Здесь также был плащ из отбеленной оленьей кожи, расшитый красным и черным бисером. Костюм завершала пара мокасин с узорными носками, которые для удобства завязывались на щиколотках.— Где мои вещи? — спросила Элиз резко.— Их нет, — беспечно ответила Маленькая Перепелка.— Где же они?— Их сожгли.— То есть как?!— Не могли же вы надевать на себя такую грязь!В глазах индианки мелькнуло хитрое выражение. Элиз взглянула на Рено, и ей показалось, что он разделяет чувства Маленькой Перепелки. Вспомнив, что однажды Рено уже пытался убедить ее носить индейское платье, Элиз набросилась на него:— Это твоих рук дело!— Может быть, я бы и сделал это, если бы догадался. Но нет, я тут ни при чем.— Я не могу это носить!— Ничего страшного, скоро привыкнешь. Маленькая Перепелка покажет тебе — ну, если, конечно, ты не захочешь остаться со мной в постели.Элиз бросила на Рено убийственный взгляд, затем медленно потянулась за подбитой лебяжьим пухом тканью. Если бы не боязнь рассмешить Маленькую Перепелку и услышать какую-нибудь язвительную шутку Рено, она попросила бы его выйти из хижины или хотя бы отвернуться. Вместо этого она просто решила не обращать на него никакого внимания, что так хорошо умеют делать индианки. Это было нелегко, особенно когда он лежал, заложив руки за голову, и наблюдал за ней с таким спокойным интересом. Казалось, он считает себя вправе видеть ее раздетой. Застенчивость Элиз явно забавляла его, и он старался ее усугубить: рассматривал ее розовые груди с коралловыми сосками, когда она поворачивалась и так и сяк, пытаясь завязать странную юбку. Когда Элиз с негодованием взглянула на него, ей показалось, что в его глазах появилось едва заметное тепло.Из-за двери хижины, которая представляла собой просто доску, прикрепленную к двум столбам, послышался мужской голос — какой-то человек произнес индейское приветствие. Рено неохотно отвел взгляд от Элиз, которая в этот момент надевала плащ. Он присел, укрытый до пояса одеялом, и, даже не подумав одеться, разрешил гостю войти. Дверь приоткрылась, и в хижину вошел молодой человек. Он что-то сказал по-индейски и сделал быстрый жест правой рукой, означавший просьбу говорить. Двое мужчин пожали друг другу запястья, потом Рено повернулся к Элиз.— Это мой сводный брат, Сен-Космэ. Его так назвали в честь французского священника, который его крестил. Сен-Космэ, эта леди — мадам Элиз Лаффонт.Этот человек был моложе Рено и Большого Солнца, но у него были такие же красивые черты лица и довольно утонченные манеры. Он наклонил голову и улыбнулся, а затем обратился к своему сводному брату:— Я прибыл по важному делу.— Пожалуйста, говори, — ответил Рено, предлагая ему сесть.Сен-Космэ опустился на край скамьи, где сидел Рено. Маленькая Перепелка поспешила предложить ему освежающий напиток из трав, и он, чтобы не обидеть ее, отведал питье. По индейскому обычаю гость начал говорить первым; Элиз показалось, что его речь была хорошо подготовлена заранее. Она почти совсем не знала языка начезов и поняла всего несколько слов, но подумала, что он говорит о делах совета.Маленькая Перепелка стояла неподвижно, широко раскрыв глаза. Рено слушал внимательно, потом кивнул, очевидно, соглашаясь на какую-то просьбу. Его брат вскоре после этого поднялся и ушел, а Рено быстро встал с постели, нимало не стесняясь своей наготы, и начал одеваться.— Что случилось? — спросила Элиз.— Ничего такого, из-за чего тебе стоит беспокоиться, — ответил он.Она сомневалась, что он сказал ей правду, но подумала, что это, наверное, связано с его новым положением военного вождя, и не стала расспрашивать дальше. Ей не хотелось вступать в пререкания в присутствии Маленькой Перепелки.
Перед тем как уходить, он приблизился к Элиз и взял ее за руки. Она не успела высвободиться, и он коснулся своими твердыми теплыми губами ее лба. Потом отпустил ее, кивнул и быстро вышел из хижины.Элиз смущенно взглянула на Маленькую Перепелку, но индианка сосредоточенно возилась у очага, не обращая внимания на их дела. Пытаясь отвлечься от охватившего ее неприятного предчувствия, Элиз стала ей помогать.Маленькая Перепелка сразу же начала обучать ее. Это оказалось нетрудно — французы многое переняли у индейцев, в частности, способы приготовления еды, так что разница заключалась лишь в кухонной утвари. Индейцы пользовались самыми различными сосудами и емкостями. У них были плетеные корзины разнообразных форм и размеров для хранения всех видов продуктов: орехов, ягод, рыбы. Были огромные глиняные кувшины, в которых помещался целый бушель зерна, и толстые глиняные бутылки чуть вместительней пивной кружки, маленькие стаканчики для питья, крошечные бутылочки для кормления младенцев. Большая часть керамической посуды изготавливалась из золотисто-коричневой глины и украшалась волнистыми параллельными полосками, похожими на морские волны, а некоторые предметы окрашивались оранжево-красной охрой. Горшки, в которых готовилась пища, тоже были из глины, но они не ставились на огонь: чтобы приготовить еду, в них помещали раскаленные чистые камни. В хижине Рено, однако, посуда была металлической — так повелось у всех зажиточных индейцев благодаря заезжим торговцам, таким, как Пьер.Среди бывших соседей Элиз некоторые брезговали пищей индейцев, предпочитая ей несвежую засоленную свинину, доставлявшуюся в бочках из Франции. Они довольствовались пшеничной мукой и сушеными бобами, пренебрегая кукурузой, кабачками и сладким картофелем, которые выращивали начезы. Элиз это казалось глупым, особенно в период осенних штормов, когда корабли с провизией прибывали нерегулярно. Теперь ее привычка к индейской пище оказалась очень полезной, потому что ей, по всей вероятности, придется готовить для Рено.Она хотела было отказаться от этой обязанности, чтобы выяснить раз и навсегда, раба ли она в полном смысле слова. Но, подумав, решила, что не стоит этого делать. Лучше уж не испытывать дружбу Маленькой Перепелки и не тратить зря энергию на то, чтобы противостоять Рено в столь незначительном деле. Да и самой ей надо питаться, а если она не будет готовить на его очаге, то придется попрошайничать в чужих хижинах, а это не прибавит ей достоинства.Конечно, Элиз могла отказаться жить в его хижине и потребовать, чтобы ей позволили присоединиться к другим француженкам. Но хотя ей и неудобно было жить в столь тесном соседстве с Рено, жизнь в чужой индейской семье была бы еще тяжелее. Нет, уж лучше оставаться в его хижине, даже если это и означает, что придется его обслуживать.Элиз смотрела, как Маленькая Перепелка делает лепешки и кладет их жариться на сковороду, смазанную медвежьим жиром, а сама в это время предавалась мыслям о побеге. Но чем дольше думала, тем ясней ей становилась обреченность этой затеи. Здесь, в Большой Деревне, за ней пристально наблюдали начезы. Даже если ей удастся уйти незамеченной, до форта Сан-Жан-Баптист сорок миль, а до Нового Орлеана — девяносто по Великой реке. Эти длинные мили кишели воинственными индейцами и дикими зверями, это были мили опасной воды, болот и глухих лесов. Конечно, ей не занимать предприимчивости, но такие препятствия казались непреодолимыми. Лучше уж быть рабыней Рено, чем умереть! Эта мрачная истина даже позабавила Элиз. Но вот то, что ей придется избегать близости с Рено в постели и при этом обслуживать его, совсем не казалось смешным. Впрочем, какой-то выход есть всегда. Она постарается что-нибудь придумать.В то утро деревня казалась спокойной. Это отметила и Маленькая Перепелка. Она предположила, что приехал какой-нибудь торговец из Каролины, чтобы обменять товары на рабов. Впрочем, могли также привезти сообщение о новых жертвах в войне с французами, так что молодая индианка решила пойти и выяснить, в чем дело.Прошел час, но Маленькая Перепелка не возвращалась, и Элиз начала волноваться. Любое несчастье, которое могло постигнуть начезов, тут же отразилось бы на французских пленниках, включая и ее. Отсутствие Рено Элиз не беспокоило: он часто пропадал целыми часами без каких-либо объяснений.Элиз собралась было пойти посмотреть, что происходит, но не знала, как ее встретят индейцы в деревне. Кроме того, ей не хотелось выходить в этом своем странном костюме, который в самые неподходящие моменты поднимался от ветра и обнажал ее тело. Она, конечно, не была пуританкой, но смущалась, когда верхний квадрат материи сбивался и обнажал ее грудь или юбка съезжала с бедер.В конце концов Элиз решила презреть все эти препятствия и уже собиралась выйти, как распахнулась дверь. Без всяких церемоний и приветствий внутрь вошла молодая француженка с испуганным лицом.— К вам идет моя хозяйка, — запыхавшись, сказала она.В хижину вошла индианка. Высокая, статная, она была одета в плащ, сшитый из красного одеяла, купленного у торговца. Ее руки, украшенные серебряными браслетами, были скрещены на груди. Она отпустила свою служанку коротким жестом и осталась с Элиз один на один.Элиз с трудом вспомнила подходящую фразу для приветствия. Не услышав на нее ответа, она начала предлагать угощения.— Нет, спасибо, — сказала индианка на чистом французском языке. — Я только хотела взглянуть на женщину, из-за которой мой сын может погибнуть.Элиз побледнела.— Вы говорите о Рено?— А разве кто-то еще так рисковал из-за вас?— Я… — Элиз помедлила, а затем переменила разговор: — Вы, должно быть, Татуированная Рука?— Да, это я.Элиз много слышала об этой женщине, которая разоблачила заговор начезов перед французами. О женщине, которая полюбила француза и родила от него детей — Большое Солнце и Рено.— Я не понимаю, о чем вы. Я ничего такого не сделала, чтобы повредить вашему сыну.— Достаточно того, что ты существуешь.Пораженная таким заявлением, Элиз не нашлась что ответить, а Татуированная Рука продолжала:— Завтра на рассвете Рено прогонят сквозь строй по твоей милости.— Из-за меня? Почему?!— На заседании совета его обвинил Лесной Медведь, сын моего младшего брата. Лесной Медведь утверждает, что новый военный вождь начезов любит француженку слишком сильно, что он предатель своего народа. Все потому, что Рено помог нескольким французам спастись и сделал это из любви к француженке. Из-за тебя он уехал отсюда в тот момент, когда нужен был своему народу, когда старейшины решили назначить его военным вождем. Наконец, он бросил вызов Лесному Медведю в присутствии других воинов из-за какой-то ерунды. Рено совершил бы преступление, вступив в бой со своим соплеменником. К счастью, разум Лесного Медведя возобладал.— И вы всему этому поверили?— Рено признался, что это правда.— Но Лесной Медведь все преувеличил! — Элиз во все глаза уставилась на индианку, которая так спокойно говорила о предстоящей экзекуции. Ею овладели дурные предчувствия.— Обвинения настолько серьезны, что необходима проверка его мужества и преданности своему народу, — невозмутимо произнесла Татуированная Рука.— Вы слишком много требуете от человека, который и не начез, и не француз, но совмещает обе эти крови. Вы заставляете его выбирать, а это жестоко!— Он уже сделал выбор, иначе его бы здесь не было.— Тогда зачем все это?— Он должен сам увериться в своих чувствах, и мы тоже. Слишком много жизней будет зависеть от него.— Это нужно остановить! Вы могли бы это сделать, вы могли бы пойти к Большому Солнцу…— Нет. Обвинения были выдвинуты, и на них надо ответить. Так решили старейшины. Мой сын — оба моих сына — знают, что старые люди мудры. Рено должен пройти сквозь строй.Элиз бросила на женщину яростный взгляд.— Но если ничего нельзя сделать, зачем вы пришли? Почему вы так хотели мне об этом рассказать?— Я хотела удостовериться, что у женщины, которую выбрал мой сын, есть чувства. Я хотела узнать, достойны ли вы этой высокой должности.— Я не понимаю…Татуированная Рука не дала ей договорить:— Мой сын мудр. Я довольна.Мать Рено ушла прежде, чем Элиз нашлась что ответить. Она пошла вслед за женщиной в совершенном замешательстве. Знал ли Рено, что его ждет, когда уходил утром из хижины? Догадывался ли он? Наверное, да. Она вспомнила, как он поцеловал ее перед уходом, и сердце у нее защемило.Итак, Рено прогонят сквозь строй. Это было и наказание, и проверка. Обычно эта мера применялась по отношению к пленным мужчинам. Индейцы могли что угодно говорить о преданности своему народу и симпатиях Рено к французам, но Элиз было ясно, что причиной всему была гордость Лесного Медведя. Этому воину не понравилось, что его упрекают из-за рабыни. Ему не было дела до того, может ли Рено быть военным вождем, он жаждал отмщения. Рено получит удары, которые на самом деле предназначаются ей!Возвратилась Маленькая Перепелка. Она сдержанно рассказала о предстоящем испытании. И у Элиз создалось впечатление, что та считает ее виновной. Хотя, может быть, это ей просто казалось, потому что она сама считала себя виноватой? Ей было необходимо выговориться, дать волю гневу, поэтому она рассказала Маленькой Перепелке обо всем, что произошло во время их бегства, поведала ей о своем недоверии к Лесному Медведю.Когда Элиз закончила свой рассказ, молодая индианка кивнула:— Возможно, вы правы. Лесного Медведя не любят. Его мать — из низшего, презираемого сословия и вышла замуж за дядю Рено, человека из рода Солнца, чтобы обрести власть. У нее был такой сильный характер, что она верховодила своим мужем и в конце концов так ему надоела, что он отправился эмиссаром к чикасо, а ее с собой не взял. Эта миссия заняла несколько лет. Некоторые говорят, что у него есть другая жена и дети в этом племени и что он никогда не вернется.— Понимаю. Но какое отношение это имеет к Лесному Медведю?— Я сейчас объясню, — ответила Маленькая Перепелка. — Муж вырвался из-под ее влияния, и Рыжая Олениха, мать Лесного Медведя, решила, что его заменит сын. С ее помощью он стал вождем в деревне Флауэр. Совет и Большое Солнце утвердили его в этой должности, потому что он бесстрашен в бою и в его жилах течет кровь Солнца. Но находятся и такие, которые говорят, что это было ошибкой, — ведь именно Лесной Медведь, вождь деревни Флауэр, громче всех выступал на совете против французов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45