А ты действительно уверен в пункте третьем?
— Да, черт возьми, — рассмеялся Рейнолдс.
— Прекратите говорить обо мне так, словно меня здесь нет, — запротестовала девушка и бросила выразительный взгляд на ковбоя: — Не нужно меня защищать, я и сама могу за себя постоять.
— Я только исправил свою ошибку, — беззаботно возразил Рейнолдс и спросил у Болана: — Что творится в городе?
— Много чего, — буркнул Болан. Он подошел к Дженни, неожиданно схватил ее и крепко прижал к себе. Потом он отпустил девушку и пошел в ванную.
Ошеломленная Дженнифер опустилась на стул, держась рукой за голову, а Рейнолдс подошел к двери в ванную и заговорил, перекрывая шум воды:
— Знаешь, я снова чувствую себя полицейским, даже мыслить стал по-другому. В общем, я много думал о Шорти... Это не значит, что мое отношение к нему переменилось — все равно, я потерял брата. Но похоже, что он впутался в дерьмовую историю.
— Хорошо, что ты сам понял, — отозвался Болан. — Я подозревал это с самого начала.
— Мне следовало догадаться раньше, — спокойно признал Рейнолдс. — Ты это здорово придумал — заставить меня покопаться в памяти. Я уже смотрел на поведение Шорти другими глазами, когда Дженни убедила меня, что он пытался разузнать у нее про Скьяпарелли.
— Мы были друзьями, — донесся из кухни голос девушки.
— В первый раз они встретились в придорожном кафе, а потом она стала ездить с ним в рейсы, — добавил Рейнолдс.
— Знаю, о чем вы думаете — так вот, ничего такого не было, — снова вставила Дженни.
— Видимо, Шорти установил какую-то связь между Скьяпарелли и базой Блюберд, — продолжал Рейнолдс. — Он расспрашивал Дженни о семейных делах и о контактах Скапа. В прошлый вторник он явился туда и прорвался к Скьяпарелли. Дженни говорит, что у них был долгий разговор и что Шорти ушел очень довольный.
— Вымогательство?
— Не исключено. Похоже, что у Шорти не было другого повода зацепить Скьяпарелли.
Болан набросил на плечи полотенце и пристально посмотрел на ковбоя.
— Шорти тоже был когда-то полицейским? — спросил он спокойно.
— Да, разве я не говорил? Мы служили в одной команде. А потом я отправился во Вьетнам, а он остался. Когда я вернулся, Шорти уже крутил баранку. Остался только Билли-Боб.
— Кто такой Билли-Боб?
— Еще один из трех мушкетеров. Мы вместе учились в школе, вместе развлекались, вместе поступили в полицию. Мне кажется, из нас троих только Билли-Боб был настоящим полицейским. Он и сейчас служит.
— Вы по-прежнему дружите?
— Конечно. Правда, видимся нечасто: он где-то подрабатывает, а я почти все время за рулем. Но... Почему ты об этом спрашиваешь? Ты думаешь...
Болан равнодушно пожал плечами.
— Так, на всякий случай. Свой человек в полиции никогда не повредит. Но не будем торопиться. Я уже связался с полицией по своим каналам.
— Эй, ребята, — подала голос Дженни.
— Да? — с улыбкой отозвался Болан.
— Вы про меня не забыли?
— У тебя есть что сказать?
— Больше, чем ты думаешь, — заверила девушка.
— Валяй, выкладывай.
— Пусть Сьюзи выкручивается сама. С меня хватит. Я буду говорить, сержант.
Болан придвинул кресло, взял Дженни за руки и сказал:
— Это будет самое приятное из того, что я слышал за весь день.
Глава 12
Конечно, Дженнифер Росситер была как-то связана с загадкой Скьяпарелли, и Болан знал об этом с самого начала. Он ожидал, что в свое время девушка сама об этом расскажет, и чутье его не подвело.
Сьюзи была старше Дженни, но ненамного, особенно по сравнению с той разницей в возрасте, которая отделяла ее от мужа. Теперь, после четырех лет совместной жизни, Сьюзи была по-прежнему «очарована» мужем. В то, что сестра могла «любить» Скьяпарелли, Дженни не верила.
— Он просто свинья, — вынесла девушка безжалостный приговор.
Поведение сестры Дженни могла объяснить только «чарами», хотя сама она испытывала к Скьяпарелли прямо противоположные чувства — ничего, кроме презрения и ненависти.
Последние пару лет Сьюзи вела себя «нервозно», разрываясь, по словам сестры, «между этим негодяем и остатками здравого смысла». Иногда казалось, что Сьюзи презирает Скьяпарелли, но стоило сестре заговорить о разводе, как она вспыхивала и становилась на защиту мужа. В прошлом году Дженни переехала в дом на Пейсиз-Ферри. Почему? «Только для того, чтобы спасти сестру от безумия. Я думала, что смогу дать сестре то, чего у нее не было в семье, — хотя бы элементарное сочувствие. Но с меня хватит. После двух суток домашнего ареста я сыта этим по горло».
Дженни удалось довольно много узнать о Скьяпарелли — из собственных наблюдений за жизнью в доме и из разговоров с сестрой. Она выплеснула все это на Болана сплошным потоком, и ему пришлось задать лишь несколько уточняющих вопросов. Когда девушка закончила свой рассказ, Болану стало известно все или почти все, что его интересовало.
Соединив услышанное со своим знанием темного мира мафии и элементарной логикой, Болан смог нарисовать для себя достаточно точную и выпуклую картину преступной империи в штате Джорджия.
Когда поток признаний Дженни Росситер наконец иссяк, Болан спросил ее:
— А почему ты оказалась под домашним арестом?
— Я думала, это очевидно. Он хотел, чтобы я рассказала ему о Шорти. От меня он не добился ничего, кроме имени и звания. Скьяпарелли намекал на какие-то грязные интриги, которые кто-то плетет против него и в которых я — вольно или невольно — принимаю участие. Я тогда подумала, что он просто хочет выпытать что-то о Шорти. Я не понимала, что происходит, но на всякий случай ничего ему не сказала. Тогда он велел мне оставаться в комнате, пока я не стану сговорчивее. Ну, я и сняла с себя всю одежду, чтобы никто туда не совался.
Болан усмехнулся и спросил:
— Ну и как, сработало?
— В девяти случаях из десяти.
— А в десятом?
Дженни досадливо взмахнула руками.
— Тогда я закрывала глаза и вопила, пока они не уходили.
— Когда я вошел, ты не кричала.
— Просто мне надоело. Я устала.
— Говоришь, тебя держали взаперти два дня?
— Да. Сегодня пошел бы третий.
Болан обернулся к Рейнолдсу.
— Где был Шорти два дня назад, ковбой?
— Мы ездили в Детройт. Только вчера вернулись.
Что ж, все сходилось. Пока парень был в дороге, они решили, что пора за него взяться.
— Скап решил попридержать Дженни, — пробормотал Болан.
— Что? — переспросила девушка.
— Не думаю, что он замышлял что-то против тебя. Совсем наоборот, он хотел тебя защитить.
Девушка растерянно смотрела на Болана.
— Он старался вывести ее из игры, — предположил Рейнолдс. — Шорти был уже конченым человеком.
— Сам виноват, — рявкнул Болан. — Возомнил, что у него в руках крупная рыбина.
— Скьяпарелли?
— Может быть. А может быть, и нет. Кого он собирался шантажировать? Он должен был знать, с кем имеет дело! Невероятная наивность для полицейского, пусть даже и бывшего.
— Что ты сам об этом думаешь? — спросил ковбой.
— Не знаю. Пока не знаю. Нужно хорошенько пораскинуть мозгами. Но кое-что вырисовывается. Похоже, что когда я явился к Скапу, он уже ждал кого-то из Нью-Йорка. Не просто ждал, а места не находил от страха. Я внимательно наблюдал за ним, когда забирал Дженни. Он не должен был так легко сдаться. Это мог сделать только напуганный человек, который чувствует себя беззащитным. И потом...
Какая-то смутная картина мелькала перед глазами у Болана, но он никак не мог зафиксировать ее в памяти.
— Что-то не в порядке? — спросил Рейнолдс.
— Напротив, все как раз приходит в порядок. Дженни?
— Да, сэр, — серьезным голосом ответила девушка.
— Ты сама решила перебраться к сестре?
— Я же говорила — я сделала это ради нее.
— Значит, она попросила тебя?
— Сьюзи изводила меня целую неделю, пока я не согласилась.
— Где твоя семья?
— Мама умерла два года назад.
— А отец?
— Давно, когда я была еще девочкой. Я его почти не помню.
— Значит, у тебя никого нет?
— Кроме Сьюзи.
— Кроме Сьюзи, — рассеянно повторил Болан.
Неясное изображение обретало четкость.
Болан спокойно спросил:
— Дженни, кто такой Генри?
— Генри Джексон? О, это милейший старый негр. Он мой... мой...
— Твой — кто?
— Почему ты так на меня смотришь?
— Это важно. Кто такой Генри?
— Не знаю даже, как это объяснить. Я никогда над этим не задумывалась. Просто Генри, и все. Слуга? Воспитатель? Он жил в семье много лет. Я... я получила его в наследство.
— В какой семье?
— В моей. После смерти матери у меня никого кроме него не осталось — не считая Сьюзи, но она связалась с Чарльзом. Я тогда была еще школьницей. Генри заботился обо мне. Но почему ты спрашиваешь? С ним что-нибудь случилось?
— Надеюсь, что нет. Значит, он не человек Скала?
— Конечно, нет. Я взяла его с собой, когда переехала к ним год назад. Чарльз принял его на службу, но Генри в основном занимался мной и Сьюзи. У Чарльза хватало собственных слуг — разумеется, все с пистолетами. Но в чем дело? Генри угрожает опасность? Боже мой, но там ведь Сьюзи. Она никогда не позволит...
— Уверен, все будет в порядке, — твердо сказал Болан, останавливая возбужденную Дженни. — Если Генри последовал моему совету — а я в этом не сомневаюсь, — он уже далеко от Пейсиз-Ферри. Как ты думаешь, куда он мог податься?
Дженни недоуменно моргала.
— Понятия не имею. Может быть, ко мне домой.
— У тебя остался дом?
— Ну конечно. В Декейтере. Но почему...
— Успокойся, детка. Просто мне нужен ключ. Значит, Генри долго служил в вашей семье?
— С тех пор как умер отец.
— Твоя мать работала?
— Нет. Она была не очень здорова. Видимо, отец оставил после себя приличное состояние. Дом был полностью выкуплен, и у нас всегда водились деньги. О каком ключе ты говоришь?
— О ключе к прошлому, детка, — пробормотал Болан.
Он поднялся и набросил на плечи ремни снаряжения.
— У меня просьба к вам обоим — побудьте здесь еще немного. Если я не вернусь часа через два, больше не ждите и тогда уже действуйте по обстоятельствам.
— Эй, постой! — крикнул Рейнолдс. — Я не собираюсь здесь отсиживаться, я пойду с тобой!
— Ты не отсиживаешься, ковбой, — невозмутимо возразил Болан. — Ты будешь нужен мне для более серьезного дела, так что побереги силы. Дженни, я хотел бы взять твою красную игрушку.
— Бери, — спокойно ответила девушка. — Только верни ее — вместе с собой.
Болан улыбнулся и кивнул.
— Так я и сделаю.
— Хотя бы намекни, куда ты собрался, — встревоженно настаивал Рейнолдс. — Может быть, все-таки...
— Потерпи, ковбой, — отрезал Болан. Он подозвал Рейнолдса к двери и сказал, понизив голос: — Дженни в опасности, приятель. Если я не вернусь, свяжись от моего имени с Эклфилдом из оперативного отряда полиции Атланты. Скажи ему, что девушку нужно спрятать понадежнее. Он все сделает как надо.
Теперь Рейнолдс был действительно похож на полицейского.
— Понял, — ответил он так же тихо. — Будь осторожен, Большой Б.
— Ты тоже, — сказал Болан и распахнул дверь.
Внезапно Дженни одним прыжком перелетела через комнату, захлопнула дверь и оттеснила Болана внутрь.
— Эй!
— Мне больше не нравится анонимность, Болан. Оставь мне что-нибудь на прощание.
Он обнял девушку и поцеловал ее нежным и долгим поцелуем.
— Это подойдет?
— В самый раз, — прошептала девушка и смущенно убежала в ванную.
Рейнолдс улыбнулся и сказал:
— Тебя ждет награда, солдат.
— Не исключено, что посмертно, — пробормотал Болан и вышел из домика.
Да, девушка дала ему ключ. Что ни говори, мир мафии был странным миром.
* * *
Усевшись в фургон, Болан первым делом включил монитор, но не обнаружил ничего интересного. Тогда он по радиотелефону связался с Питтсфилдом. Только на третий раз Таррин поднял трубку, и в его голосе слышалась смертельная тревога.
— Это Ла-Манча. Нас никто не слышит?
— Можешь говорить. Господи, где ты был? Я весь день пытаюсь с тобой связаться.
— Я только что вернулся в машину, Лео. Что там у тебя стряслось?
— Не спрашивай, тут такое творится! Кажется, я здорово влип, сержант. Слушай, я собираюсь исчезнуть на какое-то время. Жену и детей я уже отправил.
— В чем дело, Лео?
— Пахнет жареным, сержант, они наступают мне на пятки.
— К завтрашнему дню я должен освободиться, — решительно сказал Болан. — Окапывайся и жди. Только дай знать, где тебя искать. Ты уже предупредил Гарольда?
— Да, он знает и говорит, чтобы я немедленно выходил из игры. Но тогда все пропало. Еще есть шанс, и я думаю, что игра стоит свеч.
— Продержись до завтра, дружище. Вдвоем мы справимся.
— Спасибо, старина. Именно это я и рассчитывал услышать. Ладно, как-нибудь прорвемся. Я буду звонить тебе каждый четный час. Да... а как дела на старом добром Юге?
— Так же, как и везде, Лео. Можешь уделить мне еще пару минут?
— Валяй.
— Утром я узнал от Гарольда, что ты сообщил об этой команде головорезов.
— Верно. Я не мог тебя найти, и Гарольд обещал передать информацию.
— Как видишь, он передал. Но сейчас меня интересует другое... когда ты об этом услышал? До того, как узнал где я, или после? .
— Примерно в то же время. Я разговаривал с Нью-Йорком, когда мне принесли сообщение с телетайпа о твоих делах. А тут этот тип как раз говорит, что, мол, в Атланте будет жарко, раз туда направляется Домино со своей командой.
— Он так и сказал? Значит, Домино послали в Атланту еще до моего появления?
— Нет... хотя, погоди, может быть. Я об этом как-то не подумал, но... да, пожалуй, так оно и есть. Если только Домино не сидел в аэропорту и ждал, пока ты там объявишься.
— Отлично, Лео, все сходится. Спасибо, дружище. Продержись до завтра — я у тебя буду, обещаю.
— По рукам.
Закончив разговор, Болан немедленно сделал еще один звонок, на этот раз в Вашингтон. Туда он дозвонился с первого раза.
— Это Страйкер. Проверьте линию.
После обычной серии щелчков и гудков Броньола сказал:
— Порядок. Как дела?
— Только что разговаривал со Стикером.
— Надеюсь, ты его уговорил.
— Да, он обещал потерпеть до завтра, до моего приезда.
— Отлично. Это мне и нужно было. Завтра я расслаблюсь и устрою себе праздник.
— Как сказать. Кто там жмет на Стикера?
— Похоже, они устроили всеобщую чистку, приятель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15