Он грезил о будущей своей семье. Жена и дети, которые принадлежат только ему, конечно же, будут жить в его замке. Часто он рисовал в мыслях такую картину, у огня жена занята каким-нибудь женским рукоделием… например, вышиванием.Эта мечты помогали ему выжить.Да, тогда он был страшно молод и мягок Однако время и невзгоды ожесточили его, у него уже не было нужды в таких глупых фантазиях. Он выучился полагаться только на самого себя. Мечты — удел слабых. Он окреп, и все его мечтания были забыты.Вплоть до сего времени. Воспоминания о юношеских грезах захлестнули его, когда он смотрел на жену.Реальность намного превосходила его фантазии. Он никогда не грезил о жене, столь красивой, как Джоанна. Он никогда не знал ни такой умиротворенности, ни того, как он способен чувствовать, ни такого неистового желания защищать ее.Джоанна подняла глаза и перехватила взгляд мужа, устремленный на нее. Выражение его лица озадачило ее. Казалось, он смотрит сквозь нее, погруженный в какие-то важные мысли. И думал он о чем-то тревожном.— Я бы хотел пропустить немного uisgebreatha. — заявил отец Мак-Кечни. — А затем пойду искать приюта на ночь. Господи, как я устал за сегодняшний день.Джоанна тут же вскочила, чтобы услужить священнику. Кувшин с напитком нагорцев стоял на сундуке у стены позади Габриэля. Она перенесла кувшин на стол и наполнила кубок гостя. Она хотела услужить и мужу, но Габриэль отказался от питья.Отец Мак-Кечни сделал большой глоток и тут же поморщился.— Уверен, что оно выдерживалось никак не больше недели, — сокрушался он, — это какое-то кислое пойло!Габриэль улыбнулся:— Вам следует пожаловаться на это Огги. Это питье готовилось в его чайнике.Джоанну чрезвычайно заинтересовало замечание священника.— А разве важно, сколько простояло это питье?— Выдерживалось, дитя мое, — поправил священник, — а не простояло. Да, это важно. Чем дольше, тем лучше, так говорят знатоки.— И сколько же требуется для хорошего напитка?— Пожалуй, лет десять-двенадцать в дубовых бочонках, — предположил отец Мак-Кечни. — Конечно, нужно большое терпение, чтобы не выпить его раньше срока.— И тогда питье становится более ценным? Джоанна поставила кувшин на стол и ждала, пока священник закончит пить и ответит ей.Она положила руку на плечо Габриэля и внимательно глядела на священника. Этот доверчивый жест жены, видимо не осознанный даже, чрезвычайно понравился Габриэлю. Значит, в ней уже нет страха перед ним. А это был самый важный первый шаг. Он добьется ее доверия. О, он помнил свой высокомерный приказ, чтобы она доверилась ему, но он вполне понимал, что доверие надо заслужить. Габриэль считал себя терпеливым человеком. Он подождет. Придет время, и она поймет, какая счастливая судьба ей выпала. Она станет доверять ему, вслед за этим придет и преданность. А чего еще мужу нужно от жены?Священник отвлек его от этих размышлений.— Самое ценное питье то, которое хорошо выдержано, — объяснял он Джоанне. — Мужчины готовы на убийство ради чистого uisgebreatha. Нагорцы, как видите, серьезно относятся к своему напитку, поэтому и называют его живой водой, дитя мое.— А можно ли выменять какие-нибудь товары на хорошо выдержанный напиток?— Джоанна, почему вас это интересует? — спросил Габриэль.Она пожала плечами. Ей не хотелось рассказывать ему о бочонках с жидким золотом, о которых ей говорил Огги, не получив на эго разрешения своего друга. К тому же она сама хотела убедиться, что бочонки до сих пор находятся в пещере. А кроме того, это было бы приятным сюрпризом для Габриэля, и, если их цена была так высока, как предполагала Джоанна, ее супруг может выменять на них кое-что из продовольствия.— Отец, не окажете ли вы нам честь занять на сегодня одну из комнат наверху? — спросила Джоанна.Священник взглянул на лаэрда, ожидая, чтобы тот подтвердил приглашение.— Это удобный приют на ночь, — заметил Габриэль. Отец Мак-Кечни улыбнулся:— Я буду счастлив занять его, — сказал он. — С вашей стороны очень гостеприимно открыть передо мной свой дом.Отец Мак-Кечни поднялся, поклонился лаэрду и отправился собрать свои вещи. Джоанна снова подошла к своему стулу, подобрала нитки и гобелен и засунула их обратно в корзину. Габриэль ожидал ее, стоя у дверей.— Вы можете оставить свое вышивание на стуле, жена. Его никто не тронет.В зал вбежал Дамфрис и рыча бросился за Джоанной по лестнице. Она потрепала пса по спине. Габриэль последовал за ними. Она казалась совершенно погруженной в свои мысли, покуда готовилась ко сну. Он подбросил полено в очаг, затем выпрямился, облокотился на камин и стал наблюдать за нею.— О чем вы думаете?— Обо всем понемногу.— Это не ответ, Джоанна.— Я думаю о своей жизни здесь.— Вы приноровились к ней без особого труда, — заметил он. — Вы, наверное, счастливы?Джоанна развязала пояс на платье и повернулась к мух-су.— Я еще никак не приноровилась, Габриэль. Правду сказать, я долго жила в преддверии ада. Я была зажата между двумя мирами, — прибавила она.Мак-Бейн присел на край постели и снял башмаки.— Я с самого утра хочу поговорить с вами на эту тему, Габриэль. Но никак не выберу для этого достаточно времени.— О чем же именно вы хотели поговорить со мной?— Вы и все остальные здесь обходитесь со мной так, будто я ваша гостья, Габриэль. А еще хуже то, что и я веду себя словно в гостях.— Джоанна, в ваших словах нет ни капли здравого смысла. Я не делю с гостями свою постель. Вы моя жена, а не гостья.Джоанна глядела на огонь. Она была чрезвычайно недовольна собой.— Знаете ли вы, что я поняла? Я все время думала только о том, чтобы защитить себя, и совершенно забыла о том, что вокруг меня. Завтра я пойду на исповедь, буду просить у Бога прощения.— Зачем вам хлопотать о том, как защитить себя? Это мой долг заботиться о вас.Она улыбнулась вопреки своему раздражению: голос Габриэля звучал оскорбленно.— Нет, это мой долг позаботиться о себе. Он не стал слушать ее возражения.— Так вы намеренно стараетесь расстроить меня, полагая, что я не могу позаботиться о вас?Она поспешила успокоить его.— Конечно нет, — ответила она. — Я рада обрести вашу защиту.— Вы противоречите сами себе, женщина.— Я не стараюсь вас запутать, Габриэль. Я должна разобраться в том, что творится в моей голове. Когда кто-то голоден и не имеет никакой пищи, тогда хорошо, что он денно и нощно хлопочет о пропитании. Не так ли, супруг мой?Габриэль пожал плечами.— Полагаю, что так.— Долгое время я денно и нощно жила в страхе. Страх, казалось, подчинил себе все мои поступки, но теперь, когда я в безопасности, у меня есть время подумать и о других вещах. Вы понимаете?Он не понял. Но он также и не хотел видеть ее озабоченной.— Я уже говорил вам, что доволен вами. Вам не нужно тревожиться.Она стояла спиной к мужу и потому могла улыбаться безбоязненно.— Габриэль, как ни удивительно вам будет услышать это, но я не слишком беспокоюсь о том, довольны ли вы мной.Он и впрямь был удивлен и даже рассержен.— Вы моя жена. Следовательно, ваш долг — стараться, чтобы я был вами доволен.Джоанна вздохнула. Она знала, что муж не поймет того, что она пытается объяснить ему, и его нельзя винить за это — ведь она и сама едва понимала себя.— Я не хотела обидеть вас, милорд.Ее ответ прозвучал искренне. Габриэль был умиротворен. Он встал позади нее и скрестил руки на груди. Потом наклонился и поцеловал ее в шею.— Теперь ложитесь. Я хочу вас, Джоанна.— Я тоже хочу вас, Габриэль.Она обернулась с улыбкой к своему мужу. Он поднял ее на руки и понес к постели.Они занялись любовью, медленно и сладостно, а затем, когда каждый испытал наслаждение, теснее прижались друг к другу.— Я доволен вами, женщина. — Его голос был грубоват от избытка чувств.— Запомните свою похвалу, милорд, ибо я уверена, что настанет время, когда вы не будете довольны мной.— Это простое беспокойство или предсказание? Она оперлась на локоть и нежно погладила его шею.— Нет, это просто правда.Она спросила его о том, что он намерен делать завтра. Он не привык обсуждать с кем бы то ни было свои планы, но сейчас был в настроении осчастливить ее и поэтому пустился в детали охоты, которую наметил, и подробно рассказывал о том, что он и его люди собирались украсть.Она помнила, что поклялась не поучать его. Но тут не стерпела и разразилась поучением о достоинствах честности, не забыв упомянуть о гневе Божьем и о Страшном Суде. Ее речь не произвела на Габриэля никакого впечатления: он зевнул где-то между огнем и серой.— Супруг мой, мой долг помогать вам вести добрую и честную жизнь.— Зачем?— Чтобы достичь небес, конечно.Он засмеялся. Она отступила. И заснула в тревоге о душе своего супруга. Глава 10 Первое, что увидела Джоанна, когда спустилась на следующее утро в залу, был ее гобелен, разодранный в клочья. Ее корзине тоже досталось. Злоумышленник сидел на месте преступления и пережевывал оставшиеся лоскуты.Дамфрис знал, что его не похвалят. Он попытался заползти под стул, когда она позвала его и направилась к нему. Стул с грохотом опрокинулся, Дамфрис зарычал. В тот же миг из кухни примчалась Мэган.Собака угрожающе выла, словно демон, вырвавшийся из ада. Казалось, от этого рычания и воя вот-вот обрушатся балки. Мэган пришла в ужас. С опаской она наклонилась подобрать остатки гобелена.Кит и Колум, услышав переполох, бросились в дом и остолбенели, остановившись на верхней ступеньке. Появившийся за их спинами Габриэль оттолкнул солдат и сбежал с лестницы в залу.Джоанна и Дамфрис занимались перетягиванием корзины друг у друга. Пес побеждал. Джоанна же пыталась выудить свое имущество из его пасти. Она беспокоилась, что пес подавится ремнем, если захочет его проглотить.— Великий Боже, Мэган, что это вы сделали с гобеленом миледи? — изумился Кит, когда наконец рассмотрел, что именно служанка держит в руках. Он нахмурился и покачал головой.Джоанна, не отвлекаясь от своего занятия, ответила ему за маклоринку:— Сэр, вы полагаете, что это Мэган изжевала гобелен?Колум захохотал. В этот момент Джоанна потеряла равновесие и полетела на пол. Габриэль схватил ее, поставил на ноги и повернулся к своему любимцу. Джоанна обежала мужа и встала прямо перед собакой:— Габриэль, вы не посмеете ударить пса!Она выкрикнула эти слова громко, чтобы их не заглушил смех Колума. Габриэль посмотрел на нее, едва сдерживая досаду.— Я не собираюсь бить его. Отойдите с дороги, женщина, и не заламывайте руки. Дамфрис, прекрати этот проклятый вой.Джоанна не сдвинулась с места. Габриэль отодвинул ее, спустился на одно колено перед псом и заставил его открыть пасть, чтобы высвободить корзинку. Дамфрису не хотелось ее уступать, и он визжал, протестуя, но в конце концов сдался.Габриэль не позволил жене утешить пса. Он поднялся, взял ее за плечи и потребовал, чтобы она поцеловала мужа на дорогу.— В присутствии людей? — прошептала она.Он кивнул. Она вспыхнула. Его губы слились с ее губами в долгом поцелуе. Когда он отстранился он нее, она стояла ошеломлена.— Вы выглядите усталой, жена. Вы должны отдохнутьГабриэль бросил это, уже направляясь к двери. Она метнулась следом за ним.— Невозможно, чтобы вы говорили это серьезно, милорд!— Я всегда серьезен, миледи.— Но я только что поднялась с постели. Не думаете же вы, что мне сейчас необходимо вздремнуть?— Я полагаю, что вам необходимо отдохнуть, — повторил он, не оборачиваясь. — И перемените плед, Джоанна. Вы опять их перепутали.— Сегодня пятница, миледи, — подтвердил Колум.Она издала громкий вздох, не приличествующий леди. Мэган подождала, пока мужчины выйдут, и поспешила к своей госпоже:— Идите наверх и отдохните, леди Джоанна. Вам не следует переутомляться.Джоанна почувствовала, что готова закричать.— Во имя всего святого, Мэган, по-вашему, я выгляжу больной?Маклоринка внимательно оглядела ее и покачала годовой.— Правду сказать, вы выглядите не хуже меня.— А вы собираетесь присесть и отдохнуть? — спросила Джоанна.— У меня есть дела, — ответила Мэган. — У меня нет времени для сидения.— У меня тоже есть дела, — пробормотала Джоанна. — И я возьмусь за них сейчас же. Я была слишком занята собой. Но теперь все переменится. Приступим прямо сейчас. — Голос Джоанны обрел силу и звучал повелительно.Такого Мэган никогда еще не слышала.— Но, миледи, ваш супруг приказал вам отдыхать. Джоанна, не обратив на это внимания, отчеканила список первоочередных дел, которые надо было закончить к вечеру. Позволила Мэган взять в помощь еще двух служанок и заявила, что хочет поговорить с кухаркой об обеде.— И, пожалуйста, принесите из комнаты мои лук и стрелы, — потребовала Джоанна. Она направилась в заднюю часть башни. — Если кухарка захочет возиться с дичью, у нас на обед будет тушеная зайчатина. Я уверена, что сумею выманить Огги на маленькую охоту. Я вернусь еще до полудня, Мэган.— Вы не можете ехать на охоту, миледи. Ваш муж запретил вам выезжать.— Нет не запретил, — возразила Джоанна. — Он просто думал, что мне надо отдохнуть. Но ведь он ничего не говорил про охоту, не так ли?— Но он имел в виду…— Не стройте догадки о милорде. И ни о чем не беспокойтесь. Я обещаю вернуться прежде, чем меня хватятся.Мэган покачала головой:— Вы не пройдете снаружи и десяти шагов, как вас уже заметит Кит… или сегодня за вами должен присматривать Колум?— Надеюсь, что каждый из них считает, что сегодня не его день.Она поспешила к задней двери, повернула налево и пересекла двор, направляясь к кухне. Там она представилась кухарке, пожилой женщине с седыми прядями в рыжих волосах, и извинилась, что так долго откладывала их знакомство. Кухарку звали Хильда. На ней был макбейновский плед. Тронутая вниманием Джоанны, она в знак признательности повела ее на экскурсию в кладовую.— Если я буду удачлива в охоте и поймаю нескольких зайцев, согласитесь ли вы приготовить их сегодня нам на обед?Хильда кивнула.— Я превосходно тушу зайчатину, — похвасталась она. — Но зайцев, если они не очень жирные, нужно не меньше десяти. Жирных хватит и девяти.— Так пожелайте мне удачи в охоте, — сказала Джоанна и поспешила назад в большую залу. Там она взяла у Мэган лук и стрелы и снова вышла через заднюю дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51