.. Так, Джек?
— Мы знаем, как распределимся?
— Нет. Это выяснится по ходу тренировок...
Паркер вдруг ощутил по реакции людей, что фокус внимания переместился с него на что-то другое. Он осознал, что звон посуды смолк и что запах духов, который он начинал ненавидеть, хотя тот и волновал его, приблизился.
Он обернулся.
— Дита, тебе нечего здесь делать.
— Нет, есть, — сказала она. — Я в твоей армии, Ник. Точно так же, как и любой из этих солдат.
— Очень хорошо.
Она прошла среди наемников. На миг он подумал, что она собирается сесть рядом с Гудаллом, который думал так же. Но она устроилась рядом с испанцами, позади всех, взяла сигарету у Санчеса и прислонилась к стойке, подпиравшей кровлю веранды.
— У вас есть еще одно дело. Вы встретите тикобусы и проводите на место другую половину нашей веселой компании, когда они приедут. Кто этим займется, решите сами.
Дита выпрямилась.
— Я могу водить джип. И я могу уладить проблемы, которые могут возникнуть в Лос-Чилосе.
Паркер глубоко вздохнул.
— А, но ты идешь со мной и Джеффом, — сказал он, и его слова прозвучали так, как если бы камень упал с высоты в тихий пруд.
— Куда это?
— Пуэрто-Лимон. Позаботиться о нашем снаряжении, проверить его, устроить доставку. Джефф — потому что он наш эксперт по оружию. Ты — потому что знаешь язык.
Она закурила сигарету, выпустила струйку дыма под лампу, которая висела между ними. Неожиданно тряпка, которую она держала в руке, взметнулась и пришибла огромного москита, который вился вокруг.
— Я тебе не нужна. Один из этих парней может переводить тебе с испанского, и они знают, как назвать оружие и все такое, — она указала на Монтальбана и Санчеса.
— Они плохо говорят по-английски, и им нужно тренироваться с остальными.
Она отбросила сигарету в темноту и вернулась внутрь здания.
Слегка сбитый с толку ситуацией, которую он не понимал и которая ему не понравилась, Джефф прочистил горло.
— О'кей, босс. Но как мы попадем в Пуэрто-Лимон?
— На самолете. Пилот — австралиец по имени Дуг Харви.
— Скорее ты, чем я, — пробормотал Гудалл.
— Кстати, об этом, — сказал Паркер. — Билл, Бен, Колин и другой Билл встают раньше всех — ими командует Тим. Задача — расчистить и выровнять нормальную полосу так, чтобы самолет мог садиться и взлетать без угрозы для жизни. Триста метров длины, пятнадцать метров ширины. Минимум. К девяти часам. Все ясно? Отлично. Отбой сейчас и без возражений.
19
— Проблемы?
— Можно сказать и так. Не дают посадку.
Харви направил самолетик прочь от аэропорта, состоявшего из взлетной полосы с контрольной башенкой, трех ангаров и административного здания, стоявшего между главной южной дорогой и Атлантикой. Он сделал широкий разворот над лиловым морем и прошел к мысу на юг от порта и города, скользя над скалистым берегом, прежде чем начать вторую попытку.
Джефф, взглянув вниз, на город, неожиданно воскликнул:
— Господи Боже, да они стреляют по нам!
— Что?
— Вниз, вниз смотри.
Огромное облако белого дыма, похожее на скопище сотен клубков шерсти, внезапно расплылось под ними, закрывая обзор. В облаке загорались маленькие оранжевые вспышки.
Дита усмехнулась.
— Фейерверк, — сказала она.
— Фейерверк? Днем? В одиннадцать часов утра?
Ее улыбка стала еще шире, и она утвердительно кивнула.
Паркер развернулся к ней.
— Так что там за чертовщина?
Но прежде чем она смогла ответить, Харви сказал что-то по-испански и сдвинул один из наушников.
— Черт его возьми. Он пьян. Он говорит, что аэропорт закрыт, но мы можем сесть, если так хотим. Вот дерьмо. Какой сегодня день? Двенадцатое октября? Я должен был вспомнить.
— А что это значит — двенадцатое октября?
— El Dia de la Rasa. День Народа, Испанского Народа, день, когда Колумб открыл Новый Свет. Это большой праздник. Видите тот остров за мысом? Это Увита. Он там пристал в своем последнем плавании. Лимон претендует на всю славу, так что они раздувают из этого большое дело.
Самолет стукнулся колесами о землю и покатился по полосе. Когда он замер, в поле зрения оказались здания аэропорта и три или четыре других самолетика, более или менее потрепанных, стоявших неподалеку. Прибыли. Харви заглушил мотор, встал, протиснулся между пассажирами и хлопнул дверью кабины. Внутрь ворвался жаркий воздух — и тишина. Только вдали слышались хлопки выстрелов, когда взлетали в небо ракеты фейерверка в четырех километрах от них.
На выходе Харви подал руку Дите, но она этим не воспользовалась.
— О'кей, на сегодня все, — сказал он Паркеру. — «Буллбургер» позвонит мне, если они найдут камеру, которая, как я считаю, мне понадобится для вашей работы. На это, по моим расчетам, нужно десять дней. До тех пор — Hasta la vista!
Он поднял руку в издевательском салюте и полез назад. Винты закрутились, и поток горячего воздуха ударил по ногам. К тому времени, как они добрались до стеклянных дверей административного здания, самолет уже летел.
Двери были закрыты.
— Я не могу поверить, — воскликнул Паркер. — Здесь закрыто!
Джефф мрачно ухмыльнулся.
— Или нас закрыли, — сказал он. — Это как посмотреть.
«Закрыли» — это было точнее. Как большинство официальных аэропортов и взлетных полос в мире, этот был окружен сплошным забором с колючей проволокой поверху. Ворота были заперты на висячий замок, и внутри не было ни одной машины, только мопед. Горячий ветер дул с моря, жарко дышала земля. Наполовину оранжевый конус, указывающий направление ветра, рвался в безнадежных попытках освободиться.
— Но Харви же говорил с кем-то. Кто-то на наблюдательной вышке сказал, что он может сесть, — пожаловался Паркер.
Проржавевшая внешняя лестница вела к стеклянной двери. На крыше радар обшаривал небо, в котором не было самолетов, хотя огромные чайки без усилий одолевали ветер, скользя над волнами. За стеклом маячил высокий африканец в зелено-желто-черной футболке и красной бейсбольной шапочке, из-под которой виднелись наушники плейера, висевшего на поясе из змеиной кожи. Пульт перед ним был завален надкусанными тортильями, а в руке он держал бутылку белого рома.
Он не шелохнулся, когда Паркер и Джефф застучали в стекло запертой двери, но когда к ним присоединилась Дита, он увидел ее отражение в наклоненном стекле перед собой и повернулся к ним, оскалив белые зубы в усмешке. Возможно, он ждал именно ее.
— Рад видеть тебя, — закричал он, открывая дверь. — Ты, должно быть, воплощаешь мои пьяные мечтания.
Он говорил по-английски, произнося гласные чисто, почти по-уэльски. Он впустил Диту и захлопнул дверь у Паркера перед носом. Они смотрели, как она подошла к пульту, присела на уголок, засмеялась и откинула волосы назад. Парень плеснул ей в пластиковый стаканчик рома и кока-колы. Они поболтали еще, и она засмеялась снова, затем он протянул руку и пощупал белую ткань ее брюк, черная рука погладила ее бедра. Она встала с пульта, приблизила губы к его уху и что-то зашептала, поглядывая на двух мужчин снаружи. Он с энтузиазмом покивал, но остался у пульта, а она вернулась к двери и закричала через почти звуконепроницаемое стекло:
— Гасконь говорит, что выпустит меня отсюда и всех нас наружу, если я его взасос поцелую или если вы дадите ему двадцать долларов.
— Это несерьезно.
— Должна сказать, что серьезно. И поверьте мне, Газза не шутит.
Паркер посмотрел на Джеффа.
— Она шлюха, знаешь ли. Трахнула Тима прошлой ночью.
Джефф поджал тонкие губы и нахмурился. Он пошевелил большими руками, руками строителя, выпрямил сильные пальцы.
— Мистер Паркер, я думаю, вы должны заплатить, — сказал он.
Дита представила своего нового приятеля как Гасконь Амброзия Уатта, и они пошли за ним через продуваемую ветром взлетную полосу, вокруг закрытых зданий к большим стальным воротам. Газза шел, положив руку ей на плечо, а она обнимала его за талию. Он был высокого роста, и ей приходилось смотреть на него снизу вверх, когда она хотела ему что-нибудь сказать или посмеяться вместе с ним.
— Видишь, что я имел в виду? — проворчал Паркер.
Джефф воздержался от суждений — на самом деле ему всегда было нелегко осуждать кого-то, он предпочитал принимать людей такими, какие они есть.
Газза открыл замок, снял цепь и отворил ворота. Паркер отдал ему двадцатидолларовую бумажку, и он тут же стал целовать Диту — долго, с комическими ужимками, пока она не задохнулась от смеха.
— Он опустился до этого, — простонала она. — Он на самом деле снизошел.
Вся эта ужасная сцена завершилась тем, что Газза разорвал банкноту пополам и половинку отдал Дите.
— Видал, мужик? — сказал он, закрывая за ними ворота.
— Здесь есть такси или автобус?
— Автобус будет дня через три. Такси можете вызвать по телефону, — он указал на телефонную будку возле пустой автобусной остановки. — Но черт подери, мужик, тут всего-то полчаса ходьбы до города. И день чудесный... В город — направо, — добавил он без всякой необходимости.
Дорога была двухполосной, а покрытие такой ширины, что две машины едва могли разъехаться, и часто шла по самому краю обрыва. С другой стороны были хижины из самых разнообразных материалов — от контейнеров и ржавого железа до картона в бамбуковых рамах. Между ними росли пальмы, кукуруза, бананы и апельсины, паслись куры, ослы и пара коров. Весьма немногочисленные обитатели были по большей части черными. Вряд ли здесь было оживленное движение в сторону города, который раскинулся над полукруглой бухтой на километр в длину. Фейерверк продолжался, в небо летели ракеты.
Паркер пошел рядом с Дитой.
— Что он имел в виду — автобус через три дня?
— El Dia. Это очень долго. Все войдет в норму — хорошо, если к семнадцатому. И все сейчас на Карнавале — сегодня и завтра.
— Карнавал бывает перед великим постом, в феврале...
— Где-то бывает. Только не здесь. Здесь Карнавал в это время, из-за Колумба. Колумб был здесь. Килрой пришел позже.
Паркер отступил на шаг, машинально отбросив волосы направо, хотя ветер упорно сдувал их обратно. Он был сегодня в скверном настроении.
— Почему я не знал? Почему мне не сказали? — резко спросил он.
— Я не знала, что мы будем здесь, до вчерашнего вечера. И я забыла о Лимоне. El Dia празднуют везде, но не так широко, как здесь.
— Мы рассчитывали быть здесь еще вчера. Но мы потратили два дня на прогулку до... до цели. Это твоя вина.
— Ну, началось! — сказала она с яростью и насмешкой и приотстала.
Он снова пристроился к ней.
— Ты была здесь раньше?
— Конечно.
— Где находится отель «Марибу-Кариб»?
— На другом конце города. На берегу.
— Франко нас ждет. Он ждет нас с двенадцати часов вчерашнего дня.
Строгая сетка кварталов конца девятнадцатого — начала двадцатого века была построена без учета горной местности. Несмотря на это, они могли бы быть привлекательны, но от небрежения вкупе с разрушениями от землетрясения 1991 года выглядели обветшавшими и разрушенными — кое-где они такими и были. Порт внизу выглядел покинутым и пустым: на двух пирсах брошенные краны стояли в позах богомолов на проржавевших рельсах, а склады девятнадцатого века за ними были пусты и закрыты. Только там, где разгружались рыболовные суда, все выглядело пригодным к работе. Когда Джефф, интересовавшийся подобными вещами, заметил это, Дита пояснила, что то, что он видит, было построено для вывоза бананов и кофе и ввоза мануфактуры, а теперь вместо этого построен новый порт в семи километрах отсюда.
На главной променаде выше порта, обсаженной великолепными пальмами и тропическими растениями перед домами и офисами торговцев и судовладельцев, царил дух Карнавала. Низкие платформы на колесах, не такие огромные, как в Рио, а просто небольшие тележки с шумовым оркестром или ансамблем с маримбами позади, покрытые целиком тропическими цветами, простаивали у лотков, торгующих мясом с приправами, сосисками и сэндвичами из четвертинки цыпленка между тортильями. Ветер разносил под облаками голубой дым, который струился между пальмами и кустами. Торговали пивом «Империал» и гуаро, очень дешевым ромом в небольшой пластиковой упаковке. Уличные торговцы с подносами предлагали нарезанные фрукты всех видов со льдом. Джефф набрал по карманам мелочи, чтобы купить чего-нибудь, чего он никогда раньше не видел — персиково-розовую мякоть звездообразной формы, — и предложил кусочек Дите.
— Ммм. Фантастика! — воскликнула она. — Что это?
— Я думал, что ты мне объяснишь.
— Никогда раньше не пробовала.
Запах напоминал яблоневый цвет, только был еще богаче. Дита облизнула губы и тронула за плечо Паркера, который пробивался через толпу перед ней.
— Хочешь чего-нибудь?
— Только добраться до «Марибу-Кариб».
Дита отступила назад и сказала Джеффу, приставив указательный палец к виску:
— Он чокнутый.
Ей пришлось кричать, потому что в воздух взлетела еще одна связка ракет.
Почти в конце улицы они обнаружили стоянку такси, на которой из очень старого, разбитого «мерседеса» высыпалось семейство с восемью детьми, все в праздничной одежде, они жевали сахарную вату. Они двинулись прочь, а Дита, Джефф и Паркер сели в машину, Дита — рядом с водителем.
— "Марибу-Кариб", por favor, — сказала Дита.
— Я думаю, что сам могу управиться с этим, — проговорил Паркер.
— Полагаю, можешь, — сказал водитель, черный и потому говоривший по-английски. Он посмотрел в зеркало на Паркера. — Я надеюсь, ты снимешь номер. Отели полны из-за Карнавала. Тикос приезжают сюда на праздники каждый год, понятно, о чем я говорю?
Он включил радио — сальса, — и машина тронулась. С одной стороны мелькали хижины, с другой — море, и через пять минут водитель свернул направо на короткую подъездную дорожку и развернулся перед аккуратным низким современным зданием, окруженным пальмами. Колибри лакомились сиропом из тюбикообразных контейнеров, прикрепленных к стене рядом с дверями. Над входом красовалась надпись «Марибу-Кариб».
— Это точно оно? Что-то непохоже на отель.
— Сэр, размещение — в привлекательных частных бунгало с кондиционерами, на террасах с видом на море. Сэр, — водитель обернулся к ним, и в улыбке его сверкнуло золото, — так в рекламе сказано.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29