https://wodolei.ru/catalog/unitazy/
Хохлов присел на стул у стены.
— Ваше пребывание на Мамане, — продолжал Нюпенко с деловым видом, — будет иметь международное значение…
Курков посмотрел на Хохлова и простонал негромко:
— .Хочу домой, к маме. Ей-богу, все мне здесь надоело.
Хохлов засмеялся и сказал Нюпенко:
— Оставь ты его, Василий Данилович! Куркова учить — только портить.
— Он у тебя давно испорчен, только ты этого не замечаешь. Ему слово, он в ответ — два.
— И я такой же, — сказал Хохлов миролюбиво. — Другое дело, если бы ты хоть месяц полежал на этом Мамане и передал свой опыт. А так ему самому там придется всему учиться.
— Точно. Вот я и стараюсь ему помочь, чем могу. Чтобы он был готов к встрече с журналистами. Они ему могут задать провокационные вопросы.
— Зададут, ответим, — сказал Курков.
— Мне важно знать, как вы ответите.
— Думаю, так, как надо.
— Вы уверены? Тогда скажите, вы не чувствуете себя здесь, в Афганистане, оккупантом?
— Чувствую.
Нюпенко на миг онемел, потом взорвался:
— Курков! Что вы себе позволяете?
Капитан сделал скорбное лицо.
— Правду, товарищ полковник. Не врать же мне вам.
— Правду! Тоже мне правдоискатель! Думаешь, я ее не знаю? И все же отвечать надо не так.
— А как?
Всю жизнь Нюпенко придерживался двойного стандарта. Он знал, что есть на самом деле, но еще тверже знал, как надо отвечать другим на вопросы о том, что есть.
— Как? С этого и надо было начинать. — Раздражение ослабело, и Нюпенко опять встал на трибуну армейской партконференции. — Отвечать надо так, чтобы ни у кого не оставалось сомнения. Мы здесь не оккупанты. Мы друзья, которые оказывают интернациональную помощь афганскому народу.
— Мы здесь не оккупанты, которые оказывают помощь афганскому народу, — пробормотал Курков под нос. — Что ж, так и отвечу.
Хохлов невольно усмехнулся. Нюпенко поморщился.
— Вот что, капитан, вояка ты, может быть, хороший, но политически тебя еще шлифовать и шлифовать. Неумение правильно формулировать будет тебе серьезно мешать в служебном росте.
— Спасибо, что предупредили. — Курков улыбнулся и поправил пистолет на боку. — А я-то думаю, почему меня не повышают в должности. Вы разъяснили. Как только придет замена, напишу рапорт на увольнение. И потом мне надоело думать одно, а формулировать другое. Так в рапорте и напишу: «не хочу формулировать».
— Ну ты и штучка! — с откровенной злостью сказал Нюпенко. — Не знаю, что в тебе нравится полковнику Хохлову, но я в политдонесении укажу на то, что ты не понимаешь политики партии и правительства.
— Зря, — сказал Курков и пожал плечами.
— Как это зря?!
— А так. Я все равно увольняться собираюсь. Но вам укажут, что непонимание политики партии и правительства офицером — явная недоработка политотдела.
— Василий Данилович, — вставая, сказал Хохлов, — отдай ты мне капитана. Вы тут договоритесь черт знает до чего, а мне его отправлять надо. Через час вертолет. Я уж сам постараюсь объяснить, что и как делать, о чем и почему надо говорит именно так, как надо.
5
От Карачи до Пешавара наемники летели на военном само лете. Затем на вертолете их доставили в небольшой городок на границе с Афганистаном. Было уже темно, когда они устроились в одноэтажном бараке, оборудованном под гостиницу. У входа дежурили два пакистанца в полицейской форме. Они тщательно проверяли документы у всех входивших в помещение. Роджерсу понравились строгость и серьезность, с какими здесь было обставлено дело.
Утром на «лендровере», хранившем следы камуфляжной окраски, в гостиницу заехал невысокий худенький американец. Представился: «Майор Бирнс». Тут же добавил: «А вас, джентльмены, я знаю. Вы — мистер Лайтинг, вы — Дюпре, вы — Бергман. Не так ли?» Ошибок в определении не было.
Они вместе позавтракали и уехали на военную базу. Там их ожидал офицер пакистанской армии с новенькими, еще не обношенными знаками полковника. Это был крупный загорелый мужчина с солидным, переваливавшимся через брюки животом. Черные пышные усы его не свисали на губы, а топорщились в разные стороны, как у кота.
— Мистер Сингх, — представил их друг другу майор Бирнс, — мистер Лайтинг. Мистер Сингх — мистер Дюпре…
Анри Леблан, не привыкший к новому имени, не сразу вспомнил, что речь идет о нем.
Мистер Сингх заметил его замешательство, но, должно быть, давно привык к тому, что ни один из знакомившихся с ним иностранцев не носил собственной фамилии. Он вежливо кивнул, изобразив удовольствие.
— Хэллоу, мистер Дюпре. Рад вас видеть.
Сингх говорил по-английски правильно, но с ужасным акцентом. Было ясно, что язык он изучал не в Оксфорде.
Возраст Сингха на вид не превышал сорока. Среднего роста, широкоплечий, с мощной шеей и короткими крепкими руками, он походил на профессионального борца, невесть для чего надевшего военную форму. Седые жесткие волосы Сингха были коротко острижены и стояли, как иголки ежа.
Протянутую Роджерсом руку Сингх пожал с такой силой, что тот едва не вскрикнул от неожиданности. Однако умение сдерживать проявления чувств помогло скрыть боль. Сингх, знавший свою силу, с удовольствием отметил выдержку англичанина. На Востоке уважают людей, умеющих не выдавать своих чувств.
— Господа, — сказал майор Бирнс, — я оставлю вас на попечение полковника Сингха. Он будет для вас и начальником штаба и капелланом. В случае чего — все вопросы к нему.
Когда машина уехала, Сингх обратился к Роджерсу:
— Я к услугам вашей группы, мистер Лайтинг. Готов ответить на любые вопросы по предстоящему делу.
Они прошли в барак, где в штабной комнате были развешаны подробные карты Афганистана и схемы мест боевых действий. Сингх взял указку и стал объяснять:
— Вот здесь, джентльмены, в нагорье Хазраджата, действуют несколько боевых отрядов моджахедов — борцов за веру. С ними у нас надежные связи…
— Мистер Сингх! — прервал его Роджерс. — Скажите, в какой мере соответствует истине мнение левой прессы, что ваши отряды это так называемые банды?
Сингх снисходительно засмеялся.
— Видите ли, мистер Лайтинг, представление о том, что афганское движение опирается на бандитов, устраивает тех, кто далек отсюда. На деле это совсем не так. Наши друзья американцы умеют в любой хаос внести элементы организации. Как вы знаете, в Америке даже гангстерские банды организованы в управляемые синдикаты, которые бывают страшны для государства. Здесь во многое тоже внесен армейский порядок. Любая группа моджахедов, пройдя соответствующую подготовку, превращается в армейское подразделение.
— Все ясно, — сказал Роджерс. — Иначе и быть не может.
— Поэтому многие отряды — это кадровые полки. У каждого моджахеда есть боевой опыт. Они прошли курс боевой подготовки. Владеют современным оружием. Знают тактику. Обучены дисциплине.
— Вы преуспели, — сказал Роджерс. — На содержание такой армии…
— Да, сэр, — отозвался Сингх, — денег требуется немало. Тут вы правы. Однако, как это всюду принято, кто платит, тот и заказывает музыку. Не так ли?
— Должно быть, затраты оправдывают себя? — спросил Леблан.
— Всяко бывает, джентльмены. Всяко. Вот видите, кое в чем мы вынуждены прибегать к услугам специалистов…
— Нас это вполне устраивает, — сказал Мертвоголовый и засмеялся. — Вполне.
— Нас тоже, — заметил Сингх.
— Так в чем суть предстоящего дела? — спросил Роджерс, прерывая разговор на отвлеченные темы.
— Взгляните сюда…
Сингх положил указку и склонился над картой, которая была разложена на столе. Корявый палец с толстым изогнутым ногтем, походившим на коготь хищника, прополз по бумаге и уперся в точку, где горизонтали сгущались в узел, рисуя возвышенность.
— Здесь, — сказал Сингх, — гора Маман.
Роджерс вгляделся в карту. Привычному взгляду легко было увидеть, что гора Маман выросла среди довольно широкой равнины, как бородавка на ладони. Она позволяла занявшим ее подразделениям русских визуально и с помощью радиотехнических средств контролировать обширное пространство и в случае необходимости перекрывать его эффективным огнем. Склоны горы достаточно круты, чтобы пытаться брать их прямым штурмом. А плато на вершине позволяло красным расположить здесь достаточно сил для обороны.
— Сколько уже было попыток взять Маман?
Сингх усмехнулся:
— Пусть это не удивит вас, мистер Лайтинг. Таких попыток не было.
Роджерс сгреб подбородок в горсть и задумался, глядя на карту.
— Почему же не было попыток? — спросил он наконец.
— Мы не хотели тревожить красных. Пусть чувствуют себя безопасно в своей цитадели. Так лучше для дела.
— Разумно, — согласился Роджерс. И, подумав, добавил: — Даже слишком разумно.
— Что значит «слишком»? — спросил Сингх ворчливо.
— Это значит, что я не поверил бы в случайность такого факта. Вокруг все стреляют и во всех стреляют. А Маман стоит, никем не тронутый. Не насторожит ли это русских?
— Почему это должно их насторожить? — спросил Сингх недовольно. — Положение горы таково, что только глупец попытается ее штурмовать.
— Нас тоже относят к глупцам? — спросил Мертвоголовый.
— Вы меня не так поняли, джентльмены, — сказал Сингх примирительно. — В условиях, когда кабульская власть стоит твердо, взять гору еще можно, но удержать не хватит сил. Поэтому только глупец будет ставить перед собой задачу атаковать Маман.
— Логика в ваших словах есть, — согласился Роджерс. — Теперь объясните, что нам предстоит сделать?
— Овладеть горой. На некоторое время.
— Цель такой операции?
— У нее два аспекта. Военный — уничтожение склада боеприпасов на горе. Заметьте, не удержание Мамана, а только взрыв склада. Ущерб от этого трудно поддается учету. Войска в обширной зоне будут вынуждены сократить масштаб операций. Это позволит усилить натиск моджахедов на некоторых важных направлениях. Второй аспект — политический. Нам удастся показать всему миру, что Советы слабы, они не владеют положением в Афганистане, уязвимы.
— Каким образом о локальной операции и ее успехе узнают в мире? — спросил с сомнением Мертвоголовый. Сингх словно бы ожидал этого вопроса.
— Дело в том, джентльмены, что министерство иностранных дел Кабула готовит в намеченный нами район поездку для прессы. День операции подобран так, что поездку отложить не удастся. Пресса увидит все, что в другой раз ей бы не показали.
— Мне понятно, — сказал Мертвоголовый. — Смысл операции прост и убедителен.
Сингх открыл ящик стола и вынул из него пачку фотографий. Положил ее на карту. — Это портреты нашего красавца Мамана, коллеги. Можете рассмотреть их для начала.
Несколько минут, пока шло изучение снимков, в помещении стояла тишина. Наконец Сингх нарушил ее:
— Итак, джентльмены, нравится вам красотка? С какой стороны вы рискнули бы ее пощупать?.
Мертвоголовый, внимательно разглядывавший фотографии, сделанные в разное время и с разных ракурсов, собрал их и звучно шлепнул тяжелую пачку на стол.
— В принципе, мистер Сингх, — сказал он с раздражением, — брать такую горку с боем — все равно что штурмовать пирамиду Хеопса.
— Есть и другие мнения, но хотел бы знать, откуда лучше начать? Нам вас рекомендовали как специалистов. Больше того: крупных специалистов.
Роджерс сделал предостерегающее движение рукой, призывая Курта к молчанию. Тот понимающе кивнул.
— Взять гору можно, — сказал Роджерс. — Тут вы, мистер Сингх, правы. Потребуется всего лишь танковая бригада, и все произойдет в два часа.
Леблан улыбнулся.
— Возможен и другой вариант. Это вертолетный десант, — сказал он. — С крутой стороны горы. Там надежнее. Вы нас обеспечите вертолетами?
Сингх понимающе усмехнулся. Он выбрал из кипы фотографий, брошенных на стол Мертвоголовым, одну. Здесь Маман был изображен со лба.
— Мистер Дюпре, вы наиболее удачно указали слабое место красных. Да, джентльмены, именно здесь. — Сингх поднял снимок и указал пальцем на крутую каменную стену. — Это место — его называют партгах — красные не обороняют. Стена на них производит впечатление неприступности. Собственно, так и есть. Но гора хранит тайну. Несколько веков назад именно здесь, в самой крутой части горы, был пробит колодец. О нем знают всего несколько человек. То была большая тайна комендантов крепости. Она сохранена. Использование тайного хода позволит высадить десант в тылу русских. В самом слабом-их месте. У главных складов. И без всяких вертолетов.
Сингх торжествующе, как фокусник, проделавший ловкий трюк, оглядел наемников.
— Как воспользоваться преимуществами, это решать вам, джентльмены. И, думается, делать это придется на месте. В ваше полное подчинение на период операции будет передана бригада амера Шаха. Это очень сильная боевая единица. Очень сильная. Сложение ваших специальных знаний и навыков с ударными возможностями бригады должно обеспечить успех.
Сингх повернулся к Мертвоголовому и язвительно сказал: — Штурм пирамиды Хеопса, дорогой мистер Бергман, мы бы вам не предложили. У меня в штабе люди здравомыслящие. А с горой Маман вам все же предстоит попотеть.
— У вас есть постоянная связь с бригадой? — спросил Роджерс озабоченно.
— Да, мистер Лайтинг. Такая связь возможна.
— Тогда прошу вас, передайте приказ командиру, чтобы в элижайшее время, но не позже чем за два дня до начала операции, они сделали налет на гору. С самой сильной стороны обороны. Очень важно обозначить попытку штурма. Группа для налета — двадцать-тридцать человек. После усиленного обстрела обороны можно будет отойти.
— Мистер Лайтинг, —
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
— Ваше пребывание на Мамане, — продолжал Нюпенко с деловым видом, — будет иметь международное значение…
Курков посмотрел на Хохлова и простонал негромко:
— .Хочу домой, к маме. Ей-богу, все мне здесь надоело.
Хохлов засмеялся и сказал Нюпенко:
— Оставь ты его, Василий Данилович! Куркова учить — только портить.
— Он у тебя давно испорчен, только ты этого не замечаешь. Ему слово, он в ответ — два.
— И я такой же, — сказал Хохлов миролюбиво. — Другое дело, если бы ты хоть месяц полежал на этом Мамане и передал свой опыт. А так ему самому там придется всему учиться.
— Точно. Вот я и стараюсь ему помочь, чем могу. Чтобы он был готов к встрече с журналистами. Они ему могут задать провокационные вопросы.
— Зададут, ответим, — сказал Курков.
— Мне важно знать, как вы ответите.
— Думаю, так, как надо.
— Вы уверены? Тогда скажите, вы не чувствуете себя здесь, в Афганистане, оккупантом?
— Чувствую.
Нюпенко на миг онемел, потом взорвался:
— Курков! Что вы себе позволяете?
Капитан сделал скорбное лицо.
— Правду, товарищ полковник. Не врать же мне вам.
— Правду! Тоже мне правдоискатель! Думаешь, я ее не знаю? И все же отвечать надо не так.
— А как?
Всю жизнь Нюпенко придерживался двойного стандарта. Он знал, что есть на самом деле, но еще тверже знал, как надо отвечать другим на вопросы о том, что есть.
— Как? С этого и надо было начинать. — Раздражение ослабело, и Нюпенко опять встал на трибуну армейской партконференции. — Отвечать надо так, чтобы ни у кого не оставалось сомнения. Мы здесь не оккупанты. Мы друзья, которые оказывают интернациональную помощь афганскому народу.
— Мы здесь не оккупанты, которые оказывают помощь афганскому народу, — пробормотал Курков под нос. — Что ж, так и отвечу.
Хохлов невольно усмехнулся. Нюпенко поморщился.
— Вот что, капитан, вояка ты, может быть, хороший, но политически тебя еще шлифовать и шлифовать. Неумение правильно формулировать будет тебе серьезно мешать в служебном росте.
— Спасибо, что предупредили. — Курков улыбнулся и поправил пистолет на боку. — А я-то думаю, почему меня не повышают в должности. Вы разъяснили. Как только придет замена, напишу рапорт на увольнение. И потом мне надоело думать одно, а формулировать другое. Так в рапорте и напишу: «не хочу формулировать».
— Ну ты и штучка! — с откровенной злостью сказал Нюпенко. — Не знаю, что в тебе нравится полковнику Хохлову, но я в политдонесении укажу на то, что ты не понимаешь политики партии и правительства.
— Зря, — сказал Курков и пожал плечами.
— Как это зря?!
— А так. Я все равно увольняться собираюсь. Но вам укажут, что непонимание политики партии и правительства офицером — явная недоработка политотдела.
— Василий Данилович, — вставая, сказал Хохлов, — отдай ты мне капитана. Вы тут договоритесь черт знает до чего, а мне его отправлять надо. Через час вертолет. Я уж сам постараюсь объяснить, что и как делать, о чем и почему надо говорит именно так, как надо.
5
От Карачи до Пешавара наемники летели на военном само лете. Затем на вертолете их доставили в небольшой городок на границе с Афганистаном. Было уже темно, когда они устроились в одноэтажном бараке, оборудованном под гостиницу. У входа дежурили два пакистанца в полицейской форме. Они тщательно проверяли документы у всех входивших в помещение. Роджерсу понравились строгость и серьезность, с какими здесь было обставлено дело.
Утром на «лендровере», хранившем следы камуфляжной окраски, в гостиницу заехал невысокий худенький американец. Представился: «Майор Бирнс». Тут же добавил: «А вас, джентльмены, я знаю. Вы — мистер Лайтинг, вы — Дюпре, вы — Бергман. Не так ли?» Ошибок в определении не было.
Они вместе позавтракали и уехали на военную базу. Там их ожидал офицер пакистанской армии с новенькими, еще не обношенными знаками полковника. Это был крупный загорелый мужчина с солидным, переваливавшимся через брюки животом. Черные пышные усы его не свисали на губы, а топорщились в разные стороны, как у кота.
— Мистер Сингх, — представил их друг другу майор Бирнс, — мистер Лайтинг. Мистер Сингх — мистер Дюпре…
Анри Леблан, не привыкший к новому имени, не сразу вспомнил, что речь идет о нем.
Мистер Сингх заметил его замешательство, но, должно быть, давно привык к тому, что ни один из знакомившихся с ним иностранцев не носил собственной фамилии. Он вежливо кивнул, изобразив удовольствие.
— Хэллоу, мистер Дюпре. Рад вас видеть.
Сингх говорил по-английски правильно, но с ужасным акцентом. Было ясно, что язык он изучал не в Оксфорде.
Возраст Сингха на вид не превышал сорока. Среднего роста, широкоплечий, с мощной шеей и короткими крепкими руками, он походил на профессионального борца, невесть для чего надевшего военную форму. Седые жесткие волосы Сингха были коротко острижены и стояли, как иголки ежа.
Протянутую Роджерсом руку Сингх пожал с такой силой, что тот едва не вскрикнул от неожиданности. Однако умение сдерживать проявления чувств помогло скрыть боль. Сингх, знавший свою силу, с удовольствием отметил выдержку англичанина. На Востоке уважают людей, умеющих не выдавать своих чувств.
— Господа, — сказал майор Бирнс, — я оставлю вас на попечение полковника Сингха. Он будет для вас и начальником штаба и капелланом. В случае чего — все вопросы к нему.
Когда машина уехала, Сингх обратился к Роджерсу:
— Я к услугам вашей группы, мистер Лайтинг. Готов ответить на любые вопросы по предстоящему делу.
Они прошли в барак, где в штабной комнате были развешаны подробные карты Афганистана и схемы мест боевых действий. Сингх взял указку и стал объяснять:
— Вот здесь, джентльмены, в нагорье Хазраджата, действуют несколько боевых отрядов моджахедов — борцов за веру. С ними у нас надежные связи…
— Мистер Сингх! — прервал его Роджерс. — Скажите, в какой мере соответствует истине мнение левой прессы, что ваши отряды это так называемые банды?
Сингх снисходительно засмеялся.
— Видите ли, мистер Лайтинг, представление о том, что афганское движение опирается на бандитов, устраивает тех, кто далек отсюда. На деле это совсем не так. Наши друзья американцы умеют в любой хаос внести элементы организации. Как вы знаете, в Америке даже гангстерские банды организованы в управляемые синдикаты, которые бывают страшны для государства. Здесь во многое тоже внесен армейский порядок. Любая группа моджахедов, пройдя соответствующую подготовку, превращается в армейское подразделение.
— Все ясно, — сказал Роджерс. — Иначе и быть не может.
— Поэтому многие отряды — это кадровые полки. У каждого моджахеда есть боевой опыт. Они прошли курс боевой подготовки. Владеют современным оружием. Знают тактику. Обучены дисциплине.
— Вы преуспели, — сказал Роджерс. — На содержание такой армии…
— Да, сэр, — отозвался Сингх, — денег требуется немало. Тут вы правы. Однако, как это всюду принято, кто платит, тот и заказывает музыку. Не так ли?
— Должно быть, затраты оправдывают себя? — спросил Леблан.
— Всяко бывает, джентльмены. Всяко. Вот видите, кое в чем мы вынуждены прибегать к услугам специалистов…
— Нас это вполне устраивает, — сказал Мертвоголовый и засмеялся. — Вполне.
— Нас тоже, — заметил Сингх.
— Так в чем суть предстоящего дела? — спросил Роджерс, прерывая разговор на отвлеченные темы.
— Взгляните сюда…
Сингх положил указку и склонился над картой, которая была разложена на столе. Корявый палец с толстым изогнутым ногтем, походившим на коготь хищника, прополз по бумаге и уперся в точку, где горизонтали сгущались в узел, рисуя возвышенность.
— Здесь, — сказал Сингх, — гора Маман.
Роджерс вгляделся в карту. Привычному взгляду легко было увидеть, что гора Маман выросла среди довольно широкой равнины, как бородавка на ладони. Она позволяла занявшим ее подразделениям русских визуально и с помощью радиотехнических средств контролировать обширное пространство и в случае необходимости перекрывать его эффективным огнем. Склоны горы достаточно круты, чтобы пытаться брать их прямым штурмом. А плато на вершине позволяло красным расположить здесь достаточно сил для обороны.
— Сколько уже было попыток взять Маман?
Сингх усмехнулся:
— Пусть это не удивит вас, мистер Лайтинг. Таких попыток не было.
Роджерс сгреб подбородок в горсть и задумался, глядя на карту.
— Почему же не было попыток? — спросил он наконец.
— Мы не хотели тревожить красных. Пусть чувствуют себя безопасно в своей цитадели. Так лучше для дела.
— Разумно, — согласился Роджерс. И, подумав, добавил: — Даже слишком разумно.
— Что значит «слишком»? — спросил Сингх ворчливо.
— Это значит, что я не поверил бы в случайность такого факта. Вокруг все стреляют и во всех стреляют. А Маман стоит, никем не тронутый. Не насторожит ли это русских?
— Почему это должно их насторожить? — спросил Сингх недовольно. — Положение горы таково, что только глупец попытается ее штурмовать.
— Нас тоже относят к глупцам? — спросил Мертвоголовый.
— Вы меня не так поняли, джентльмены, — сказал Сингх примирительно. — В условиях, когда кабульская власть стоит твердо, взять гору еще можно, но удержать не хватит сил. Поэтому только глупец будет ставить перед собой задачу атаковать Маман.
— Логика в ваших словах есть, — согласился Роджерс. — Теперь объясните, что нам предстоит сделать?
— Овладеть горой. На некоторое время.
— Цель такой операции?
— У нее два аспекта. Военный — уничтожение склада боеприпасов на горе. Заметьте, не удержание Мамана, а только взрыв склада. Ущерб от этого трудно поддается учету. Войска в обширной зоне будут вынуждены сократить масштаб операций. Это позволит усилить натиск моджахедов на некоторых важных направлениях. Второй аспект — политический. Нам удастся показать всему миру, что Советы слабы, они не владеют положением в Афганистане, уязвимы.
— Каким образом о локальной операции и ее успехе узнают в мире? — спросил с сомнением Мертвоголовый. Сингх словно бы ожидал этого вопроса.
— Дело в том, джентльмены, что министерство иностранных дел Кабула готовит в намеченный нами район поездку для прессы. День операции подобран так, что поездку отложить не удастся. Пресса увидит все, что в другой раз ей бы не показали.
— Мне понятно, — сказал Мертвоголовый. — Смысл операции прост и убедителен.
Сингх открыл ящик стола и вынул из него пачку фотографий. Положил ее на карту. — Это портреты нашего красавца Мамана, коллеги. Можете рассмотреть их для начала.
Несколько минут, пока шло изучение снимков, в помещении стояла тишина. Наконец Сингх нарушил ее:
— Итак, джентльмены, нравится вам красотка? С какой стороны вы рискнули бы ее пощупать?.
Мертвоголовый, внимательно разглядывавший фотографии, сделанные в разное время и с разных ракурсов, собрал их и звучно шлепнул тяжелую пачку на стол.
— В принципе, мистер Сингх, — сказал он с раздражением, — брать такую горку с боем — все равно что штурмовать пирамиду Хеопса.
— Есть и другие мнения, но хотел бы знать, откуда лучше начать? Нам вас рекомендовали как специалистов. Больше того: крупных специалистов.
Роджерс сделал предостерегающее движение рукой, призывая Курта к молчанию. Тот понимающе кивнул.
— Взять гору можно, — сказал Роджерс. — Тут вы, мистер Сингх, правы. Потребуется всего лишь танковая бригада, и все произойдет в два часа.
Леблан улыбнулся.
— Возможен и другой вариант. Это вертолетный десант, — сказал он. — С крутой стороны горы. Там надежнее. Вы нас обеспечите вертолетами?
Сингх понимающе усмехнулся. Он выбрал из кипы фотографий, брошенных на стол Мертвоголовым, одну. Здесь Маман был изображен со лба.
— Мистер Дюпре, вы наиболее удачно указали слабое место красных. Да, джентльмены, именно здесь. — Сингх поднял снимок и указал пальцем на крутую каменную стену. — Это место — его называют партгах — красные не обороняют. Стена на них производит впечатление неприступности. Собственно, так и есть. Но гора хранит тайну. Несколько веков назад именно здесь, в самой крутой части горы, был пробит колодец. О нем знают всего несколько человек. То была большая тайна комендантов крепости. Она сохранена. Использование тайного хода позволит высадить десант в тылу русских. В самом слабом-их месте. У главных складов. И без всяких вертолетов.
Сингх торжествующе, как фокусник, проделавший ловкий трюк, оглядел наемников.
— Как воспользоваться преимуществами, это решать вам, джентльмены. И, думается, делать это придется на месте. В ваше полное подчинение на период операции будет передана бригада амера Шаха. Это очень сильная боевая единица. Очень сильная. Сложение ваших специальных знаний и навыков с ударными возможностями бригады должно обеспечить успех.
Сингх повернулся к Мертвоголовому и язвительно сказал: — Штурм пирамиды Хеопса, дорогой мистер Бергман, мы бы вам не предложили. У меня в штабе люди здравомыслящие. А с горой Маман вам все же предстоит попотеть.
— У вас есть постоянная связь с бригадой? — спросил Роджерс озабоченно.
— Да, мистер Лайтинг. Такая связь возможна.
— Тогда прошу вас, передайте приказ командиру, чтобы в элижайшее время, но не позже чем за два дня до начала операции, они сделали налет на гору. С самой сильной стороны обороны. Очень важно обозначить попытку штурма. Группа для налета — двадцать-тридцать человек. После усиленного обстрела обороны можно будет отойти.
— Мистер Лайтинг, —
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19