Тут могли быть замешаны националистические и религиозные мотивы, которых не видно в источниках информации, но которые у нас имеются.
Например, Гаумата был мидянин, и вполне возможно, что за интригой стояли мидийские вельможи, которые до появления Кира были всесильными, а теперь оказывались вытеснены персидскими знатными фамилиями. Они вполне могли нацеливаться на возвращение своих прежних позиций.
Камбиз, когда новости настигли его, возвращался из Египта. Он подтвердил, что подлинный Смердис мертв, но сам умер прежде, чем смог сделать что-либо еще. Причина его смерти осталась неясной, и наличие заговора по меньшей мере не исключено.
Камбиза, однако, сопровождал молодой человек по имени Дарайявауш, более известный нам под греческим именем Дарий. Он был троюродный брат Камбиза, член младшей ветви Ахеменидов.
Взяв на себя после смерти Камбиза руководство персидской партией, он поспешил в Мидию. Там молниеносным дерзким ударом он захватил лже-Смердиса и сразу же прикончил его. Затем он провозгласил себя царем, и семимесячный интервал неопределенного наследования кончился.
Именно Дарий, следовательно, распространял официальную историю своего восшествия на престол, и Геродот поверил и записал эту официальную версию. Но есть ли в ней правда? Возможно, Дарий рассказал все в точности как было. С другой стороны, это может быть один из тех случаев, когда в историю просовывают большую ложь. Не мог ли сам Дарий подстроить убийство Камбиза? Не могло ли случиться, что, когда младший брат Камбиза (его настоящий младший брат, еще живой) попытался захватить трон, Дарий прикончил и его тоже, распространив новости о лже-Смердисе?
Каковы могли быть его мотивы? Простая жажда власти? Или тут скрывалось нечто большее? Не был ли это вопрос религии?
По-видимому, где-то между 600-м и 550 г . до н. э., во времена Мидийской империи, жил в области к югу от Аральского моря, как раз за северовосточной границей империи, некий религиозный реформатор. (Согласно позднейшей легенде, он был мидянин, который бежал за пределы империи, чтобы избежать преследований. Однако он мог быть и уроженцем этой далекой области.) Имя его было Заратустра, но он нам более известен под греческим именем Зороастр. Учение Зороастра приблизилось к единобожию ближе, чем любая другая религия того времени, за исключением иудаизма. Зороастр проповедовал учение об Ахурамазде, великом Боге Вселенной, Боге света и добра.
Чтобы объяснить существование зла, Зороастр предположил, что существовала другая сущность — Ариман, который воплощал зло и тьму. Эти двое, Ахурамазда и Ариман, были приблизительно равными по силе, и Вселенная была вовлечена в войну между ними. Все человечество участвовало в этой борьбе на одной стороне или на другой. Те, кто предпочитал держаться высоких этических принципов, боролись на стороне Ахурамазды, который, конечно, должен в конце концов победить.
Доктрина войны между добром и злом имела огромное достоинство. Она объясняла существование зла в мире, объясняла, почему хорошие люди иногда страдали, почему целые народы бывали ввергнуты в нищету, невзирая на существование доброго и милостивого Бога.
После смерти Зороастра его учение постепенно распространилось по Персидской империи. Его влияние сильно чувствуется в иудаизме. Только после знакомства с зороастрийской мыслью евреи начали разрабатывать проблему Сатаны как вечного противника Бога. Конечно, евреи никогда не приняли мысль о том, что Сатана может быть равен или даже почти равен Богу, как Ариман был равен или почти равен Ахурамазде.
Вся система ангелов и демонов, которая постепенно проникла в еврейскую мифологию после возвращения из вавилонского плена, была, вероятно, также выведена, по крайней мере отчасти, из зороастризма. Зороастрийцы разработали подробные теории загробной жизни, и это тоже усвоил иудаизм. До того евреи говорили только о существовании теней в Шеоле, который очень напоминал греческий Гадес.
Зороастризм не мог распространяться совсем без сопротивления, и в первые десятилетия существования Персидской империи должны были проявляться значительные внутренние трения между людьми, которые принимали или отвергали учение Зороастра.
Зороастризм, как иудаизм, отличается нетерпимостью. Он не только проповедовал то, что считал правильным путем, но и решительно утверждал, что прочие религии — это неверный путь. Как и евреи, зороастрийцы считали, что люди, поклонявшиеся иным богам, в действительности поклонялись демонам и что это был смертный грех идолопоклонства.
Можно подозревать, что Кир и Камбиз не были зороастрийцами, ибо они соглашались поклоняться Мардуку в роли вавилонских царей. Дарий, однако, был несомненным зороастрийцем, ибо в своих надписях он самым преданным образом взывает к Ахурамазде. Возможно ли тогда, что Дарий, охваченный священным рвением зороастрийца, интриговал и убивал, добиваясь верховной власти с целью установить свою религию?
Возможно, но сомнительно, что кто-нибудь сможет когда-нибудь доказать или опровергнуть эту теорию.
В любом случае возвышение Дария должно было поразить Вавилонию, как удар молнии. Кир и Камбиз обращались с вавилонянами хорошо и склонялись перед Мардуком. Дарий, они могли быть уверены, не будет так делать. Напротив, они вполне могли чувствовать, что новый монарх будет всячески пытаться подавить их религию. Они лихорадочно искали вождя, который мог бы возглавить восстание. И разумеется, они его нашли.
Некий человек, обладавший интересной внешностью и бойким красноречием, объявил себя сыном Набонида, назвавшись Навуходоносором III. Люди стекались к нему толпами, и он моментально собрал армию. Он опрокинул оборонительные пункты на Тигре и готовился к битве за переправу, когда Дарий вернулся походом с востока.
Дарий предпочел не рисковать большим сражением. Говоря современными терминами, он вместо этого просачивался через фронт, посылая своих людей через реку мелкими отрядами в далеких друг от друга пунктах. Затем он быстро собрал их в тылу узурпатора, разбил его и выступил на Вавилон, преследуя остатки войск оппозиции. В 519 г ., через двадцать лет после Кира, он снова взял Вавилон. Обошелся он с ним более сурово, чем Кир, и Вавилон покорился превосходящей силе.
В связи с разграблением Вавилона Дарием Геродот рассказывает историю, которая всегда служила примером невероятного патриотизма. Согласно греческому историку, Вавилон сопротивлялся настолько упорно, что персы отчаялись его взять. Зопир, персидский вельможа, придумал план, по которому ему отрезали нос и уши и избили до кровавых рубцов. Затем он представился вавилонянам беглецом от жестокости Дария. Едва ли можно было спорить со зрелищем шрамов и увечий, так что вавилоняне впустили его, радуясь пропагандистской победе, которую давала им измена Зопира.
Затем, после того как Зопир пробыл у них достаточно долго, чтобы завоевать их полное доверие, он открыл ворота Вавилона персидской армии.
Но этой сказке нельзя верить. Это один из тех роскошных узоров, которые делают историю драматичной, но неточной. Кажется несомненным, что Вавилон был не в состоянии сопротивляться Дарию с такой решимостью, чтобы уловки, такие, как у Зопира, сделались необходимыми.
Организатор
Дарий был человек способный, и, несмотря на сомнительные, быть может, методы восхождения на трон, он был лучшим правителем из всех, которых видела Персидская империя. Более того, он имел очень ценную способность учиться умеренности. Он не позволял своему пламенному зороастризму затемнять суждения о собственной выгоде. Когда Вавилон был разбит, он не стал доводить его до отчаяния и оставил вавилонянам право поклоняться богам так, как им хотелось. То же сделал он и для египтян, которые поэтому считали его добрым и великим царем.
Он помог даже евреям. Эти люди более двадцати лет стремились восстановить Храм в Иерусалиме, борясь с противодействием местного населения. Антиеврейски настроенные элементы убедили персидских губернаторов области препятствовать строительству Храма. Приказ Дария изменил ситуацию, и в 516 г . Храм был вновь построен и освящен.
Далее, там, где Кир и Камбиз действовали как завоеватели, Дарию было почти нечего делать, ибо за пределами персидских границ не осталось почти ничего, стоящего захвата. Возможно даже, что у Дария не было вкуса к внешнеполитическим авантюрам. Но кое-что он пытался сделать, так, он расширил персидские владения на юго-востоке до границ Индии.
Он посылал также армию в Европу (первую цивилизованную азиатскую армию, появившуюся на этом континенте) и аннексировал кое-какую территорию к северу от Греции. Однако это казалось более важным позднейшим греческим историкам, чем самим персам. Что до мелких и драчливых греческих городов-государств, то Дарий игнорировал их почти до конца своего правления. Их захват не стоил хлопот.
Большую часть времени Дарий посвящал закреплению успехов своих предшественников и превращению империи в эффективный государственный механизм. Он организовал управление широко раскинувшейся территорией, создав отдельные управляемые регионы, или сатрапии, под управлением наместников, или сатрапов. Каждый из регионов представлял собой единое логическое целое.
Он приказал построить превосходные дороги, которые стали нервной системой империи, и установил вдоль дорог систему конных курьеров, выступавших в качестве нервных импульсов. Именно эффективность этой системы поддерживала целость империи в эпоху, когда не было ни железных дорог, ни телеграфа. Через полстолетия после смерти Дария Геродот выразил восхищение этими неутомимыми курьерами в словах, которые прозвенели в веках и поныне служат девизом почтовой службы Соединенных Штатов: «Ни снег, ни дождь, ни ночной мрак не мешают этим курьерам быстро завершать свою назначенную задачу».
Дарий реорганизовал также финансы, поощрял торговлю, исправил налоговую систему, установил чеканку монеты, стандартизировал меры и веса. Короче, он совершил очень мало драматических деяний, получающих громкую известность, вроде походов, осад и завоеваний, но сделал много скучных, неромантичных вещей, которые делают страну процветающей и счастливой.
Западная Азия, включая Месопотамию, никогда не управлялась так эффективно и так мягко, как между 521-м и 486 г . до н. э., в более чем сорокалетнее правление Дария.
В самом начале своего правления Дарий установил свою зимнюю столицу в Сузах, древней столице Элама (хотя он еще проводил жаркий сезон в более прохладном климате Экбатаны). Сузы были самым благоразумным выбором. Они не были частью ни собственно Мидии, ни собственно Персии, так что ни одна из двух главных правящих групп не могла чувствовать себя оскорбленной. Город также находился почти в середине треугольника, образованного Экбатаной, Пасаргадами и Вавилоном, центрами Мидии, Персии и Вавилонии соответственно, так что столица оказывалась в самом центре. С установлением столицы в Сузах область — некогда Элам — сделалась полностью персидской и известна с тех пор под названием Сузиана.
Но Дарий также не полностью забыл, что он был персом. Он начал строить новую великолепную столицу для своей персидской родины примерно в 32 км к югу от Пасаргад. Он назвал ее Парса, но нам она более известна под греческим названием Персеполис, или «Город Персов».
В практическом смысле Персеполис оказался неудачей, ибо он никогда не стал реальным городом, но остался всего лишь царской резиденцией или, точнее говоря, царской усыпальницей. Он содержал великолепные дворцы, впечатляющие даже сегодня, когда они лежат в руинах. В то время как Кир и, возможно, Камбиз были похоронены в Пасаргадах, Дарий I и его наследники похоронены в Персеполисе.
Однако в долгосрочной перспективе самым важным трудом Дария оказалось не что иное, как пропагандистская надпись, которую он вырезал на скале близ нынешней деревни Бехистун. Она расположена примерно в 120 км к юго-западу от Экбатаны, на главной дороге между старой мидийской столицей и еще более древним Вавилоном.
Надпись умышленно помещена высоко и в почти недоступном месте, где резчики, должно быть, подвергались большому риску. (Причина, несомненно, в том, что Дарий решил предохранить надпись от уничтожения или изменений со стороны наследников, которые, быть может, окажутся неблагосклонными к нему. Правители часто переписывают историю в подобной манере, и Дарий не собирался этого терпеть.)
В столетия, что последовали далее, люди замечали надпись издалека, и греческий путешественник Диодор Сицилийский сообщал о ее существовании через пять веков после ее создания. Он приписывал ее легендарной царице Семирамиде, ибо греки приписывали ей все древнее и монументальное в Азии. Огромная человеческая фигура на скале, фигура Дария, конечно, была принята Диодором за Семирамиду, невзирая на наличие густой бороды.
В современную эпоху, однако, надпись приобрела новое значение и оказалась бесценным ключом к истории Западной Азии. Надпись рассказывает о том, как Дарий убил лже-Смердиса и взошел на трон. Таков наш источник этой истории, и, несомненно, он рассказывает ее так, как хотел Дарий. Одна и та же история рассказана одними и теми же словами на трех различных языках, чтобы возможно больше разноязычных подданных Дария могли ознакомиться с официальной версией истории. Языки эти — древнеперсидский, эламитский и аккадский.
В 1833 г . надпись привлекла внимание английского армейского офицера Генри Кресвика Роулинсона, который был послан в Персию. Он сумел скопировать надпись и много лет работал над расшифровкой древнеперсидского, пользуясь современным персидским в качестве руководств:!. Когда этот язык был дешифрован, стало понятным значение надписи. Используя это значение, получили ключ для дешифровки эламитского и аккадского.
К 1850 г . была проделана большая работа над расшифровкой этих языков, чтобы начать интерпретировать древние вавилонские тексты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35