— Она отпила чай.
Лицо ее было задумчивым.
— Однако некоторыми вещами я могу поделиться.
— Тебе не надо ничего объяснять, мама.
— Я знаю, но я так хочу. — Поставив чашку на блюдце, она пригласила их обоих за свой столик. — Я не спрашиваю, как вам удалось заставить шерифа поверить, будто Оррин сам убил себя, но подозреваю, что вы это сделали, думая, что его убила я.
Брай попыталась возразить, но Люк взял ее руку и крепко сжал.
— Это правда, Элизабет. Доктор Эдвардс очень помог нам.
— Он все еще влюблен в меня. — На щеках Элизабет появился легкий румянец. — Но он не был бы таким любезным, если бы заподозрил Адди. Он член Клана.
— Клана? — удивилась Брай. — Но как ты…
— Оррин мне рассказал. Он знал слишком многое о наших друзьях и соседях и получал странное удовольствие, рассказывая мне о них. Полагаю, тем самым он надеялся изменить мое отношение к ним, заставить меня меньше их уважать. Сказать по правде, я не осуждала их, но давно перестала высказывать Оррину свое мнение о наших соседях. Ему так хотелось войти в их круг, что он использовал все мои комментарии, чтобы втереться к ним в доверие. Как Оррин ни давил на меня, Я не рассказывала ему о многих вещах, да и тебе тоже. — Элизабет посмотрела на Брай. — Адди не была такой счастливой, как казалось.
— Адди? — удивилась Брай. — Он допрашивал Адди?
— Постоянно. Каждый раз, когда мы возвращались из Чарлстона, Адди была первой, кого он посещал. Ты не должна винить ее, Брай. У нее не было выбора. Даже после того, что Оррин сделал с ее мужем. Он угрожал ей Кланом. Судом Линча. Оррин счел себя оскорбленным, когда уехал Даррел. Он организовал его убийство и на протяжении многих лет угрожал Адди, что расправится и с ней.
— И ты знала все это? — Брай почувствовала, что задыхается. — Но ты никогда не говорила…
— Зачем? Она оставалась здесь только ради меня, потому Что догадывалась, что Оррин со мной сделает, если она уедет. Я хорошо тебя знаю, Брай. Ты не смогла бы смолчать. Ты бы непременно что-нибудь ему сказала; Ты мало чем отличаешься от Рэнда. Вы оба заводитесь со скоростью ветряных мельниц.
— Я бы сумела остановить его, — уверенно заявила Брай.
— Его уже остановили, — вздохнула Элизабет, вставая. Она подошла к камину и поворошила поленья. — Оррин получил информацию о ремонте домов фермеров от Адди. Она не могла знать, чем это обернется для нее. Когда Оррин из всех негров выбрал именно Джона, когда избил и протащил его по корням… когда он попросил Остина, Сэма и других сжечь церковь… когда он… — Элизабет замолчала. Ее рука так сжала кочергу, что побелели костяшки пальцев. — Это было уже слишком, — выдохнула она наконец. — Слишком невыносимо, чтобы терпеть.
Брай хотела подойти к матери, но Люк остановил ее.
— Дай ей закончить, — шепнул он. — Она хочет высказаться.
Положив кочергу, Элизабет повернулась спиной к огню.
— Я знала, что у Оррина где-то спрятан револьвер. О нем рассказал мне Джеб, когда впервые наткнулся на ящичек. В нем всегда лежал только один револьвер. Я узнала об этом вскоре после того, как вышла замуж за Оррина, но никогда не придавала этому большого значения, считая, что у каждого могут быть свои секреты. — Элизабет глубоко вздохнула и продолжила: — После того, что случилось с Джоном… — Ее голос сорвался. Прошло несколько минут, прежде чем она смогла заговорить. — Нам потребовалось много времени, чтобы найти ящичек, и мы обнаружили его среди коллекции вин Оррина. Когда мы узнали, что Оррин будет возвращаться от Франклина один, без сопровождения Люка, то решили воспользоваться этим. Мы хорошо все продумали. Это был мой план. За день до игры я спустилась к реке, чтобы опробовать револьвер и заодно проверить, не разучилась ли я стрелять, Я не знала, что Адди следует за мной. Она думала, что я хочу убить себя. Мне пришлось посвятить ее в свой план.
— Но разве тебе не приходило в голову, что она может пойти к Оррину? — спросила Брай.
— Нет, такое мне в голову не приходило.
Люк понимающе кивнул.
— А она вовлекла Джона, ведь так? — спросил он.
— Да Я этого не предусмотрела. Конечно, они пытались отговорить меня, и я сделала вид, что им это удалось. Я даже отдала Джону ящик.
— Но без револьвера, — уточнил Люк.
— Совершенно верно. Револьвер я им не отдала. Когда Джон это понял, меня уже не было — я поехала навстречу Оррину. Я знала, что мне придется его ждать. Возможно, несколько часов. Джон и Адди без труда меня нашли.
— Мне казалось, что Джон слишком слаб, чтобы встать с постели, — удивленно произнесла Брай.
— Он смог дойти.
— Мы с Брай догадались, что Джон обо всем знал. Он оставил в своем доме несколько карт.
— Да. Три королевы и две четверки. Они были у Оррина в кармане сюртука. Вам, похоже, очень везло в тот вечер, Люк.
— Все должно было обернуться по-другому. Типпинг собирался сдать Оррину самые выигрышные карты, положив их предварительно в конец колоды. Я заметил это и стал внимательно следить за ним. Оррин делал вид, что не знает, что карты меченые. Он был уверен, что выиграет. Его друзья подыгрывали ему.
— Не сомневаюсь. Остин Типпинг пошел не в своего отца. Роберт был честным и благородным человеком, чего нельзя сказать об Остине. Мне всегда нравилась его сестра, но я рада, что наши судьбы не переплелись.
Брай совсем не интересовали Типпинги.
— Мама, — нетерпеливо вмешалась она, — рассказывай об Оррине. Что с ним произошло?
— Но ты ведь знаешь, что произошло. Его застрелили. — Видя, что Брай не удовлетворил ее ответ, Элизабет добавила: — У меня нет ни малейшего желания говорить тебе, кто это сделал. Я обещала Адди, что мы будем действовать вместе. Они с Джоном наверняка подозревали, что я нарушу свое обещание. Думаю, что именно поэтому Джон оставил карты там, где вы их нашли. Он хотел этим дать понять, что тоже был на дороге, ведущей от дома Франклина.
— Но револьвер был у тебя, — сказала Брай.
— В самом начале и, возможно, потом, но он упал, когда Джон пытался вырвать его из моих рук. Он лежал на земле у наших ног, и мы все трое хотели им завладеть. Лучше спроси себя, стоит ли тебе знать правду. — Элизабет посмотрела в глаза дочери. — Какое все это имеет значение, если на курок нажала я? У меня было такое намерение. Я взяла оружие. Адди и Джон были там, чтобы меня защитить. Если они и могли что-то сделать, то по чистой случайности. У меня же был план.
В комнате воцарилась тишина. Элизабет вернулась в кресло-качалку и спокойно продолжала пить чай. Брай изучала лежавшие на коленях руки и думала, как спасти мать. Люк переводил взгляд с жены на тещу и неожиданно понял то, чего не смог понять Оррин: бояться следовало совсем другую женщину.
— Куда уехали Джон и Адди? — спросила Брай.
— Далеко, — вздохнула Элизабет. — В безопасное место.
— Ты дала им денег?
— Да. Это единственное, что я могла для них сделать. Адди напишет мне, когда они с Джоном устроятся.
— Я скучаю по ней, — призналась Брай.
— Я тоже.
Брай встала, подошла к матери, села у ее ног и положила голову ей на колени. Элизабет гладила дочь по голове, перебирала ее волосы и мурлыкала колыбельную, которую Брай помнила с детства.
Люк тихо вышел из комнаты.
Брай зашевелилась во сне. Она потянулась, выгнув шею, спину, повела плечами. Проснувшись окончательно, она ткнула Люка в грудь и, приоткрыв один глаз, посмотрела на него. Его глаза были открыты и полны желания. Его взгляд ласкал ее.
Брай потянулась, как сытая кошечка. Люк рассмеялся низким негромким смехом.
— Я знал, что ты проснулась, — произнес он.
— Мне не хотелось просыпаться. — Брай уткнулась лицом в подушку. — У тебя очень пристальный взгляд.
Люк погладил ее по шее. Она подняла голову и начала осыпать поцелуями его плечо. Подняв подол ее ночной рубашки, он погладил ее ягодицы. Она почувствовала твердость его плоти, и это ее возмутило.
— Куда ты спешишь, янки? — недовольно проворчала она.
— Я проснулся гораздо раньше тебя.
— А я еще не проснулась. Лучше поцелуй меня.
Поцелуй был глубоким, нежным и бесконечным. Ничего от янки в нем не было. Его язык влился в ее рот, как сладкая патока, и, казалось, решил остаться там навсегда.
Он вошел в нее, заполнив ее собой, и двигался так медленно, словно время для них не существовало.
— Я все еще продолжаю любить тебя, — прошептала она. Эти слова он готов был слышать всю оставшуюся жизнь.
Он сказал ей об этом.
Они занимались любовью снова и снова. Дом жил своей жизнью, но им не хотелось покидать уютное тепло постели. Они слышали, как в коридоре Марта болтает с одной из своих сестер. На подносе с завтраком для Элизабет звякала посуда. В саду перекликались Тед и Джордж, выгуливающие лошадей. Из кухни доносился запах знаменитого пирога Элси.
— Мне не хочется сегодня вылезать из постели, — промурлыкала Брай.
— Ты даже не краснеешь, — хмыкнул Люк.
— У меня нет привычки краснеть. — Она снова сладко потянулась, и сползшая простыня обнажила ее грудь. Брай рассмеялась, заметив, что Люк сконцентрировал на ней свой взгляд. Оттолкнув его, она села.
— Покажи мне свои сады, — деловым тоном потребовала она. — Скоро наступит весна, а я так и не видела их.
— И все-таки ты их видела.
— Как ты узнал?
— Они лежали под моей кроватью в той комнате, где я жил раньше. Ты не скатала их в трубочку так туго, как это делаю я.
— Почему ты думаешь, что это я? Может, это была Адди?
— Адди могла наткнуться на них, но не стала бы их смотреть. Этого бы не сделали и Марта с Джебом. Что ты надеялась там увидеть?
— То, что увидела. Я отыскала их сразу после того, как ты показал мне план реставрации дома. Мне было интересно узнать, существуют ли они, и я пробралась к тебе в комнату.
— Ты могла бы меня попросить.
— Нет, не могла. Я не хотела, чтобы ты знал, что я ими интересуюсь.
— Чертежами или мной?
Брай наклонилась и поцеловала его в губы.
— А ты все еще не знаешь? Меня интересует и то и другое.
Она увидела на его лице знакомую кривую ухмылку. Он потянулся, чтобы ее обнять, но она быстро соскочила с кровати, встала на колени и запустила руку под кровать.
— Ты же говорила, что тебе совершенно не хочется двигаться? — удивился он.
Брай вытащила чертежи, бросила их на одеяло рядом с Люком, затем надела халат.
— Неси их к окну, — приказала она, игнорируя его голодный взгляд. — Ты покажешь мне, как это будет выглядеть, если смотреть на них из окна.
Они сели на скамью у окна, развернули перед собой план садов, и Люк стал рассказывать ей о своем видении прудов, лабиринтов, клумб. Он описал красочную палитру цветов, которые будут меняться круглый год.
Прижавшись носом к стеклу, Брай обозревала панораму, раскинувшуюся перед домом.
— Мы запустим в пруды экзотических рыб.
— Как пожелаешь.
— А мама каждую весну будет устраивать в саду приемы с бумажными фонариками, развешанными вдоль аллей, ведущих к реке.
— Но не этой весной, — уточнил Люк. — Только через несколько лет, когда сады наберут силу.
— А пока мы можем помечтать, — проговорила Брай. — Вон там мы будем любить друг друга. — Она указала на полянку из диких гераней.
— И там. — Он указал на поляну рододендронов.
— В пруду?
— В одной из аллей, — ответил Люк, сдвинув палец.
— Это уже лучше.
Смеясь, Люк скатал чертежи и, бросив их на пол, сел и усадил Брай между своих расставленных ног.
— Вчера вечером ты долго разговаривала с матерью, — произнес он. — О чем?
— Мы говорили о многих вещах. Нам обеим это было необходимо. Странно, что я могла так сильно любить ее и совсем не понимать. А как насчет твоей матери. Люк? Когда ты познакомишь меня с ней?
— Ты этого хочешь?
— Конечно, хочу, — обиженно ответила она. — Почему бы мне этого не хотеть?
— Я говорил тебе, кто она, Бри.
— Ты говорил, чем она занимается. Я хочу познакомиться с твоей матерью, Мэри Кинкейд. Ты ведь не стыдишься ее?
— Нет! Но я бы понял тебя, если бы ты не захотела с ней встречаться.
— Я хочу. Но вдруг она решит, что я не очень хороша для тебя? Она может подумать, что я вышла за тебя замуж исключительно ради денег.
— Вряд ли меня можно было назвать богатым человеком, когда я женился на тебе.
— Но ты богат сейчас. Или будешь богат, когда расскажешь моей матери, что все, унаследованное ею, по праву принадлежит тебе.
— Меня не волнует, если она все растратит. Бри.
— Но она может снова выйти замуж!
— Если такое случится, тогда и объясним ей, что к чему. А сейчас это не имеет значения. Моя мать удовлетворена, что Оррин оказался Уолтером Уингейтом. Со временем она заставит людей снова уважать Конрада. А сейчас ей не терпится встретиться с тобой.
— Правда?
— Так она пишет. Не будем откладывать вашу встречу на долгий срок
— Ты хочешь сказать, что мы поедем в Нью-Йорк?
— Я надеюсь, что она приедет сюда.
— Люк! — Брай повернулась и постучала пальцем по его груди. — Как давно ты знаешь об этом?
— Со вчерашнего дня. Ее письмо пришло с той же почтой, что и письмо Адди.
— И ты говоришь мне об этом только сейчас?
— Вчера ты была занята разговором с матерью. Моя новость могла подождать.
— Но сегодня утром…
— Сегодня утром я не думал о матери. — Люк заключил Брай в объятия. — Тебе не хочется?..
Брай кивнула прежде, чем он договорил.
— Все время хочется, — ответила она. — Просто неприлично, как часто мне этого хочется.
— Тогда давай займемся приличными вещами.
Эпилог
Карета мирно катила по дороге, оставляя за собой облако пыли. Путь из Чарлстона в «Хенли» не был гладким, и время от времени колеса, попадая в колею, заставляли пассажиров подпрыгивать на своих местах. Чтобы не стукнуться головой о потолок, они крепко вцепились в мягкие сиденья.
— Вы оказали нам большую услугу, позволив сесть в вашу карету, — проговорила Мэри Кинкейд. — Мы горим желанием поскорее увидеть сына. Мы могли бы простоять на дороге несколько часов, если бы вы не предложили нам свою помощь. — Ее серые глаза были полны благодарности, когда она протянула руку мужчине, сидевшему напротив нее. — Я Мэри Кинкейд. А это мои сестры. — Она улыбнулась. — Во всяком случае, по духу.
Все шесть женщин одарили своего доброго самаритянина ослепительными улыбками, очень похожими на улыбку Мэри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41