.. Глупость это и неоправданный риск... На кой черт тогда мы связались с этой придурочной Олесей? До сих пор себе не могу простить, что впрягся в эту историю... Можно подумать, баб без неё мало? Сколько мы с тобой перетрахали, вспомнить жутко...
- А я ни о чем не жалею, - спокойно ответил Ренат. - У меня такое правило - никогда ни о чем не желать. Это я только поначалу малость сдрейфил. А теперь ни о чем не жалею... Сделали и ладно, правильно все сделали, нечего всякой прошмандовке выпендриваться перед такими людьми, как я... Подняла шум, оскорбила меня при всех. Кто она такая? Мразь, кусок, тварь подзаборная... Спасибо тебе, братан, хорошо мы её проучили...
- Спасибо твоему бате, что он заткнул рты всем тем, кто мог дать какие-то показания против тебя, - добавил Валерий.
- Да, могучий был человек, царство ему небесное... Десять лет назад скончался, а связи его до сих пор крепки и надежны...
- А что же он застрелился, раз такой могучий?
- Правильно сделал. Он застрелился, дело возбуждено не было. И матери, и мне осталось многое. А так бы все конфисковали. Дело серьезное ему шили, меньше пятнадцати с конфискацией не дали бы... Хищение государственного имущества в особо крупных размерах, превышение служебных полномочий, ещё что-то... Там и вышка была предусмотрена для таких случаев. А так... выстрел в висок, затем соответствующая, грамотно проведенная профессионалами пропаганда, довели, мол, затравили, потом давление влиятельных людей, и все... Нет ничего, ни бати, ни статьи, ни конфискации. А сколько он там мамаше оставил, об этом ведает лишь она сама, да всемогущий Аллах. Она мне толком и не сказала, сколько дала своих, сколько заняла у родственников. Выждала несколько дней, подержала меня в напряжении, а потом эдак молча, с презрением сунула пачку денег и произнесла: "Пятьдесят тысяч, как в сбербанке, можешь не пересчитывать. Иди, торгуй наркотой дальше, сынок... В час тебе добрый... Только больше сюда за помощью не приезжай, нам таких бизнесменов не нужно, сами скоро по миру пойдем..."
- Ладно, с твоим гонцом мы ещё разберемся. И за решеткой достанем паскуду...
- А пока надо затаиться, никаких больше дел. Все... Ладно, мне пора ехать... Жена с ума сходит от всех этих ужасов...
Тут зазвенел мобильный телефон Рената. Он тут же заговорил с кем-то совсем другим голосом.
- Алло... Ассалом алейкум, аке... Ой, спасибо, вот век не забуду... Да что вы, какой там долг? Папы давно нет, а вы... Я знал, что вы благородный человек, но чтобы настолько... Человека так легко оклеветать, растоптать в наше жестокое время, аке... Рахмат, аке... До свидания, аке...
Затем снова обратился к Валерию.
- Старый друг отца, он работает в прокуратуре Узбекистана. А его близкий друг работает в Генеральной прокуратуре России, очень крупный человек, он тоже был знаком с отцом... Говорит, все, никто меня пальцем не тронет, говорит, чтобы ехал в Генеральную прокуратуру сам. Против меня никаких доказательств, кроме трепа этого гонца, говорит, что дома у меня был обыск и ничего там не нашли. Ну, это я знал и без него, что там ничего не найдут, разве что подбросить могли по ментовской привычке, но нет, все по-честному... И им уже дано указание убираться оттуда... Так что, поеду к женушке, порадую её. Как жаль, однако, что она присутствовала при этом нашествии ментов... И вообще, какой насыщенной событиями оказалась эта ночь... Сначала мать дала деньги, потом предупреждающий звонок аксакала о том, что Гарик дал на меня показания и что грядут арест и обыск, а потом и приятные известия о том, что все улаживается... Да, великая вещь - старые связи...
- Да, на сей раз, вроде бы, все получилось, как надо..., - согласился Валерий. - Только в своей радости не забывай, что ты ещё должен немалую сумму.
- Обязательно надо испортить настроение! - закричал Ренат. Карабанов согласился подождать, а ты напоминаешь и напоминаешь. Знаю я все, знаю!
Раздался телефонный звонок. Валерий взял трубку.
- Да... Да..., - говорил он, бросая взгляды на Рената. - Вроде бы, этот вопрос улажен. Хорошо... - Передал трубку Ренату и шепнул: - Карабанов хочет сказать тебе пару слов.
- Ренатик, - послышался в трубке скрипучий размеренный голос Карабанова. - Я слышал, дело улажено... Молодец, молодец, не ожидал я от тебя такой прыти... А что касается оставшихся пятидесяти штук, то, как я уже тебе сказал, могу некоторое время подождать... Я теперь просто хочу уточнить, сколько именно я могу ждать.
- И сколько же? - деревянным голосом спросил Ренат.
- Месяц подожду, ради моего доброго отношения к тебе...
- Месяц?! Но откуда же я возьму их через месяц? - пролепетал Ренат. Я и эти-то с таким трудом достал...
- Решай сам, дружище... Дел навертел, сам и расхлебывай... Счетчика тебе пока не включаю, месяц срок тоже немалый, соображай...
- Но это же не пятьсот рублей. Я из родственников и так вытряс, что мог...
- Думай, думай, у тебя есть квартира на Мичуринском проспекте, продай. Машина есть. Ты же взрослый человек...
- А где же я буду жить?
- Ну это уже несерьезный разговор, - засмеялся Карабанов. - Ладно, мне некогда. Скажи Валерке, пускай потихоньку собирается ко мне. Через час я могу его принять. Будь здоров! И не отчаивайся, я в тебя верю, ты ещё дел наворочаешь...
- Месяц, говорит, - прошептал Ренат, положив трубку. - А мне теперь и жить-то не на что, не только такие суммы отдавать...
- А ты как думал? - усмехнулся Валерий. - Такими делами заниматься, это тебе не телок в Ташкенте трахать...
- Заткнись! - закричал Ренат и выскочил из квартиры старого друга.
... Через пару часов он звонил в дверь квартиры Нарбековых в Медведково.
- А, это ты? - мрачно приветствовал зятя хозяин. - С приездом, что ли?
- Спасибо, - широко улыбался Ренат. - А где моя дорогая женушка?
- Там, - указал на дверь Нарбеков.
Ренат тихонько приоткрыл дверь в комнату, где с закрытыми глазами лежала Эльмира. Она так и не пришла в себя после того, что узнала. Ей казалось, что она находится в каком-то бреду... Ее муж, торговец наркотиками, двенадцать лет назад изнасиловал и зверски убил семнадцатилетнюю девушку Олесю, и не только не ответил за это, но до сих пор гордится своим поступком... Более того, дело осложняется тем, что она беременна от него, она теперь совершенно в этом уверена. В ней находится ребенок убийцы, насильника и наркодельца... Как все это страшно и нелепо. И что делать в этой ситуации, понять вообще невозможно...
- Эльмира, - зазвучал около её уха елейный голос Рената. - Малышка моя... Это я, твой муженек, приехал за тобой...
Она приоткрыла глаза и окинула Рената мутным непонимающим взглядом.
- Ты? - прошептала она.
- Я, малышка моя, я, твой муженек снова рядом с тобой...
- А что же все это значит? - пытаясь сделать наивные глаза, спросила Эльмира.
- А, - отмахнулся Ренат. - Разборки, есть такое понятие в нашей страшной жизни... Дело в том, что прогорело одно коммерческое мероприятие, ну, короче, сгнили фрукты и овощи, которые везли из Средней Азии. Да, сгнили, хоть сейчас и зима... Есть такие мастера, которые и на такое способны... И я задолжал людям некоторую, не скрою, довольно крупную сумму денег. Я поехал в Ташкент, родственники помогли мне, а за время моего отсутствия кредиторы подняли хай, от того и звонки, и ночной визит Валерия, и... дальнейшее... А все, что говорили бравые оперативники - чушь от начала до конца. Я, кстати, только что из прокуратуры. Мне там принесли извинение. Но я, тем не менее, написал на имя прокурора жалобу на незаконный обыск. Все дело закончено, дорогая. А теперь вставай и поедем домой. Я так соскучился по тебе...
Он попытался поцеловать её, но тут она не выдержала и отшатнулась от него, словно от ядовитой змеи.
- Ты что? - побледнел Ренат. - Ты веришь во все эти нелепые обвинения?
Эльмира ничего не ответила и стараясь не глядеть ему в глаза, стала подниматься с постели.
- Ты извини меня, я виноват, - говорил Ренат. - Тебе надо было во время моего отсутствия пожить у родителей, в голову не пришло от всех этих стрессов... Пойми - где крупные деньги, там, так сказать, своеобразные отношения. Слезам никто не верит, им вынь да положь нужную сумму, и все... Опасная жизнь пошла, то ли дело раньше... Ни денег, ни опасностей... Помнишь, как хорошо все жили в Ташкенте, был настоящий братский интернационал?
Вспомнив кое-что из ташкентской жизни, Эльмира невольно вздрогнула, но затем надела на лицо усталую улыбку.
- Конечно, помню, - прошептала она. - Было очень хорошо...
Ренат прижал её к себе и стал целовать в слипшиеся черные волосы. А она преодолевала в себе чувство жуткой брезгливости, напрягая всю свою силу воли. К её собственному удивлению, силы воли оказалось немало, она ничем не выдала то, что знает тайну его кровавого прошлого, и сделала вид, что не верит в преступное настоящее Рената. Оказывается, она умеет играть, она неплохая актриса. Воистину, жить захочешь, станешь и актрисой, и кем угодно...
- Такова жизнь, - произнес он свою обычную фразу. И добавил: Оклеветать можно кого угодно, даже святого человека...
Они вышли из комнаты. Бледный, невыспавшийся и небритый Нарбеков укоризненно глядел на зятя. В глазах Ирины Ренат прочитал плохо скрываемую ненависть.
- Простите, Эльдар Раджабович, - виновато произнес Ренат. - И вы, Ирина Викторовна, простите меня. Хоть я ни в чем и не виноват...
- Ладно, - махнул рукой Нарбеков. - Главное, что все обошлось. Только уж в дальнейшем будь поаккуратней.
- Я был в прокуратуре и подал прокурору жалобу на незаконный обыск. Нельзя такого спускать, - сказал он Нарбекову. - Перевернули, наверняка, все вверх дном, сволочи... Людей перепугали, панику развели...
Нарбеков молча глядел на него.
- Они сказали, что ты подозреваешься в распространении наркотиков, сказал он.
- Я об этом слышал, слухами, как известно, Земля полнится, - ответил Ренат, глядя в лицо тестя своими черными как маслины круглыми невинными глазами. - Но неужели вы могли поверить в такую гнусную ложь?
- Да нет..., - замялся Нарбеков. - Но... Сам понимаешь...
- Оклеветать можно кого угодно, хоть вас, хоть Ирину Викторовну, хоть даже нашу дорогую Эльмиру... Все ходим не только под Богом, но и под взглядами недоброжелателей и откровенных врагов. А у нас, бизнесменов, их более чем достаточно, Эльдар Раджабович...
Эльмира молчала. Она прижалась к теплому плечу матери, и та гладила её по волосам. Ренат порой бросал на жену полные нежности взгляды.
- Я подал жалобу, - повторил Ренат. - Такие вопросы надо решать незамедлительно, - твердо сказал он. - Мне прятаться незачем и не от кого. Я чист и честен и перед законом и перед людьми. А сейчас поедем домой, дорогая... Хотя нет, сделаем по-другому, я позвоню Александре Петровне, заеду за ней и мы все там приведем в порядок. А ты приедешь в убранную после этого безобразного погрома квартиру.
- Хорошо, - согласилась Эльмира, радуясь тому, что Ренат снова уедет и ей не надо будет играть перед ним столь сложную роль.
Когда хлопнула дверь, Эльмира больше не смогла держать себя в руках и отчаянно разрыдалась, прижавшись к плечу матери.
- Что с тобой, доченька? - спросила мать.
- Мне страшно, мама, - всхлипывала Эльмира. - Мне очень страшно...
7.
... - Боже мой, - улыбался Нарбеков, открывая дверь своей квартиры. Какие люди! Какая встреча! Борис Георгиевич, дорогой! Как я рад вас видеть!
На пороге квартиры стоял совершенно седой, с коротко подстриженными усами, в модной белой с красными полосами куртке, Борис Георгиевич Карапетян.
- Извините за вторжение, Эльдар Раджабович, - улыбался он. - Я прямо как снег на голову. Только не подумайте, что я приехал к вам жить. Я остановился в гостинице, а к вам я с дружеским визитом и подарочками из-за океана... Виски пьете?
- С вами, Борис Георгиевич, я выпью, что угодно, хоть молока, хоть кумыса, - засмеялся Нарбеков. - Проходите... Ира поехала к Эльмире, звонила, скоро будет... А пока мы с вами выпьем по рюмочке в чисто мужской компании... Надолго в Россию?
- Да нет, только на недельку... Нужно встретиться с коллегами, обсудить совместные планы. Да ещё выполнить несколько деловых поручений моих добрых знакомых... Да и потом..., - взмахнул костлявой рукой Карапетян. - Ностальгия тоже достала, может быть, это и есть главная причина моего приезда...
- А туда?..., - сделал неопределенный жест в сторону Нарбеков.
- Нет, - покачал головой Карапетян. - Туда не могу... Пока не могу, хоть там их могилы... Потом, потом как-нибудь... За могилами ухаживает моя двоюродная сестра, пишет, что все в порядке... А я не могу...
Они сели за стол, Карапетян вытащил из сумки бутылку виски, бутылку содовой воды, конфет, орешков и других заморских угощений.
- Тут небольшие сувениры, - показал он на большой целофановый пакет. - Для вас, Ирины Викторовны и Эльмиры... Как она, кстати? Счастлива с генеральским сыночком? - При этих словах его узкое лицо стало злым и недоброжелательным. Потемнело лицо и у Нарбекова.
- Да как вам сказать, - замялся хозяин. - Недели три назад было тут некоторое приключение... И с тех пор Эльмира как-то переменилась, очень замкнулась в себе, стала совсем другой. Понимаете, пропало её радостное восприятие жизни, словно она за эту ночь постарела на много лет, вот такое у меня ощущение...
Они выпили по рюмке виски с содовой, и Нарбеков рассказал гостю, о том, что произошло в середине февраля в квартире Темирханова. Гость, беспрестанно куря короткие сигарки, слушал очень внимательно, даже порой открывая рот от удивления.
- Вот оно как..., - произнес он, когда хозяин закончил свой рассказ.
- Да, вот так, - констатировал с тяжелым вздохом Нарбеков.
- И что, вы поверили россказням этого сынка? - с неожиданной злостью в голосе спросил Карапетян.
- Да как вам сказать? Хотелось бы верить, разумеется... Понимаете, Эльмира ждет ребенка...
- И поэтому вы желаемое выдаете за действительное... А я, например, уверен, что все, в чем обвиняли вашего зятя, чистая правда. Просто он сумел вывернуться благодаря его связям... Очень уж крупным человеком был его папаша, ворочал и большими делами, и большими деньгами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24