Где-то в глубине дома часы пробили пять раз. Размотав галстук, она стянула его с шеи, но при этом уколола чем-то большой палец. Равнодушно опустив глаза, Хелена вдруг обнаружила, что на белом шелке сверкает булавка в виде золотой розы. Вероятно, второпях она схватила вместо своего галстук Рэма.
Дрожащим пальцем она обвела золотой цветок, пытаясь представить, что металл все еще хранит тепло его тела. Его пытали, мучили, держали в темнице ... и даже клеймили, а он все-таки может с улыбкой говорить об этих прошедших страшных годах. Сказал, что они лишь научили его «помнить о том, что в тюрьму лучше не попадать». Многие ли мужчины могут пройти через такое и сохранить цельность духа? И зачем тогда он носит розу не только на теле, но и на своей одежде? Он непростой человек. И вообще все очень непросто. Хелена вдруг поняла, что не может разобраться даже в самой себе ...
Открыв дверь, она услышала голос подруги.
– Хелена!
Хелена даже подпрыгнула от неожиданности и едва не выскочила из комнаты, но потом осторожно шагнула вперед. Гора одеял на ее кровати зашевелилась.
– Флора?
Большие карие глаза выглянули из-под покрывала.
– Что ты здесь делаешь? – испуганно поинтересовалась девушка.
– Это моя комната. – Хелена не собиралась объяснять подруге, где провела всю ночь. – А что ты здесь делаешь?
– Я же оставила тебе записку, просунула ее тебе под дверь вчера вечером.
– Какую еще записку? – Хелена была в весьма скверном настроении и не собиралась разбираться с причудами беременной Флоры.
– Я просила тебя поменяться со мною комнатами на эту ночь. Когда я пришла сюда, тебя же не было! Я, естественно, подумала, что ты ... – Она вдруг замолчала и с изумлением посмотрела на подругу. – Где же ты была, если не в моей комнате? И в таком виде?
– Я ... Ну разумеется, я искала мистера Гудвина.
– Всю ночь?
– Да, – кивнула Хелена, чувствуя себя провинившимся подростком.
– Бог мой! – Покрывало соскользнуло, и Флора села в кровати, протягивая к подруге руки. – Дорогая моя! Зачем? Если бы только ты прочитала мою записку ... Ведь мистер Гудвин здесь!
Жестом, достойным опытного фокусника, она откинула одеяло, под которым обнаружился смущенный, но очень довольный Освальд Гудвин, к счастью, одетый в ночную рубашку.
Хелена уставилась на него, открыв рот.
– Что мистер Гудвин делает в моей постели? – только и сумела выговорить она. – Нет! Не отвечай! Просто немедленно убери его отсюда. Пожалуйста!
– Да-да, конечно, мисс Нэш, – поспешил успокоить ее Освальд.
Выбравшись из кровати, он стал торопливо натягивать на себя что-то розовое, в чем Хелена не сразу узнала один из пеньюаров Флоры.
– Неужели вы не понимаете, что если бы вас застали ...
– Ну послушай, Хелена ... – Флора уселась на кровати, свесив босые ноги. – Ты, кажется, считаешь нас совсем глупыми! Поэтому я и поменялась с тобой комнатами. Тетя Альфреда и ко мне-то редко заходит ночью, а уж чтобы она очутилась на половине прислуги ... Она скорее умрет.
– А что бы я ей сказала, если б она зашла в твою комнату? Обнаружила там меня?
– Ты бы что-нибудь придумала, – без тени сомнения заявила Флора.
Хелена только покачала головой.
– Неужели трудно было потерпеть еще совсем немного? Ведь, кажется, мистер Гудвин уверял меня, что корабль, так сказать, вот-вот достигнет порта.
– Так и есть! – Освальд завязал атласный пояс пеньюара кокетливым бантом и радостно улыбнулся Хелене. – Вот поэтому я прислал Флоре записку и назначил встречу вчера вечером. Через два дня все благополучно устроится.
– Через два дня? – с сомнением повторила Хелена.
– Да. В день финала международного турнира по фехтованию. Сегодня и завтра будут проходить отборочные туры.
– Отборочные туры?
Она ничего не понимала. Почему он заговорил о турнире?
«Неужели?.. О нет, нет, только не это!»
– Ну да, – глубокомысленно кивнула Флора. За последнюю ночь, похоже, она стала большим специалистом в правилах проведения соревнований. – Во время отборочных туров соревнующиеся разбиваются на группы в соответствии с одержанными ранее победами или со своей прежней репутацией. Некоторым фехтовальщикам, чтобы выйти в финальную часть, даже не надо принимать участие в первых этапах. Таким, как граф Уайнбергер, например, или Мишель Сен-Жан.
– И не забудь про мистера Манро, – подмигнул любимой Освальд.
Сердце предательски заколотил ось в груди Хелены.
– Мистер Манро?
– Да! – торжествующе воскликнула Флора. – Мистер Рамзи Манро. Это тот джентльмен, который однажды появился на балу тети Альфреды. И, пожалуйста, не притворяйся, что ты его не помнишь! Ведь все потом говорили, что он только на тебя и смотрел. Говорили, что вы целых двадцать минут о чем-то беседовали в саду.
– Так что мистер Манро?
– Именно благодаря ему мы с Оззи наконец-то сможем соединиться.
– Что?
– Это правда, мисс Нэш. – Обойдя кровать, Освальд подошел к сидящей на краешке Флоре, которая сразу же завладела его рукой, прижавшись щекой и напомнив Хелене спаниеля, ластящегося к хозяину. – Я несколько месяцев изучал все связанное с этим спортом. Переговорил со всеми людьми, хоть что-то понимающими в фехтовании, и пришел к выводу: хотя в турнире принимает участие множество знаменитых спортсменов, Манро непременно выиграет!
Наконец-то Хелена начала осознавать ужасную истину.
– Вы поставили деньги на победу Рамзи Манро в турнире?
– Да!
Но ведь Рэм не собирался участвовать.
– Это невозможно, – глухо произнесла она.
– В этом нет ничего невозможного, мисс Нэш. Поверьте, я знаю что делаю. Манро – это человек, у которого нет нервов.
– При чем здесь нервы?
Освальд подошел к ней ближе и осторожно оглянулся по сторонам, словно опасаясь, что их могут подслушать.
– Мало кто знает, что Манро провел больше двух лет во французской тюрьме. И это очень хорошо. Потому что иначе я никогда бы не смог выиграть такую крупную сумму.
– Все знают об этом!
Освальд выпрямился, поморгал, но уверенность быстро вернулась к нему.
– Об этом, может быть, и знают. Но мало кто знает, что все эти два года ему приходилось соревноваться в фехтовании со стражниками. Если во время поединка стражник получал ранение, заключенному приходилось платить за это частью собственного тела. Манро отточил свое искусство до совершенства, научившись побеждать, не причиняя вреда противнику, или проигрывать, не получая серьезных ранений.
Хелену затошнило. Освальд рассуждал так, словно речь шла о петушиных боях, а не о живом человеке.
– Он научился контролировать эмоции, – продолжал юноша, – а это умеют очень немногие. Вы представляете, какое преимущество он будет иметь на турнире? Но об этом мало кто знает. Поэтому ставок на Манро не очень много.
– Значит, он не является фаворитом?
– Нет. Он появился в Лондоне всего четыре года назад. У него неплохая репутация, но не столь громкая, как у других. Его пока считают относительным новичком. Я занимал, выпрашивал, брал под про центы везде, где мог. И вот мне удалось собрать пятьдесят три тысячи четыреста восемьдесят восемь фунтов. И все их я поставил на победу мистера Манро из расчета один к двенадцати.
– Это невозможно! Откажитесь и заберите деньги.
– Поздно, – радостно сообщил Освальд. Я уже сделал ставку.
– А если он не будет участвовать? Они ведь вернут вам деньги? – в отчаянии спросила Хелена.
Флора и Освальд горестно переглянулись, явно засомневавшись в умственных способностях Хелены.
– Это не те люди, которые возвращают деньги, мисс Нэш. Наверное, можно поставить их на другого игрока, но, честно говоря, мне страшно не хотелось бы этого делать. Я разбираюсь в них не больше, чем в племенных хряках.
– Но вы же сказали, что специально изучали этот вопрос!
– Да, изучал, но несколько односторонне. Меня интересовал только Манро. Как вы думаете, почему я назначил вам встречу в том странном месте в Уайтфраерсе? Я там отнюдь не завсегдатай. Я ведь женатый человек! А я пошел туда, потому что знал, что Манро устраивает показательные поединки.
– А если он проиграет?
Освальд покачался на каблуках.
– Это невозможно.
– А если? – безжалостно настаивала Хелена, удивляясь про себя, почему этот вопрос задает она, а не Флора, которая сидит молча и смотрит на Освальда так, будто это сам Аполлон явился за ней в своей золотой колеснице.
– Тогда мне останется только перерезать себе горло, ответил он, тяжело вздохнув. – Только это сможет спасти мою честь.
При этих словах Флора ожила, прижала руки к сердцу, потом обхватила ими любимого и спрятала лицо в розовом пеньюаре.
Освальд ласково потрепал ее по плечу и укоризненно посмотрел на Хелену:
– Как вы можете, мисс Нэш? В ее-то положении ...
– Мне надо идти, – медленно проговорила она.
Мистер Гудвин не стал спорить.
– Наверное, так будет лучше.
Словно во сне, Хелена вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Похоже, у нее нет выбора. Уже через пару часов она наденет одно из платьев Флоры, спустится к завтраку, расскажет леди Тилпот какую-нибудь сказку о внезапной мигрени ее племянницы, выслушает подробный рассказ хозяйки о вчерашней партии в вист, а потом даст мальчику, подметающему улицу, шесть пенсов и отправит его к Рэму Манро. С запиской, которая будет сколота золотой розой.
Глава 26
АТАКА ПОВТОРНАЯ
Выполняется сразу после того, как основная атака оказалась отбитой
Королевский амфитеатр был полон. Обычно в нем проводились конные состязания, но сегодня арена была переоборудована для фехтовальщиков. Наступил последний день турнира. Финал. Вдоль периметра арены толпились взволнованные участники, еще не знающие, что им предстоит: проигрыш и дисквалификация или победа и выход в следующий тур. В центре размеченной площадки сражались несколько пар. Первый из соперников, набравший пять очков, должен был продолжить соревнование, а для другого на этом все заканчивал ось.
Каждая схватка являлась испытанием не только таланта и искусства, но и мужества. Хотя правилами турнира категорически запрещалось пролитие крови, кровь, тем не менее, проливалась нередко. И с приближением к финалу поединки становились все ожесточеннее, а нервы участников сдавали все чаще.
Вечер только начинался, и до финального поединка, В котором должен был определиться победитель, оставалось еще три тура. Весь высший лондонский свет, которому наконец-то наскучили бесконечные маскарады, присутствовал здесь сегодня. Конечно же, немало способствовало тому удивительное и радостное известие о том, что англичанин, якобы даже незаконнорожденный внук Котрелла, преодолел все предварительные туры с такой уверенностью, что явно намерен стать победителем.
Три ряда балконов, окружающих арену, оказались заполненными до предела, и, тем не менее, каждую минуту прибывали все новые зрители. Леди и джентльмены, которые толпой становились за спинами сидящих, заполнили уже все проходы и каждый дверной проем. Леди Тилпот, год назад ссудившая владельцам амфитеатра немалую сумму на его переоборудование, закрепила за собой прекрасную ложу в первом ярусе.
– Милфорд участвует в следующем поединке, – со знанием дела сообщила она своим гостям, разместившимся в ложе. За последнее время она уже привыкла так называть Рэма, потому что среди длинного перечня его титулов имелся и «граф Милфорд». И от подобной фамильярности Хелене каждый раз хотелось скрипнуть зубами. – Право, не знаю, с кем. Да это и не важно. Разумеется, он победит.
– А я слышал, что он вообще не хотел принимать участия, – вмешался один из юных джентльменов.
– И я тоже, – подтвердил лорд Фигберт. Фигги и сам принимал участие в соревнованиях среди новичков, дошел накануне до третьего тура и был очень доволен собой. – Интересно, что заставило его передумать? Или кто?
«Я», – подумала Хелена, все еще с трудом веря, что действительно это сделала она. Хелена очень долго сочиняла то письмо, но в итоге написала всего шесть слов: «Вы должны стать победителем турнира. Хелена». И заколола записку золотой розой.
Ответа она не получила. Ни одного слова. Но вчера утром Манро появился на соревнованиях и сражался так, что ни у кого не оставалось сомнений: он твердо решил выиграть.
– Гордость, – заявила леди Тилпот. – Гордость и патриотизм. Неплохо было бы и другим молодым людям научиться этому. – Развернувшись всем своим пухлым телом, она бросила недовольный взгляд в дальний угол ложи, где сидела ее племянница рядом с этим недотепой Освальдом ... Гуфином? Гудрином?
Флора виновато улыбнулась тетке и слегка пожала плечами, словно объясняя, что она ничего не может поделать. И в самом деле, что тут поделаешь? Все остальные места уже были заняты, и вряд ли можно ни с того ни с сего попросить молодого человека уступить место более перспективному кавалеру. Или все-таки попытаться?
– Ах! Вот и он!
Миссис Уайнбергер, сидящая за спиной у Хелены, указала веером на дальнюю сторону арены. Хелена отчаянно вытянула шею и увидела темную голову Рамзи, двигающуюся среди толпы джентльменов. Они поспешно расступались перед ним. И вот наконец он переступил через бархатные поручни, ограждающие место боев.
Английские болельщики дружно закричали и затопали ногами в знак приветствия. Уже несколько десятилетий все титулы и слава в фехтовании доставались иностранцам: французам, итальянцам, немцам, И, наконец, появился англичанин, способный защитить национальное достоинство.
Но сам Рэм казался совершенно равнодушным к своей роли спасителя Англии. Он никак не приветствовал толпу зрителей. Выражение его лица оставалось холодным и сосредоточенным. И он ничуть не был похож на того любезного, светского Манро, которого уже хорошо знали в обществе. Взяв шпагу со стола, на который перед началом поединка выкладывали оружие участников, он небрежно опустил ее острием вниз. Его противник, очень высокий испанец с широкой грудью, напротив, сделал несколько энергичных пробных выпадов, со свистом рассекая воздух.
– Сеньор Кальвино очень опытный боец, – прошептала миссис Уайнбергер, – агрессивный и решительный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39