Как раз в этот момент в двери салона входила высокая длинноногая блондинка в дорогом красном платье.
– Фигня вся эта салонная магия, – презрительно фыркнула Катя, – в Москве одни шарлатаны собрались, а не маги. Настоящие ведьмы людей сторонятся, живут вдали от больших городов…
– Семиглазка у нас крупный специалист по магии, – хохотнул Шухрат. – Когда поедем к настоящей ведьме Шпилю мозги вправлять?
– Да кончай ты ржать, как баран! – Дима был совсем не расположен к шуткам. – Дело серьезное…
Катя была уверена, что дело гораздо серьезнее, чем кажется Диме, но ничего не стала говорить. Она почему-то боялась признаться ему, что действительно имеет к магии самое прямое отношение.
Станица Шапсугская затерялась в горах, отгородилась от остального мира быстрой горной речкой, а на самом ее краю стоял небольшой беленый дом Натальи Семиглазовой. Ее дом отличался от остальных не только тем, что был на отшибе, но и внешним видом напоминал старика, по недоразумению затесавшегося в компанию молодаек.
Все дома в станице были светлыми, с чисто вымытыми окнами, а в каждом палисаднике буйствовали краски – каких только растений и цветов не было! Хозяйки соревновались между собой и следили за своими клумбами вдохновенно и трепетно, ревниво примечая малейшие изменения в палисадниках у соседок. Огороды у станичников щетинились кукурузными стеблями, с ними спорили в росте долговязые подсолнухи; розовые помидоры, желтые перцы, фиолетовые баклажаны и оранжевые тыквы выглядывали из зелени грядок и радовали глаз своим изобилием.
А в Натальином доме всегда были наглухо закрыты ставни, кровля покрылась густым зеленым мхом, в палисаднике не росло ничего, кроме лебеды, только куст шиповника возле калитки смягчал картину запустения своими розовыми бутонами. И если в домах станичников мычали коровы, визжали поросята, кудахтали куры, то у Натальи всей живности было только два больших черных кота, один с пронзительно-желтыми, а второй с изумрудно-зелеными глазами.
На котов этих не лаяла ни одна собака, а местные жители крестились и плевались, когда те переходили дорогу, станичники боялись этих котов не меньше, чем самой Натальи, и даже говорили, что она посылает их в станицу в качестве соглядатаев и смотрит их глазами. Сторонились станичники Натальи и больше всего боялись, как бы не явилась она незваной на свадьбу, ведь всем известно – верная примета – тогда счастья молодым ни за что не дождаться. Потому и приглашали ее в числе первых, но она и не приходила никогда. А услугами ее пользовались только самые забубённые – кому жизни нет от мужа-пьяницы, влюбленные до смерти девки или у кого хозяин на сторону своротился и норовит детей бросить.
Жизнь ведьмы нелегка и одинока, полна событий, требует самоотречения и постоянного стремления к совершенству, потому что нельзя останавливаться: как только ведьма перестает узнавать что-то новое, она должна умереть.
Во все времена люди думали, что знать будущее, видеть зло и добро – великое благо. Дескать, если можешь остеречься сам, предупредить других о грозящей опасности, то и судьба сдается и предлагает тебе еще один шанс, чтобы поступить правильно.
Неправда. Очень тяжело нести эту ношу, этот дар давит сильнее самого тяжелого камня, не дает тебе вздохнуть свободно, как самый горький дым. И ты становишься рабом своего дара. Безропотным рабом, почти довольным своим рабством.
Если бы обыкновенные люди знали, как они счастливы от своего неведения! Если бы смертные не пытались настырно заглянуть в грядущее, все было бы проще и правильней, а значит – лучше. И не нужны были бы такие отщепенцы, обреченные владеть тайными знаниями.
Наталья твердо знала, что все мы игрушки в руках Его Величества Случая, который вовсе не случаен, а подчинен строгой закономерности, постичь которую полностью не может никто, кроме Творца. Можно сказать: мол, судьба такая, но фиксированной судьбы не бывает, она имеет несколько вариантов. И только мы сами выбираем сценарий, по которому складывается наша жизнь. Сколько раз каждый человек восклицал с досадой: «Эх, если бы тогда я не опоздал (не пришел, не сделал, не женился), то все было бы по-другому!» И это правда.
Судьба подобна дороге с множеством поворотов и перекрестков, и каждый сам выбирает направление, а после пожинает плоды своего выбора. Люди все разные, одни не обладают никакими сверхъестественными способностями, другие открывают их в себе или получают по наследству от предков…
Наталья залезла по приставной лестнице на чердак, где большими пучками висели под стрехой всевозможные травы, придирчиво выбрала все необходимое для гадания и вернулась в горницу. Навстречу ей, выгнув спины, вышли коты, посверкивая в полутьме горящими глазами.
Сложив травы в таз, Наталья поставила его на стол рядом с большим зеркалом и зажгла свечу. Свечой подпалила пучок, и сразу повалил густой серый дым, растекаясь под низким потолком. Коты недовольно фыркнули, спрыгнули на пол, затаившись под лавкой. Наталья села напротив зеркала и начала говорить: сначала тихо, а потом все громче:
Чистым пламенем запались,
Черным дымом задымись,
В зеркале отразись,
В отражении появись!
Расскажи, сон-трава, про мой сон,
Покажи то, что мне знать дано…
Голос у Натальи был высокий и красивый. Прочитав заговор, она наклонилась к зеркалу и внимательно вгляделась сквозь клубы дыма в серебристое стекло. Отражение дрогнуло, и поверхность зеркала как будто пошла рябью. Наталья озабоченно провела руками над зеркальным полотном, словно выравнивая его. Оно вновь застыло, и вдруг из дымного Зазеркалья выскочила громадная собака. Ее ощеренная пасть с огромными клыками оказалась в нескольких сантиметрах от лица гадалки: черную тварь отделяло от нее только зеркальное стекло. И сразу же зашипели под лавкой коты. Собака исчезла.
Проведя по зеркалу рукой, Наталья продолжала вглядываться в серебристую даль. В ней, словно фотография в раме, проступило лицо ее дочери Кати. Но – странное дело – на лице не было глаз! К чему бы это?
Подняв ведро с водой, ведьма залила дымящуюся в тазу траву, бросила туда свечу и положила зеркало вниз стеклом, отнесла таз в угол, села на стул и задумалась. Потом резко вскочила, распахнула дверцы шкафа и вынула дорожную сумку. Раздался робкий стук в дверь.
– Не заперто, входи, Кондратьевна! – крикнула Наталья.
Дверь отворилась, и на пороге возникла крепкая, как зимнее яблочко, румяная старушка.
– Что это, Натальюшка, у тебя дымно так? Чисто пожар! – всплеснула Кондратьевна короткими пухлыми ручками.
– Хорошо, что сама пришла. А то я к тебе бежать собралась… – обрадовалась Наталья.
– Случилось чего? – В голосе Кондратьевны слышалось неподдельное волнение, и смотрела она восхищенно-подобострастно, готовая кинуться на подмогу по первому зову.
Наталья махнула рукой и, не глядя, побросала кое-какие вещички в сумку.
– Ехать мне в Москву надо поскорее – дочку спасать, не то беда будет!
Кондратьевна удивленно вытаращила глаза.
– Как же так, – запричитала старушка, – ты ж ее с таким заклятием в Москву проводила, оберег на все времена…
– Кто-то посильней меня к ней руки тянет, – вздохнула Наталья, – ты уж присмотри тут за моим хозяйством, котов корми… Я не знаю, насколько уеду. Вот тебе денежка на фураж. Спасибо тебе, соседка! Одна ты меня не боишься…
– Да ты что, Натальюшка! – Кондратьевне так редко приходилось слышать от соседки доброе слово, что она встрепенулась. – Да как ты порчу смертную с меня сняла, я за тебя хоть в огонь, хоть в воду! Ты погодила бы маленько, я тебе в дорогу хоть картошечки отварю, огурчиков положу малосольных…
– Некогда, Кондратьевна, все, побежала я на станцию. Ключи под порожком!
И выбежала из дома, забыв даже причесаться. С сосредоточенным видом быстро шла по станице, не глядя по сторонам. Женщины возле магазина, увидев ее, прыснули в стороны, как стайка заполошных кур.
Наталья хмыкнула, заметив, что кое-кто из них торопливо перекрестился. До слуха долетело выпущенное, как камень в спину, слово – ведьма…
Нора ни при каких обстоятельствах никогда не опаздывала на работу, вот и сегодня пришла за пятнадцать минут до начала приема, с независимым видом прошла мимо уже собравшихся клиенток, которые, впрочем, ее даже не заметили, потому что она мимоходом отвела им глаза. Приветливо кивнув толстоморденькой секретарше Лере, Нора переоделась в широкое черное платье, напоминающее балахон, и, расположившись на диване в уютной, светлой комнатке, выпила чашку кофе, которая уже стояла на столике приготовленная так, как она любила – кофе, сливки и никакого сахара. Комнатка эта служила ей местом отдыха, отсюда можно было попасть одновременно и в приемный покой, и в магический кабинет.
Через минуту Нора заняла свое место за рабочим столом, застеленным черной тканью, и настроилась на общение с клиентами.
Все убранство магической комнаты было тщательно продумано. Нора обустроила кабинет с оглядкой на вкусы толпы. Для нее такой интерьер не имел особого смысла, но впечатлял несведущего в этих делах человека – со стен на посетителя смотрели жуткие черные маски, подсвеченные снизу зыбким пламенем тусклых лампад. На низких столах стояли блюда с устрашающе толстыми иглами; в прозрачной дымчато-серой чаше горкой были насыпаны костяные руны; на краю стола лежали необыкновенные карты, изготовленные из толстой кожи. А посреди круглой столешницы, среди зажженных свечей, располагался большой хрустальный шар на резной подставке красного дерева. Единственной современной вещью на столе был черный пульт переговорного устройства. Вздохнув, Нора нажала на кнопку вызова.
– Давай проси, – властно приказала она расторопной секретарше, которая дрожала перед ней и боялась как огня и, если бы не баснословно высокая зарплата, никогда добровольно не приблизилась бы к этой странной женщине.
Диггер Женя, который в свое время и привел в клуб Диму Сидоркина, уже давно не спускался в свое подземное царство-государство, потому что супруга была против этого увлечения, а он привык уступать. Самого Женю постоянно дергали ребята-диггеры, приставая с предложениями, за которые еще несколько месяцев назад он бы ухватился обеими руками. Свои отказы он объяснял по-разному, чаще всего ссылаясь на болезнь жены. И ему даже не пришлось ничего придумывать: она и в самом деле стала прихварывать все чаще и чаше и даже обратилась к какой-то колдунье за помощью. Лечение стоило дорого, поэтому Женя старался подработать, где только возможно. Жену он очень любил, каждый день старался порадовать, чем мог, хоть грошовым букетиком ландышей или васильков, в зависимости от сезона.
Как раз накануне ее дня рождения, когда Женя остался без копейки в кармане, а подарок надо было купить во что бы то ни стало, ему позвонили из какого-то магического салона. Девушка с приятным голосом представилась как Лера и предложила кучу баксов за сопровождение какого-то толстосума по имени Вадим Михалыч, которому приспичило прогуляться по подземной Москве. Богатенький Буратино подвернулся весьма кстати. Женя сразу согласился. Как говорится, любой каприз за ваши деньги. Пятьсот долларов за каждый час экскурсии показались отличной платой, способной решить его финансовые проблемы.
Женя встретился с Вадимом Михалычем в салоне Норы Кибельской, как оказалось, хорошо знавшей его жену. Переговорив с довольно неприятным бизнесменом, который чувствовал себя хозяином жизни, разговаривал снисходительно и властно, Женя уяснил себе желания любителя приключений и успокоился окончательно: мужичок был непуганый, и стало ясно, что путешествие по обыкновенному коллектору наверняка вызовет у него бурю эмоций.
Женя поклялся себе, что в отместку за барский тон обязательно проведет бизнесмена под ржавым шлюзом, которым диггеры любили пугать чайников. Им объясняли, что шлюз закрывается всегда неожиданно, а неудачника, попавшего под него в этот момент, перерубает пополам, как гильотиной. Впечатлений бизнесмену хватит надолго, и у него появится возможность прихвастнуть перед дамами своими диггерскими подвигами.
Подготовив снаряжение, они забросились через люк в районе Покровских Ворот. Женя объяснил Вадиму Михайловичу, что все самое увлекательное и достойное внимания находится в пределах Садового кольца, так как на окраинах сплошняком идут новоделы, а интереснее всего бродить по историческим местам. Но на этот раз все пошло совсем не так, как представлял себе Женя. С самого начала их преследовали мелкие неудачи в виде то и дело гаснувших фонарей, а потом и вовсе возник какой-то низкий гул, который не стихал по мере их продвижения по темным тоннелям. Звук этот подействовал на бизнесмена неожиданно сильно: тот струсил так, что было заметно, как он дрожит.
«И на фига полез в темноту, раз такой хлипкий?» – с досадой подумал Женя.
Прошли немного вперед: тут фонарь у Вадима начал снова помигивать. Женя уже вошел в роль Хичкока и трагическим шепотом заметил, что это не к добру. Вадим заволновался и предложил повернуть назад.
– Ну ладно, – с деланым разочарованием согласился Женя, – дойдем до того поворота и будем искать открытый люк.
– Искать? – ужаснулся Вадим. – Почему искать?
– Если хотите, можем вернуться обратно, – покладисто предложил Женя, – но тогда придется пройти под гильотиной. – И он рассказал, еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, историю кровавого шлюза.
– Хорошо, – покорно проблеял Вадим, – давайте искать люк.
И вдруг у них за спиной раздался оглушительный рев. Женя увидел в свете фонаря совершенно белую физиономию вопившего от страха Вадима: голоса его не было слышно. Он показывал рукой в глубь туннеля. Нечто ужасное приближалось к ним из темноты подземелья. Женя попробовал бежать, но ноги словно приросли к полу, и сначала он стал свидетелем мучительной смерти Вадима Михайловича, а потом пришел черед умереть ему самому…
Черный джип «БМВ Х5» на огромной скорости подкатил к особняку Сидоркиных и застыл с пронзительным визгом тормозов у кованых въездных ворот.
1 2 3 4 5 6