— Команды? — переспросил Майор. — Ах да, вы же спортсмены. Как вы, Сергей Пастухов, насчет того, чтобы откровенно поговорить?— При них? — кивнул я на лысого пахана и его шайку.— Вы правы, пожалуй, — согласился Майор и обернулся к лысому:— Извините, пан. Эта информация вам ни к чему. Не возражаете, если я побеседую с нашими гостями тет-а-тет?Пан. В лысом не было ничего польского. Значит, кличка.— Валяйте. Меньше знаешь — лучше спишь. А если что?— Вы же будете рядом.Пан нажал какую-то кнопку на ручке коляски и откатился в другой конец гаража. За ним последовали и его кадры. Четверо с «узи» слегка расслабились, но все еще были настороже и не спускали с нас глаз.— Так лучше, да? — спросил Майор. — Итак, кто вы? Но прежде: где еще двое?— В милиции, — ответил я, а сам тем временем соображал. Знает, что спортсмены. Знает, что должно быть шестеро. Знает про «Эр-вояж» и «Три оливы».Знает, когда мы должны были прилететь. Что он еще знает?— Что они делают в милиции? — удивился Майор.— Что делают в милиции люди? Или работают, или сидят. Наши сидят.— Почему?— За что, — поправил я. — Немного поддали, ввязались в драку с какими-то неграми. Их и забрали.Понятия не имею, откуда мне на язык вывернулись эти негры. Но вывернулись очень кстати, такие детали сообщают достоверность любой туфтяре.— Не с неграми, — вмешался в наш разговор Артист. — С арабами.— С какими арабами? — подключился Муха. — С татарами!— Иди ты с татарами! — возразил Артист. — Тренер сказал: с черными. Разве татары черные?— А какие? Желтые?— Белые. Даже рыжие бывают.— Татары — рыжие?! — презрительно переспросил Муха. — Где ты таких видел?!— А что? И видел! — стоял на своем Артист. — Даже грузины и чечены бывают рыжие!— Во дает! У него уже и чечены рыжие!— Кончайте, — прервал их перепалку Док, резонно опасаясь, что их ненароком занесет в воспоминания о чеченской войне. — Неважно, с кем они подрались. Важно, что их забрали.— Неплохо, — оценил Майор. — Синхронно работаете. И что же — некому было выручить?— Поздно узнали, — объяснил я. — Перед самым отлетом. Выручат, конечно.— Кто?— Ну, кто? Тренер. Или кто-нибудь из Национального фонда спорта.— Мы договаривались быть откровенными, — напомнил Майор.— Разве? — удивился я. — Так, может, вы и начнете?— Я знаю о вас все.— Да ну?— Или почти все.— Есть разница.— Цель вашего приезда на Кипр — господин Назаров. Я знаю, что вы должны с ним сделать. Но я хотел бы, чтобы вы сами об этом сказали.«Резидент, — понял я. — Вот откуда он это знает. Ровно столько, сколько знает резидент. На хрена бы нам такое информационное обеспечение?!»— Не слышу ответа, — проговорил Майор. Я пожал плечами.— Зачем вам мой ответ, если вы и так все знаете? Убить, конечно.— Бросьте, Пастухов! Кто же посылает шесть человек, чтобы убить одного?Здесь одного и достаточно. Нет, у вас другое задание: выкрасть Назарова и доставить его в Россию.Он внимательно взглянул на меня, пытаясь определить, какое впечатление произвели его слова.— Не слабо, майор, — сказал я. — Вы действительно много знаете. Чего же вы не знаете?— На кого вы работаете?— А вы?— Почему вы назвали меня майором? — спохватился он.Дошло.— Потому что вы и есть майор. — Я вспомнил слова полковника Голубкова:«Эмиссар КПРФ». И добавил:— В отставке или в запасе. Вас из «конторы» вышибли или вы сами ушли?— Так… Что еще вы знаете обо мне?— Вчера вы встречались с другом и компаньоном Назарова Борисом Розовским.— Вы в этом уверены?— Более чем.Он не спросил, откуда я это знаю, но, судя по выражению лица, напряженно об этом думал.— Не сушите мозги, майор, — посоветовал я. — Конечно же резидент.Он укоризненно покачал головой:— Ай-ай-ай, какой нехороший человек! Просто сволочь.— Ну, почему же сразу сволочь? — возразил я. — Может, вы просто мало ему платите? И он вынужден подторговывать информацией на стороне?— Зачем же, по-вашему, я встречался с Розовским?— Чтобы договориться о встрече с самим Назаровым.— А для чего мне встречаться с Назаровым? «Зачем эмиссару КПРФ встречаться с Назаровым?» — спросил я себя. И ответил вслух:— Вы хотите получить от него компромат на некоторых деятелей из президентского окружения. Но вы его не получите. Он вас пошлет. Очень далеко. — Я будто пробирался по кочкам через болото — приходилось тщательно обдумывать каждую фразу. — Тогда вы дадите ему срок для размышления. И намекнете, что его ждет в случае отказа.— Что?Я не люблю произносить это слово. Есть слова, которые притягивают опасности. Еще древние это знали. Поэтому у них было столько табу. Но в этой бетонной коробке каждый кубический сантиметр был пропитан опасностью. Хуже не бывает. Поэтому я сказал:— Смерть.Майор промолчал. Я был уверен, что угадал. Теперь можно было и блефануть.— Это вторая позиция в вашей оперативной разработке. Запасной вариант. В новом покушении на Назарова весь мир увидит руку Кремля. Что вполне устраивает ваших работодателей. Вы считали этот вариант маловероятным, — продолжал я уже более уверенно. — Не сомневались, что Назаров согласится отдать вам компромат на своих врагов.— Я и сейчас в этом не сомневаюсь, — сказал Майор.— Вы ошибаетесь. На вас работают никчемные психологи. Они не смогли понять, что такой человек, как Назаров, никогда не даст ни одного козыря коммунистам.Поэтому вы и не запаслись профессиональным киллером. И теперь будете вынуждены обращаться к этой швали.— Я обратился к ним только для того, чтобы перехватить вас.— Зачем?— Познакомиться с конкурентами. А вдруг выяснится, что мы не противники, а союзники?— Ну, перехватили. Познакомились. Выяснили, что не союзники. А дальше что? — спросил я. — Кому-то нужно будет завершить операцию. Значит, придется и за этим к ним обращаться. Гиблое дело, майор. Рано или поздно они завалятся и продадут вас со всеми потрохами. И этого вам ваши заказчики не простят. У вас нет ощущения, что вас подставляют?Если этого ощущения у него раньше и не было, то после моих слов появилось.Майор задумался. Наконец сказал:— Вы правы. Поручать им это дело нельзя. Но я знаю, кто с ним справится.— Кто?— Вы.— Это вы так шутите?— А если я скажу, что за эту работу вы получите пятьдесят тысяч долларов? Я засмеялся.— Знаете, почему коммунисты не смогли удержать власть? Они не любили платить. Все тащили к себе и жрали за заборами своих дач.— Хотите сказать, что вам заплатили больше?— И намного, — подтвердил я.— У вас нет выбора. Либо вы будете работать на меня, либо отсюда не выйдете.— Выстрелы услышат в соседних домах, — предостерег я.— Ближайший дом — в пяти километрах отсюда.— Нас будут искать.— Не здесь. Никто не узнает, куда вас увезли.— А четыре трупа? И завтра еще два. Их вы куда денете?— Не мои проблемы. Но я поинтересовался. Тут неподалеку есть бетонный завод. Делают блоки для фундамента. Продолжать?— А если мы согласимся, а потом кинем рас? Майор усмехнулся. Похоже, он обрел под ногами твердую почву.— Вы этого не сделаете. У вас есть родители, жены, дети. Вы подумаете о них.— Неужели вы пойдете на это? — спросил я, хотя был на все сто уверен, что он пойдет на все. Такая это порода. Они с генералом Жеребцовым в одной школе учились. А верней: одну бешеную суку сосали.— С неохотой, — ответил Майор. — Но я должен подстраховаться. Для этого мне достаточно сделать всего один звонок в Москву. Я могу сделать его прямо из этого дома. Если хотите — при вас. И я его сделаю.— Если у вас будет эта возможность, — вступил в наш разговор Док.Майор мгновенно осмотрелся. Четверо с автоматами по-прежнему стояли метрах в двенадцати or нас. Как я и предполагал, намеренно затягивая этот разговор, они еще больше расслабились, опустили стволы, двое курили. «Узи» пятого, напарника рыжего водителя, вообще висел на плече. Склонившись к Пану, он о чем-то негромко с ним разговаривал. Значит, этот вообще не в счет. Ему понадобится секунды три, а то и больше, чтобы начать стрелять. Целая вечность. Этим четверым — меньше, конечно. Двоим, что курили, — секунды две. А двоим другим — полторы как минимум.Да плюс время, пока врубятся. А они не похожи были на профи, способных сделать это мгновенно. Так что шансы у нас были. И неплохие, в Чечне не раз бывало и хуже.Но Майор, судя по всему, не оценил ситуацию как угрожающую. Не вник, видно, в глубинный смысл известной песни из фильма про Штирлица: «Не думай о секундах свысока». Может, вообще фильм не видел? Большой пробел в его культурном развитии. И я бы даже сказал — опасный. На всякий случай он отодвинулся от нас, шага на два. И как раз по направлению к автоматчикам. Ну, подарок! В какой он, интересно, спецшколе учился? Будь он в моей команде, за такое дело я отправил бы его на «губу». Суток на трое. Потому что он перекрыл автоматчикам директрису — линию огня. Значит, в плюс нам — еще секунда: пока они сообразят, как стрелять через Майора… Пора. Лучше момента не будет. Я уже готов был дать знак, но тут Док демонстративно-медлительно закурил и неожиданно протянул мне пачку «Мальборо»:— Сделай пару затяжек. Очень прочищает мозги.Он прекрасно знал, что я не курю. Но раз предлагает — значит, знает зачем. Я прикурил от его зажигалки. Не затягиваясь, выпустил изо рта струйку дыма. Ничего не понял. Выпустил еще одну. И только тут дошло: дым не стелился в воздухе, как всегда в закрытых помещениях, а явственно вытягивался вверх. Это могло означать только одно — что вентиляционные люки-окна наверху открыты. И это в корне меняло ситуацию.— Расслабьтесь, — сказал я Майору. — Мы не собираемся брать вас в заложники.— Значит, вы принимаете мое предложение?— Нет, не значит. У нас уже есть контракт. Выгодней вашего.— Контракт — с кем? — спросил он.На этот вопрос можно было не отвечать. Но я решил, что стоит попытаться прояснить, кто наши работодатели. Он мог о них знать. Поэтому я ответил:— С Управлением по планированию специальных мероприятий. Знаете такое?Реакция его была неожиданной и, нужно отдать ему должное, очень быстрой.— Огонь! — крикнул он, прыгнул в сторону и перекатился по полу к ногам автоматчиков, одновременно вырывая из подмышечной кобуры пистолет. Я предполагал, что от команды до начала пальбы пройдет секунды полторы-две, но ошибся как минимум вдвое. Мы рассыпались по бетону, как брызги ртути. Муха успел перемахнуть пустое пространство, взвиться в сальто и взять в захват ногами шею напарника рыжего. Он уже лежал на полу, а эти четверо все бросали сигареты, поднимали, поднимали и поднимали свои стволы — конца этому, казалось, не будет. А когда все же подняли, прозвучало два очень громких выстрела. Верней, четыре — два по два, сообразил я, увидев, как все четверо повалились на пол, так и не успев нажать курков. Майор выхватил, наконец, свой ПМ и вскинул его, целя вверх, над нашими головами. Но еще два выстрела поставили точку в его карьере. Я решил, что все закончено, и хотел уже встать, но тут лысый Пан круто развернул свою коляску и по бетонной стене над нашими головами полоснули две автоматные очереди. Надо же, какой хитрожопый! В ручки коляски вмонтировал стволы. Прямо Кулибин. Но истратить весь боезапас ему не удалось, Муха уже завладел автоматом клиента и короткой очередью, почти в упор, снес Кулибину полчерепа.— Все в порядке, Пастух? — прозвучал сверху, как глас самого апостола Петра, бас Трубача. Его физиономия виднелась в вентиляционном люке между прутьями арматуры. А в соседнем люке — физиономия Боцмана. И из обоих люков торчали автоматные стволы.— В полном, — ответил я. — Спускайтесь!— Сейчас будем!..Мы связали клиенту Мухи руки и ноги, оттащили его к стене и обошли гараж, осматриваясь. Картина была та еще. Пять трупов, не считая Майора. А почему, собственно, не считая? Считая. Шесть трупов.Артист только головой покачал.— Добро пожаловать на остров любви! — проговорил он и после некоторого раздумья добавил:— Если кто-нибудь при мне еще раз скажет эти слова, я ему всю морду разобью!— Что будем делать, Сережа? — спросил Док.— Нужно подумать.И было над чем подумать. И прежде всего: почему этот Майор так реагировал на мое упоминание об Управлении? Что же это за зверь такой, ввергающий в панику тертых-перетертых кагэбэшников или фээсбэшников? А Майор явно был в панике, когда узнал, с кем имеет дело. Поэтому мгновенно забыл про все свои планы. У него в мозгах было лишь одно: уничтожить все следы его контакта с нами. Выжечь.Стереть. Смыть кровью. Думай, Пастух, думай, приказывал я себе. Но ничего путного в голову не приходило. Кроме одного: что с нашими работодателями нужно держать ухо востро. Очень востро.— Обыщите их! — кивнул я ребятам на трупы, а сам занялся Майором. Бывшим.Одна пуля вошла ему в лоб и на выходе разнесла весь затылок, другая попала в сердце и по пути прошила бумажник.Крови на костюме почти не было, а во внутренний карман пиджака, где лежал бумажник, немного натекло, так что дырка в углу паспорта была обведена красным.Если бы это был не обычный общегражданский паспорт еще с гербом СССР, а комсомольский или партийный билет, место ему было бы в музее на стенде «Они сражались за Родину». Только вот за какую, интересно, Родину этот Майор сражался?Вологдин Олег Максимович. Сорок лет. Так я и предполагая. Место рождения: город Москва. Отметки о браке нет. О детях — тоже. Что ж, меньше горя будет в Москве. Выездной визы нет. Значит, прямиком прилетел на Кипр, для въезда виза не требовалась. Немного денег в бумажнике: доллары и кипрские фунты. Никаких писем, записок, фотографий, никакой телефонной книжки. Из наружного кармана пиджака я извлек фотоаппарат и взглянул на счетчик кадров. В окошечке стояла цифра "5".Значит, на пленке, кроме нас, ничего не было. Я засветил пленку, вернул «Никон» на место и на всякий случай ощупал труп с боков. Могло быть еще оружие. В районе пояса почувствовал какое-то утолщение. Расстегнул рубашку, задрал майку. На голом теле был укреплен широкий парусиновый пояс. Я вытащил его и расстегнул «молнию». В кармашках лежали доллары. Десять пачек по пять тысяч в каждой.Итого: пятьдесят. Я подозвал ребят и показал на пояс:— Цена жизни Аркадия Назарова. Или правильней — цена смерти?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54