раковина чаша
Только теперь скандал через Москву гасить придется. Ты что думаешь, у Адамыча других проблем нет?— Понимаю, — притворно потупился Пеньков, которому по большому счету было плевать и на Рыбаковского, и на главного «правозащитника» России, испытывающего горячую любовь ко всем, кто обливал грязью его страну. Особым расположением Адамыча пользовались чеченцы. Еще с лагерных времен, когда никому не известного Адамыча вздумали «замочить» грубые зеки по причине того, что «правозащитник» воровал у своих хлеб и сжирал его под одеялом. Чеченцы взяли Адамыча под защиту, за что он несколько лет безропотно удовлетворял похоть главаря, ставшего впоследствии одной из заметных фигур независимой Ичкерии. Именно с этого времени у Адамыча сохранились хорошие контакты, которыми он пользовался и поныне при перепродаже оружия и наркотиков.Ни Рыбаковский, ни Пеньков, ни Гильбович подробностей отсидок Адамыча не знали, но по собственному опыту предполагали, что «правозащитник» дерет горло отнюдь не бесплатно.Ибо сами были совершенно такими же.— Если понимаешь, то больше так не делай, — назидательно произнес Юлий. — Теперь касательно инструкции… Через две недели на аэродром Ржевки прибудет борт из Хорватии. Твоя задача — нанять тpи «газели» и переправить груз на склад твоей газетенки.— А погранцы?— Не волнуйся, они уже оплачены.— Что за груз?— «Аграны». Как доставишь на склад, позвонишь по этому номеру, — Рыбаковский сунул Пенькову бумажку.— Из такого оружия убили Галю… — Руслан изобразил на лице печаль по безвременно ушедшей патронессе.Юлий брезгливо скривился.Роль Пенькова в расстреле депутатши не была для него секретом. Именно этот педераст и навел киллеров на «святую женщину», когда та везла в Питер деньги на избирательную кампанию. Те даже не тронули валюту, получив свою долю из рук выздоровевшего после легкого ранения Руслана. Прямых доказательств не было, только догадки, поэтому Пеньков ходил с гордо поднятой головой, как чудом уцелевшая жертва покушения, и продолжал занимать должности в демократических организациях.— Не распускай сопли! Ты все понял?— Понял. Менты в сопровождении твои или мне договариваться? — Подобные операции Руслан проводил не впервые.— Сам решай.— А моя доля?— Получишь по реализации. Человека, что приедет за «агранами», зовут Абу. Маленький такой, лет тридцати…Пеньков посмотрел на часы. До встречи с куратором из подразделения «зет» питерского ФСБ оставалось почти два часа.— Это все?— Все, — пробурчал Рыбаковский. — Гуляй…— А кофе? Женечка ждет, хотел с тобой пообщаться.— Не сегодня. Передай ему мои извинения. Придумай что-нибудь, что у меня какие то дела… — Юлий открыл дверцу своего «крайслера». — Как договоришься с машинами, позвони.— Непременно, — рассеянно ответил Пеньков, занятый уже своими мыслями. — Как только, так сразу.— Поерничай мне! — разозлился Рыбаковский. — Мигом из «Демроссии» вылетишь.— Да ладно, я пошутил! — Пеньков широко открыл глаза. — Все будет нормально…— Смотри! — Юлий уселся за руль и бросил последний взгляд на тщедушную фигуру Руслана. Педераст-демократ повернулся к дверям кафе и ступил на коврик у крыльца. — Гомик недоделанный…Последние слова он произнес одними губами. Ссориться с Пеньковым было ему не с руки. Вихляющий бедрами журналист мог еще пригодиться.
В темноте Киро положил гаечный ключ мимо капота, и тот свалился прямо на ногу Богдану.— О, ё-ё! — Чирилов схватился за ступню. — Киро, разуй глаза!— Извини! — толстячок засуетился. — Очень больно?— А ты как думаешь? Прямо по пальцам…— Не видно ни черта.— Ладно, — боль отпустила, и Богдан вернулся к работе. — Ты стопорную шестерню снял?— Почти…— Давай быстрее, — македонец посмотрел вниз, где в трех сотнях метров светились фонари возле ворот базы и прогуливался часовой с М-16. — Остался час.— Управимся, — мороженщик стукнул ладонью по борту строительного агрегата. — Заблокируй пока рычаги.Из темноты выскользнула Элена, держащая палку с обернутым вокруг нее полотнищем.— Достала? — обрадовался Богдан.— Ага. Посадила на живую нитку, но сойдет…— Отлично. Ристо готов?— Давно. Ждет сигнала.— Ты ракетницу захватила?— Вот, — девушка подала сумку.— Поставь ее пока сюда, — Богдан указал на освещенное маломощным фонариком пространство, — я сейчас рычаги закреплю и спущусь.Киро попал себе гвоздодером по большому пальцу и зашипел.— Осторожнее! — попросил Богдан. — Ты так только себя покалечишь. Не торопись, снимай фиксатор аккуратно.— Сорвалось, — прохрипел мороженщик, налегая на рукоять инструмента.Металлическая пластина сошла с креплений и глухо ударилась об асфальт.— Готово!Темная масса чуть сдвинулась вперед.— Киро, посвети! — Богдан обошел агрегат спереди.Мороженщик схватил фонарик.— Нормально! — валуны, положенные под направляющие, надежно удерживали многотонную машину на месте. — Крепите флаг, а я займусь рычагами.
Техник выдал серию пуков и расплылся в блаженной улыбке. Сидящие метрах в сорока от него морские пехотинцы захохотали.«Смейтесь, смейтесь, — Рокотов сделал надрез на конце рейки и убрал нож. — Скоро будет не до веселья… Так, периодичность у этого пердуна примерно раз в пять минут. Для контроля засечем время».Следующий приступ настиг техника спустя четыре минуты тридцать одну секунду.«Не было бы этих козлов, дал бы по башке да спрятал бы под брезентом, — подумал Влад, — а теперь приходится выдумывать разные экзотические способы, чтобы устранить препятствие. Нет в жизни счастья. Мысль не нова, но полностью отражает положение вещей… Так, до времени „Ч“ — полчаса. Десять минут на минирование, еще столько же — на размотку бикфордова шнура, остальное — на то, чтобы смыться по коллектору…»План был довольно примитивен.Македонцы должны были устроить заваруху у ворот, Рокотов подрывал боеприпасы на складе и по трубам убегал к противоположному концу базы, где рядком стояли мощные грузовики и бронетранспортеры. На одном из них можно было пробить ограждение и по грунтовой дороге уйти на восток, размолотив при необходимости выставленные полицейские посты.Днем на пути вероятного прорыва побывал Киро и доложил, что восточное направление перекрыто слабо, силами всего нескольких десятков полицейских. Видимо, македонские власти и американцы исходили из того, что диверсант не будет прорываться в глубь страны, а попытается уйти на север или запад, к границе с Косовом.Без подрыва склада ракет тоже было не обойтись. В этом случае американцы отвлеклись бы на спасение своей базы, и тогда у них не было бы возможности поднять вертолеты для преследования беглеца.Но человек предполагает, а Бог располагает.Толстый техник извлек из пачки новую сигарету.«Пора», — решился Рокотов, вытащил из кармана позаимствованное у Богдана «Мальборо», прикурил и вставил фильтр в разрез на рейке.Потом осторожно высунул свое «удилище» из укрытия и начал медленно придвигать тлеющий огонек к массивному заду американца.Зажженное «Мальборо» не тухнет само по себе. Сигарета медленно горит, пока не сгорает дотла. Это вам не «Беломор», который приходится прикуривать раз в полминуты! И не полусырой «Кэмел» турецкого производства с торчащими во все стороны бревнами плохо нарезанного табака.Толстяк заерзал.Биолог приготовился.Техник вытащил зажигалку и поднес огонь к концу своей сигареты.«Ну! — нетерпеливо подбодрил Владислав, с трудом удерживая дрожащую пятиметровую рейку. — Давай!»Техник словно услышал телепатический призыв и, приподняв одну ягодицу, выпустил мощную струю газов.В ту же секунду биолог поднес тлеющее «Мальборо» к туго обтянутой штанами заднице.Из-под седалища американца вылетел полуметровый язык голубоватого пламени. Раздался хлопок, как у потухшей газовой горелки, и огненная змейка скользнула под материю униформы.Газ из кишечника выходит со скоростью метр в секунду. Но внутренняя детонация метано-сероводородной смеси значительно выше. Поэтому огонь мгновенно распространился через прямую кишку до сфинктера и подорвал полтора литра сжатого кишечного газа в животе у несчастного техника.Расчет Рокотова оказался верным.Американца подбросило вверх, сноп огня со звуком артиллерийского салюта вырвался у него из ануса, прожигая брюки. Тело грохнулось обратно об скамью, извернулось и заорало.«Пять секунд — полет нормальный!» Влад мстительно хихикнул и втянул рейку под брезент.— О, puta! Puta (ucn.) — женщина легкого поведения.
— тонким голосом заверещал техник, катаясь по земле.К визжащему толстяку подскочили несколько пехотинцев. Из дверей ангара вылетел рослый негр и наклонился над раненым.Один из свидетелей что то быстро шепнул на ухо сержанту.— Не is an idiot! — заревел негр. — Carry him to the hospital! Онидиот! Тащите его в больницу! (Англ.)
Морские пехотинцы засуетились, подхватили техника за руки и за ноги и бегом потащили по дорожке между ангарами.Черный сержант быстро осмотрел место для курения, поднял выпавшую из пальцев техника зажигалку и злобно сплюнул. Слова, которыми он мысленно охарактеризовал толстого пердуна, отчетливо прочитывались на его широком лице.Кретин, олигофрен, даун, шизанутый! Полный дегенерат, опустивший руку с зажженной сигаретой именно в тот момент, когда сам же и пёрнул!Владислав приложил приклад «Хеклер-Коха» к плечу.Не дай Бог сержанту придет в голову заглянуть под брезент.Негр постоял несколько секунд, развернулся и пошел прочь.Рокотов выдохнул воздух. Опасный момент миновал.Путь был свободен.Биолог полежал еще пару минут, убедился в том, что американцы ушли, выскользнул из своего укрытия и протиснулся в полуоткрытую дверь ангара, набитого ящиками с ракетами AGM-114А «Хеллфайр».
Изумрудная «девятка» припарковалась в конце второго дома на Придорожной аллее. Из машины выбрался молодой человек в светлом костюме с кейсом в руке, хлопнул дверцей, поставил автомобиль на сигнализацию и вошел в подъезд.— Он? — угрюмо спросил сидящий на пассажирском месте потрепанного «Москвича-412» прыщавый юнец.— Вроде да, — водитель присмотрелся. — Тачка точно его.Юнец сморгнул и сплюнул в открытое окно.— Ну и чо сидим? Давай его сегодня и сделаем.— Рано, — водитель, крепыш с короткой стрижкой и уже наметившимися алкоголическими мешками под глазами, положил руки на руль, — вон народу сколько… Да и я не в форме.— А чо не надел?— Не фиг погонами отсвечивать, — сержант патрульно-постовой службы закурил. — Игорян сказал, чтоб без шума. Форму на дело надену.— Быстрее сделаем — быстрее капусту получим, — хохотнул юнец, выставляя в окно локоть.— Ты аванс уже получил… Пропил небось?— С друзьями погулял. А чо, нельзя? — Сержант, привыкший, как подавляющее большинство российских милиционеров, спиртное не покупать, а отбирать у задержанных или получать в качестве подношения с опекаемых ларьков, пожал плечами.— Твое дело…— Не, ты чо-то против имеешь? — продолжал настаивать юнец.На подобное дело они ходили не в первый раз. Пока сержант стоял на шухере, прыщавый Петюня успевал и «клиента» замесить, и карманы у него проверить. Сопротивления стражу порядка никто не оказывал.У начальства патрульный был на хорошем счету. Недалекий, хотя и вороватый Юра старательно тянул лямку, перевыполнял план по бухарикам и мелким правонарушителям, не забывал поздравить старших по званию с праздниками и днями рождения, всегда принимал участие в совместных с коллегами пьянках. Попойки как правило заканчивались одним и тем же — из «обезьянника» приводили кого-нибудь из задержанных, и толпа раскрасневшихся от дешевой водки милиционеров избивала ни в чем не повинного человека, похваляясь друг перед другом «коронными» ударами. После таких посиделок «грушу» довозили до ближайшего травматологического пункта или просто выбрасывали на пустой улице.За год, что Юрий прослужил в органах правопорядка, в его отделении убили двоих. Просто так, не рассчитав силу и количество ударов.Один оказался студентом, второй — слесарем с Металлического завода. Обоих задержали у станции метро, придравшись к запаху спиртного.Труп студента выбросили на пустыре в соседнем районе, добавив головной боли коллегам из другого отделения.Со слесарем вышло хуже.Работяги не поверили в то, что пожилой человек, не употреблявший ничего крепче кефира, мог напиться до свинского состояния и быть подобранным нарядом ППС в ста метрах от собственного дома, как следовало из рапорта. Слесарь проработал на заводе четыре десятка лет, с ним здоровались за руку все сменившиеся за эти годы директора. Рабочие начали собственное расследование и нашли трех свидетелей, сидевших той же ночью в том же «обезьяннике» и рассказавших, как слесаря выводили для «прочистки мозгов».Спустя неделю двое свидетелей «попались» на продаже анаши и уехали в Кресты, где ожидали суда в роли «крупных наркоторговцев». Последний попытался было дать показания против сотрудников милиции, но был зверски избит «неизвестными», как только вышел из дверей районной прокуратуры на улицу.Уголовное дело развалилось, так и не начавшись. Городская прокуратура отказала в возбуждении из-за «неустановления факта деяния». А Юре, так ловко подловившему последнего свидетеля, коллеги поставили пять бутылок коньяка.Материал о несовместимых с жизнью травмах, повлекших смерть гражданина, отправили в архив. Отделение на пару месяцев приутихло, а потом снова зажило обычной для российских стражей порядка жизнью.— Твое дело, — повторил сержант, индифферентно глядя сквозь заляпанное лобовое стекло, — завтра уделаем в лучшем виде.— Точно?— Точно, точно, не боись! Получишь ты свои бабки…
Рокотов скользнул мимо высоченных штабелей темно-зеленых ящиков, испещренных группами цифр и букв. Весь ангар почти до потолка был заставлен боеприпасами.«Ничего себе! Да тут десятки тонн взрывчатки, — биолог огляделся. — Подрывать надобно с умом. Иначе сам на небеса отправишься, никакой коллектор не поможет… Если это все одновременно грохнет, вороночка будет с полкилометра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
В темноте Киро положил гаечный ключ мимо капота, и тот свалился прямо на ногу Богдану.— О, ё-ё! — Чирилов схватился за ступню. — Киро, разуй глаза!— Извини! — толстячок засуетился. — Очень больно?— А ты как думаешь? Прямо по пальцам…— Не видно ни черта.— Ладно, — боль отпустила, и Богдан вернулся к работе. — Ты стопорную шестерню снял?— Почти…— Давай быстрее, — македонец посмотрел вниз, где в трех сотнях метров светились фонари возле ворот базы и прогуливался часовой с М-16. — Остался час.— Управимся, — мороженщик стукнул ладонью по борту строительного агрегата. — Заблокируй пока рычаги.Из темноты выскользнула Элена, держащая палку с обернутым вокруг нее полотнищем.— Достала? — обрадовался Богдан.— Ага. Посадила на живую нитку, но сойдет…— Отлично. Ристо готов?— Давно. Ждет сигнала.— Ты ракетницу захватила?— Вот, — девушка подала сумку.— Поставь ее пока сюда, — Богдан указал на освещенное маломощным фонариком пространство, — я сейчас рычаги закреплю и спущусь.Киро попал себе гвоздодером по большому пальцу и зашипел.— Осторожнее! — попросил Богдан. — Ты так только себя покалечишь. Не торопись, снимай фиксатор аккуратно.— Сорвалось, — прохрипел мороженщик, налегая на рукоять инструмента.Металлическая пластина сошла с креплений и глухо ударилась об асфальт.— Готово!Темная масса чуть сдвинулась вперед.— Киро, посвети! — Богдан обошел агрегат спереди.Мороженщик схватил фонарик.— Нормально! — валуны, положенные под направляющие, надежно удерживали многотонную машину на месте. — Крепите флаг, а я займусь рычагами.
Техник выдал серию пуков и расплылся в блаженной улыбке. Сидящие метрах в сорока от него морские пехотинцы захохотали.«Смейтесь, смейтесь, — Рокотов сделал надрез на конце рейки и убрал нож. — Скоро будет не до веселья… Так, периодичность у этого пердуна примерно раз в пять минут. Для контроля засечем время».Следующий приступ настиг техника спустя четыре минуты тридцать одну секунду.«Не было бы этих козлов, дал бы по башке да спрятал бы под брезентом, — подумал Влад, — а теперь приходится выдумывать разные экзотические способы, чтобы устранить препятствие. Нет в жизни счастья. Мысль не нова, но полностью отражает положение вещей… Так, до времени „Ч“ — полчаса. Десять минут на минирование, еще столько же — на размотку бикфордова шнура, остальное — на то, чтобы смыться по коллектору…»План был довольно примитивен.Македонцы должны были устроить заваруху у ворот, Рокотов подрывал боеприпасы на складе и по трубам убегал к противоположному концу базы, где рядком стояли мощные грузовики и бронетранспортеры. На одном из них можно было пробить ограждение и по грунтовой дороге уйти на восток, размолотив при необходимости выставленные полицейские посты.Днем на пути вероятного прорыва побывал Киро и доложил, что восточное направление перекрыто слабо, силами всего нескольких десятков полицейских. Видимо, македонские власти и американцы исходили из того, что диверсант не будет прорываться в глубь страны, а попытается уйти на север или запад, к границе с Косовом.Без подрыва склада ракет тоже было не обойтись. В этом случае американцы отвлеклись бы на спасение своей базы, и тогда у них не было бы возможности поднять вертолеты для преследования беглеца.Но человек предполагает, а Бог располагает.Толстый техник извлек из пачки новую сигарету.«Пора», — решился Рокотов, вытащил из кармана позаимствованное у Богдана «Мальборо», прикурил и вставил фильтр в разрез на рейке.Потом осторожно высунул свое «удилище» из укрытия и начал медленно придвигать тлеющий огонек к массивному заду американца.Зажженное «Мальборо» не тухнет само по себе. Сигарета медленно горит, пока не сгорает дотла. Это вам не «Беломор», который приходится прикуривать раз в полминуты! И не полусырой «Кэмел» турецкого производства с торчащими во все стороны бревнами плохо нарезанного табака.Толстяк заерзал.Биолог приготовился.Техник вытащил зажигалку и поднес огонь к концу своей сигареты.«Ну! — нетерпеливо подбодрил Владислав, с трудом удерживая дрожащую пятиметровую рейку. — Давай!»Техник словно услышал телепатический призыв и, приподняв одну ягодицу, выпустил мощную струю газов.В ту же секунду биолог поднес тлеющее «Мальборо» к туго обтянутой штанами заднице.Из-под седалища американца вылетел полуметровый язык голубоватого пламени. Раздался хлопок, как у потухшей газовой горелки, и огненная змейка скользнула под материю униформы.Газ из кишечника выходит со скоростью метр в секунду. Но внутренняя детонация метано-сероводородной смеси значительно выше. Поэтому огонь мгновенно распространился через прямую кишку до сфинктера и подорвал полтора литра сжатого кишечного газа в животе у несчастного техника.Расчет Рокотова оказался верным.Американца подбросило вверх, сноп огня со звуком артиллерийского салюта вырвался у него из ануса, прожигая брюки. Тело грохнулось обратно об скамью, извернулось и заорало.«Пять секунд — полет нормальный!» Влад мстительно хихикнул и втянул рейку под брезент.— О, puta! Puta (ucn.) — женщина легкого поведения.
— тонким голосом заверещал техник, катаясь по земле.К визжащему толстяку подскочили несколько пехотинцев. Из дверей ангара вылетел рослый негр и наклонился над раненым.Один из свидетелей что то быстро шепнул на ухо сержанту.— Не is an idiot! — заревел негр. — Carry him to the hospital! Онидиот! Тащите его в больницу! (Англ.)
Морские пехотинцы засуетились, подхватили техника за руки и за ноги и бегом потащили по дорожке между ангарами.Черный сержант быстро осмотрел место для курения, поднял выпавшую из пальцев техника зажигалку и злобно сплюнул. Слова, которыми он мысленно охарактеризовал толстого пердуна, отчетливо прочитывались на его широком лице.Кретин, олигофрен, даун, шизанутый! Полный дегенерат, опустивший руку с зажженной сигаретой именно в тот момент, когда сам же и пёрнул!Владислав приложил приклад «Хеклер-Коха» к плечу.Не дай Бог сержанту придет в голову заглянуть под брезент.Негр постоял несколько секунд, развернулся и пошел прочь.Рокотов выдохнул воздух. Опасный момент миновал.Путь был свободен.Биолог полежал еще пару минут, убедился в том, что американцы ушли, выскользнул из своего укрытия и протиснулся в полуоткрытую дверь ангара, набитого ящиками с ракетами AGM-114А «Хеллфайр».
Изумрудная «девятка» припарковалась в конце второго дома на Придорожной аллее. Из машины выбрался молодой человек в светлом костюме с кейсом в руке, хлопнул дверцей, поставил автомобиль на сигнализацию и вошел в подъезд.— Он? — угрюмо спросил сидящий на пассажирском месте потрепанного «Москвича-412» прыщавый юнец.— Вроде да, — водитель присмотрелся. — Тачка точно его.Юнец сморгнул и сплюнул в открытое окно.— Ну и чо сидим? Давай его сегодня и сделаем.— Рано, — водитель, крепыш с короткой стрижкой и уже наметившимися алкоголическими мешками под глазами, положил руки на руль, — вон народу сколько… Да и я не в форме.— А чо не надел?— Не фиг погонами отсвечивать, — сержант патрульно-постовой службы закурил. — Игорян сказал, чтоб без шума. Форму на дело надену.— Быстрее сделаем — быстрее капусту получим, — хохотнул юнец, выставляя в окно локоть.— Ты аванс уже получил… Пропил небось?— С друзьями погулял. А чо, нельзя? — Сержант, привыкший, как подавляющее большинство российских милиционеров, спиртное не покупать, а отбирать у задержанных или получать в качестве подношения с опекаемых ларьков, пожал плечами.— Твое дело…— Не, ты чо-то против имеешь? — продолжал настаивать юнец.На подобное дело они ходили не в первый раз. Пока сержант стоял на шухере, прыщавый Петюня успевал и «клиента» замесить, и карманы у него проверить. Сопротивления стражу порядка никто не оказывал.У начальства патрульный был на хорошем счету. Недалекий, хотя и вороватый Юра старательно тянул лямку, перевыполнял план по бухарикам и мелким правонарушителям, не забывал поздравить старших по званию с праздниками и днями рождения, всегда принимал участие в совместных с коллегами пьянках. Попойки как правило заканчивались одним и тем же — из «обезьянника» приводили кого-нибудь из задержанных, и толпа раскрасневшихся от дешевой водки милиционеров избивала ни в чем не повинного человека, похваляясь друг перед другом «коронными» ударами. После таких посиделок «грушу» довозили до ближайшего травматологического пункта или просто выбрасывали на пустой улице.За год, что Юрий прослужил в органах правопорядка, в его отделении убили двоих. Просто так, не рассчитав силу и количество ударов.Один оказался студентом, второй — слесарем с Металлического завода. Обоих задержали у станции метро, придравшись к запаху спиртного.Труп студента выбросили на пустыре в соседнем районе, добавив головной боли коллегам из другого отделения.Со слесарем вышло хуже.Работяги не поверили в то, что пожилой человек, не употреблявший ничего крепче кефира, мог напиться до свинского состояния и быть подобранным нарядом ППС в ста метрах от собственного дома, как следовало из рапорта. Слесарь проработал на заводе четыре десятка лет, с ним здоровались за руку все сменившиеся за эти годы директора. Рабочие начали собственное расследование и нашли трех свидетелей, сидевших той же ночью в том же «обезьяннике» и рассказавших, как слесаря выводили для «прочистки мозгов».Спустя неделю двое свидетелей «попались» на продаже анаши и уехали в Кресты, где ожидали суда в роли «крупных наркоторговцев». Последний попытался было дать показания против сотрудников милиции, но был зверски избит «неизвестными», как только вышел из дверей районной прокуратуры на улицу.Уголовное дело развалилось, так и не начавшись. Городская прокуратура отказала в возбуждении из-за «неустановления факта деяния». А Юре, так ловко подловившему последнего свидетеля, коллеги поставили пять бутылок коньяка.Материал о несовместимых с жизнью травмах, повлекших смерть гражданина, отправили в архив. Отделение на пару месяцев приутихло, а потом снова зажило обычной для российских стражей порядка жизнью.— Твое дело, — повторил сержант, индифферентно глядя сквозь заляпанное лобовое стекло, — завтра уделаем в лучшем виде.— Точно?— Точно, точно, не боись! Получишь ты свои бабки…
Рокотов скользнул мимо высоченных штабелей темно-зеленых ящиков, испещренных группами цифр и букв. Весь ангар почти до потолка был заставлен боеприпасами.«Ничего себе! Да тут десятки тонн взрывчатки, — биолог огляделся. — Подрывать надобно с умом. Иначе сам на небеса отправишься, никакой коллектор не поможет… Если это все одновременно грохнет, вороночка будет с полкилометра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39