Вот тогда бы я не бухтела и не дергалась.Док попрощался с Ириной, закрыл дверь на замок, чтобы у нее не возник соблазн выйти из дома, и отправился на станцию. 3 Муха проснулся ни свет ни заря — на жесткой лавке предбанника у него затекло все тело. Он поднялся, сладко зевнул и, потягиваясь, выглянул в небольшое банное окошко, выходившее на огород.Было раннее утро. Робкие проблески зари уже окрасили небосклон в розовый цвет. Лес, начинавшийся сразу за огородом, был погружен в темноту.— Пейзаж, достойный кисти живописца, — произнес Муха.— Олег, дай поспать, — сонно отозвался со своей лавки Артист.— Даю, даю, — сказал он, но от окна не отошел, любовался.Заря становилась все гуще, и вот уже темнота отступила и в лесу деревья окрасились в розовый цвет, и тут Муха совершенно отчетливо увидел в кустах человека с биноклем, который внимательно рассматривал дом Пастухова.— Ах ты, Тишки-едришки, — тихо сказал Муха.В следующее мгновение наблюдатель исчез.Муха кинулся было к двери, но тут же сообразил, что не стоит обнаруживать себя раньше времени, как это только что сделал противник. Он достал из кармана сотовый телефон, который окунулся вместе с ним в озеро, но телефон не работал, как и раньше. Растерянно оглянулся, подскочил к Артисту:— Семен, там снайпер сидит!— Где, какой снайпер? — Спросонья Артист плохо соображал.— Только что видел. Ей-богу, это за Пастухом.— Да ладно тебе! Ничего мы такого не сделали, чтобы снайперов за нами посылать!— А я тебе говорю — сидит. Он же не знал, что мы тут в бане ночуем, вот и... Сообщить надо Пастуху!— Как, интересно знать? — Артист поднялся, осторожно подкрался к окну.— Вон за теми кустами, — показал Муха.— Да, хорошая позиция, — кивнул Артист, — И отход к дороге подходящий. Уверен?— Как в себе.— Черт, что же делать? Пастух ведь сейчас проснется, за нами пойдет. И стволов у нас здесь нет, чтоб защитить!Муха нервно заходил из угла в угол.— Все, я пошел! — принял он решение. — Хрен с ней, что себя обнаружим, зато Пастух будет жив.— Пастух будет жив, а снайпер преспокойненько уйдет! — возразил ему Артист.— Ну так и что теперь делать прикажешь?!— Тихо! — прикрикнул на приятеля Семен.Оба замолчали. Снаружи послышалось мяуканье.— Давай ее сюда.— Кого? — не понял Муха.— Да кошку эту! — с досадой пояснил Артист. Муха чуть-чуть приоткрыл дверь, и в баню заскочила кошка Нюрка, принялась тереться о его ноги.— Вот и умница, — сказал Артист кошке и принялся расшнуровывать ботинки. Потом они оба занялись поисками бумаги и карандаша. Конечно, ни того ни другого в бане не было... * * * Я проснулся, когда солнце уже было высоко, — все же сказалось напряжение, в котором мне пришлось жить больше двух недель. С улицы раздавался звонкий голосок Настены. Я сладко потянулся и подумал, что жизнь — замечательная штука, особенно когда ей ничто не угрожает.В горницу вошла Ольга.— Ну что, проснулся, командировочный? — спросила она с улыбкой. — Завтракать будете?— Жрать охота, слона бы съел.— Слона нету, могу предложить курицу, овощи и сыр.— Пойдет.— Ну, тогда зови своих, как ты говоришь, ребят.— Сейчас. — Я сделал несколько энергичных упражнений, чтобы прийти в себя, выглянул в окно. Настена возилась с нашей кошкой Нюркой. Кошка отчаянно мяукала. — Настена, оставь кошку в покое. Пойдем завтракать.— Ее кто-то мучил, — пожаловалась Настена, продемонстрировав мне шнурок от ботинка, который был завязан у Мурки на шее. — Я снять хочу, а он не снимается.Шнурок я тут же узнал — от десантных ботинок, в таких мои парни по горам лазают. Сомневаюсь, чтобы у кого-нибудь еще в Затопине были ботинки с такими шнурками.Я выпрыгнул в окно, осторожно взял у дочери кошку. Понятно, почему Настена не могла его развязать — узел-то специальный, морской. Я дернул за узелок — шнурок развязался. К нему был привязан кусочек бересты, на котором я сразу заметил что-то выцарапанное гвоздем. Я повернул бересту к свету, пытаясь разобрать каракули.«Пастух, в лесу за баней снайпер. Не ходи!»Черт, только этого еще не хватало! Вот она и началась, реакция на мой провал!Я схватил Настену на руки и побежал к крыльцу.— Пап, не надо, поставь, я гулять хочу! — завопила Настена.— Потом гулять, потом, — повторял я.Вбежал в дом, запер дверь. Ольга стояла у окна, взбивая венчиком желтки для торта, я подскочил к ней, повалил на пол. Миска с желтками выпала у нее из рук, загремела о пол.— Ты что, рехнулся? — закричала на меня Ольга, но я тут же заткнул ей рот.— Снайпер! — прошептал я ей на ухо. — Лежи и Настю держи.— Снайпер? — переспросила Ольга, и глаза ее тут же наполнились слезами. Ее примеру немедленно последовала и дочь.— Тихо, не реветь! — цыкнул я на них. На четвереньках я пробрался назад в горницу, где под кроватью лежало мое ружье, зарядил «винчестер»...Теперь главное — выбраться из дому так, чтобы он меня не засек. Засечет — уйдет и жди потом пули в самый неожиданный момент. Слава богу, что он засветился. Да и то лишь потому, что друзья мои очень наблюдательные люди...Я решил подобраться к нему с тыла. Если он взял под прицел задний двор, в который рано или поздно я должен выйти, значит, надо обойти его по лесу с левой стороны. Конечно, в том случае, если у снайпера есть прикрытие из одного или двух человек, подобраться незамеченным не удастся, нечего и думать. Но я почему-то был уверен, что снайпер один. Снайперы, — они обычно всегда одни ходят...Я выскочил из дверей и, пригнувшись, бросился под прикрытием заборов и жухлой травы по улице. Еще метров тридцать, и он не сможет меня увидеть никогда и ни за что!Пробежав пол-улицы, я свернул в огород и, не разбирая, где межа, а где грядка, побежал в сторону леса.— Куда, окаянный?! — закричала мне вслед соседка баба Маша, но я только досадливо махнул ей в ответ рукой.Вот теперь, крадучись, можно было и направиться назад, к тому месту, где в кустах, судя по всему, и должен находиться снайпер.Я шел тихо, не наступая на сухие ветки, и все-таки не заметил тонкой лески, натянутой поперек тропы на уровне лодыжки. Тихонько звякнул колокольчик, и в следующее мгновение в кустах, которые росли за забором возле моего огорода, раздался шорох. Я понял, что выдал себя, и, желая испугать киллера, пальнул поверх кустов. Посыпались ветки, листва, бешено взвыл мотор, и прямо на меня из кустов выехал мотоциклист. Я уже был готов к этому, а потому выстрелил по колесам. Не знаю, куда я попал, но он рухнул. Пару метров мотоцикл прошел юзом, потом замер. Киллер лежал, не шевелясь, я подошел к нему, сорвал шлем. Это был парень лет двадцати с небольшим.— Вставай! Чего разлегся-то?— Не могу! Ты меня ранил! — прохрипел парень в ответ.А через забор уже лезли Муха и Артист, у обоих в руке было по здоровой дубине.Я снял со снайпера мотоцикл, придавивший ему левую ногу. Она была действительно как следует «побита» дробью.— Я его щас замочу, суку! — закричал Муха, подлетая к парню.— Не надо, я его уже наказал! — остановил я Олега. Присел на корточки рядом с корчащимся от боли парнем. — Ну что, рассказывай, ублюдок!— Ты че, первый день как родился? — спросил он. — Знаешь, что мне будет, если я расколюсь?— Ага, значит, меня грохнуть — это пожалуйста, а себя, любимого, жалко? Смотри, сейчас вторую ногу прострелю.— Не, ты лучше в пах ему, чтоб женилка отвалилась, — посоветовал Артист.— Ну? — Я действительно приставил ружье к его правой ноге. — Кто тебя послал? — Настрой у меня был очень серьезный. Ладно, я боец, всю жизнь рискую, но чтобы подвергать опасности мою дочь, жену?! Они со мной не по правилам играют — и я тоже буду! — Считать не буду, сразу выстрелю. Сначала в ноги, потом в руки, а после и башку отстрелю...— Зеленцов.— Зеленцов? — удивился я. — Генерал-лейтенант Зеленцов?Я никак не ожидал, что приказ о моем устранении может исходить от самого Зеленцова! Видно, здорово мы с ребятами этим козлам плешь проели! Но одного имени было недостаточно. Мне нужны были веские доказательства, чтобы наказать «заказчика».Однако парень молчал.— В общем, так, киллер-недоучка. Мы тебя сейчас отвезем в больницу. Скажешь, что на охоте сам себя подстрелил. И на глаза Зеленцову не показывайся. Я с ним сам все дела улажу. Да не дрейфь, убивать я его не буду. У меня другие методы.Парень молчал.Артист вынес из кустов легенькую изящную винтовку с оптическим прицелом.— У него там тайничок под дерном, — объяснил он, бросая винтовку к моим ногам. — Трофей!— Отлично. За эту винтовочку можно тебя как минимум лет на десять закатать. Но я этим заниматься не буду. Не хочу пачкаться о дерьмо! Тем более неблагодарное занятие, все равно тебя твои работодатели вытащат!— Слушай, а может, замочить его из этой самой винтовки? — неожиданно предложил Муха.— Не надо, — вздохнул парень. — Верно в бумажках написано, что вы профи... Я расскажу схему, только поклянитесь, что отправите меня в больницу. Нога немеет... аж в глазах темно...Я переглянулся со своими парнями. 4 Ирина копалась в разобранном сотовом телефоне. Среди рухляди, лежащей на чердаке дачи Дока, она отыскала допотопный тестер, который, к ее удивлению, еще и работал. Уезжая, Док оставил неработающий телефон на столе, и теперь она пыталась привести его «в чувства».— Эй, зеленая, сама пойдет, — нашептывала Ирина, глядя на пляшущую по шкале стрелку. — Сама пойдет...В разобранном виде телефон довольно быстро высох над газовой плитой, и теперь оставалось только его протестировать.— По-моему, порядок, — произнесла Ирина удовлетворенно и щупом нажала на кнопку «ОК». Трубка загудела. Ирина быстро набрала номер. С минуту никто не подходил, потом раздался голос ее подруги Нади.— Ну, блин, кто там еще?Ирина подняла трубку со стола и приложила ее к уху:— Надюха, это я.Повисла пауза.— Ирка, ты? Ни фига себе! А мне сказали, что ты на вертолете разбилась.— Врут они все! Жива я и почти здорова.— Что значит — почти? Гриппуешь, что ли?— Нет, пулей зацепило.— Пулей? У-у, круто! Это там, что ли, на курорте?— На нем. Сейчас на другом курорте отдыхаю. В Арсаках.— Где это?— Да тебе-то какая разница?— Как это какая? Может, навещу лепшую подругу.— Не-не, нельзя. Ладно, я с чужого сотовика базарю, потом друган не расплатится.— А, ну все понятно, раз друган у тебя новый. — Надя рассмеялась. — На курорте она отдыхает! Так это теперь называется, да?— Все, бай. — Ирина повесила трубку, облегченно вздохнула — связь есть, можно жить. 5 Генерал Зеленцов был несколько взволнован: сегодня ему позвонил Циркач, сказал, что с объектом возникли некоторые трудности и необходимо немедленно встретиться на конспиративной квартире. Какие еще трудности могли появиться в связи с Пастуховым? Неужели Циркач его только ранил и не смог добить? А может, Пастухов свинтил вместе со своими бабами в неизвестном направлении и Циркач не может его найти? Зеленцов терялся в догадках.Встреча была, как обычно, в восемь, и до этого времени он весь извелся. Конечно, по телефону информацию такого рода не оглашают, но мог ведь Циркач хотя бы намекнуть, что произошло.Без пяти восемь Зеленцов вошел в знакомый подъезд, поднялся на второй этаж, открыл дверь своим ключом.— Циркач?Никто не отозвался. Зеленцов прошел в комнату, огляделся. Никого. Впрочем, у него еще три минуты, сейчас появится. И тут створка шкафа распахнулась, и генерал увидел наставленный на него пистолетный ствол. Это был Муха.— Доброе утро, дядя, — сказал Муха весело. — А ну-ка лег на пол, ручки за голову.Зеленцов, мгновенно оценив обстановку, понял, что, если сделать резкий рывок, он сумеет скрыться за дверью прихожей до того, как будет произведен выстрел. А там он уже выхватит пистолет. Он так было и сделал, но тут ему на голову с антресолей сиганул кто-то еще, повалил на пол. Это был Артист. Зеленцов жалобно заскулил, потому что, падая, неловко подвернул руку. В следующее мгновение входная дверь открылась и в прихожую вошел Сергей Пастухов.— Поднимите его! — приказал он.Муха с Артистом подняли Зеленцова, оттащили его в комнату и посадили на стул.— Добрый вечер, Валентин Андреевич. Не зашибли вас мои ребята?— Мы тебя, как всегда, недооценили, Пастухов, — прохрипел генерал. — Расколол, значит, моего парня?— Расколол, — кивнул Сергей. — В больнице он валяется. Едва ногу не потерял. Значится так, у меня три условия, при которых вы выйдете из этой квартиры живым: во-первых, вы сейчас же пишете заявление об уходе в отставку; во-вторых, называете имена тех, кто заказал убийство министра; в-третьих, гарантируете безопасность мне, моим близким и друзьям, немедленно снимаете все обвинения и отдаете приказ о прекращении на нас охоты. Начнем сразу с третьего. — Пастухов протянул генералу трубку телефона.Зеленцов посмотрел на него оценивающе.— Ты что, Пастухов, дурак или притворяешься? Неужели не понимаешь, что систему эту тебе никогда не завалить? Не ты ее создал, не тебе и ломать. Ты даже представить себе не можешь, какие бешеные деньги поставлены на кон. Да тебя сметут, как былинку.Пастухов не сдержался и нанес генералу короткий хлесткий удар. Голова Зеленцова безжизненно упала на грудь.— Это тебе за дурака. Освежите его немного.Артист отправился на кухню и вернулся со стаканом воды. Выплеснул воду в лицо генералу.— А теперь я тебе, ублюдок, скажу! — Пастухов вдавил два пальца Зеленцову в подбородок, как бы цепляя его на крючок. — Для таких, как ты, честь мундира — тьфу, ничто. Вместо чести у тебя в глазах бумажки с портретами американских президентов. Ты за них не то что Родину, мать родную продашь. Система твоя держится на ворах и подонках, но рано или поздно наступает час расплаты. Так вот, для тебя он уже наступил, а для твоих дружков наступит завтра, — Пастухов приставил к виску генерала пистолет. — Ну что, договорились мы с тобой или нет? Знаю я все про ваши деньги и про банк, который их отмывает, чтобы потом на Запад переправлять, на личные счета. Сколько веревочке ни виться, конец будет. Всем вам будет.— Не стреляй, капитан, я... согласен, — выдавил Зеленцов. 6 Док подъехал к дачному домику на своей машине. Все окна на первом и втором этажах были зашторены, никаких признаков жизни не наблюдалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37