— Думаю, что уже нет!— Хакон передал от меня известие Ингерид, — сказал Финн, — и он сказал, что я могу сообщить тебе об этом.У Блотульфа опустились руки, вид у него был такой, словно он получил пощечину. Повернувшись, он пошел на свое место и тяжело опустился на скамью.— Приведи ее, — сказал он.И он молча сидел до тех пор, пока Финн не вернулся, держа за руку Ингерид.Финн хотел отпустить ее руку, войдя в дом, но она с силой вцепилась в него и потащила его прямо к Блотульфу.Блотульф сидел и смотрел на дочь; она покраснела под его взглядом и опустила глаза, не смея взглянуть на отца. Он берег свою единственную дочь и хотел выдать ее за богатого человека, способного позаботиться о ней. И вот этот мальчишка стал поперек дороги, этот Финн, молокосос, которому только и было гордиться тем, что его сестре удалось выскочить замуж за Турира Собаку.Он переводил взгляд с одного на другого.И Хакон, его собственный сын, вступил в заговор с Финном! Он даже не подозревал, что дело зашло так далеко, если Хакон старается помочь сестре выйти замуж за того, кто ей нравится…Ингерид не выдержала: она бросилась с плачем на колени перед отцом. Блотульф положил руку на голову дочери и взглянул на Финна, стоявшего с опущенной головой.— Ты горд тем, что натворил? — спросил он.— Нет, — ответил Финн, — я бы вообще не делал этого, если бы мог получить ее иным способом.— Ты, по крайней мере, честен, — сказал Блотульф, — но ведь тебе нечем платить виру!— У меня есть кое-что, — ответил Финн, — я привез кое-какую добычу из похода в прошлом году, и зимой я выгодно продал все это.Турир встал.— То, чего недостает у Финна, добавлю я, — сказал он.— И как же ты думаешь прокормить жену и ребенка? — спросил Блотульф.— Отцовская усадьба не из самых больших, — ответил Финн, — но она и не маленькая. А я — единственный сын.— Я позабочусь о том, чтобы Финн стал более богатым и могущественным, чем его отец, — снова сказал Турир. — И я сделаю это не только потому, что он мой шурин. Я сделаю это потому, что знаю, какие способности кроются в мальчишке.Блотульф повернулся к нему.— Не забывай, что мне мало что известно о его способностях, разве что о способностях совращать девушек и валяться с ними на сеновале или не знаю где!Ингерид перестала плакать, но голова ее по-прежнему лежала на коленях отца. Она задрожала, услышав, в каком тоне отец говорит о том, что было между ней и Финном. Финн же прикусил губу.Блотульф снова повернулся к нему.— Сколько тебе лет, парень? — спросил он.— Мы с Хаконом ровесники, — ответил он.— Семнадцать лет, — сказал Блотульф, — и ты берешь на себя ответственность за жену и ребенка?— Я не желаю ничего другого, как жениться на Ингерид.Ингерид подняла голову, переводя взгляд с Финна на отца и улыбаясь. Отец погладил ее по голове.— Дитя, — сказал он. — я не уверен в том, что ты делаешь наилучший выбор. Но дело сделано; брак, который я собирался устроить, не состоится. Но я не знаю, стоит ли отдавать тебя в руки этому мальчишке. Финн!Финн вздрогнул: Блотульф впервые назвал его по имени.— Мне кажется, ты должен, по крайней мере, броситься мне в ноги! — сказал Блотульф.Финн тут же бухнулся перед ним на колени, рядом с Ингерид.— Я поступил по отношению к тебе хуже, чем сам ожидал от себя, — сказал он. — Я заслуживаю того, чтобы ты выпорол меня, и я отдаюсь на твой суд!— Посмотри на меня, — сказал Блотульф. Финн посмотрел ему в лицо. В глазах Блотульфа была горечь, а не гнев.Блотульф долго сидел и смотрел в лицо Финну.Мальчик был еще незрел, но подбородок у него был волевым, а взгляд открытым. Он вспомнил, что первой мыслью этого мальчика было защитить его дочь. И если он и поступил дурно, то это было сделано не с мыслью об измене. Блотульф начал сомневаться в том, что его дочери будет лучше, если он отошлет этого парня прочь. Конечно, он был не знатного рода, но за спиной у него стоял Турир Собака, а может быть, и Эльвир. И мог ли он теперь подыскать для нее лучшую партию?— Я готов поручиться за Финна, — сказал Эльвир и встал перед ними, и его слова прозвучали ответом на мысли Блотульфа.— В прошлом году я брал его с собой в поход, — сказал Турир, — и у меня никогда не было лучшего новобранца. Я уже сказал, что помогу ему выплатить виру, и я готов поручиться за него во всем остальном.Блотульф снова посмотрел на Финна, стоящего перед ним на коленях.— Сколько у тебя денег? — спросил он.Финн сказал. Брови Блотульфа поползли вверх: это было больше, чем он ожидал.— На что ты думаешь их потратить? — спросил он.— Я хотел заняться торговлей, — ответил Финн, — а для этого мне нужен какой-нибудь корабль.— И чем же ты собираешься торговать?— Я думаю купить вяленую рыбу и другие товары к северу от Халогаланда и отправиться в Трондхеймский фьорд или, возможно, плыть вдоль берега до самого Вика, чтобы торговать с местными жителями. А потом, если дело пойдет хорошо, я надеюсь построить корабль побольше, чтобы торговать с другими странами.— И ты думаешь, Ингерид достойна этого?— Она достойна большего.— Я не знал, что ты собираешься торговать, Финн, — сказал Турир. — У меня есть один старый корабль, который я могу тебе одолжить, если хочешь.Взгляд Блотульфа перебегал с Финна на Турира и обратно на Финна.— Ты отдался на мой суд, Финн, — сказал он.Финн кивнул.— Когда тебе исполняется восемнадцать лет? — спросил Блотульф.— Весной.Блотульф погладил левой рукой свою бороду.— Я ставлю перед тобой условия, — сказал он наконец. — Ты переселяешься в Гьевран, где будешь находиться год под моим присмотром. В этом случае ты женишься на Ингерид летом. Но если это условие тебе не подходит, свадьба откладывается на год и ты поклянешься, что не приблизишься к ней за все это время. В обоих случаях ты можешь сейчас посвататься к ней…Финн не поверил своим ушам. Немного придя в себя, он сказал:— Я предпочитаю уехать на год…— Финн! — заплакала Ингерид, не обращая внимания на то, что в поварне толпились люди. — Ты не можешь покинуть меня!— Если я уеду на год, — сказал Финн, — я смогу, возможно, доказать твоему отцу, что умею не только соблазнять девушек. Может быть, я разбогатею, а это лучше, чем идти к тебе с пустыми руками. Разве ты не можешь подождать меня, Ингерид?— Нет, — заплакала она, — нет, я не могу ждать, Финн! Подумай о том, что ты можешь и не вернуться назад, что с тобой может что-то случиться!Она прижалась к нему.— Если ты любишь меня, — всхлипывала она, — то не будь таким гордым и останься на год е Гьевране ради меня!— Не надо плакать, — сказал он, — я не могу этого выносить! Никому из нас не будет легче, если ты будешь плакать…— Ты можешь встать, Финн, — сказал Блотульф.И когда Финн встал, Ингерид снова положила отцу голову на колени. Он взял дочь за подбородок и стал смотреть на ее заплаканное лицо.— Твой нареченный показал себя более толковым, чем казался мне вначале, — сказал он. — Ты можешь им гордиться, и, мне кажется, ты могла бы и подождать его.Но Ингерид покачала головой и внезапно повернулась к Финну,— Вот уж не думал, что наступит день — и тем более, так скоро, — когда я объединюсь с тобой против Ингерид, — сказал Блотульф. — Но завтра утром ты приедешь в Гьевран вместе с Эльвиром и Туриром, раз уж все так получилось. Мы договоримся о вире и о свадьбе.Вставая со скамьи, он пожал Финну руку.— Я пришел к мысли, что у меня мог бы быть зять хуже, чем ты, — сказал он.И он вышел вместе с Эльвиром и своими людьми, сделав знак Ингерид, чтобы та шла за ним. Финн тоже пошел с ними.Они остановились у стены дома, ожидая, когда выведут лошадей.Финн положил левую руку на ее длинные каштановые волосы и повернул ее к себе, так что его лицо оказалось напротив ее лица.— Не надо! — сказала она. — Люди смотрят на нас!— Теперь я твой жених, — сказал Финн, — и я имею право прикасаться к тебе.— Ты и так прикасался, — ответила она.— Я не знал, что ты можешь быть такой упрямой! — сказал он. — Но со временем я привыкну к этому…— Не сердись, — печально произнесла она, — я вела себя так только потому, что люблю тебя и не допускаю даже мысли о расставании.— Я и не думал сердиться на тебя, — ответил он, улыбаясь. — Мы уладим это дело.Финн и Эльвир стояли и смотрели, как они уезжают со двора, Блотульф и сидящая впереди него на коне Ингерид.Повернувшись к Эльвиру, Финн сказал:— Спасибо за твой совет!— Если хоть кто-нибудь узнает, что я причастен к этому, — сказал Эльвир, — я постараюсь сделать так, чтобы тебе пришлось кое в чем раскаяться. *** — Страх один, как быстро она родила! — покачав головой, сказала Гюда из Гьеврана. — Я вышла из дома среди ночи, я так торопилась, но все-таки опоздала!Она сидела в поварне в Эгга и болтала с Торой.— Да, — сказала Тора, — все обошлось. Наверное, ей помогло то, что Эльвир был рядом.Вошло несколько женщин; все заговорили о родах, и Эльвир, который тоже был на поварне, отправился в дом.Там теперь было пусто. Он огляделся по сторонам: щиты и оружие на стенах, закопченный потолок, высокое резное сидение. В этом старинном зале Сигрид родила ему двух сыновей, разница между ними была чуть больше года. Он был рад тому, что присутствовал при родах, был горд за нее.Теперь у него два сына. И однажды кто-нибудь из них сядет на его резное сидение. Этот прочный, высокий стул стоял, по старинному обычаю, у короткой стены зала, сын наследовал его от отца; поколение за поколением, все восседали на этом месте. Ему самому было восемнадцать зим, когда он стал перед почетным сидением и поклялся совершить великие подвиги, прежде, чем взойти на него.Это были заносчивые юношеские клятвы умереть смертью героя, отправиться в дальние странствия, биться в сражениях. И он сдержал свои обещания; он уехал в чужие страны и сражался там до тех пор, пока ему не приелась борьба и подвиги. Потом он вернулся в свою усадьбу, где у него появилась новая цель: улучшить законы.Теперь же, стоя в этом старинном зале, он впервые почувствовал привязанность к своей усадьбе, к дому и к земле. Раньше право владения было для него чем-то бесспорным, и он не сомневался в том, что ему надо жениться и иметь сыновей. Но только теперь он почувствовал, что обрел свое место в цепочке поколений; ему отводилось в этой цепочке лишь короткое время, и он должен был использовать его для продления рода.Он сидел на своем почетном сидении, подперев рукой подбородок, когда вошел Турир.— Я искал тебя, — сказал он, усаживаясь рядом. — Я слышал, что ты назвал мальчика в честь моего отца. Я пришел поблагодарить тебя за это.— Ты можешь поблагодарить за это и себя, — сказал Эльвир. — Если я и назвал его в честь твоего отца, то это потому, что ты сам назван в честь него.— Так захотела Сигрид?— Так захотели мы оба, — ответил Эльвир. — Хочешь взглянуть на мальчика?— Сигрид уже проснулась?— Скорее всего, ведь уже время завтракать.Сигрид кормила ребенка грудью, когда вошел Турир. На всякий случай они договорились с кормилицей, но Сигрид решила сначала попробовать сама.Турир в нерешительности остановился в дверях, и когда она кивнула, что он может войти, подошел и сел на табурет рядом с ее постелью.Мальчик уже устал сосать и отпустил грудь, и Турир сидел и смотрел на него, пока Сигрид приводила себя в порядок. Потом она взяла мальчика и протянула его Туриру.— Познакомься со своим тезкой, — сказала она и сделал знак служанкам, чтобы те ушли.Туриру было трудно отказать ей: он взял мальчика и подержал его, хотя ему и казалось, что руки его такие неловкие, будто сделаны из дерева.— Смотри не на меня! — засмеялась Сигрид. — Смотри на мальчика! Разве ты не видишь, что он похож на тебя?И Турир невольно бросил взгляд на маленькое личико.Внезапно у него перехватило дыханье, и он тут же вернул ребенка матери. Он с такой силой сжал кулаки, что Сигрид увидела, как напряглись под одеждой мускулы его рук.— Ты думаешь, я не понимаю, чего ты хочешь? Единственное, чего ты желаешь, так это чтобы я забрал домой сына!— Ты ошибаешься, если думаешь, что именно по этой причине мы назвали мальчика твоим именем.Турир вдруг почувствовал усталость.— Он так похож на моего собственного сына, что я не могу смотреть на него, — признался он.— Твой сын сейчас вдвое старше него, — сказала Сигрид. — Он теперь умеет сидеть и поворачиваться во все стороны, и он наверняка узнает тех, кто за ним ухаживает.— Но не меня, ты хочешь сказать… — невольно вырвалось у него.Дверь открылась, вошел Эльвир. Он направился прямо к постели и сел возле Сигрид. Потом положил голову на подушку и прижался щекой к личику ребенка, обняв рукой жену. И в его взгляде она прочла все то, что он не мог выразить в словах.Турир встал и хотел уйти, но Эльвир остановил его.— Мне нужно кое о чем поговорить с тобой, — сказал он.— Если ты тоже собираешься уговаривать меня вернуть Сигурда в Бьяркей, то напрасно.Эльвир и в самом деле собирался сказать ему об этом, но быстро понял, что толку от этого не будет.— Мне хочется сказать тебе совсем о другом, — сказал он. — Я еще не отблагодарил тебя за доверие, которое ты оказал мне, отдав за меня Сигрид. Я думал, что ты преувеличиваешь, говоря, как много она для тебя значит. Но теперь я это понял.— Тебе понадобилось время, чтобы усвоить это, — сухо ответил Турир.Эльвир бросил на него молниеносный взгляд.— Что ты имеешь в виду?— Ты знаешь, что я имею в виду. Если бы я приехал в Эгга прошлой весной, в живых остался бы только один из нас. И тогда я был трезв.— По какому это закону мужчина не может иметь наложницу?Турир не ответил, и Эльвир продолжал:— Давай не будем подвергать испытанию нашу дружбу из-за дела, давно решенного между мной и Сигрид!— Счет дружбы не портит, — ответил Турир. — Я же просил тебя быть приветливым с Сигрид. Какой дружбы ты ждешь от меня, если тебе плевать на мои слова?— Ты плохо смотрел по сторонам, когда первый раз приехал в Эгга, и не заметил, что в доме у меня живет наложница, — сказал Эльвир, с угрозой посмотрев на него.— Не было никакой необходимости заставлять Сигрид страдать из-за этого!Оба встали, вызывающе глядя друг на друга.Сигрид так резко приподнялась, что потревожила ребенка, и он заплакал.— Тебе не следует так кричать, Турир, если ты, зная о Кхадийе, отправил меня на юг, не предупредив об этом!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31