столешница для раковины 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Она подняла крышку белого ящичка и перебрала кусочки аккуратно свернутых ленточек, несколько кусочков хороших кружев и, под конец — пару мягких вышитых перчаток. Она отложила их и перевела внимание на темно-синий плащ. Узенькая меховая отделка по вороту придавала ему оттенок роскоши, неслыханной для одежды служанки. Сара прижала его к лицу. Потом взгляд ее упал на сверток синего муслина. Она бросила плащ и жадно вытащила другое одеяние. Это было широкое платье, отделанное лентами, — немодное и поношенное. Очевидно это было парадное платье Марты, которое она надевала только по торжественным дням. Для Сары было неважно, что его фасон устарел — оно все же было изящно и нарядно. Она еще раз взглянула на мягкие складки, которые образовывала юбка, и решила примерить его.
Но когда она попыталась закрыть дверь, прежде чем снять свое платье, она обнаружила, что мешает сундук. Если не запихнуть сундук обратно под койку, то дверь придется оставить открытой. Она вспыхнула от раздражения и обиды, когда обдумывала, что же делать с этой неуклюжей вещью.
Было маловероятно, что кто-нибудь пройдет по коридору в это время, потому что все, кто мог бы пройти, были заняты обедом. Сара в раздумье переводила взгляд с платья на дверь и обратно, потом решила, что может рискнуть, оставив ее незакрытой. Она быстро стащила с себя через голову ситцевое платье и натянула муслиновое. Марта была ее роста, но полнее. Платье было слишком велико: линия талии была ниже, чем нужно, а вырез, рассчитанный на более полную фигуру, провисал спереди и соскальзывал с плеч. Она решила переделать его на себя, и возможно, как-нибудь будет повод надеть его. Конечно, оно было чересчур нарядным для служанки, но если Марта, пожилая и исполненная достоинства, считала его подходящим, то и она, Сара, может себе это позволить.
Роясь среди более строгих вещей в поисках чего-нибудь для отделки муслина, она наткнулась на длинный шарф из прекрасного черного кружева. Возможно, это был шантийи, который был ей знаком, так как его ввозили контрабандой, и он порой украшал плечи зажиточных дам Рая. Она критически осмотрела его: шарф был совершенно цел и очень красив. Она накинула его на голову, спустив на плечи концы, и повернулась к умывальному столику, где лежало маленькое ручное зеркальце.
Единственный свет в каюте падал из верхней лампы, поэтому она лишь неясно различила свое отражение. Ей показалось, что ее мать могла быть немного похожей на нее в этот миг. Лицо, которое она увидела, ей понравилось, светло-золотистые волосы и обнаженные плечи просвечивали через черное кружево. Она продолжала смотреть на себя, подумав, что приятно получать удовольствие от собственного лица.
Она слегка передернула плечами и поправила шарф. И тут какой-то звук в дверях заставил ее опустить зеркало и быстро обернуться. Она увидела Уайлдера, который наблюдал за ней.
Глаза их встретились в тот момент, когда оба оценивали ситуацию. Сара сжала губы, ожидая, когда он заговорит. Она отметила его небрежную позу — он стоял прислонившись к дверному косяку — и неприятную ухмылку, которая играла на его красивом лице.
Когда он заговорил, его певучие интонации показались нарочито оскорбительными. Он дернул головой, и взгляд его открыто прошелся по всей ее фигуре.
— Очень мило, дорогая! — протянул он. — Очень мило!
Ей удалось удержать гнев в себе, не дав ему отразиться на лице, и таким образом не дать Уайлдеру повода для ликования. Она стояла совершенно неподвижно, прижавшись спиной к умывальному столику.
Но он перевел взгляд на открытый сундук.
— Что такое, Сара? Складываешь вещички? Покидаешь нас? Какой позор!
Он вопросительно взглянул на нее и, оторвавшись от притолоки, шагнул в каюту. Была какая-то дерзость в том, как он захлопнул крышку сундучка и пихнул его под койку. Он толкнул ногой дверь, и она захлопнулась за ним.
— Мистер Уайлдер, — сказала она резко, — откройте, пожалуйста, дверь!
Он пристально взглянул на нее и расхохотался.
— Пожалуйста, откройте дверь! — передразнил он, подражая ее интонациям. — Мистер Уайлдер не собирается открывать дверь.
Затем он шагнул вперед и ухватил ее за руку повыше локтя. Он приблизил к ней свое лицо.
— Ну и что ты можешь сделать?
Она уперлась рукой ему в грудь. Ему были смешны ее попытки оттолкнуть его.
— Бесполезно, Сара, если пикнешь, я скажу тому, кто войдет сюда, что я здесь по твоему приглашению. А это ведь будет выглядеть некрасиво, если я так скажу, а? Даже твой замороженный невинный вид не поможет!
— Если вы… — голос ее стал слабее и менее уверенным. — Если вы не уйдете…
Он быстро прервал ее, прижав свои губы к ее губам, притянув ее к себе с такой силой, что она не могла сделать ни единого движения. Тесно прижатая к нему, она явственно ощутила те мужские ароматы, которые он принес с собой в ее крошечную каюту: запах и вкус табака на его губах и языке, слабый запах пота от его подмышек, запах брильянтина, который он употреблял для волос. Они липли к ее ноздрям и вызывали страх. У него была сила, и он был охвачен лихорадкой желания, поэтому продолжал требовать ответа на свой поцелуй, а она не давала его. Он слегка ослабил хватку, и она почувствовала, что он пытается опрокинуть ее назад. Она закрыла глаза и вцепилась ему в плечи, так чтобы ее тело невозможно было опрокинуть. Ею овладела одна мысль, когда она вцепилась в него: ничто не заставит ее уступить Уайлдеру, потому что, если она уступит, он будет пользоваться ею безжалостно и бездумно. Он будет использовать ее, пока захочет, а потом бросит.
Он начал отчаянно трясти Сару, пытаясь ослабить ее хватку, но она не отпускала. Запах вина был тошнотворно сильным, и ей казалось, что она теряет сознание. Она открыла глаза и увидела капли пота у него на лбу и над губой. Она поняла, что выглядит так же.
Тогда он отпустил ее. Она все еще цеплялась за него, уставившись вперед ошалелым взглядом. Казалось нелепым: бороться, чтобы он не приближался, а когда он отпустил ее, все еще держаться за него. Он взял ее за запястья и сбросил ее руки одним рывком со своего мундира.
— Ты не рассчитывала, что я приду, да? — спросил он. — Для кого-то другого готовилась… для другого, Сара! Для кого-то ты нарядилась. Для кого?
Он придвинул к ней свое лицо.
— Если ты мне не скажешь, я тебя сломаю! Я… — Он яростно тряхнул се. — Это Роберте? Говори! Или Маклей? Или это один из тех мерзавцев-ссыльных, с которым ты спишь, когда удается?
Он снова стал трясти ее, больно ударяя о край столика.
Она прошептала слабым голосом из-за боли, которую он ей причинял:
— Если вы не уйдете…
— Уйти?.. — Он отпустил ее руки. — Я не хочу уходить.
Его бешеная ярость, казалось, оставила его. Выражение лица смягчилось и он положил руку ей на плечо, одним пальцем нежно поглаживая кожу, лаская с необычайной нежностью изгиб выступающей косточки.
— Почему ты сопротивляешься, Сара?
Рука соскользнула на шею, тот же палец теперь задержался на впадине у ее основания.
— Я бы смог так облегчить твою жизнь. Я бы дал тебе денег, чтобы ты могла купить еду по прибытии в Сидней. Я куплю тебе платья в Кейпе, шелк… Сара, ты меня слышишь? Ты слушаешь меня?
Его глаза, смотревшие ей в лицо, были уверенными и полными желания.
— Сара… — говорил он нежно. — Я же нравлюсь тебе, правда?
В ответ она резко отдернулась от его ласкающей руки. Голос ее, исходивший откуда-то из глубины гортани, был сиплым шепотом.
— Если вам нужна шлюха, мистер Уайлдер, вы найдете сколько угодно внизу! Сюда же в поисках шлюхи не приходите!
Рука его дернулась, как будто он хотел ее ударить.
— Чертова дурочка! — рявкнул он. — Говоришь, как воинствующая девственница! Дура!.. Дура! Не думай, что ты кого-то проведешь таким образом… Мы-то знаем таких! Но тебе так долго не продержаться в Порт Джексоне. Увидишь, как быстро ты переменишься… там тебе придется выбирать между своей девственностью и голодной смертью.
Его негодующий голос понизился. Он глубоко дышал, постоянно стирая рукой пот со лба.
— Я тебе расскажу, Сара, если ты не знаешь, что с тобой произойдет, когда ты попадешь в Сидней. Тебя сначала осмотрят военные, а так как у тебя красивое лицо и красивая фигура, один из офицеров захочет сделать тебя своей наложницей. И ты не откажешься. Ты не станешь совать им в нос свою невинность. Там слишком страшна будет угроза голода. Тебе придется заняться бизнесом: продавать свою красоту за хлеб и солонину.
Она смотрела на него сквозь полуопущенные веки.
— Как вы заблуждаетесь, мистер Уайлдер! — огрызнулась она. — Я не торгую собой. Мое положение в обществе будет иным — я буду личной горничной миссис Райдер.
— Вот как? Личной горничной? — издевательски усмехнулся он. — Почему ты так думаешь? С чего это ты взяла?
— Она мне сама это сказала! — бросила она ему.
— Ах вот как? Как же она тебе доверилась!
— У нее нет причин не доверять мне, больше того — у нее не будет оснований для этого впредь. — Ее дыхание вырывалось из груди с такой силой, что причиняло ей боль. Наконец она приказала: — А теперь убирайтесь!
Тонкая неприятная улыбка вернулась на его лицо.
— Убираться? Ты велишь мне убираться? С какой стати?
Продолжая улыбаться, он неожиданно снова метнулся к ней и схватил ее. Саре, которая изо всех сил уворачивалась, казалось, что его губы повсюду: прижимаются к ее волосам, к глазам и рту, жадно ищут ответа. Потом она ощутила их на своей шее, на плече, с которого сползло платье. Его руки шарили по ее телу, и она слышала острые звуки рвущегося муслина. После этого она перестала сдерживаться. От гнева у нее потемнело в глазах, отлетела всякая осмотрительность: ей стало совершенно безразлично, является ли этот человек капитаном или последним человеком на корабле. Она знала только одно — ей необходимо отделаться от его рук.
Сара быстро увернулась, в тот же миг подняв правую руку к его лицу. Она вонзила ногти в его потную кожу и резко провела ими вниз. На краткий миг они оба замерли. Сара в благоговейном ужасе смотрела на три длинные царапины, которые оставила на его щеке. Средняя, глубже остальных, уже начинала кровоточить.
Его рука медленно потянулась к щеке. Пальцы нащупали влагу, он повернул их к себе, взглянул на них и выругался, увидев размазанную по ним кровь.
— Шлюха! Где ты научилась этим трюкам? В борделе? Да я тебе все кости переломаю за это!
Он дважды ударил ее. Второй удар отбросил ее на сундук, она стукнулась головой о переборку и соскользнула вниз, почти потеряв сознание.
Фигура Уайлдера угрожающе заколебалась перед ее затуманенным взором. Он склонился над ней.
— Мне больше от тебя ничего не нужно, сучка! Здесь и оставайся! Это тебе очень идет — твоя маленькая келья!
Он повернулся на каблуках и вышел. Дверь захлопнулась за ним с оглушительным грохотом, который отдался по всему узкому коридору.
Глава ЧЕТВЕРТАЯ

I
Глухие часы ночной вахты вызвали в Эндрю ощущение тупой усталости. Он с благодарностью передал дежурство Робертсу, и теперь, почти сразу после восьми склянок, стал спускаться вниз. Ночь была ясной, но темной. Дул легкий бриз, и «Джоржетта» четко следовала курсу в спокойном море. Тишина была полной, так как судно было погружено в сон.
Два кормовых огня бросали слабый свет на палубу и освещали рулевого, когда лучи их сходились на штурвале. Отведя от них взгляд, спускаясь по трапу, Эндрю увидел огонек сигары в темноте и рассмотрел очертания человека, который прислонился к борту. Он помедлил, потом двинулся вперед.
— Брукс? Это вы?
— Да, вышел глотнуть свежего воздуха. — Эндрю не мог рассмотреть его лица, но голос его был усталым и мрачным. — Там, внизу, сущий ад, — сказал он. — Я принимал там роды у ссыльной, провозился всю ночь.
— Она в порядке? — Эндрю сочувствовал врачу в его трудном деле — возиться с этой непокорной толпой заключенных женщин.
— Мать в порядке, ребенок мертв. Он родился мертвым. — Брукс отвернулся к борту и попыхтел сигарой. — И хорошо, что он умер. Эти младенцы, рожденные на транспортах, редко доживают до конца путешествия. Они больны и истощены. Мать этого ребенка не имеет представления, кто отец.
Между ними наступило молчание. Эндрю смотрел в морскую даль, но ничего не ощущал: ни своей усталости, ни темноты ночи. Наконец он сказал:
— А как тот, которого вчера выпороли?
— Плохо. Но он отойдет, я полагаю. Он сильный.
Сцена порки, проведенной накануне, преследовала Эндрю. У ссыльных, казалось, какой-то особый дар все время попадать в неприятные истории. Боже праведный, неужели им мало, недоумевал он. Вчерашнее наказание было результатом зверского нападения валлийца на низкорослого бристольского бандита. Оружием послужила одна половина ржавых ножниц. А стычка произошла, ни много ни мало, из-за числа орудий на борту «Джоржетты». Нетрудно возбудить драку среди людей, которые месяцами ничем не заняты. Валлийца пороли перед мачтой на виду собравшегося экипажа. Плетка взлетала и опускалась, пока его спина не превратилась в кровавое месиво и невозможно стало продолжать экзекуцию, тогда его начали хлестать по икрам ног. Маленький бандит лежал внизу, слишком ослабев от потери крови, чтобы принять участие в наказании.
— А второй? — спросил Эндрю. — Он будет жить?
— Да, будет. Он хорошо поддается лечению, но оба они проведут остаток пути в кандалах.
Эндрю проговорил медленно, нахмурясь:
— Не могу привыкнуть к этим поркам. Бог свидетель, мне должно было хватить того, чего я насмотрелся на флоте, чтобы привыкнуть. Но здесь все как-то иначе, а когда порют женщину — меня начинает тошнить. Мне больше жаль этих ссыльных, когда их наказывают, чем матросов. Что еще им остается делать, как не влипать в истории?
— Вы что-то очень нынче расчувствовались по поводу ссыльных, Маклей, — пробормотал Брукс.
Эндрю повернулся к нему.
— Что вы имеете в виду?
— Может, это и не мое дело, но очень бы мне не хотелось видеть, как вы влипаете в историю.
Эндрю напрягся.
— Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду эту девушку — Сару Дейн. — Брукс произнес это тихо, как бы осторожно нащупывая почву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66


А-П

П-Я