Она тихо, но отчетливо сказала:
– Господин делал это для того, чтобы тело не изнеживалось под крышей и всегда было готово к сражениям и походам. Он считал, что домашний уют – удел купцов и евнухов, а мужчине позорно лежать на мягком ковре, пока живы его враги.
Что-то было в ее голосе, отчего смех мгновенно стих.
– А охотились господин и его свита на верблюдах. В песках так удобнее, – спокойно продолжала рассказывать Жаккетта. – Служитель гарема говорил мне, что такая охота хороша еще, когда вместо собак используют ручных гепардов. Они тоже хорошо берут дичь.
Виконт внимательно смотрел на Жаккетту.
– Судя по вашим речам, вы, дорогая госпожа Нарджис, относились к вашему господину очень даже неплохо. В рассказах графини де Монпеза он предстает совершенно другим, – негромко заметил он.
«Так и он ко мне неплохо относился…» – чуть не вырвалось у Жаккетты. Но она упрямо решила улыбаться и все.
Виконт ждал ответа. Не дождавшись, он требовательно спросил:
– Так почему же вы сбежали?
– Я христианка! – отрезала Жаккетта.
Ее начал пугать этот человек с его неприятными вопросами. Для себя Жаккетта решила всеми силами держаться от виконта подальше.
К счастью, подоспел подвыпивший благодетель:
– Прелестнейшая госпожа Нарджис, откройте нам, пожалуйста, главный секрет Востока. Сколько женщин может быть в гареме у мусульманина?
– У уважаемого человека и гарем солидный! – засмеялась Жаккетта. – Столько, сколько он сможет.
– И могут?! – заговорщицким шепотом спросил благодетель.
– Могут, – подтвердила Жаккетта. – А если не могут; то есть специальное зелье – довада.
Жанна поняла, что невозможная Нарджис опять вышла за рамки приличной беседы и кавалеры, того и гляди, начнут записывать с ее слов рецепт.
– Дорогой господин маркиз! – сказала она, вцепившись Жаккетте в локоть. – Я думаю, нам пора удалиться на покой.
– Очень жаль! – по-детски обиделся благодетель. – Общение с вами бесподобно! А вы, дорогая госпожа Нарджис, такой умный собеседник, что я просто поражен!
– Доброй вам ночи, господа! – распрощалась с обществом Жанна и беспощадно повела Жаккетту к выходу.
Жаккетта надулась. Она только-только вошла во вкус общения с благородными кавалерами, оказывается, они не многим отличаются от обычных людей, да и костюм ее оценили по достоинству, на госпожу Жанну вполовину меньше смотрели, веселье только-только началось, и вот на тебе!
Из вредности она сделала вид, что споткнулась, и стряхнула с ноги туфлю. По мраморному полу башмачок заскользил, как кораблик по волнам, и отлетел от хозяйки на приличное расстояние. Жаккетта остановилась и замерла, выставив вперед босую ногу. И вопросительно посмотрела на мужчин.
Кавалеры всем скопом кинулись на одинокую туфельку, остановившуюся прямо в центре мозаичного круга. Такими кругами был украшен весь пол, выполненный в стиле «коматеско».
Победила молодость, и наиболее проворный кавалер удостоился неземного счастья надеть туфельку на очаровательную ножку пленительной Нарджис.
Жаккетта поблагодарила его наклоном головы и улыбкой.
Жанна тоже ласково улыбалась, думая, что за дверью придушит мерзавку с ее отвратительными красными башмаками.
– Пойдем, дорогая! – сказала она.
– Одну минуточку! – неожиданно вмешался виконт. – Разрешите, прекрасные дамы, преподнести вам небольшой подарок. Путь предстоит долгий, в горах всегда холодно, а ваши наряды слишком воздушны. Примите, пожалуйста, эти шубки, они согреют вас в альпийских снегах!
Слуги виконта внесли бархатные, подбитые мехом куницы одежды. Меховая опушка украшала широкие рукава и отложные воротники.
– Я, от имени всех присутствующих здесь кавалеров, выражаю надежду, что под защитой теплой шубки госпожа Нарджис всегда будет радовать нас своим великолепным, просто сказочным нарядом!
Кавалеры были полностью с ним согласны.
Утром Жанна с приятным удивлением узнала, что ее гардероб, как и гардероб Жаккетты, пополнился по крайней мере еще пятью меховыми накидками и специальной рысьей полостью, чтобы дамы могли закрывать ножки. И теперь, как бы дамы ни старались, смерть от холода им не грозит.
Жаккетта же сделала свои выводы из вчерашнего. Оказывается, одежда способна творить чудеса. То, что никогда не простилось бы ей, будь она в обычном платье, не только сошло с рук, но и вызвало бурю восхищения, а всему причиной восточный наряд. И самое главное, оказывается, советы госпожи Фатимы универсальны. Прекрасно действуют как на Востоке, так и на Западе. Только непонятно, почему она, Жаккетта, в последнее время совсем перестала молиться святой Екатерине. Наверное потому, что все так запуталось и перепуталось. Шейх погиб. Рыжий пират неизвестно, и неясно, жив ли он. А у них с госпожой все дорога и дорога, и того, что было вчера, уже не будет никогда.
«Ладно! – решила не ломать себе голову Жаккетта. – Доберемся до Ренна, а там посмотрим!»
Глава XII
Караван господина дю Моншов де ла Гранг-ренуйер де ла Жавель начал долгий путь во Францию.
Ранг благодетеля и его удобные экипажи позволяли путникам не останавливаться на постоялых дворах с их скученностью и дороговизной. Маршрут маркиза был отлажен, на ночлег останавливались либо в монастырях или знакомых поместьях, либо ночевали в экипажах.
Как-то утром Жанну и Жаккетту навестил секретарь благодетеля, довольно унылого вида человек. Он предложил Жанне прогулку верхом.
Жанна засиделась в экипаже, поэтому с удовольствием согласилась, хотя и немного удивилась. Она села в седло подведенного секретарем скакуна, и они пустились вскачь по дороге, оставив далеко позади неторопливо тянущиеся повозки.
Как только Жанна исчезла, в экипаж золотым дождем просочился благодетель.
– Приветствую вас, драгоценная госпожа Нарджис! – припал он к руке Жаккетты.
– Доброе утро, господин бла… маркиз! – Без строгого надзора Жанны Жаккетта чуть не дала маху.
Благодетель ничего не заметил.
– Госпожа Нарджис, общение с вами для меня драгоценно! – затянул он хвалебную песнь. – Ваша простота и искренность просто бесподобны! Во многих дамах кокетство и жеманство настолько скрывают их истинную душу, что можно бесконечно вести с ними беседы, но разговор будет пустым и никчемным, словно жужжание шмеля. Ваши же слова всегда отличаются глубоким смыслом, и в беседе с вами мне открывается совершенно новый мир…
«Куда он клонит? – не могла понять Жаккетта. – Про турниры любви не говорит, значит, в постель пока не тянет. А что ему тогда надо? Непонятно. Неужели ничего не надо? Да быть такого не может!»
– Помните, давеча вы рассказывали о каком-то таинственном зелье? – наконец дошел до сути дела маркиз.
«Ага! – обрадовалась Жаккетта. – Вот в чем дело!»
– Но, к сожалению, беседа наша прервалась… – Благодетель грустно-грустно вздохнул.
– Я говорила о любовном зелье довада… – не стала страдать забывчивостью Жаккетта.
– Вот-вот! – тут же воспрял духом благодетель. – Знаете, госпожа Нарджис, хотя государственные дела отнимают у меня много времени, но в свободные от служения отечеству часы я посвящаю одной маленькой слабости…
«Пью любовные зелья, а потом проверяю их действие на девицах из числа прислуги!» – подумала плохо воспитанная, нетактичная Жаккетта.
– … коллекционированию разных диковин. В моей коллекции есть и различные снадобья с Востока. Я бы очень хотел пополнить свое собрание и любовным зельем довада. Расскажите мне про него, умоляю!
– Вообще-то это страшный секрет! – серьезно сказала Жаккетта. – Но вам, дорогой господин маркиз, я расскажу. Опасайтесь подделок, любовное зелье довада очень редкое и очень дорогое!
Маркиз достал переплетенную в тисненную золотом кожу записную книжицу и приготовился записывать прицепленным к ней на золотой цепочке серебряным карандашиком.
– Среди непроходимых песков Сахары… – как заправский менестрель начала Жаккетта, – лежат соленые озера.
– О-зе-ра, – старательно записал благодетель.
– На берегах этих озер живет народ довада. Это чернокожие люди, но верят они в Аллаха, считают себя арабами, потомками какого-то Ауна.
– Какого-то Ауна… – трудолюбиво занес благодетель в свои анналы и это.
– Люди довада ловят в этих озерах ма-аленьких рачков.
– … рачков.
Видимо, писать, не прибегая к услугам писца, благодетель не очень умел, потому что сильно старался.
– Потом этих рачков они сушат, измельчают, добавляют особые травы. Этот порошок как раз и есть любовное зелье довада. Потом арабские купцы приводят к озерам караваны осликов и покупают у довада это зелье.
Благодетель записал последнее слово и с видимым облегчением закрыл книжицу.
– И сильное это зелье? – спросил он.
– Не знаю! – пожала плечами Жаккетта. – Но мой господин как-то раз захотел доказать женщинам своего гарема, что он помнит о них. Весь день он вызывал их к себе в шатер, и ни одна не смогла бы пожаловаться Аллаху, что господин ею пренебрег, А когда женщины закончились, и господин выполнил свой долг перед гаремом, то он вызвал, как обычно, меня, и я не заметила, чтобы он устал.
Поскольку Жанна в беседах с благодетелем значительно преувеличила количество наложниц в гареме шейха Али, то внутреннему взору маркиза представилась длинная, уходящая за горизонт вереница закутанных в покрывала красавиц, поочередно исчезающих в черном шатре.
Желание приобрести чудесное зелье крепло в благодетеле все сильнее.
– А в вашем собрании есть амулеты? – в свою очередь спросила Жаккетта, решив попрактиковаться в беседе с кавалером.
– О, множество! – воскликнул благодетель. – Есть и мусульманские. Ведь мусульмане, как я понял, тоже боятся проделок дьявола.
– Не дьявола, а джиннов, – поправила Жаккетта. – Их там много, куда больше, чем у нас чертей.
– Да? – удивился благодетель. – И амулеты помогают против них?
– Не всегда. Госпожа Фатима, что готовила меня для гарема, сама умела вызывать джиннов и засовывать их в голову слуги.
– Простите, госпожа Нарджис, я не понял. Куда засовывать?
– В голову, – объяснила Жаккетта. – Джинн вошел в голову Масрура и начал говорить его устами. Госпожа хотела узнать, что творится в доме ее врага. Но там был свой джинн, и он не пустил джинна госпожи.
– Так эта госпожа – ведьма! – воскликнул благодетель.
«Ну, вы скажете!» – чуть не вырвалось у Жаккетты, но она вовремя спохватилась, что знатные дамы говорят не так.
– Вы не правы. Госпожа Фатима очень уважаемая женщина. Там все уважаемые люди умеют вызывать джиннов. Берут досточку и рисуют на ней фигурку с хвостиком. А потом читают заклинание – и джинн приходит. А госпожа Фатима. рассказывала, что у них джинны и дворцы строят, и людей по воздуху носят, и клады добывают. Только я ни одного построенного джинном дворца не видела, – честно сказала Жаккетта. – Они, наверное, в Багдаде их строят. А я дальше Триполи не была.
– Неужели вы, дорогая госпожа Нарджис, за годы пребывания там не научились вызывать джиннов? – улыбнулся благодетель.
– Я пыталась, – простодушно созналась Жаккетта. – Лампу чуть до дыр не протерла. Но мусульманские джинны христианам не показываются.
– А ваш господин верил в джиннов?
– Шейх? – переспросила Жаккетта. Благодетель кивнул.
– Шейх верил в свой меч. У него и прозвище было Обладатель Двух Мечей. Господин маркиз, а если наш рыцарь и арабский воин столкнутся, кто победит?
Благодетель даже растерялся от такого неожиданного вопроса.
– А почему вы спрашиваете, милая госпожа Нарджис?
– Не знаю!.. – развела ладошки Жаккетта. – Просто вспомнила, как на моих глазах господин одним махом снес человеку голову, словно дыню пополам разрубил.
– И я не знаю, – признался благодетель. – Все решает каждый отдельный поединок. Ведь смешно сравнивать, к примеру, благородного рыцаря и простого лучника. Но при определенных обстоятельствах конница бессильна против этого оружия простонародья, как случилось при Кресси. А вы, госпожа Нарджис, раз уж разговор у нас зашел об оружии, какое считаете самым сильным?
– Подлость и предательство, – не задумываясь, сказала Жаккетта. – Вспомните ассасинов.
– Я не устаю вам поражаться… – заметил благодетель.
– Я и сама себе поражаюсь! – засмеялась Жаккетта.
– Так что же я должен вспомнить?
– Люди Старца Горы убивали безнаказанно по всему Востоку. Даже один из правителей наших крестоносных государств был убит ими. А все потому, что действовали они из-за угла.
Жаккетта говорила и радовалась, что благодаря долгим беседам с рыжим пиратом может теперь порассказать много интересного.
Но тут беседе пришел конец: возвращалась с верховой прогулки Жанна, о чем благодетеля предупредил слуга.
– Прошу прощения, госпожа Нарджис, – откланялся благодетель. – Разрешите, я вас покину. Боюсь, госпожа Жанна не одобрит моего присутствия, узнав о цели моего визита.
– Я не скажу, зачем вы приходили, – успокоила благодетеля Жаккетта.
Благодетель, прижимая к груди книжицу с драгоценными сведениями, испарился.
Жанна, довольная прогулкой, даже не заметила, что в ее отсутствие в экипаже кто-то побывал.
На следующий день на верховую прогулку выбрались практически все.
Поодаль от остальных ехал сам благодетель и прямо на ходу диктовал секретарю государственной важности письмо. Бедный секретарь колыхался в седле, проявляя нечеловеческие чудеса ловкости, и с грустью думал, разберет ли он потом свои каракули, когда на привале придется переписывать все заново.
Благодетель же совмещал несколько дел не хуже Цезаря. Он диктовал письмо и наблюдал за развлечениями своей свиты. Развлечение было королевским: госпожу Нарджис учили ездить верхом.
Всадники разделились на две неравные, группы.
Жанна и виконт ехали отдельно, о чем-то беседуя. От этой пары веяло скукой и спокойствием, и никаких сюрпризов их совместная прогулка не обещала.
Зато полное отсутствие спокойствия и сюрпризы на каждом шагу демонстрировала вторая группа. Ее центром была госпожа Нарджис, которая с круглыми, не то от страха, не то от восторга, глазами сидела на лошади, отчаянно вцепившись в переднюю луку седла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34