К тому же время тогда ещё было такое, что ведьмы и колдуньи совсем не котировались в обществе. Упрямая бабка тем не менее вдолбила в её пустую красивую головку кое-какие заклинания, научила премудростям заговоров, любовных приворотов и прочим тонкостям своего ремесла. С тем и померла, взяв с внучки ничего не значащий для той обет использовать свой дар на благо людям и передать его дальше. Ещё она объяснила ей, что дар — это не просто абстрактное понятие, а вполне конкретный энергетический субъект из потустороннего мира, который, по неизвестным ей причинам, когда-то очень давно прилепился к их роду и всегда помогал им по жизни, спасая от болезней и предупреждая о грядущих опасностях. Это был своеобразный семейный Бог. Его необходимо холить и лелеять, он ни в коем случае не должен бездействовать, иначе захиреет, как неухоженный конь в стойле. Но внучке все эти мудрёные наказы были до фени. Похоронив бабку, она тут же забыла обо всем. Так бы и погибла навсегда колдовская династия, если бы не перестройка, а с ней и возможность заработать на волне повышенного интереса измученных диким российским рынком людей ко всему мистическому и иррациональному. Закончив индустриальный институт и поняв, что, работая по специальности, она до скончания века будет только мечтать о красивой жизни, да так её и не увидит, Ольга вспомнила о бабкиных заветах и помчалась в магазин за краской для волос. Надо сказать, что до этого колдовской дар, видя, что хозяйка им совершенно не интересуется, не зачах в меланхолии, а стал развиваться сам по себе, решив, видимо, выжить во что бы ни стало. Время от времени он нет-нет да выкидывал с ней какие-нибудь фокусы, типа неконтролируемых пророческих видений или бессознательных выплесков гипнотической энергии, когда собеседник вдруг, без всяких усилий с её стороны, начинал полностью подчиняться её воле. Особенно часто это происходило во время экзаменов. Преподаватели с умилением выслушивали любой её бред, как правило, совсем не относящийся к вопросу в билете, горячо хвалили и ставили пятёрки. А потом никак не могли понять, как эта студентка, что весь год училась на тройки, на экзаменах вдруг получает у них отличные отметки. Но вспомнить, о чем же так блестяще рассказывала им странная ученица на экзаменах, они уже не могли — дар хорошо знал своё дело, надёжно оберегая своё подопечное чадо от жизненных неприятностей. Поэтому и в школе, и в институте» она училась на одни пятёрки, хотя, по её собственному убеждению, никогда не знала предмет больше чем на тройку с минусом. Короче, несчастный Божий дар старался, как мог, в надежде на то, что хозяйка все же заметит его и уделит ему должное внимание. И она наконец соблаговолила — стала колдуньей, совершенно не понимая при этом, как и почему она делает то, что делает. Но её клиенты никогда не жаловались, даже наоборот, были благодарны ей за помощь, и в материальном плане она жила припеваючи. Её-то и имела в виду Валентина, которая училась с ней в одном классе и которой Меланья рассказывала все про свою бабку.
— Помнить-то помню, но ведь к ней ехать нужно, — сказала я, решив, что ничего лучшего в данной ситуации, чем призвать на помощь сверхъестественные силы, все равно придумать нельзя.
— Ну и что? — обрадовалась Валентина. — На нашем джипе мы в момент обернёмся. Она в Беляеве живёт. Звонить не буду, а то специально сбежит — с меня ведь денег не возьмёшь. Но она обычно допоздна спит, так что как раз дома и застанем. Поехали.
— Ну да, а если Родион в это время вернётся?
Увидит, что нас нет, и подумает, что мы прогуливаем.
— Так это ж хорошо, если вернётся! Дай-то Бог, как говорится. Мы ему записку оставим. Ну, поругает немножко, подумаешь… Главное, чтобы жив был и здоров. Давай, пиши записку, а я пойду что-нибудь из его вещей посмотрю, а то ведь фотокарточки нет.
Взяв лист бумаги, я написала:
«Уважаемый Родион Потапович! Если вы ещё живы и все-таки вернулись, то не беспокойтесь о нас. Мы срочно отъехали по своим женским делам и скоро будем. Завтрак в холодильнике, разогрейте в микроволнушке. До встречи. Валентина».
Валентина уже вернулась с третьего этажа с курительной трубкой босса в руках. Прочитав послание, проворчала:
— Вечно за чужими спинами прячешься, хитрюга. Но ничего, сойдёт. Я вот какую-то трубку у него в тумбочке нашла. Все, поехали, а то почувствует, что я еду, и сбежит куда-нибудь. Она ведь и мысли на расстоянии читать может.
Оставив записку на столе в приёмной, мы закрыли офис, сели в машину и поехали к ведьме Меланье. Минут через сорок мы уже стояли у двери её квартиры на девятом этаже обшарпанного панельного дома и звонили в дверь. Звонили уже минуты три, но никто не выходил.
— Вот зараза! — проворчала Валентина. — Все-таки почувствовала, видать, и смоталась. Страсть как не любит бесплатно напрягаться. А я, дура, ей ещё контрольные списывать давала в школе. И денег, заметь, не просила. Подруга, называется.
— Может, она спит и звонка не слышит? — без всякой надежды предположила я.
— Как же, жди! Она небось уже на другом конце города…
Тут за дверью послышались шаги, недовольное бормотание, глазок на мгновение потемнел, затем звякнул замок, и перед нами предстала Меланья.
Честно говоря, я немного волновалась перед встречей с ней. Меня почему-то всегда манило все таинственное и непонятное. Ведьмы, маги, колдуны и магистры всяческих оккультных наук всегда казались мне существами высшего порядка, которым доступны вселенские тайны и которые держат в своих руках невидимые нити всего сущего, управляя таким образом миром.
И вот теперь одно из этих существ высшего порядка стояло передо мной. Судя по запаху, оно явно приняло вчера на грудь добрую дозу горячительных напитков, а судя по виду, потом всю ночь прокувыркалось в постели с существом противоположного пола и только что из этой постели выползло. Воспалённые глаза сверкали блудливыми огоньками, на помятом и опухшем, но все равно симпатичном лице играла блаженная улыбка, длинные чёрные волосы, уже начавшие светлеть у корней, свисали нечёсаными лохматыми прядями на ярко-красный махровый халат, который колдунья даже не удосужилась запахнуть и под которым было только то, чем щедро наделил её, без сомнения, в минуту вдохновения Господь Бог. К тому же она была босая.
— Привет, Валюха, — просто сказала она, улыбаясь. — Ты чего? — и бросила на меня быстрый насторожённый взгляд. Затем снова улыбнулась Валентине.
— Помощь нужна. Срочно, — мрачно ответила та. — Вопрос жизни и смерти.
— Это одно и то же, чтобы ты знала. Проходите в комнату, я сейчас оденусь.
Мы прошли в просторную гостиную, в которой, кроме стенки, были ещё диван, два кресла и журнальный столик, заваленный дорогими журналами мод. Меланья скрылась в другой комнате, и оттуда послышался шёпот. Мы сели на диван и стали изучать журналы. Через пару минут из комнаты вышел одетый в джинсы и майку молоденький белокурый мальчик лет восемнадцати и под два метра ростом. Вид у него был совершенно измождённый, словно он всю ночь только и делал, что разгружал в будуаре Меланьи вагоны с цементом. Бросив на нас затравленный взгляд, он спешно прополз в прихожую; тотчас хлопнула входная дверь. Я мысленно поблагодарила себя за невольное спасение невинного младенца от неминуемой смерти на ложе ненасытной ведьмы. Вскоре появилась и она сама. Волосы её уже были причёсаны и собраны на голове в большую шишку. Халат перевязан поясом, а ноги обуты в домашние шлёпанцы. Лицо её каким-то непостижимым образом посвежело, порозовело, припухлость спала; огромные голубые глаза, так не вяжущиеся с чёрным ведьминским обликом, смотрели чисто и ясно. Любая женщина, увидев столь стремительное преображение, сошла бы с ума от зависти и наверняка решила бы, что без вмешательства нечистой силы тут не обошлось. Впрочем, это было недалеко от истины.
— Ну, что у вас стряслось? — весело спросила она, усевшись напротив нас в кресло.
— А это что, любовник твой был? — с укоризной посмотрела на неё Валентина.
— А что, завидуешь? — Меланья рассмеялась звонким смехом, от которого у меня по спине побежали мурашки.
— Не слишком ли молод? — буркнула моя подруга.
— Самое оно, Валюша, — успокаиваясь, проговорила Меланья-Ольга. — Здоров, как бык.
— Что-то по нему не видно было.
— Ну, подустал малость, — она лукаво усмехнулась, — с кем не бывает.
— Ну и змея же ты, Ольга. Тебе что, нормальных мужиков не хватает, раз малолеток губишь? Я тебе ещё в седьмом классе говорила, что это тебя до добра не доведёт. Замуж тебе нужно.
— Не могу, — серьёзно ответила та. — Права такого не имею. Я ведь из мужиков не столько физическую силу, сколько энергию пью, подзаряжаюсь, так сказать. И им приятно, и мне хорошо. Мне без этого никак нельзя — работать не смогу. Так, с каждого возьму понемногу, они и не чувствуют ничего. Потом быстро восстанавливаются. А представь, был бы у меня муж и я бы из него одного энергию качала? Да он бы через неделю загнулся. Ты этого Лёшу видела, который только что вышел. Вчера с ним познакомилась. Пришёл приворот любовный делать, хотел, чтобы в него одноклассница втрескалась. — Она хихикнула. — Ну, я ему и сделала. Теперь ему никакая одноклассница на фиг не нужна, ха-ха! — Она даже раскраснелась от смеха, но потом вдруг посерьёзнела. — Да нет, шучу, конечно. Ещё пару-тройку раз ко мне придёт, а потом приворожу и одноклассницу — пусть живут долго и счастливо.
— Ну да, приворожишь, — горько усмехнулась Валентина. — Бедняжка к нему липнуть начнёт, а у парня уже и не встанет.
— Не волнуйся за него, дело молодое. Это мужчины после меня по месяцу восстанавливаются, а юнцам хоть бы хны, только подавай! — Она опять рассмеялась.
— Ладно, хватит об этом, — сердито прервала её Валентина. — Давай о нашем…
— Нет, ты подожди. — Ведьма вдруг набычилась и пронзительно уставилась ей в глаза. — Сначала скажи, зачем соперницу сюда притащила?
Та опешила.
— Какую соперницу? У тебя на этой почве уже крыша поехала?
Я почувствовала себя не в своей тарелке и невольно заёрзала.
— А такую! — прошипела колдунья и ткнула в мою сторону наманикюренным пальцем, хотя смотрела по-прежнему на подругу. — Вот её зачем привела?
Валентина растерянно уставилась на меня и пробормотала:
— Это ж Мария, соседка по квартире. Помнишь, я тебе говорила про неё?
— Ведьма она, а не соседка! — конкретно заявила Меланья и зыркнула на меня глазищами.
Я отшатнулась и сразу почувствовала какое-то жжение в области затылка, словно кто-то шурудил там раскалённой кочергой. Колдунья неотрывно смотрела на меня, будто пытаясь расплавить взглядом, и от такой её наглости я разозлилась.
— Идём отсюда, Валя! — Я решительно поднялась. — Пока я не выбросила эту гадюку в окошко! Ещё обзывается…
Меланья изумлённо раскрыла глаза, а потом вдруг оглушительно расхохоталась. Мы с Валентиной уже не знали, что и думать.
— Ой, не могу! — заливалась та. — Извини, извини, подружка, я не хотела тебя обидеть! Ха-ха! Ну и дела, я такого ещё не видела…
Наконец она утихомирилась, вытерла слезы и проговорила:
— Сядь, не дёргайся, я сейчас все объясню.
Пожав плечами, я опустилась на диван.
— Ты, вижу, сама не знаешь, что в тебе, как и во мне, колдовской дар сидит. Это бывает. Не обижайся на меня. Я уж было подумала, что ты на разборки заявилась. Начала тебя проверять. Но у тебя энергия сильнее моей. Ты хоть немного понимаешь в этом?
— Ни черта, — все ещё сердясь, бросила я.
— И слава Богу, лучше не лезь — потом не отвяжешься от них.
— От кого?
— Неважно. Есть вещи, о которых лучше бы не знать. Скажу только, что за твоей спиной постоянно чей-то очень мощный дух парит. Он и сейчас здесь. Это — дар. А может, что-то другое. Он и на оберег, и на проклятие работает. Ты и чёрная, и белая ведьма сразу. А я только чёрная. Хочу предупредить: ты или помочь, или проклятие можешь наложить по незнанию. Так что будь со словами поосторожнее. В словах вся наша сила, а сила эта великая, без балды. Впрочем, если захочешь, приходи, научу кой-чему, будешь общаться со своим духом, профессиональной колдуньей станешь.
— Спасибо, обойдусь как-нибудь.
— И правильно.
Валентина смотрела на меня во все глаза, словно впервые увидела, и в них светилась чёрная зависть.
— Вот это да! — прошептала она. — Мне бы так. Я бы ни за что не отказалась.
— Потому у тебя и нет такой силы, — усмехнулась Меланья. — Ладно, ко мне скоро клиенты придут, давайте выкладывайте, что у вас за беда.
— У нас не беда, — вздохнула моя подруга. — У нас катастрофа. Родион пропал.
— Тот самый? — удивилась ведьма. Видимо, Валентина уже тысячу раз рассказывала ей о боссе. — И давно пропал?
— Не знаем. Пришли утром на работу, а его нет. И записки нет никакой. Мне кажется, что его уже убили. — Голос Вали дрогнул.
— Да ладно тебе. Может, он у бабы какой…
— Вот и я то же говорю, — вставила я.
— Хотя, если он такой, как ты рассказывала, то, наверное, и впрямь что-то случилось, — задумчиво проговорила Меланья. — Принесла что-нибудь?
— Ага. — Валентина залезла в сумочку и извлекла завёрнутую в целлофановый пакет трубку. — Фотографии его у нас нет, поэтому вот трубка.
Положив трубку перед собой на столик, прямо на журналы, колдунья закрыла глаза и начала водить над ней руками, вздрагивая время от времени всем телом. Так продолжалось минут пять. Мы заворожённо наблюдали за этим, боясь шелохнуться, и со страхом ждали результатов сеанса ясновидения. Наконец, с шумом выдохнув из себя воздух, словно ей только что пришлось лезть в квартиру по водосточной трубе, Меланья открыла глаза и проговорила:
— Плохо дело, девчонки.
Мы застыли. Она встала и заходила по гостиной.
— Человек, которому принадлежит эта трубка, уже мёртв.
Холодные, липкие муравьи поползли от этих слов по моей спине. Комок подступил к горлу, и только тихий всхлип вырвался наружу:
— Не может быть…
— Может. Но если он ещё жив, то ему светят большие неприятности. Очень большие. Я поняла это по тому, что у него очень холодная аура. Такая бывает обычно у мёртвых или у тех, кто вот-вот отойдёт в мир иной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46