал вызов не только ее телу, но и духу. Он был умен и остроумен, что в сочетании с чисто мужскими качествами и красивой внешностью делало его чертовски привлекательным.Он заставлял ее хохотать от души и испытывать страстное томление. Она была любима и свободна, могла делать что хотела, не сдерживая своих желаний.И постоянно приходилось напоминать себе о том, какова истинная цель ее пребывания здесь, ибо Николас походил на султана не только внешностью. Он был само внимание и добивался ее так, как добивался султан Дезире.Однажды после полудня Николас застал Аврору за чтением журнала. Он подкрался к ней сзади и поцеловал в затылок. Аврора вздрогнула — ощущение показалось ей весьма эротичным.— Ты так увлеклась, что даже не заметила меня, любимая. Что ты читаешь?— Вот взгляни. — Аврора покраснела.— «Мы одно целое с моим возлюбленным, — прочел он, вслух. — У нас нет друг от друга тайн, нет ничего запретного». — Николас задумчиво посмотрел на нее. — Именно этого я и добиваюсь, Аврора.— Но выдержка моя идет на убыль, — сказала Аврора, словно оправдываясь, — ты позаботился об этом.— Верно, но путь еще предстоит долгий. — Он вернул ей книгу, продолжая смотреть на нее пристально, оценивающе. — Ты очень похожа на Дезире. Она тоже боялась проснувшегося в ней желания.Да, очень похожа, подумала Аврора. Гораздо больше, чем ей бы этого хотелось. На юную стеснительную девушку, в которой пробудил страсть мужчина, впоследствии ставший для нее проклятием.— У нее были серьезные основания бояться, Николас. Дезире была бессильна что-либо изменить, находясь во власти жестокого правителя.— Но он оказался не таким уж и жестоким. К тому же она обрела над ним немалую власть. — Николас обошел скамью и сел рядом. — У вас есть еще кое-что общее. Ты не осознаешь, какую власть обрела надо мной. — Он ласково улыбнулся. — Думаю, это еще не предел.Аврора ничего не ответила, и он очень нежно взял губами мочку ее уха. Аврора вздрогнула.— И еще одно, — выдохнул он ей на ухо. — Дезире тоже думала, что хочет свободы, но, как оказалось, предпочла страсть.Аврора отстранилась — его ласка была сладкой пыткой.— Ты забыл, что сказка окончилась трагически. Страсть обернулась горем.— У нашей сказки будет счастливый конец. — Он коснулся губами ее шеи. — Страсть не разобьет тебе сердце.— Николас, прошу тебя… — Аврора покачала головой. — Ты сказал, что мы не будем думать о будущем.— Это так. — Он смотрел на нее из-под опущенных ресниц. — Так поцелуй же меня, любимая, и заставь забыть обо всем…Аврора обвила руками его шею и отдалась страсти.К счастью, Николас больше не возвращался к разговору о дневнике, и они снова вернулись в созданный ими фантастический мир.Они подолгу гуляли в саду с лабиринтами, фонтанами, мраморными статуями — такие встречаются в древних сказках. За домом простирался лес с тихими тропками, журчащими ручейками и зелеными полянами. Сквозь кроны деревьев солнце отбрасывало на густую траву золотистые отблески.Они не только гуляли, но и катались верхом. Здесь, в глуши, Аврора могла вволю насладиться любимым спортом.Так приятно ранним утром пустить коня в галоп, подставив лицо свежему ветру, и знать, что Николас скачет рядом.Но большую часть суток они предавались любви: в любое время в любом месте — здесь не существовало запретов. Они любили друг друга в ванне, за ужином, у бассейна с фонтаном в патио, огражденном высокими и прочными стенами. На ложе из розовых лепестков с одуряющим ароматом — как султан и Дезире.Из дневника Аврора узнала о серебряных шариках, которые помещают в женское лоно для возбуждения.В первый раз, когда Аврора попробовала это новшество, она была в шоке; никогда она так остро не чувствовала свое тело или тело Николаса. Она была так возбуждена, что не могла от него оторваться.Они бродили по лабиринту из подстриженных тисов в тот предвечерний час, когда сам воздух и все вокруг дышит ленивой и жаркой истомой. Осыпая Аврору поцелуями, Николас уводил ее все дальше в глубь лабиринта.Когда они оказались в центре, Аврора не удивилась, увидев высеченную из мрамора пару, слитую в пароксизме страсти. Николас сбросил жилет и расстелил одеяло. Но когда протянул к ней руки, Аврора отстранилась, хотя понимала, что здесь их никто не увидит.— Мы скрыты от посторонних глаз, любовь моя, но если что-то тебя беспокоит…Николас знал, что делает: в глазах его был вызов, который Аврора не могла не принять.— Ничего меня не беспокоит, — ответила Аврора.— Я рад. Тогда иди ко мне, любовь моя.Она таяла под его прикосновениями, пока он освобождал ее от одежд, сама ощущая, как тело ее становится мягче, податливее.Раздев ее, он стал смотреть на нее с дерзостью, возбуждавшей ее, вызывавшей желание. От одного его взгляда груди ее набухали, а соски становились твердыми. Он провел пальцем сначала по одному, потом по другому, она вскрикнула.Он накрыл обе груди ладонями, потирая между пальцами соски, наблюдая за ней.— Николас, — хрипло простонала она.Он поцеловал ее в губы, поднял и положил на одеяло. Только сейчас Аврора заметила, что он не разделся.Аврора бросила на него взгляд, в котором было все — смущение и какое-то странное удовольствие оттого, что она открыта и беззащитна перед ним. Он понял значение этого взгляда и, опустившись на колени, посмотрел на нее глазами, полными сладострастия. Она чувствовала себя и греховной, и желанной, и это было удивительно приятно.Она протянула к нему руки, но он покачал головой:— Не надо. Дай мне потрогать тебя.Она закрыла глаза. По телу ее разливалось тепло. Его руки ласкали ее лоно, рождая истому. Он поцеловал ее грудь, затем сосок, все еще влажный от его губ, и она застонала.— Николас, — хрипло воскликнула она, — я хочу тебя! Он отпрянул, не отрывая глаз от ее груди.— Да, знаю.Нежная полуулыбка на его губах обещала восторг, ладонь его медленно скользила вниз. Он накрыл ладонью пульсирующее горячее лоно, и Аврора вскрикнула, когда большой палец заскользил по средоточию ее наслаждения.— Ты уже течешь, — с восторгом прошептал он и опустился на колени между ее вздрагивающих раздвинутых бедер, чтобы попробовать ее на вкус. Возбуждение молнией пронзило ее.Приподнимая ее бедра сильными ладонями, Николас поцеловал ее там, где только что была его рука.— Оооо! — простонала она.— Да, любовь моя, я хочу тебя слышать.Он усмехнулся, чувствуя свою власть над ней, и снова склонился к ее бедрам.Аврора вздрагивала и стонала, запрокинув голову и выгибаясь навстречу его губам, и он с силой сжал ее ягодицы, не давая ей увернуться.Руки ее взметнулись вверх, и она судорожно сжала его голову, не в силах больше терпеть.— Боже… Николас… Прошу тебя…— О да, любимая. Я сделаю все, что ты пожелаешь.Он крепко держал ее, проталкивая язык в ее лоно, воспламеняя его.Волны оргазма уносили ее все выше и выше. Казалось, этой восхитительной пытке не будет конца. Он наслаждался ее телом до тех пор, пока у нее совсем не осталось сил. Раскинув руки и ноги, она лежала в полном изнеможении.Удовлетворенный, он лег рядом и поцеловал ее в висок.— Эй, не засыпай!— Я и не собираюсь, просто жду, когда ты наконец разденешься.Его улыбка была сама чувственность.— Твое желание для меня закон, ангел мой.Он стал раздеваться, но Аврора перехватила инициативу. Пришла ее очередь помучить его.Встав на колени, она принялась снимать с него одежду — медленно, не спеша, и когда сняла все до последней вещи, откинулась на пятки, любуясь его телом. Под золотистой от загара кожей играли мускулы. Он был в полной боевой готовности.— Итак, что ты намерена со мной делать?Он застонал и попытался привлечь ее к себе, но она уперлась ладонями ему в грудь.— Нет, Николас, не трогай меня. И не шевелись. Я запрещаю.Он неохотно подчинился.Аврора склонилась над ним, провела ладонями по его груди и животу, ощущая бархатистую гладкость кожи.— Думаешь, что способна меня воспламенить?— Уверена, — ответила она, ощущая собственную силу, и провела языком по гранитно-твердой шелковистой плоти.Он выгнулся ей навстречу.— Аврора…— Лежи смирно.Она наклонилась над ним, нежась в теплых солнечных лучах, лаская его так, как он только что ласкал ее. Ей нравилось ощущение полного контроля над ситуацией, нравилось доводить Николаса до безумия. Она почувствовала, как он вцепился ей в волосы, стараясь оставаться неподвижным.— Хватит, — наконец пробормотал он, — пощади. Я сдаюсь.Он схватил ее за плечи и опустил на себя. Ее грудь касалась его груди. Она смотрела в его глаза, затуманенные желанием.Аврора не протестовала, когда он приподнял ее и усадил на себя. Она сама этого хотела. Опускаясь на него, она судорожно и глубоко вдохнула, купаясь в этом восхитительном ощущении.— Ты знаешь, как сильно я тебя хочу? — спросил он, обхватив ее бедра.Они пришли к финишу вместе.Аврора лежала усталая, но счастливая и довольная. Николас прав. В ней пылает огонь. Он вспыхнул в ней в тот момент, когда она его впервые увидела.Только теперь она осознала, как сильна в ней потребность в любви. До встречи с Николасом, она влачила жалкое существование, забыв о том, что она женщина и ничто женское ей не чуждо. Николас наполнил ее желанием столь сильным, что оно рвалось наружу.В памяти всплыли строки из дневника: «Я принадлежу ему, я пленница его необузданной страсти». Это в полной мере относится и к ней. В ее влечении к Николасу есть что-то болезненное.Ощущение полной гармонии с собой и окружающим миром словно рукой сняло. К горлу подступил комок. Николас делал все, чтобы привязать ее к себе цепями любви. Сначалаон охотился за ней, как за женщиной, а сейчас охотится за ее сердцем.Боже мой, она не хотела в него влюбляться. Но еще немного, и он добьется своего.Она с трудом сдерживала рыдания.Она не хотела пускать в свою жизнь страсть. Потому что за страстью приходит боль. Полюбить Николаса значило жить в постоянном страхе его потерять.Но как защититься от него? Как противостоять урагану?Аврора уже не мыслила жизни без Николаса. Она была одержима им.Пошла вторая неделя их совместной жизни в экзотическом особняке, отгороженном от всего мира. Ни один из них не нарушал уговора жить только настоящим. Но когда в очередной раз они отправились кататься верхом, Николас завел разговор, которого Аврора предпочла бы избежать.Аврора заставила коня перескочить огромное поваленное бревно — даже Николас не стал бы так рисковать. Конь коснулся ногами земли в нескольких дюймах от препятствия. Николас с осуждением покачал головой:— Больше не говори, что я люблю рисковать. Лично я не решился бы на такое, сидя в дамском седле.Исполненная гордости, Аврора засмеялась и потрепала коня по шее.— Я не верю, Николас. Сама не раз убеждалась в том, что страх тебе неведом.— Ошибаешься, — с улыбкой ответил он. — Есть кое-что, чего я очень боюсь.— О чем ты?— Я боюсь потерять тебя.Аврора напряглась. Разговор принял весьма опасный оборот.— Ты сказал, что, пока мы здесь, будем жить только настоящим.— Извини, — продолжал Николас, — я только ответил на твой вопрос. Но как бы то ни было, нам придется об этом поговорить до моего отъезда в Америку.— Николас, нам очень хорошо вместе, но наши отношения — всего лишь игра. И чувства наши недолговечны.— Я бы хотел, чтобы они стали вечными, Аврора… Ну ладно, я не прошу твое сердце. Только тело.Его озорная усмешка была полна обаяния — Аврора не могла понять, говорит Николас серьезно или дразнит ее, но слова его отозвались в сердце болью.— Нет, — сказала Аврора, — я не гожусь тебе в жены.— Очень даже годишься. Мы с тобой ровня, Аврора. Ты красива, умна, отважна. Ты — настоящая женщина, любовь моя, сильная, страстная, нежная. О такой может мечтать любой мужчина.— Но пойми, Николас! — воскликнула Аврора, и лицо ее приняло страдальческое выражение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34