- Мистер Дивор, - окликнула она его, запыхавшись, - если мы сейчас же не уедем, мы опоздаем.
Оттопыренная нижняя губа Джайлса сжалась - верный признак того, что в него вселилось ослиное упрямство.
- Неужели вы не можете найти кого-нибудь другого? - визгливо спросил он.
Только теперь я узнал в этой женщине секретаря съезда по организации пресс-конференций Генриетту Корвасс.
- Это очень важная запись, - сказала она, - ее будут передавать по всей сети, и они не хотят никого другого. Мы же твердо обещали.
- Я ничего не обещал, - возразил он, начиная хмуриться. - Меня задержат бог знает на сколько часов, а завтра утром мне надо давать автографы.
- Больше двух часов запись не займет. Уверяю вас. Я позабочусь о том, чтобы они закончили как можно скорее. До студии всего две мили. Мы подъедем туда на такси за несколько минут.
- Вот возьмите Дэрайеса. Он поедет.
Это была последняя капля. Я взорвался. Вскочив с места, я буквально заорал:
- Я не поеду, слышите вы, жалкий писателишка! Вы что, не знаете своих обязанностей? Одна сносная книга, вторая похуже, и вы уже возомнили, что те, кто поднял вас на своих плечах и бесплатно вам помогал, будут всегда вас подпирать! Не будут. Вы наживаете себе врагов, ничтожный человечишко.
Может быть, я не точно передаю то, что сказал, но такова была суть, хотя, помнится, я употребил более резкие выражения и немало соленых, а то и бранных словечек.
Джайлс побледнел как полотно, Генриетта покраснела. Ведь я вопил на всю комнату, в которой вдруг воцарилась тишина. Даже сквозь красную пелену ярости я сознавал, что кричу в звуковом вакууме, но это меня не остановило.
Джайлс внезапно вновь превратился в двадцатилетнего юношу и умудрялся смотреть на меня снизу вверх, как побитая собачонка. Совсем как во время нашей первой встречи.
- Не сердитесь, Дэрайес. Я поеду, только сперва мне надо кое-что сделать.
- Но мистер Дивор, мы опаздываем! - воскликнула Генриетта.
Я начал возвращаться в реальную действительность и почувствовал себя пристыженным и виноватым.
- Что вам надо сделать? - спросил я раздраженно. - Я сделаю это за вас.
Джайлс порылся в левом кармане брюк и вытащил маленький кошелек, из которого достал номерок от гардероба.
- Я сдал небольшой пакет в гардероб на втором этаже, знаете, возле...
- Я найду, найду, - перебил я его и взял номерок.
- Гардероб, наверное, будет закрыт, когда я вернусь, а мне этот пакет будет нужен к завтрашнему утру. Пожалуйста, занесите его вечером в мой номер, Дэрайес, - 1511. Вот ключ.
- А как вы попадете к себе?
- Вы можете отдать его портье или оставить вместе с пакетом на письменном столе в моем номере. У меня есть запасной ключ. Я всегда беру два (о, этот Джайлс - сама осторожность!). Только не забудьте.
12. ШИРЛИ ДЖЕННИФЕР. 19.50
"Не забудьте!" - таковы были последние слова, адресованные мне Джайлсом.
Я был уверен, что не забуду, мне на ум не пришло, что могу забыть, хотя считал, что этот пакет не имеет значения - просто очередная перестраховка со стороны Джайлса, вроде запасного ключа от комнаты. Даже если бы я знал, что в пакете, я не считал бы его поручение важным. А между тем оно было жизненно важным, и целый ряд горестных событий завершился тем, что ответственность за них легла на мои плечи.
Мне хотелось пойти домой и забыть о съезде, но помешала моя глупая гордость. Я чувствовал, что вокруг меня образовалась стена молчания. Я ощущал на себе взгляды и понимал, что гости отпускают реплику по моему адресу.
Я сел за стол. "Не спеша выпью кофе, - решил я, - и потом уйду". Покончив с кофе, я встал, намереваясь отправиться домой.
Но не тут-то было. Чашка кофе задержала меня на критические пять минут, и, не успев дойти до эскалатора, я увидел Ширли Дженнифер. Уйди я на пять минут, на две минуты раньше, мы бы разминулись.
Я не видел ее по крайней мере полгода, но это было вполне нормально. Мы могли встречаться каждый день в течение двух недель и потом снова не видеться целый год. Нас это устраивало. Это не был "роман". Мы просто встречались время от времени, и близость обычно была частью удовольствия от встречи, и ни один из нас потом ни о чем не жалел.
Я крикнул:
- Ширли!
И она воскликнула:
- Дэрайес!
И мы радостно обнялись.
- Я знала, что неспроста иду сюда, - сказала она, - но не думала, что попаду в объятия своего самого красивого конкурента.
Тоже мне, конкурент! Ее книги расходились гораздо лучше моих. Она сочиняет семейные хроники - прослеживает смену поколений. Я пытался читать их, но, к сожалению - от правды не уйдешь, - они оставляли меня равнодушным. Они рассчитаны на женщин, причем на женщин, не мечтающих об эмансипации.
- Ты только что приехала? - спросил я.
- Только что.
- Поела что-нибудь?
- Не-е-ет, - протянула она, - чуть-чуть выпила и закусила солеными рогаликами. А что-нибудь путное осталось?
Возле столов еще стояли по нескольку человек, и я предложил принести ей поесть.
- Нет, подожди здесь. Ты не знаешь, что мне хочется.
Ширли вернулась с сияющим видом.
Рост Ширли пять футов восемь дюймов, и вообще, когда я описывал тип девушки, который мне нравится, я думал о ней.
Я не стал ее отвлекать, зная, что она любит поесть, а немного спустя спросил:
- Ты не будешь давать автографы?
- Не-е-ет. Во всяком случае, не специально. Издатели моего романа просили, чтобы я часок посидела в их киоске завтра днем и подписала маленькие рекламки, анонсирующие выход моего сериала о семействе Розуэлл в картонном футляре. И тогда я подумала, что стоит зайти сюда сегодня, чтобы осмотреться, и хорошо сделала. Видишь, что я обнаружила? Те-е-бя.
- Ты остановилась в отеле, Ширли?
- При таких ценах? Когда у меня хорошая квартира на берегу реки?
- Та же самая?
- Конечно, та же.
- Ширли? - мы никогда не спрашиваем о личной жизни друг друга, но надо было убедиться, что я ни на кого не напорюсь. Достаточно спросить: "Ширли?", и она знала, что я имею в виду, и могла сказать: "Я слишком устала". Но она улыбнулась своей особенной, солнечной улыбкой и сказала:
- Добро пожаловать в квартиру Дженнифер.
13. ШИРЛИ ДЖЕННИФЕР. 21.00
К девяти часам вечера мы были готовы уйти, и, что касается меня, я не собирался возвращаться.
Встреча с Ширли была первым отрадным проблеском за весь день. Когда мы уходили, настроение мое поднялось, я готов был целовать всех подряд, включая таксиста, жевавшего сигару.
Несмотря на это, все в тот день вело не туда, куда следует, даже Ширли. Дело в том, что с того момента, когда она оказалась в моем поле зрения и в моих объятиях - именно, в этом порядке, - я совершенно забыл о номерке и ключе, лежавших у меня в кармане. Джайлс и его поручение перестали существовать.
Я не думал о нем в такси, и потом, когда Ширли заперла дверь и предложила "промочить горло", и когда мы сидели на тахте в полумраке и никакой зловредный проигрыватель не оглушал нас, и когда мы начали целоваться, а потом разделись и улеглись в постель, и более часа спустя, когда я лежал рядом с ней, а она курила.
Я мирно заснул и, помнится, спал без сновидений сном праведника, как мне и положено. (Джаст означает "справедливый", "праведный").
По сути дела, с тех пор, как я встретил Ширли, и до самого утра не было ни одного момента, когда бы я наморщил лоб и подумал: "Я ничего не забыл?"
Ни разу.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ПОНЕДЕЛЬНИК, 26 МАЯ 1975 ГОДА
(День поминовения погибших в войнах)
1. ШИРЛИ ДЖЕННИФЕР. 8.55
Я проснулся почти в 9 часов от запаха жарившегося бекона. Помог Ширли разложить на тарелки бекон с яйцами, и мы устроились в крошечной столовой.
- Пойдешь сегодня на съезд? - спросила она.
- У меня нет особого желания, - ответил я, - разве что присоединюсь к тебе на ленче книготорговцев и писателей.
- Нет, нет. Я там буду со своим издателем и вовсе не хочу, чтобы ты по рассеянности начал меня поглаживать за столом ниже талии.
- Тогда я, может быть, пойду поприветствую бедного Джайлса, он сегодня будет надписывать автографы на своих книгах.
Удивительно! Я мог даже говорить о Джайлсе, вспоминать, как кричал на него, и теперь, когда я был спокоен и доволен, устыдиться своей вспышки и все же не вспомнить о поручении, которое не выполнил.
- Да ты что, - воскликнула Ширли, - смотреть как дают автографы, так ску-у-у-чно!
В известном смысле давать автографы приятно. Каждый экземпляр твоей книги, который тебе протягивают, - куплен, а это значит, что денежки текут в твой карман. С другой стороны - это утомительная процедура. Одно и то же. Одно и то же. "С наилучшими пожеланиями. С наилучшими пожеланиями". И все время улыбаешься. "Спасибо, я так рад, что вам нравятся мои книги. Я так рад. Спасибо. Нет, это я благодарю. Спасибо."
- Я все-таки пойду, - заявил я.
Быстро принял душ, оделся и отправился домой сменить белье и рубашку, побриться, и оттуда - в отель.
Моя совесть все еще молчала.
Я вошел в отель примерно в 10.45. Джайлс Дивор и Айзек Азимов должны были надписывать свои книги до 11, так что они все еще были там, но это меня не волновало. Я собирался спешить, чтобы застать их в последние минуты. Впоследствии я узнал, что им была предоставлена большая комната, в одном конце которой на возвышении сидели они оба, а очередь любителей автографов двигалась сперва к одному из них, а потом - к другому, и каждый читатель получал две книжки бесплатно.
Я поднялся в зал, где расположены киоски издательств, и подошел к киоску "Призм Пресс". Лавку сторожила секретарь Терезы - Мэри Энн Липски. Я написал записку: "Пытался говорить с Джайлсом, совершенно бесполезно!", сложил ее и оставил для Терезы.
2. МАРТИН УОЛТЕРС. 12.10
Я толкнулся было в банкетный зал, но он был заперт, и на двери висело объявление, что он откроется в 12.30. В это время я услышал:
- Дэрайес! - и, обернувшись, увидел Мартина Уолтерса, жестами подзывавшего меня. - Что вы здесь делаете в толпе рядовых? Пошли с нами, офицерами, на коктейль.
И он потащил меня в небольшую комнату возле банкетного зала. В ней группками стояли человек сто. В центре самой большой находился Дуглас Фербенкс-младший. Там же был и Азимов, которого представляли одной из кинозвезд. Тут мне пришло на ум, что, поскольку Азимов здесь, где-то неподалеку должен находиться и Джайлс Дивор. Во всяком случае он должен был закончить надписывание автографов более часа назад. Я снова огляделся, и Мартин Уолтерс, вспомнив, о чем я спрашивал его накануне вечером, поинтересовался:
- Снова ищете Дивора?
- Я подумал, может быть, он где-то поблизости.
- Едва ли. Скорее всего забился куда-то и дуется. Этот человек не похож на писателя-профессионала. Утром он это снова доказал.
- Что он сделал, Мартин?
- Поднял переполох во время надписывания автографов. Не знаю, в чем было дело. Я сидел в комнате издательства "Хэкьюлиз Букс", и единственное, что мне известно, это то, что надписывание автографов полностью прекратилось. Нелли Гризуолд из "Хэкьюлиз Букс" пришлось бежать что-то для него доставать.
Сейчас, когда я вспоминаю этот разговор, мне кажется невероятным, что я слушал, как Мартин говорил о том, что Джайлс был крайне раздражен, и все же не придал этому никакого значения.
3. САРА ВОСКОВЕК. 13.05
Было уже больше 12.30, когда мы ввалились в соседнюю комнату и прошли к зарезервированным для нас столикам возле главного стола. Я оказался рядом с симпатичным седовласым мужчиной, одним из мелких чиновников Эй-Би-Эй. Он представился как Гарольд Сейерс, владелец книжной лавки. Я улыбнулся, назвал себя, поздоровался со всеми сидящими за столиком и сосредоточил внимание на ленче.
Я доканчивал цыпленка, когда увидел, что какая-то женщина поспешно пробирается между столиками в нашем направлении. В зале царил полумрак свет горел только над главным столом, и я различил лишь, что она маленького роста и что у нее высокая прическа, - достаточно, чтобы узнать в ней вчерашнюю злючку с трудной фамилией. Я не помнил даже ее имени. Она остановилась прямо передо мной. Я был удивлен, а она несколько смущена. От неожиданности я даже привстал. Мне казалось, что она снова обрушится на меня, и я приготовился к бурной сцене.
Но она заговорила вкрадчивым голоском.
- Мистер Джаст, я так рада, что разыскала вас. Я - Сара Восковек. Мы вчера с вами виделись.
- Я помню эту встречу. Я помню ваше имя, - сухо ответил я. Только четыре из сказанных мною восьми слов были правдой. - Не знал, что вам известна моя фамилия.
- Действительно, вчера вечером я не знала, кто вы. Но, конечно, я знаю вас. Читала ваши книги. Мне особенно понравилась "Остерегайтесь вечерней звезды".
Даже при самых неблагоприятных условиях писатель не может не смягчиться под теплыми лучами похвалы. Я встал и вместе с ней отошел от столика.
- Теперь, когда вы знаете, кто я, не хотите ли вы изменить кое-что из сказанного вами вчера?
- Более чем изменить, мистер Джаст. Я хочу взять все слова обратно и принести извинения. С моей стороны было непростительно так ополчиться на вас.
- Потому что я - Дэрайес Джаст, автор книги "Остерегайся вечерней звезды"?
- Нет, мистер Джаст. Вы были правы, когда сказали, что я не должна ставить условия до того, как написана книга. Я была назойлива и вела себя неправильно. Я уже извинилась перед доктором Азимовым незадолго до того, как он начал раздавать автографы, и он заверил меня, что вовсе не собирается упоминать название отеля. После этого я спросила ваше имя, чтобы извиниться и перед вами, и когда он сказал, что вы Дэрайес Джаст...
К тому времени я окончательно растаял и решил, что она совсем неплохая девчушка.
- Забудьте об этом. - сказал я, - мне тоже хотелось бы взять кое-какие слова обратно.
- Я не держу обиды, - ответила она серьезно. - Но это не единственная причина, почему я разыскивала вас, мистер Джаст.
- Если мы хотим быть друзьями, - улыбнулся я, - зовите меня Дэрайес, а я буду звать вас Сарой. Я не в состоянии выговорить вашу фамилию. О чем вы еще хотели поговорить?
- О Джайлсе Диворе. Он ваш друг?
- В некотором роде, - сказал я сухо и добавил: - Почему вы спрашиваете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14