Полина пристроила «девятку» на небольшой площадке. Здесь уже стояло несколько машин. Еще два автомобиля «отдыхали» через дорогу. И нигде ни единой человеческой души. Полина покачала головою. Она очень надеялась увидеть поблизости высокую фигуру следователя.
Его сухое лицо и холодные замечания помогли бы ей успокоиться, собраться с мыслями. Но Егорычев не приехал.
Полина почувствовала себя одинокой и всеми покинутой. Однако тут же, не давая тоске разрастись, приказала себе: "Не раскисать! Спокойствие.
Только спокойствие". Женщина выбралась из машины и отошла немного в сторону. Надо быть на виду. Если Кретова сразу ее не заметит, то, вполне возможно, промчится, не останавливаясь, мимо.
Полина принялась нервно мерить шагами дорожку, время от времени поглядывая по сторонам.
Город оставил природе крохотный участок незаасфальтированного пространства, и его тут же захватила весна. В щетине травы желтели эмалированные чашечки куриной слепоты и наконечники острых стрелок гусиного лука. В стороне синел островок лесной фиалки. Толстый тополь ронял на землю красные гусеницы сережек. Очень остро и сильно пахла какая-то трава. В верхушках берез переговаривались не желавшие засыпать в такой чудесный вечер птицы.
В последнее время Полина зациклилась на расследовании и собственных переживаниях, и перемены, произошедшие в природе, удивили ее. Она приехала в Старый Бор, когда деревья еще стояли без лоскутной салатовой одежды, а травка только брызнула из-под земли. В сознании Полины весь окружающий мир так и застыл на мертвой точке.
Но она, несмотря на чувства женщины, ее падения и озарения, не останавливалась ни на мгновение.
Неудержимо стремилась вперед, вопреки внезапному резкому похолоданию, навстречу порывистому ветру и по-осеннему грустным дождям. Ведь у нее до зимнего сна так мало времени! А птицы, травы, деревья — не люди. Они живут просто и мудро, ничего не откладывая на туманное потом.
Полина глубоко вздохнула. Ладно. Сейчас она разделается с Капитолиной Юрьевной, и кошмар, окружающий ее, снова превратится в жизнь. Мысли о секте, убийстве, высоких материях сменят более простые, бытовые — о том, что приготовить на ужин, какую кофточку надеть утром. Надо только очень захотеть, и она справится с этой проблемой, как одолевала трудности всегда. Просто необходимо отыскать нужные слова и ни в коем случае не подпускать к себе неуверенность и страх.
Раздался звук приближающегося автомобиля.
Полина настороженно вскинула голову. Нет. Не она. Взглянула на часы. Еще рано — без пятнадцати девять. Женщина неотрывно смотрела на замершие стрелки. В ее голове начало что-то неохотно проворачиваться. Зрела какая-то очень важная мысль, которую ждущие высокопарно окрестили бы озарением.
Медленно женщина подняла голову. Серая «шестерка». Полина не узнала бы машину, если бы той нереальной ночью не следила за ней так внимательно и долго. И вместе с этим открытием явилось еще одно, жуткое,; гипнотически завораживающее. «Шестерка» не собирается затормаживать.
Нет. Она промчится на предельной скорости и с мерзким звуком ударит тупым носом застывшую в страхе женщину. И в этот момент стремительно погаснут и лучи весеннего солнца, и суетные мысли… А бездонное вечное небо с ужасающей быстротой «переродится» в крышку гроба. Горячая, беспокойная жизнь навсегда замкнется в узком деревянном ящике. Теперь Полина поняла философскую теорему отца Анастасия: весь мир — в одном предмете. В голове успел еще вспыхнуть обрывок фразы: ..закрытый гроб…
В этот момент одна из стоявших на противоположной стороне машин ожила и устремилась наперерез несущейся со смертельной скоростью «шестерке». В нескольких метрах от женщины машины столкнулись. Раздался хватающий за сердце скрежет покореженного металла, визг тормозов, испуганные крики. Вдруг откуда-то, как из-под земли, выскочили крепкие мужики. Один из них бросился к Полине. Сжал обеими руками плечи женщины и зачем-то спросил, словно не верил своим глазам:
— Живая?
Она молчала и, не отрываясь, смотрела на раздолбанную «Ладу», из которой выбрался белый как полотно Егорычев. Когда-нибудь он расскажет своей девчонке об этом случае из жизни настоящих ментов с усмешкой. Но сейчас его трясло. Сыщик подошел к Полине и, со злобой глядя ей в лицо, выдохнул:
— Какая же вы все-таки отвратительная женщина!
Она не рассердилась. Напротив. Почувствовала необыкновенную радость, точно услышала самый лестный комплимент в своей жизни. Ей очень хотелось обнять этого сухого, желчного парня, погладить его злое прямоугольное лицо. Но Полина не решилась. Все обхохочутся, если она сейчас бросится на шею своему спасителю, который мгновенно покраснеет и начнет отбиваться. Только прошептала:
— Слава, вы целы?
— Цел! Цел!
Большими шагами Егорычев "пошел к товарищам, которые толпились у развернувшейся «шестерки». В ней неподвижно сидела, положив на руль голову, Капитолина Юрьевна. Вверх торчала «башня» великолепного песочного цвета. Очень аккуратная, ровная, будто вылепленная из какого-то высокопрочного материала, а не из легких волос.
Наконец с трудом Кретова вышла. Через головы мельтешащих ментов она уставилась на женщину напротив. Если бы не особенная прическа, Полина, наверное, не узнала бы заведующую отделением собеса. Так преобразила, изуродовала красивое белое лицо аспидно-черная ненависть. По слогам, тихо, но так, что ее услышали все, Капитолина Юрьевна произнесла:
— Не про-щу.
Короткая фраза прошелестела, как змея, во внезапно наступившем общем безмолвии. Полина усмехнулась. Тысячи обжигающих, колких слов затанцевали на ее языке. Сейчас она выскажет этой «милой» убийце все. За себя, за заплутавшуюся девочку Свету, за неумеющего связать двух слов Васю-дурачка, за забывшего собственное отчество Дергунова, за обиженных жизнью ребят, которых Кретова с бездушной ловкостью превратила в преступников. Полина хищно ощерила рот, бросила косой взгляд на затвердевшее лицо Егорычева и вдруг, неожиданно для себя, краснея и заикаясь, прошептала:
— Прощаю вам все зло, которое вы мне причинили.
Кретова отвратительно взвизгнула, словно Полина нанесла ей сильный, неожиданный, болезненный удар. Стремительно бросилась на соперницу.
Между ними мгновенно вклинились мужики. Кретова вырвалась. Ее схватили снова. Капитолина Юрьевна царапалась, лягалась. С уст ее безостановочно сыпались грязные ругательства и угрозы.
Полину поразило, сколько, оказывается, злой, животной силы таится в этом мягком теле. С трудом она сдержала улыбку, насмешливую и торжествующую, просчитавшейся Голове.
Визжащую Кретову затолкали в «уазик». Вытирая расцарапанное в кровь лицо, к Полине подошел Егорычев.
— Все-таки поранила, зараза, — мотнул он головою.
Полина быстро полезла в сумку, достала дрожащими пальцами белый с кружевами по краям носовой платок. Протянула его менту. Тот недовольно поморщился, но платок взял. Осторожно поднес батистовый прямоугольничек к длинной глубокой царапине на щеке. Глядя недобрыми глазами на Вензу, хмыкнул:
— Все остроумничаете, Полина Александровна.
Никак не хотите успокаиваться. Но закон, к счастью, не женщина, у которой восемь пятниц на неделе. Он так просто, по зову сердца, не прощает.
— Сколько ей дадут?
— А это уже… — сыскарь развел руками, давая понять, что на этот вопрос пока никто не в состоянии ответить.
— Но она ведь.., не вывернется?
Полина с надеждой уставилась на сыщика. Тот зло передернул прямоугольными плечами. Видимо, сам сильно беспокоился за конечный исход дела.
Недовольно, будто Полина тоже являлась опасной преступницей и в разговоре с нею требовалась строгость, процедил:
— У нас не вывернется.
Помолчал. Вздохнул устало. И уже совсем другим тоном добавил:
— Царапаться госпожа Кретова и дальше будет. Десять лучших адвокатов наймет. Пустобрехов языкатых. В Старом Бору не хватит — из Москвы выпишет. Они и нас, и Уголовный кодекс наизнанку вывернут. Еще поборемся…
Мент снова тяжело вздохнул и уставился туманным взглядом на свою покореженную «Ладу».
Неожиданно Полина услышала, как в рощице боязливо свистнула птица. И прекрасный сильный аромат весны «перебил» тошнотворный запах бензина, страха и смерти.
В булочной Полина полезла в сумку и обнаружила, что забыла дома кошелек. Вот какие неприятности случаются, когда голова до отказа забита проблемами разных габаритов. Пришлось вернуться. Полина почувствовала опасность еще в тот момент, когда только открыла дверь. Вдруг сразу повисла настороженная тишина. Она словно проскользнула вместе с женщиной в квартиру и теперь затаилась где-то в комнатах. Полина заглянула в зал и обмерла. У окна, заложив руки за спину, стоял Родя. «Это еще что?!» — возмущенный крик чуть не вырвался у ошарашенной женщины, но она вовремя поняла: покажет свои негодование и растерянность, тут же проиграет несколько очков противнику, который и так, наверное, в ее отсутствие времени даром не терял. "Спокойствие.
Только спокойствие", — приказала себе Полина, а вслух сказала:
— У нас гость.
— Он только что пришел, — быстро ответила на немой вопрос тетки племянница.
Женщина неловко потопталась на пороге. Ей совсем не хотелось убираться на кухню и оставлять молодых людей тет-а-тет. Надо было бы нагло плюхнуться в кресло и, уставившись на незваного гостя, выдавить: «Ну так что вы от нас хотели?»
Возможно, месяц назад Полина так бы и поступила.
Но сейчас, вооруженная психологическими советами Рязанцева и своим собственным горьким опытом, она не решилась вторгнуться в разговор двоих, еще недавно называвших себя женихом и невестой.
— Я буду на кухне, — Полина ободряюще улыбнулась девушке.
— Не уходи! У меня нет от тебя секретов!
Говорит слишком быстро и испуганно, механически отметила Полина. Это и Родя видит и бесконечно рад, что девушка так дергается.
— Хорошо, — кивнула Полина и чуть насмешливо спросила парня:
— Вы ведь не против, молодой человек?
— Я бы хотел остаться со Светочкой… — Родя поправил очки.
Появление третьего лица ему явно не нравилось.
Наверное, как и она сама несколько дней назад следила за Минеевым, тот утром, пристроившись где-нибудь в скверике и закрывшись газеткой, терпеливо ждал, когда же тетушка выйдет прогуляться. А как только Полина появилась на улице, тут же радостно поскакал вверх, чтобы нанести неожиданный визит Светлане.
— Но раз она настаивает?..
Родя снова уставился на девушку, словно надеясь, что та вспомнит, кто имеет больше прав командовать здесь. На мгновение воцарилось молчание. Наконец, Родя, гипнотизируя Светлану, начал:
— Я и при постороннем человеке готов сказать, что люблю тебя.
Полина поморщилась.
У Светланы сделалось несчастное лицо. Кажется, она действительно верила этому некрасивому лживому парню.
— Я доказывал это не раз.
Это точно! Губы женщины тронула ироническая улыбка. И чего он привязался именно к Светлане?! Мало, что ли, ему девушек?! И тут из глубины сознания поднялась фраза несносного доктора.
«По-своему он любит ее». А может, просто боится, что Светлана ляпнет на суде лишнее, и, чтобы вывести из игры опасную свидетельницу, всеми силами пытается уверить ее в искренности своих чувств?
— Я один тут заботился о тебе. Надеюсь, ты не станешь это отрицать.
Полине было уже не до улыбок. С досадой женщина в очередной раз признала, что Родя совсем неглуп. Он выбрал самый короткий и верный путь к сердцу молоденькой неопытной девушки — слова любви. Они, будто речной ил, способны забить самый сильный родник разума. Сейчас опутает веревками признаний Светлану, и та снова поверит, что Родя и есть ее счастье, а значит, за него нужно держаться мертвой хваткой. Полина кашлянула и достала сигареты:
— Я закурю.
Молодые люди одновременно уставились на нее.
Племянница — растерянно. Родя — зло: она, как плохо воспитанный зритель, грубо вторглась в великолепно разыгранный спектакль и уничтожила с таким трудом созданную атмосферу. Однако усилием воли Минеев сдержал хлесткие слова и снова повернулся к девушке.
— Ссоры случаются у всех. И я не придаю нашей размолвке большого значения. Тем более… — Родя с ненавистью покосился на Полину, — что тут злые люди постарались… У которых нет ничего своего, вот они и завидуют молодым и красивым.
— Не смей кричать на тетю! — взвизгнула Светлана, хотя Родя и блеял нормальным голосом.
— Пусть говорит, — криво улыбнулась Полина.
Она не обиделась. Плевать, что нескладный самоуверенный юнец считает ее некрасивой и старой. Главное, что Родя разозлился, потерял контроль над собой, и на несколько секунд его склизкая бескрылая сущность выползла наружу.
— Давай забудем.. И с чистого листа… Тем более у меня мама приболела. Она очень хочет тебя видеть.
Теперь Родя нацелился на другое уязвимое место Светланы. Манипулирует добротой, состраданием и благодарностью девушки.
— Что с нею?
— Сердце.
Ну, конечно Не живот схватило и не скрутило ревматизмом ногу. У этой «достойной» женщины может болеть только сердце. Полина вынуждена была произносить ядовитые реплики про себя, понимая, что выдай она их вслух, добьется эффекта, прямо противоположного желаемому.
— Передавай ей привет. Но… — Светлана отвернулась. — ., прийти я не могу. И ты больше не приходи сюда.
Родя нервно ударил по дужке очков, однако голос его не утратил мягкости и спокойствия.
— Светочка, я докажу тебе, что умею понимать и ждать. Сейчас у нас с тобою сложный период.
У кого не бывает. Надо, чтобы все утряслось. Я о многом жалею…
Наверное, со временем адвокат Минеев так же убедительно, терпеливо будет внушать присяжным заседателям, что его подзащитный раскаялся, вообще он хороший, достойный человек. Вот только убил кого-то почти случайно.
— Если в чем виноват, прости. Может, ты о той девушке думаешь? Так она для меня ничего не значит. Ноль. Да у нас и не было никаких… — Родя провел рукой по воздуху, словно обводя женскую фигуру, и слегка покраснел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29