Она пыталась услышать какие-нибудь подозрительные звуки, но из-за шума бури она не услыхала бы и рева несущегося по прерии стада. Каждый мускул ее тела напрягся. Она то и дело нервно трогала приклад ружья.
Ферн пыталась думать о том, что бы ей такое предпринять, чтобы помочь Мэдисону поймать убийцу. Она пробовала решить, что ей делать по возвращении на родную ферму. Она даже размышляла о приглашении Мэдисона на вечеринку. Но она не могла ни на чем сосредоточиться.
Ощущение того, что она не одна в прерии, было таким сильным, что она наполовину вытащила ружье из чехла.
Но проходили минуты и ничего не происходило. Вспышки молнии стали реже, дождь был уже не такой сильный, но ветер по-прежнему дул со страшной силой, завывая так громко, что оглушал Ферн своим ужасным ревом. Даже конь ее пытался все время найти укрытие в одной из балок, которые то и дело встречались на пути. Завтра утром Ферн предполагала увидеть множество вырванных с корнем и унесенных ветром деревьев.
Молния ударила так близко от Ферн, что ей показалось, будто она обожгла ее слегка своим огнем. Оглушающий удар грома так испугал девушку, что она закричала. В тот же миг она увидела всадника на расстоянии примерно тридцати ярдов от себя.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Немедленно Ферн остановила коня и выхватила ружье. Как только следующая вспышка молнии осветила всадника, она выстрелила. Затем, развернув коня, пустила его по прерии галопом.
Рассудок ей подсказывал, что нельзя скакать в таком бешеном темпе во время бури. Ведь крутом ничего не видно. Конь может споткнуться и упасть. Если даже она сама и останется в живых, животное обязательно погибнет.
Но как только коняга перешел на рысь, Ферн тотчас же вспомнила о всаднике, который преследовал ее.
Вдруг это был ее отец или любой другой мужчина, которого застала в прерии буря. Почему бы кому-то не оказаться ночью на этой дороге? Кто бы это ни был, она подстрелила его. Она не могла промахнуться. С ней такого никогда не случалось. Но она не может бросить этого человека.
Ферн повернула коня назад, съехала с дороги на ведущую по низине тропу. Дождь уже порядком размыл ее, делая путь опасным, но так Ферн скорее доскачет до незнакомца.
Ветер дул со страшным ревом. Ферн не могла слышать; стрелял ли этот человек, чтобы кто-то услышал выстрелы и пришел ему на помощь.
Молния осветила окрестности.
Никого не было видно. Ручьи воды, бегущие по прерии, быстро превращались в поток. Уже сейчас вода мешала передвигаться коню, а скоро потоки станут еще более опасными, когда понесут деревья, суки и всякие обломки.
Опять сверкнула молния и осветила лошадь на расстоянии примерно ста ярдов от Ферн. Всадник полулежал в седле.
Это был тот человек, в которого она стреляла.
Испытывая огромное чувство вины, Ферн направила коня вверх по склону холма, к дороге. Но, подъехав достаточно близко к незнакомцу, она опять почувствовала страх. Это же мог быть кто угодно. То, что он ранен, еще не гарантирует ее безопасности.
Но Ферн отбросила свои опасения. Она ведь первая выстрелила в него. Возможно, он умирает. Нужно оказать ему помощь. Даже если это опасно, она должна рискнуть. Никогда в жизни она не позволит страху овладеть ею. Она не могла понять, что случилось с ней той ночью.
Она осторожно приблизилась к всаднику. Из-за темноты и от того, что ее пугливый конь все норовил отпрянуть назад, она никак не могла различить черты лица этого человека.
– Вы ранены?! – крикнула она, подъезжая ближе.
– Конечно, я ранен, черт возьми, – ответил мужчина, – ты всадила мне пулю в руку.
Это был Мэдисон, и он был в гневе.
Сердце Ферн застучало в диком ритме. Понимая, что натворила, она вдруг почувствовала, что слабеет и вот-вот потеряет сознание. Она даже схватилась за луку седла, чтобы не упасть, но прошло еще несколько минут, прежде чем у нее перестала кружиться голова.
Она же могла убить любимого человека. И она бы убила его, если бы не стреляла в такой спешке. И все из-за слепого, глупого страха.
– Ты же говорила мне, что хочешь моей крови.
– У тебя сильное кровотечение? – спросила она.
– Я не знаю. Сколько крови ты хочешь выпить? Чашку? Пинту?
– Я отвезу тебя к себе домой. – Они должны были кричать друг другу, хотя и находились практически рядом.
– Я уверен, что твой отец с радостью всадит мне еще одну пулю. Прямо в сердце.
– Я поведу твоего коня.
– Нет, ты этого не сделаешь, – крикнул он ей. – Коли я сам не смогу ехать, то останусь здесь до тех пор, пока буря не кончится.
Его гнев и сарказм даже улучшили настроение Ферн. Может быть, она больше ранила его гордость, чем руку.
Рев ветра оглушил ее. Обоих коней трудно было сдержать. Она чуть было не схватила поводья Бастера, когда тот хотел сойти с дороги, но понимая, что Мэдисон никогда не простит ей это, отдернула руку.
– Что, ветер всегда так громко ревет здесь? – спросил Мэдисон. – Он звучит почти как шум поезда, когда он проносится рядом с тобой.
Ферн не обращала внимания на ветер, но прислушавшись, стала различать какой-то зловещий звук. При обычных бурях такого не было. Но она уже слышала этот звук.
– Это торнадо, – объяснила Ферн.
– Что? – закричал Мэдисон.
– Торнадо, – крикнула Ферн, пытаясь перекричать рев ветра. – Нам нужно найти место, где мы сможем укрыться.
Они бы не успели до начала торнадо добраться до фермы Коннора.
Они почти ничего не видели. Кони их не слушались. Ферн схватила узду Бастера и потащила его за собой с дороги в низину, где протекал ручей.
– Нам надо найти укрытие, – кричала она. Ветер заглушал ее слова. Они не достигали ушей Мэдисона, пропадая в кромешной мгле.
Она ничего не видела, но понимала по испуганному поведению коней, что не ошибалась насчет этого зловещего звука. Торнадо приближался к ним. Она только надеялась, что он пройдет стороной. Если же он ударит по ним, тогда их ничего уже не спасет.
Дождь бил ей в спину. Она пристально всматривалась в темноту ночи, пытаясь увидеть небольшую лощину, которую она знала с детства. Еще маленькой она любила играть там. Лощина должна быть между двумя деревьями, возле ручья, но Ферн не была уверена, что в такой темноте отыщет ее.
Деревья неясными тенями едва вырисовывались на фоне темного неба. То и дело пришпоривая коня, Ферн принуждала двигаться вперед испуганное животное.
Когда они подъехали, Ферн спешилась и подтащила коней к одному из деревьев, чтобы привязать их.
– Ты сам сможешь слезть на землю? – крикнула она Мэдисону, но он уж был на земле, прежде чем ее слова долетели до него.
Борясь с ветром, она надежно привязала коней к дереву.
– Иди за мной, – крикнула Ферн, беря Мэдисона за руку, чтобы отвести к лощине, которая большой серой тенью лежала перед ними.
Неожиданно рев бури превратился в пронзительный вой, и Ферн услышала, как треснуло дерево. Прежде чем она успела как-то прореагировать, Мэдисон уже обхватил ее за талию здоровой рукой, поднял и бегом потащил в лощину. Они упали туда. Ферн оказалась внизу, Мэдисон на ней. Она сразу же забыла про торнадо, падающее дерево, ливень, ржущих коней и потоки воды. Она вспомнила эпизод восьмилетней давности, когда неизвестный мужчина подмял ее под себя и начал рвать на ней одежду, впиваясь ногтями в ее тело.
Она из всех сил пыталась скинуть с себя Мэдисона. Он был намного массивней, чем она, он чуть не раздавил ее своим весом, она пыталась согнуть колени и оттолкнуть его. Она почти не обратила внимания на то, что рядом упало дерево и загородило выход из лощины.
– Что с тобой? – кричал Мэдисон. – Ты что, хочешь оторвать мне руку?
– Слезай с меня! – пронзительно орала она.
– Я не могу! – кричал он ей в ответ, прямо в ухо. – Ты придавила мне руку.
Он не мог слезть с нее, пока рука была прижата. Он не мог высвободить руку, не отодвинув прежде упавшее дерево. Он не мог отодвинуть дерево, прежде чем он слезет с Ферн. Они оказались в западне.
Борясь с удушающим чувством ужаса, Ферн пыталась уверить себя, что это же Мэдисон, он не станет насиловать ее. Но никак не могла совладать с паникой, охватившей ее.
Она слышала, как ржут кони, потом мир перед ее глазами просто исчез, поглощенный неистовым вихрем. Ревущий смерч все впитал в себя, как воронка.
Прошло несколько секунд, и все кончилось. Даже дождь почти кончился.
– Ты в порядке? – крикнул Мэдисон. Тяжесть дерева вдавила его лицо в ее плечо. Она с трудом понимала его слова.
– Ты можешь приподняться? – крикнула она ему в свою очередь. Она готова была впасть в панику. Она никак не могла вылезти из-под него. Она вцепилась руками себе в бок, чтобы не разрыдаться, пытаясь забыть воспоминания о человеке, который хотел изнасиловать ее.
– Приподнимись немного, чтобы я мог высвободить руку, – сказал Мэдисон.
Прилагая все усилия, Ферн с трудом приподнялась так, чтобы он мог вытащить из-под нее здоровую руку. Он скатился с Ферн и лег на бок. Теперь все уже не казалось Ферн таким безумным. Она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить бешено стучавшее сердце.
Мэдисон попробовал поднять ствол дерева, но ему это не удавалось.
– Не смогу поднять его одной рукой, – сказал он. Вдвоем им удалось, наконец, отодвинуть дерево. От напряжения Ферн совсем ослабла и задыхалась, но отчаянное желание поскорей выбраться на свободу из этого заточения и не быть в таком близком контакте с Мэдисоном придало ей сил, и она встала на ноги. Свежий ветер привел ее в чувство.
Она с удивлением увидела, что от одного из стоявших тут деревьев осталась только искореженная часть ствола. Все остальное было унесено ветром. Обернувшись, Ферн с трудом поверила своим глазам – второе дерево стояло абсолютно нетронутое. К нему были привязаны кони.
– Боже! – воскликнул Мэдисон, с изумлением разглядывая изуродованный ствол. – Я слышал о торнадо, но до сих пор не верил, что он может натворить такое.
– Такое часто тут случается?
– Нет. – Она смотрела на Мэдисона, стоящего неподалеку от нее. Он был такой сильный, такой надежный. Даже с простреленной рукой. Как она могла подумать, что он способен обидеть ее? Он же бросился в пасть бури, чтобы найти Ферн.
Но, вспомнив тяжесть тела, прижавшего ее к земле, она вновь начала паниковать. Нет, она никогда не преодолеет в себе этот страх.
– Поехали ко мне домой, надо заняться твоей рукой, – крикнула она Мэдисону и пошла к лошадям.
Дождь практически кончился, и небо стало проясняться, но Ферн и Мэдисон почти не разговаривали друг с другом. У нее все силы иссякли. События ночи утомили и опустошили ее.
Ощущение, что случилась какая-то беда овладело Ферн еще до того, как она поняла, в чем же дело. Они должны были уже быть на ферме, но перед ними все еще простиралась пустынная прерия. Только подъехав совсем близко, Ферн поняла, что столбы, которые она издалека приняла за забор, были вовсе не столбы, а все, что осталось от амбара. Приглушенно вскрикнув, она пришпорила коня.
Мэдисон на Бастере скакал галопом вслед за ней.
Дома тоже не было. Даже пол исчез. Ничто не напоминало о существовании фермы. Свинарник, курятник – все пропало, лишь один чудом сохранившийся цыпленок бродил по двору, как слепой. Торнадо проложил себе торную дорогу в том месте, где росли деревья и кустарники. Остатки всякой растительности валялись повсюду.
Мэдисон мог только догадываться, какое горе испытывала Ферн, видя, что то, ради чего жили и работали она и отец, все, что они считали своим домом, – исчезло, как будто ничего этого никогда тут не было. Он мог понять человека, лишившегося всего и вдруг оказавшегося совсем одиноким в чужом, жестоком и пугающем мире.
Он мог понять это, потому что сам пережил нечто подобное. Он обнял ее. Она оставалась неподвижной в его объятиях, как бы застывшей в своем горе. Он не знал, что сказать ей. Могут ли его слова изменить что-то. Он хотел знать, где нашел укрытие ее отец. Мэдисон осмотрелся по сторонам и увидел, что местность была абсолютно плоской – ни ям, ни складок в почве.
Прятаться было негде.
– Я должна найти папу.
– Я уверен, что он покинул дом задолго до того, как налетел торнадо, – сказал Мэдисон. – Может быть, он укрылся где-нибудь вместе со скотом.
Но он не верил в то, что говорил. Он вспомнил, как трудно было им управлять конями во время бури. Он не мог себе представить, как Спраул в одиночку мог загнать целое стадо в укромное место. Ему самого себя спасать надо было.
– Поедем в город, – сказал Мэдисон. – Здесь уже нечего делать.
– Я должна найти папу, – повторила Ферн.
– Он уже, наверное, далеко отсюда, – сказал Мэдисон. – В такой темноте мы его все равно не найдем.
Он хотел увести ее, но она стряхнула его руку.
– Видишь, его здесь нет, – говорил Мэдисон через пятнадцать минут, когда они не обнаружили никаких следов Бакера Спраула.
– Он не мог оставить дом, – настаивала Ферн, впервые с тех пор, как они добрались до фермы, взглянув на Мэдисона. – Эта ферма была самой большой ценностью в его жизни.
Мэдисон понял, что Ферн была в шоке. Она потеряла шляпу и ее мокрые волосы лежали на плечах, она вряд ли осознавала, то делает. Больше всего Мэдисона пугали ее глаза. Они были широко открыты, но ничего не выражали, как будто Ферн не понимала, где она и что с ней происходит.
– Твоя рука, – сказала она, и какое-то подобие жизни отразилось в ее взгляде. – Я совсем забыла про нее.
– А я не забыл, – сказал Мэдисон и попробовал улыбнуться.
– Я обещала перевязать ее, когда… – Ее голос оборвался.
– Рука подождет, – сказал Мэдисон. – Нам надо ехать. Ты промокла до костей. Тебе сильно повезло, если все твои кости целы.
– Все пропало. Все. Вот так просто. Все было – и ничего нет.
Мэдисон хотел как-то утешить ее, но что он мог сказать женщине, которая потеряла свой дом и, возможно, своего отца?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48