https://wodolei.ru/catalog/chugunnye_vanny/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


– Слушаю, мэм.
Дождавшись, пока Сэмюэл выйдет, Джесси заперла дверь и поспешно направилась к шкафу. Открыв заднюю дверцу, она вошла в потайную комнату.
– Все в порядке. Пошли.
Накануне отъезда из Вашингтона к Брайену пришел месье Кале, гример одного из столичных театров с постоянной труппой.
– Было время, – представила его Джесси, – месье Кале делал из придворных дам Франции настоящих красавиц.
– В таком случае, месье, вам не составит труда справиться со мной, – сухо заметил Брайен.
Следуя указаниям миссис Фарнсворт, француз подкоротил и перекрасил волосы Брайена в соответствии с прической и цветом волос Роджера.
– Еще чуть покороче на затылке, – попросила миссис Фарнсворт. – Вот так, теперь в самый раз. Дальше – завитки возле ушей…
И так на каждом шагу. Брайен и бедняга Кале чуть с ума не сошли, пока наконец все было закончено.
– Прошу прощения, но все должно быть чтобы комар носа не подточил, – виновато сказала Джесси.
И вот теперь, когда Брайен склонился над неподвижно распростертым на кровати мужчиной, он понял, насколько она была права.
– Разумеется, я всегда знал, что мы очень похожи, – завороженно сказал он. – Но чтобы так… – Брайен обернулся и посмотрел в настольное зеркало. Провел рукой по светлым волосам. – Просто не верится.
Джесси критически оглядела его.
– У Роджера на висках волосы чуть-чуть темнее, но это вряд ли кто заметит. – Она взялась за каблук кавалерийского сапога Роджера и с силой потянула его на себя. – Ладно, Брайен, хватит глазеть, помоги лучше раздеть его.
Вскоре на Брайене уже был мундир офицера армии конфедератов, а на Роджере какая-то блеклая рабочая одежда.
Джесси покопалась в шкафу и извлекла шляпную коробку. В ней оказались пара наручников и ножные кандалы.
– Привет от Аллана Пинкертона, – сказала она.
Заковав Роджера в железо, они перенесли его из спальни в потайную комнату и уложили на койку. Вид у Брайена был скорбно-торжественный.
– Жаль мне тебя, ублюдок ты несчастный, – сочувственно сказал он. – Мне эта поездка досталась нелегко, а ему-то каково будет – ни рукой, ни ногой не пошевелишь.
– Ну-ну, не надо так уж драматизировать. На сей раз мы поедем в Вашингтон без остановок, только лошадей по дороге поменяем. К тому же Роджер почти все это время будет без сознания. Перед отъездом я с утра дам ему еще одну дозу наркотика.
– А как тебе удастся самой запихнуть его в сундук? Тяжесть-то немаленькая.
– Сэмюэл поможет, – улыбнулась Джесси.
– Сэмюэл? – насторожился Брайен. – А не слишком рискованно?
– Дорогой мой Брайен, Сэмюэл у меня больше двадцати лет. Мы с Джоном помогли пятерым его детям и племянникам перебраться на Север. Сэмюэл живот за меня положит, и я доверяю ему не меньше, чем Аллану Пинкертону, генералу Хэллеку, да и самому Честному Эйбу.
– И что будет с Роджером, когда вы доберетесь до места?
– Ну как что? Естественно, его изолируют. В одном частном доме, под охраной десятка лучших пинкертоновских агентов. С ним будут обращаться в соответствии с его рангом. Он ни в чем не будет нуждаться.
– А когда война кончится?
– Его освободят, как и всех других военнопленных. А теперь – не пора ли тебе домой… Роджер?
– Мать честная!
На протяжении всего подготовительного периода он всячески избегал даже думать об этом моменте – и вот он настал. Игра начинается всерьез.
– Знаешь, у меня в голове какая-та каша, – признался Брайен. – Забыл все твои указания.
Джесси рассмеялась:
– Это страх дебютанта перед выходом на подмостки. Не волнуйся: едва окажешься на сцене, как все вернется, и роль ты отыграешь прекрасно.
– Хотелось бы верить, – вздохнул Брайен. – Если забуду текст, суфлера под рукой не окажется.
Она поправила ему воротник на мундире и потрепала по щеке. Брайен наклонился и чмокнул ее в губы.
– Удачи, Роджер.
Они спустились вниз, где Сэмюэл, орудуя щеткой и ведром с водой, трудолюбиво стирал малейшие пятна на ковре. Увидев их, он поднялся и искоса посмотрел на Брайена.
– Вам лучше, полковник?
– Гораздо лучше, спасибо, Сэмюэл.
– Кофе готов, мэм.
– Боюсь, уже поздно, мне надо идти, – сказал Брайен.
– А я не откажусь, – заметила Джесси. – Принеси мне чашечку наверх. К тому же я хочу кое-что тебе сказать.
– Слушаю, мэм. Спокойной ночи, полковник, и счастливо добраться до дома.
– Уж как-нибудь. Спокойной ночи.
Закрыв за собой дверь, Брайен испытал ощущение, сходное с тем, что охватило его, когда он ступил на борт судна, увозящего его из Ирландии. Сам по себе – и в полном одиночестве.
На углу он остановил извозчика и велел ехать в усадьбу «Равена».
– Слушаю, сэр.
Джесси говорила ему, что плантация Уайлдингов знаменита на всю Виргинию.
Мне надо в «Равену».
Символическое заявление.
В предвкушении близкой встречи сердце у Брайена учащенно забилось. Он с удовлетворением потер руки. Джесси, как всегда, оказалась права. Страх ушел. Он был готов к началу игры.
Брайен открыл дверь ключом Роджера. Из кухни в холл – Брайен знал планировку дома так, словно родился здесь – вышел дворецкий.
– Добрый вечер, полковник. Хорошо провели время?
– Отлично, Гордон. А где миссис О’Нил?
– Шитьем занята, сэр. – Он взял у Брайена плащ и шляпу. – Принести вам чего-нибудь выпить?
– Спасибо, как обычно.
Брайен миновал гостиную и еще один холл, поменьше, который вел в комнату, представлявшую собой одновременно библиотеку, музыкальный салон и швейную. На пороге он на мгновение остановился и набрал в грудь воздуха.
Ну, вперед, старый развратник!
Насвистывая любимую мелодию Роджера – «Дикси», – он по-хозяйски вошел в комнату. Задев по пути рояль, занимавший немалую часть просторного помещения, он прошел в эркер, где у окна, выходившего в сад, сидела за швейной машинкой Равена. Из настенных ламп в абажурах в комнату лился яркий свет. Равена расшивала большое полотнище флага Конфедерации для аукциона на будущей неделе.
Впервые увидеть ее после стольких лет разлуки оказалось испытанием еще более тяжелым, чем он думал. Не в силах выговорить ни слова, Брайен просто смотрел на Равену, пожирая ее взглядом. Он впитывал ее волосы, фиалковые глаза, подбородок, нос, губы, сладкое прикосновение которых все еще ощущал у себя на языке. Бедра и грудь у нее развились – не такие, как у семнадцатилетней девушки, которую он видел в последний раз. Фигура просто божественная. Чувство, охватившее его, было настолько сильным, что на мгновение он приблизился к черте, за которой весь этот маскарад окажется бесполезным. Пришлось приложить максимум усилий, чтобы не заключить ее в объятия и просто сказать: «Я люблю тебя, дорогая, и всегда любил. Прости, что пришлось тебя бросить».
Равена удивленно посмотрела на него:
– В чем дело, Роджер? Плохо себя чувствуешь?
Он потер лоб:
– Нет-нет. Просто голова закружилась, когда был у Джесси. Похоже, небольшой приступ лихорадки.
– Лучше бы ты показался врачу. Между прочим, вчера в госпитале доктор Слоун сам об этом говорил. И просил передать тебе.
– Нет у меня сейчас времени на эти пустяки, – грубовато ответил Роджер и, повинуясь мгновенному порыву, наклонился и поцеловал черные как вороново крыло волосы.
– Прекрасно выглядишь, дорогая.
Равена снова бросила на него удивленный взгляд:
– Что это с тобой сегодня?
Джесси предупреждала его, что Роджер терпеть не может всяческие изъявления чувств.
– Да ничего, просто хочу, чтобы ты всегда была начеку. Ненавижу предсказуемость.
– Да? Странно. Я и не думала… – Равена отложила шитье и с любопытством посмотрела на него: Роджер всегда особенно гордился как раз своей предсказуемостью.
Мы с Джебом как пальцы на одной руке. Каждый из нас знает, что в следующий момент сделает другой.
– Роджер, ты что, выпил?
– Всего лишь немного хереса у Джесси.
– Она завтра отправляется?
– По-моему, ждет не дождется, когда все это будет позади. Оно и понятно – не развлекательная прогулка.
– Это верно.
Брайен уселся напротив Равены в кресло-качалку и скрестил ноги. Он постепенно обвыкался в доме. Появился Гордон с бурбоном и содовой, и начался обычный разговор о том, как прошел день у него, у нее, об общих знакомых и так далее.
Но когда Равена заговорила о Саманте Уэйд, Брайен ощутил в ее тоне некоторую напряженность. Имя ему встречалось – оно фигурировало в списке, приготовленном для него Джесси. Но вроде ничего особенного, всего лишь случайная знакомая Роджера.
– Саманта обмолвилась, что вы с ней чудесно провели время за городом в прошлое воскресенье. А ведь ты как будто говорил, что отправляешься на ипподром.
Брайен почувствовал, что краснеет. К такому повороту он был не готов и решил разыграть несправедливо обиженного мужа:
– Как, разве я не рассказывал тебе? Забыл, наверное. На ипподроме мы с Бартом Тейлором встретили Мелани и Саманту, ну и немного покатались с ними, а потом проводили домой.
Равена чуть не взорвалась от возмущения. Обычно Роджер бывал более находчив, когда ему приходилось объяснять свои постоянные измены. Не то чтобы ее это волновало. Их брак с самого начала был чистой формальностью. Она не любит Роджера. И никогда не любила. Тот, кого Равена любила, мертв. Бывает, они с Роджером спят вместе, но в этих случаях она просто использует его, как и он ее. Правда, даже и в этих, так сказать, сексуальных услугах она ему отказывает, когда у него появляется другая. А судя по самодовольному виду Саманты, роман у них в самом разгаре.
Так что не очередная измена задевала Равену. Тут было что-то другое. Какая-то странность, которая не обнаруживала себя, когда он шел к Джесси. Или, может, наоборот, это она ведет себя странно? Да нет, дело в нем. Как-то не так он поджигает кончик сигары. И бокал в руках держит не так. И ногу на ногу забрасывает иначе. И вообще весь какой-то не такой, как обычно.
Все это изрядно нервировало Равену, и она даже заволновалась: «Уж не схожу ли я с ума?»
Брайен взглянул на часы-брелок – подарок Джеба Стюарта.
– Ну что ж, пора и на боковую.
– Пожалуй, мне тоже. Завтра закончу. – Равена положила шитье на крышку деревянного комода, встроенного в эркер.
Внизу их ждал дворецкий.
– Полковник, мадам, что-нибудь еще?
– Нет, спасибо, Гордон, – отозвался Брайен. – Бурбон меня добил.
Равена и Гордон пристально посмотрели на него. Она поймала взгляд дворецкого и поспешно отвернулась.
– В таком случае спокойной ночи, – сказал Гордон и пошел к выходу.
Поднимаясь по лестнице, Равена нарочно отстала на несколько ступенек. Она глядела ему в спину и дивилась. Загадка какая-то. Она знала, что и Гордон думает о том же.
В первый раз, кажется, за все эти годы она услышала, как Роджер говорит слуге «спасибо» или «пожалуйста». Роджер О’Нил – высокомерный тип. Мелкий деспот.
Невозможно представить себе, будто за несколько часов он сделался совсем другим человеком. Выходя из дома, он был, как всегда, самоуверен и надут, как индюк. А теперь так вежливо разговаривает со слугами. И что всего поразительнее, не удержался от поцелуя. И куда бы вы думали? В волосы! И это ее неисправимо чопорный Роджер! Может, лихорадка так подействовала?
И хотя перемены произошли к лучшему, Равене все равно это не нравилось. В присутствии такого Роджера ей было как-то не по себе, неуютно. Она ни секунды не сомневалась: за таким поведением что-то кроется. И надо усилить бдительность, пока она не выяснит, что именно.
На верхней площадке она посмотрела ему прямо в глаза и заявила:
– Роджер, полагаю, некоторое время тебе лучше спать у себя. Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Спокойной ночи.
Ни слова не ответив, Брайен посмотрел ей вслед и дождался, пока она войдет к себе в спальню. По правде говоря, он испытывал облегчение. Одно дело – притворяться другим. И совсем иное – быть этим другим в постели. А так приведение приговора в исполнение откладывается. Была и иная причина, почему Брайену нравился такой поворот дел. Если Равена когда-то и любила Роджера, то теперь это явно прошло.
Брайен открыл дверь в комнату напротив спальни Равены. Первым актом спектакля он, несмотря на многочисленные шероховатости, был, в общем, удовлетворен. Завтра получится лучше.
Глава 12
И действительно получилось. К Четвертому июля Брайен так вжился в роль, что временами и впрямь становился Роджером! Он усвоил даже бесцеремонные и заносчивые манеры брата.
Теперь он казался Равене более естественным, похожим на самого себя, хотя оставалась все-таки какая-то странность, которую она ощущала, но почему-то никак не могла облечь в слова.
Внутреннее чутье – так Брайен именовал неуловимые токи, исходящие от одного человека к другому, обещая будущее познание.
В эти дни, обращаясь мыслями к своему дорогому, утраченному Брайену, Равена испытывала какое-то удушье. Жутковатое, суеверное чувство. Словно дух его витает где-то поблизости, давит своей сырой, безжизненной могильной тяжестью и увлекает вниз, под землю.
Что же касается Брайена, то играть официальную роль военного советника Джефферсона Дэвиса оказалось даже легче, чем роль мужа Равены. Он ничуть не хуже Роджера владел вопросами тактики кавалерийского боя, так что президенту Конфедерации и членам его кабинета даже в голову не приходило, что произошла подмена.
Хотя пара неловких моментов возникла. В конце июня, когда обсуждалась оборонительная тактика генерала Джонстона, на которого в районе горы Кеннесо наступал Шерман, Брайен, повинуясь мгновенному импульсу, выступил с предложением, которое иначе как предательским назвать было нельзя. Ни секунды не задумываясь, он сказал:
– Надо организовать мощную кавалерийскую атаку на правый фланг Шермана.
Его помощник, майор Джордж Мэнсон, изумленно посмотрел на Брайена:
– Помилуйте, сэр, ведь как раз справа у Шермана естественное прикрытие – холмы. Не далее как месяц назад мы прикидывали разные возможности и все, включая вас, сошлись во мнении, что нашей кавалерии надо ударить слева.
Брайен быстро опомнился.
– Ну да, Джордж, – нахмурился он, – а я что говорю? Надо ударить по левому флангу Шермана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61


А-П

П-Я