Время говорить еще не настало.
Правда, она получила большое удовольствие, когда, выбрав время, сообщила Баку, что собирается съездить в город. Как она и предвидела, он расшумелся, заявив, что ее место на кухне, но она упрямо стояла на своем, пока он не согласился. Тогда она добавила – как будто это пришло ей в голову только теперь, – что собирается привезти кое-что для ранчо. Он удивил ее, предложив послать кого-нибудь из работников, чтобы тот управлял повозкой, но она отказалась, пояснив, что ей гораздо проще взять с собой вьючную лошадь. Когда же Рэнди выступил против того, что она собирается ехать одна, она сказала, что ее есть кому защитить, и показала револьвер.
Она чувствовала горящий взор Джейса, но не смотрела в его сторону. В течение предыдущей бессонной ночи она убедила себя в том, что, как бы ни приятно было находиться в его объятиях, это правда было ошибкой. Она все время повторяла это, чтобы не забыть.
Онор не знала, специально ли Селеста, постоянно придираясь к ней, не позволила ей уехать пораньше, но, так или иначе, она приехала в Лоуэлл всего несколько минут назад. Онор отнесла список необходимых товаров в лавку и отправилась в приемную Док, уверенная, что опоздала.
Быстрые шаги Онор вскоре начали замедляться. По правде говоря, ей совсем не хотелось встречаться в Кэлом. Она согласилась на это лишь потому, что понимала, – положение Кэла весьма отличается от ее собственного, ведь Бак причинил ему страдания, выгнав его из дома, и даже любимая жена не смогла компенсировать ему потерю отца. Она знала, что значит страдать из-за эгоизма этого старика. Она ощущала потребность помочь Кэлу, но видеть его сейчас не хотела.
Онор открыла парадную дверь и быстро вошла в приемную Док. Приемная была пуста.
Не понимая, что испытывает сейчас – облегчение или боль, она отодвинула занавеску, закрывавшую вход в квартиру Док, находившуюся в задней части приемной.
– Док, вы здесь?
Она улыбнулась, когда на пороге возникла полная фигура Док. Когда же за Док вошел и Кэл, ее улыбка померкла.
– Мы думали, вы не придете. – Док направилась к ней. – Я как раз готовила Кэлу чай.
– О, я не буду вам мешать. – Онор отступила назад. – Я приду попозже.
Высокий красивый Кэл шагнул к ней.
– Мы ждем вас, Онор. Входите.
Не замечая, что Док выскользнула на улицу, оставив их наедине, Онор ждала, пока Кэл заговорит.
Ее сердце учащенно забилось, когда Кэл наконец сказал:
– Во-первых, я хочу поблагодарить вас зато, что вы пришли. Наверное, у вас много дел на ранчо, и вам не так-то просто найти время для встречи со мной. Но мне нужно было поговорить с вами, Онор. Док говорит, что вы смело выступаете против моего отца, пытаясь привести дела на ранчо в порядок, насколько вы в состоянии это сделать. Я знаю, дела там идут неважно в основном из-за того, что мой отец во всем слушается Селесту. Она поощряет не лучшие качества его характера.
Онор не знала, что ему ответить, но тут Кэл продолжил, хотя слова давались ему с трудом:
– Я не хочу, чтобы вы поняли меня неверно, Онор. Я знаю, что поведение моего отца вас возмущает. Но не понимаю, почему вы принимаете это так близко к сердцу?
К сердцу.
Онор вздрогнула, когда это слово достигло ее сознания. Все дело в заботе... внимании, которые Бак не проявлял ни к кому, кроме себя самого, во внимании, которого ей так не хватало, потому что он лишил ее всех шансов обрести семью.
– Я знаю, какую безнадежность ощущаешь, когда очень хочется все исправить, а такой возможности нет, – выдавила она из себя.
– Наверное, вы знаете, из-за чего у нас с отцом произошел разрыв. – Кэл помрачнел. – Мой отец считает, что я виноват в смерти сестры. Не знаю... думаю, моей вины здесь нет, но иногда я себя в этом виню. Я должен был присматривать за ней, когда произошел несчастный случай. Отец любил Бонни. Она была его единственной дочерью. Не думаю, что он когда-нибудь смирится с потерей.
Онор уклонилась от его взгляда. Сестра Бонни, которую она могла знать, брат Тейлор, который ушел из семьи и которого она никогда не увидит, и Кэл, стоящий рядом с ней и даже не подозревающий, что в их жилах течет одна кровь.
– Онор...
Онор взглянула на него.
– Мы раньше не встречались? – Кэл внимательно посмотрел на нее. – Я спрашивал вас об этом и раньше. Вы ответили, что нет, но, может быть, мы все-таки встречались?
– Нет, мы никогда не встречались.
– Вы кажетесь мне такой знакомой.
– И что же во мне вам знакомо? – не удержалась Онор.
– Не знаю... – Кэл разглядывал ее лицо. – Цвет ваших волос вызывает у меня какие-то подсознательные ассоциации. Эти глаза... – Он рассмеялся. – Их не так-то просто забыть.
– У меня глаза моей матери и ее цвет волос.
– У нее была привычка так же смотреть... проникая взглядом тебе в душу? На свете не много найдется людей с таким проницательным взглядом.
– Да, не много. Моя мать всегда говорила, что в этом я похожа на отца.
– А где сейчас ваша мать?
– Она умерла.
– А ваш отец?
– Он никогда не участвовал в моей жизни.
– Это его ошибка.
Глаза Онор наполнились слезами. Кэл нахмурился:
– Я не хотел ворошить старые раны.
– Конечно.
– Онор... – Кэл нерешительно шагнул вперед. – Не знаю, чем объяснить мои ощущения... Вы как будто знаете, что я пытаюсь сказать, несмотря на то что я не могу выразить это словами.
– Вы пытаетесь сказать, что у нас с вами есть нечто общее, а что именно, вы никак не можете понять?
– Да, думаю так и есть.
– Ты не узнаешь меня, Кэл? – прошептала Онор, и по щеке ее скатилась слеза.
– Узнаю?
– Я твоя сестра.
Кэл нервно вдохнул и в страхе отступил.
– Бонни умерла. Я видел, как она лежала на дне того колодца.
– Да, Бонни умерла, и жаль, что я не была с ней знакома. Как бы я хотела познакомиться со всеми вами, вместо того чтобы расти только с матерью, которая любила меня, несмотря на то что после моего рождения ее все презирали.
– Что вы такое говорите?
– Меня зовут Онор Ганнон, потому что моя мать вернула себе девичье имя, когда решила начать жизнь заново. По мужу она была Монтгомери... Бетти Монтгомери.
– Монтгомери!
У Кэла перехватило дыхание.
– Лучшую подругу моей матери звали Бетти Монтгомери. Бетти уехала из Лоуэлла после смерти мужа, даже не попрощавшись.
По ее щекам катились слезы, Онор уже не вытирала их.
– Онор... этого не может быть.
– Значит, это неправда. Правда лишь то, во что веришь, Кэл, – прошептала Онор, пытаясь проглотить комок, подступивший к горлу.
Онор отвернулась, но тут руки Кэла схватили ее за плечи и повернули к себе.
– Это правда, да? – Он снова вгляделся в ее лицо. – Я помню Бетти. У тебя такие же волосы и глаза, но есть что-то еще... – Взгляд Кэла затуманился. – Проклятие, Онор... Я понял, почему я думал, что мы раньше встречались. – Он хрипло вздохнул. – Ты похожа на Бонни.
Онор разрыдалась, когда Кэл обнял ее и крепко прижал к себе. Она никак не могла успокоиться.
– Прости, Онор. Мне так жаль того времени, которое мы потеряли, всех этих ушедших лет, – прошептал он.
Ей тоже было жаль.
– Как бы мне хотелось возместить их тебе!
Ей хотелось объяснить ему, что он уже все возместил, но у нее не хватало слов.
Кэл резко отстранился от нее.
– Отец не знает, да?
Онор помотала головой.
– Я приехала на ранчо, чтобы рассказать ему. Я хотела ославить его перед всем городом как человека, нарушившего супружескую верность. Я хотела заставить его страдать. – Она всхлипнула. – А потом я увидела его, слабого... цепляющегося за жизнь, и не смогла заставить себя так поступить.
– Но ты осталась.
– Ничего не изменилось. – Онор отступила назад. – Я намерена сказать ему, кто я такая, Кэл. Я хочу всем объявить, что он собой представляет, но придется подождать, пока он будет настолько здоров, что сможет смотреть мне в глаза, когда я скажу ему, что он сделал со мной и моей матерью. Я буду ждать, когда у него хватит сил сказать мне, что ему на меня наплевать, а я могла бы ему ответить, что и мне наплевать на него; когда я смогу сказать ему, что он заслуживает Селесты, потому что она такая же, как и он сам, – она притворяется, будто кого-то любит, а наделе любит только себя. Мне нужно выждать, когда я смогу сказать ему, что Селеста использует и бросит его, получив то, что хочет, что бы это ни было, точно также, как он использовал мою мать. И еще мне нужно сказать Баку, что, я надеюсь, он проживет долгую жизнь и будет страдать, когда горе, которое он причинил другим, вернется к нему и будет его преследовать.
– Онор...
– Мне жаль. – Она улыбнулась дрожащими губами. – Я пришла сегодня сюда не для того, чтобы рассказывать тебе, кто я такая, или загружать тебя своими проблемами. Я пришла потому, что Док Мэгги сказала, что ты расстроен. Я этого не хотела. Я даже не знала о твоем существовании, пока не приехала сюда, но я горжусь, что у меня есть такой брат.
– Я скажу отцу, кто ты. Я заставлю его...
– Нет!
– Он должен знать!
– Я скажу ему, когда буду к этому готова, не раньше.
– Он болен, Онор. Он может никогда не выздороветь настолько, чтобы ты смогла сделать то, что задумала.
Онор занервничала:
– Я не хочу, чтобы ты ему что-то говорил! Дай мне слово, что ты ему ничего не скажешь, Кэл, что ты вообще никому не скажешь, кто я такая.
– Но...
– Пожалуйста. Я так долго ждала. Я хочу сделать это тогда, когда сочту нужным.
– Онор... как же я смогу хранить такую тайну?
– Также, как и я.
– Ты никому не говорила об этом?
– Лишь одному человеку, а он никому не скажет.
– Ты ему доверяешь?
Онор кивнула:
– Я могла бы доверить ему свою жизнь.
Кэл помолчал немного.
– Есть только один человек, которому я доверяю так же. Это моя жена Пру. Я сохраню твою тайну, но хочу, чтобы ты знала, как много для меня значит то, что ты моя сестра. Спасибо, Онор.
От иронии происходящего у Онор сдавило горло. Кэл благодарил ее, не понимая, что именно он самый дорогой подарок из тех, которые она когда-либо получала.
Слова Кэла музыкой звучали в ее ушах, когда Онор вышла из приемной Док. Теперь она стала богаче, о чем до сих пор не смела и мечтать.
Беллами лениво шагал по тротуару Лоуэлла, стараясь не замечать Дерека, идущего рядом. Дерек выполнил свою задачу – развлек его в скучные вечерние часы, но при свете дня этот человек был ему отвратителен.
К сожалению, Беллами проснулся утром в номере гостиницы с тяжелой головой и смутными воспоминаниями о том, что делал накануне вечером, когда они с Дереком сверх меры потворствовали своим прихотям, а также о том, что Дерек, наверное, лежит на кровати в соседней комнате и мучается от тяжелого похмелья. Его общение с Дереком было временным. Оно вернуло его в тот период жизни, когда он был таким же выродком, как его собутыльник. А еще оно напомнило о том, что ему необходимо вернуться к работе и той новой жизни, которую он сам для себя создал, раньше, чем дурные привычки возьмут над ним верх.
И все же он не зря потратил на него время. Поначалу со скукой слушая пьяную болтовню Дерека, он насторожился, когда было упомянуто ранчо «Техасская звезда». История семьи Стар была рассказана с весьма заманчивыми подробностями, которые, в этом Беллами был уверен, он сможет выгодно использовать, когда будет готов покончить с Джейсом Рулом. Его забавляло, что Дерек не понимал, что сам себя выдает, что точное знание деталей может исходить от кого-то, приближенного к владельцу ранчо.
Этот кто-то был наверняка близок с Дереком.
Это мог быть только один человек – и это была жена хозяина.
Он видел Селесту Стар, когда украдкой наблюдал за «Техасской звездой». Она была молодой красивой женщиной, похоже, не любившей больного старика – владельца ранчо. Подозрения у него появились с самого начала, а через несколько дней они подтвердились во время болтовни Дерека. По правде говоря, его не волновало, что вкусы Селесты Стар развращены настолько, что она позволяет Дереку себя развлекать. У него мелькнула мысль предложить ей войти в высшее общество после того, как он завершит свою работу. Эта мысль долго вертелась у него в голове.
Он замедлил шаг, потом остановился, заметив Онор Ганнон, выходящую из приемной Док на другой стороне улицы. Он видел эту женщину раньше и знал, кто она такая. Именно она – та маленькая заноза, которая помчалась искать Джейса Рула, когда его лошадь вернулась на ранчо без седока. Она подъехала в тот момент, когда он снял проволоку и прикреплял ее к седлу. Он убрался очень вовремя. Появись она на пару минут раньше, она увидела бы его.
Беллами внимательно осмотрел точеную фигурку девушки, не спеша шедшей по улице. Худенькая, но женственная. Это ему в ней нравилось. Если судить по ее лицу, у этой женщины твердый характер. Это ему тоже нравилось.
– На что это ты уставился, приятель! – Дерек рассмеялся. – Ты зря тратишь время, разглядывая эту дамочку.
– Разве? – Беллами улыбнулся. – Я так понимаю, ты судишь на основании собственного опыта?
– Мне не нужен никакой опыт, потому что я в любое время могу получить кое-что получше.
– А это «кое-что получше»... она не возражает, что ты провел три последние ночи с другими женщинами?
– О чем она не знает, то ее и не обидит.
– Ты уверен?
– Я очень хорошо о ней забочусь. Она знает, куда прийти, когда захочет получить то, что я могу ей дать.
– То есть тебе не нужно назначать свидание? Она приходит к тебе, когда пожелает?
Лоснящееся лицо Дерека окаменело.
– Это тебя не касается.
– А тебя не касается, на какую женщину мне охота посмотреть.
Дерек долго молчал.
– Ты прав. Я просто решил тебя предостеречь. Эта Онор Ганнон слишком умна для женщины.
– Откуда ты знаешь?
Дерек улыбнулся:
– У меня есть кое-какие возможности.
– У меня тоже, и я бы сказал, что она заслуживает внимания. Судя по виду, ее трудно испугать.
– Тут ты попал в точку. Стоило ей здесь появиться и узнать, что Джейс Рул работает на ранчо, она тут же уговорила его отвезти ее на «Техасскую звезду» – она решила там получить работу, к которой большинство жителей города и близко не подошли бы.
– Правда?
– А еще я слышал, у них с Рулом неплохие отношения. Интересно.
Дерек посмотрел на приемную Док, и тут на улицу вышел высокий ковбой со светлыми волосами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29