Привезли из Wodolei
Итак, рассмотрим собственно потребление.
Потребление есть непосредственно также и производство, подобно тому как в природе потребление химических элементов и веществ есть производство растения. Что, например, в процессе питания, представляющем собой одну из форм потребления Человек производит свое собственное тело – это ясно; но это же имеет силу и относительно всякого другого вида потребления, который с той или с другой стороны, каждый в своем роде производит человека. Это – потребительское производство.
Однако, говорит политическая экономия, это идентичное с потреблением производство есть второй вид производства, проистекающий из уничтожения продукта первого. В первом производитель себя овеществляет, во втором – персонифицируется произведенная им вещь. Таким образом, это потребительное производство, – хотя оно есть непосредственное единство производства и потребления, – существенно отличается от собственно производства. То непосредственное единство, в котором производство совпадает с потреблением и потребление – с производством, сохраняет их непосредственную раздвоенность.
Итак, производство есть непосредственно потребление, потребление есть непосредственно производство: Каждое непосредственно является своей противоположностью. Однако в то же время между обоими имеет место опосредствующее движение. Производство опосредствует потребление, для которого оно создает материал, без чего у потребления отсутствовал бы предмет. Однако и потребление опосредствует производство, ибо только оно создает для продуктов субъекта, для которого они и являются продуктами. Продукт получает свое последнее завершение только в потреблении. Железная дорога, по которой не ездят, которая не используется, не потребляется, есть железная дорога только (– в возможности)*, а не в действительности. Без производства нет потребления, но и без потребления нет производства, так как производство было бы в таком случае бесцельно. Потребление создает производство двояким образом:
1) Тем, что только в потреблении продукт становится действительным продуктом. Например, платье становится действительно платьем лишь тогда, когда его носят; дом, в котором не живут, фактически не является действительным домом. Таким образом, продукт, в отличие от простого предмета природы, проявляет себя как продукт, становится продуктом только в потреблении. Потребление, уничтожая продукт, этим самым придает ему завершенность, ибо продукт есть [результат] производства не просто как овеществленная деятельность, а лишь как предмет для деятельного субъекта.
2) Тем, что потребление создает потребность в новом производстве, стало быть, идеальный, внутренне побуждающий мотив производства, являющийся его предпосылкой. Потребление создает влечение к производству; оно создает также и тот предмет, который в качестве цели определяющим образом действует в процессе производства. И если ясно, что производство доставляет потреблению предмет в его внешней форме, то [М–81 столь же ясно, что потребление полагает предмет производства идеально, как внутренний образ, как потребность, как влечение и как цель. Оно создает предметы производства в их еще субъективной форме. Без потребности нет производства. Но именно потребление воспроизводит потребность.
Этому соответствует со стороны производства то, что оно:
1) доставляет потреблению материал, предмет. Потребление без предмета не есть потребление. Таким образом, с этой стороны производство создает, порождает потребление.
2) Но производство создает для потребления не только предмет, – оно придает потреблению также его определенность. его характер, его отшлифованность. Как потребление отшлифовывает продукт как продукт, точно. так же производство отшлифовывает потребление. Прежде всего, предмет не есть предмет вообще, а определенный предмет, который должен быть потреблен определенным способом, опять-таки предуказанным самим производством. Голод есть голод, однако голод, который утоляется вареным мясом, поедаемым с помощью ножа и вилки, это иной голод, чем тот, при котором проглатывают сырое мясо с помощью рук, ногтей и зубов. Поэтому не только предмет потребления, но также и способ потребления создается производством, не только объективно, но и субъективно. Производство. таким образом, создает потребителя:
3) Производство доставляет не только потребности материал, но и материалу потребность. Когда потребление выходит из своей первоначальной природной грубости и непосредственности, – а длительное пребывание его на этой ступени само было бы результатом закосневшего в природной грубости производства, – то оно само, как влечение, опосредствуется предметом. Потребность, которую оно ощущает в том или ином предмете, создана восприятием последнего. Предмет искусства – то же самое происходит со всяким другим продуктом – создает публику, понимающую искусство и способную наслаждаться красотой. Производство создает поэтому не только предмет для субъекта, но также и субъект для предмета.
Итак, производство создает потребление: 1) производя для него материал, 2) определяя способ потребления, 3) возбуждая в потребителе потребность, предметом которой является создаваемый им продукт. Оно производит поэтому предмет потребления, способ потребления и влечение к потреблению. Точно так же потребление порождает способности производителя, возбуждая в нем направленную на определенную цель потребность.
Идентичность потребления и производства проявляется, следовательно, трояко:
1) Непосредственная идентичность: производство есть потребление; потребление есть производство. Потребительное производство. Производительное потребление. Политико-экономы называют то и другое [М–9] производительным потреблением, но делают еще одно различие: первое фигурирует как воспроизводство. второе – как производительное потребление. Все исследования относительно первого являются исследованиями о производительном и непроизводительном труде; исследования относительно второго – исследованиями о производительном и непроизводительном потреблении.
2) Каждое из этих двух выступает как средство для другого, одно
опосредствуется другим, что находит свое выражение в их взаимной зависимости друг от друга. Это – такое движение, благодаря которому они вступают в отношения друг к другу, выступают как настоятельно необходимые друг для друга, но в котором они остаются тем не менее еще внешними по отношению друг к другу. Производство создает материал как внешний предмет для потребления; потребление создает потребность как внутренний предмет, как цель для производства. Без производства нет потребления, без потребления дет производства. Это положение фигурирует в политической экономии в различных формах.
3) Производство – не только непосредственно потребление, а потребление – непосредственно производство; производство также – не только средство для потребления, а потребление – цель для производства, т. е. в том смысле, что каждое доставляет другому его предмет: производство – внешний предмет для потребления, потребление – мысленно представляемый предмет для производства. Каждое из них есть не только непосредственно другое и не только опосредствует другое, но каждое из них, совершаясь, создает другое, создает себя как другое. Только потребление и завершает акт производства, придавая продукту законченность его как продукта, поглощая его, уничтожая его самостоятельно-вещную форму, повышая посредством потребности в повторении способность, развитую в первом акте производства, до степени мастерства; оно, следовательно, не только тот завершающий акт, благодаря которому продукт становится продуктом, но и тот, благодаря которому производитель становится производителем. С другой стороны, производство создает потребление, создавая определенный способ потребления и затем создавая влечение к потреблению, саму способность потребления как потребность. Эта последняя, относящаяся к пункту 3-му, идентичность многократно разъясняется в политической экономии в виде соотношения спроса и предложения, предметов и потребностей,, потребностей естественных и созданных обществом.
Поэтому для гегельянца нет ничего проще, как отождествить производство и потребление. И это делается не только социалистическими беллетристами 19, но и самыми прозаическими экономистами, например Сэем, в той форме, что если рассматривать какой-нибудь народ в целом или также человечество in abstracto, то его производство будет его потреблением. Шторх, указывая на ошибку Сэя, напомнил, что, например, народ не потребляет свой продукт целиком, но создает и средства производства, основной капитал и т. д. 20. Кроме того, рассматривать общество как один-единственный субъект значит рассматривать его неправильно, умозрительно. У единичного субъекта производство и потребление выступают как моменты одного акта. Здесь важно [М–9'] подчеркнуть только то, что, будем ли мы рассматривать производство и потребление как деятельность одного субъекта или как деятельность многих индивидов, они во всяком случае выступают как моменты такого процесса, в котором производство есть действительно исходный пункт, а поэтому также и господствующий момент. В качестве нужды, в качестве потребности, потребление само есть внутренний момент производительной деятельности. Но последняя есть исходный пункт реализации, а потому и ее господствующий момент – акт, в который снова превращается весь процесс. Индивид производит предмет и через его потребление возвращается опять к самому себе, но уже как производящий и воспроизводящий себя самого индивид. Потребление выступает, таким образом, как момент производства.
Но в обществе отношение производителя к продукту, когда он уже изготовлен, чисто внешнее, и возвращение продукта к субъекту зависит от отношения последнего к другим индивидам. Он не вступает непосредственно во владение продуктом. Точно так же непосредственное присвоение продукта не составляет его цели, если он производит в обществе. Между произ водителем и продуктом встает распределение, которое при помощи общественных законов определяет его долю в мире продуктов; следовательно, распределение становится между производством и потреблением.
Стоит ли распределение, как самостоятельная сфера, рядом с производством и вне его?
b) распределение и производство
Если обратиться к обычным сочинениям по политической экономии, то прежде всего не может не броситься в глаза, что все в них дается в двойном виде. Например, в разделе о распределении фигурируют земельная рента, заработная плата, процент и прибыль, в то время как в разделе о производстве в качестве его факторов фигурируют земля, труд, капитал. Относительно капитала с самого начала ясно, что он фигурирует двояко: 1) как фактор производства, 2) как источник дохода, как фактор, определяющий известные формы распределения. Процент и прибыль фигурируют поэтому как таковые также и в производстве, поскольку они представляют собой те формы, в которых увеличивается, возрастает капитал, следовательно представляют собой моменты самого производства капитала. Процент и прибыль как формы распределения предполагают, капитал как фактор производства. Они – способы распределения, имеющие своей предпосылкой капитал как фактор производства. Они суть также и способы воспроизводства капитала.
Заработная плата представляет собой также наемный труд, рассматриваемый под другой рубрикой: та определенность, которую труд имеет здесь как фактор производства, выступает там как определение распределения. Если бы труд не был определен как наемный труд, то и тот способ, которым он участвует в продуктах не выступал бы в качестве заработной платы, как, например. при рабстве. Наконец, земельная рента – если взять сразу ту наиболее развитую форму распределения, в которой [М–10] принимает участие в продуктах земельная собственность, – предполагает крупную земельную собственность (собственно говоря, крупное сельское хозяйство) в качестве фактора производства, но не землю как таковую, так же как заработная плата не имеет своей предпосылкой труд как таковой. Отношения распределения и способы распределения выступают поэтому лишь как оборотная сторона факторов производства. Индивид, принимающий участие в производстве в форме наемного труда, участвует в продуктах, в результатах производства, в форме заработной платы. Структура распределения полностью определяется структурой производства. Распределение само есть продукт производства – не только по распределяемому предмету, ибо распределяться могут только результаты производства, но и по форме, ибо определенный способ участия в производстве определяет особые формы распределения, те формы, в которых люди принимают участие в распределении. В полнейшую иллюзию впадают те, которые в производстве говорят о земле, в распределении – о земельной ренте и т. д.
Поэтому такие экономисты, как Рикардо, которых чаще всего упрекали в том, будто они обращают внимание только на производство, определяли распределение как единственный предмет политической экономии, ибо они инстинктивно рассматривали формы распределения как наиболее точное выражение, в котором фиксируются факторы производства в данном обществе.
По отношению к отдельному индивиду распределение, конечно, выступает как общественный закон, обусловливающий то его положение в производстве, в рамках которого он производит и которое поэтому предшествует производству. Например, данный индивид с самого начала не имеет ни капитала, ни земельной собственности. С самого рождения в силу общественного распределения ему предназначен наемный труд.
Однако это предназначение само есть результат того, что капитал и земельная собственность существуют как самостоятельные факторы производства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Потребление есть непосредственно также и производство, подобно тому как в природе потребление химических элементов и веществ есть производство растения. Что, например, в процессе питания, представляющем собой одну из форм потребления Человек производит свое собственное тело – это ясно; но это же имеет силу и относительно всякого другого вида потребления, который с той или с другой стороны, каждый в своем роде производит человека. Это – потребительское производство.
Однако, говорит политическая экономия, это идентичное с потреблением производство есть второй вид производства, проистекающий из уничтожения продукта первого. В первом производитель себя овеществляет, во втором – персонифицируется произведенная им вещь. Таким образом, это потребительное производство, – хотя оно есть непосредственное единство производства и потребления, – существенно отличается от собственно производства. То непосредственное единство, в котором производство совпадает с потреблением и потребление – с производством, сохраняет их непосредственную раздвоенность.
Итак, производство есть непосредственно потребление, потребление есть непосредственно производство: Каждое непосредственно является своей противоположностью. Однако в то же время между обоими имеет место опосредствующее движение. Производство опосредствует потребление, для которого оно создает материал, без чего у потребления отсутствовал бы предмет. Однако и потребление опосредствует производство, ибо только оно создает для продуктов субъекта, для которого они и являются продуктами. Продукт получает свое последнее завершение только в потреблении. Железная дорога, по которой не ездят, которая не используется, не потребляется, есть железная дорога только (– в возможности)*, а не в действительности. Без производства нет потребления, но и без потребления нет производства, так как производство было бы в таком случае бесцельно. Потребление создает производство двояким образом:
1) Тем, что только в потреблении продукт становится действительным продуктом. Например, платье становится действительно платьем лишь тогда, когда его носят; дом, в котором не живут, фактически не является действительным домом. Таким образом, продукт, в отличие от простого предмета природы, проявляет себя как продукт, становится продуктом только в потреблении. Потребление, уничтожая продукт, этим самым придает ему завершенность, ибо продукт есть [результат] производства не просто как овеществленная деятельность, а лишь как предмет для деятельного субъекта.
2) Тем, что потребление создает потребность в новом производстве, стало быть, идеальный, внутренне побуждающий мотив производства, являющийся его предпосылкой. Потребление создает влечение к производству; оно создает также и тот предмет, который в качестве цели определяющим образом действует в процессе производства. И если ясно, что производство доставляет потреблению предмет в его внешней форме, то [М–81 столь же ясно, что потребление полагает предмет производства идеально, как внутренний образ, как потребность, как влечение и как цель. Оно создает предметы производства в их еще субъективной форме. Без потребности нет производства. Но именно потребление воспроизводит потребность.
Этому соответствует со стороны производства то, что оно:
1) доставляет потреблению материал, предмет. Потребление без предмета не есть потребление. Таким образом, с этой стороны производство создает, порождает потребление.
2) Но производство создает для потребления не только предмет, – оно придает потреблению также его определенность. его характер, его отшлифованность. Как потребление отшлифовывает продукт как продукт, точно. так же производство отшлифовывает потребление. Прежде всего, предмет не есть предмет вообще, а определенный предмет, который должен быть потреблен определенным способом, опять-таки предуказанным самим производством. Голод есть голод, однако голод, который утоляется вареным мясом, поедаемым с помощью ножа и вилки, это иной голод, чем тот, при котором проглатывают сырое мясо с помощью рук, ногтей и зубов. Поэтому не только предмет потребления, но также и способ потребления создается производством, не только объективно, но и субъективно. Производство. таким образом, создает потребителя:
3) Производство доставляет не только потребности материал, но и материалу потребность. Когда потребление выходит из своей первоначальной природной грубости и непосредственности, – а длительное пребывание его на этой ступени само было бы результатом закосневшего в природной грубости производства, – то оно само, как влечение, опосредствуется предметом. Потребность, которую оно ощущает в том или ином предмете, создана восприятием последнего. Предмет искусства – то же самое происходит со всяким другим продуктом – создает публику, понимающую искусство и способную наслаждаться красотой. Производство создает поэтому не только предмет для субъекта, но также и субъект для предмета.
Итак, производство создает потребление: 1) производя для него материал, 2) определяя способ потребления, 3) возбуждая в потребителе потребность, предметом которой является создаваемый им продукт. Оно производит поэтому предмет потребления, способ потребления и влечение к потреблению. Точно так же потребление порождает способности производителя, возбуждая в нем направленную на определенную цель потребность.
Идентичность потребления и производства проявляется, следовательно, трояко:
1) Непосредственная идентичность: производство есть потребление; потребление есть производство. Потребительное производство. Производительное потребление. Политико-экономы называют то и другое [М–9] производительным потреблением, но делают еще одно различие: первое фигурирует как воспроизводство. второе – как производительное потребление. Все исследования относительно первого являются исследованиями о производительном и непроизводительном труде; исследования относительно второго – исследованиями о производительном и непроизводительном потреблении.
2) Каждое из этих двух выступает как средство для другого, одно
опосредствуется другим, что находит свое выражение в их взаимной зависимости друг от друга. Это – такое движение, благодаря которому они вступают в отношения друг к другу, выступают как настоятельно необходимые друг для друга, но в котором они остаются тем не менее еще внешними по отношению друг к другу. Производство создает материал как внешний предмет для потребления; потребление создает потребность как внутренний предмет, как цель для производства. Без производства нет потребления, без потребления дет производства. Это положение фигурирует в политической экономии в различных формах.
3) Производство – не только непосредственно потребление, а потребление – непосредственно производство; производство также – не только средство для потребления, а потребление – цель для производства, т. е. в том смысле, что каждое доставляет другому его предмет: производство – внешний предмет для потребления, потребление – мысленно представляемый предмет для производства. Каждое из них есть не только непосредственно другое и не только опосредствует другое, но каждое из них, совершаясь, создает другое, создает себя как другое. Только потребление и завершает акт производства, придавая продукту законченность его как продукта, поглощая его, уничтожая его самостоятельно-вещную форму, повышая посредством потребности в повторении способность, развитую в первом акте производства, до степени мастерства; оно, следовательно, не только тот завершающий акт, благодаря которому продукт становится продуктом, но и тот, благодаря которому производитель становится производителем. С другой стороны, производство создает потребление, создавая определенный способ потребления и затем создавая влечение к потреблению, саму способность потребления как потребность. Эта последняя, относящаяся к пункту 3-му, идентичность многократно разъясняется в политической экономии в виде соотношения спроса и предложения, предметов и потребностей,, потребностей естественных и созданных обществом.
Поэтому для гегельянца нет ничего проще, как отождествить производство и потребление. И это делается не только социалистическими беллетристами 19, но и самыми прозаическими экономистами, например Сэем, в той форме, что если рассматривать какой-нибудь народ в целом или также человечество in abstracto, то его производство будет его потреблением. Шторх, указывая на ошибку Сэя, напомнил, что, например, народ не потребляет свой продукт целиком, но создает и средства производства, основной капитал и т. д. 20. Кроме того, рассматривать общество как один-единственный субъект значит рассматривать его неправильно, умозрительно. У единичного субъекта производство и потребление выступают как моменты одного акта. Здесь важно [М–9'] подчеркнуть только то, что, будем ли мы рассматривать производство и потребление как деятельность одного субъекта или как деятельность многих индивидов, они во всяком случае выступают как моменты такого процесса, в котором производство есть действительно исходный пункт, а поэтому также и господствующий момент. В качестве нужды, в качестве потребности, потребление само есть внутренний момент производительной деятельности. Но последняя есть исходный пункт реализации, а потому и ее господствующий момент – акт, в который снова превращается весь процесс. Индивид производит предмет и через его потребление возвращается опять к самому себе, но уже как производящий и воспроизводящий себя самого индивид. Потребление выступает, таким образом, как момент производства.
Но в обществе отношение производителя к продукту, когда он уже изготовлен, чисто внешнее, и возвращение продукта к субъекту зависит от отношения последнего к другим индивидам. Он не вступает непосредственно во владение продуктом. Точно так же непосредственное присвоение продукта не составляет его цели, если он производит в обществе. Между произ водителем и продуктом встает распределение, которое при помощи общественных законов определяет его долю в мире продуктов; следовательно, распределение становится между производством и потреблением.
Стоит ли распределение, как самостоятельная сфера, рядом с производством и вне его?
b) распределение и производство
Если обратиться к обычным сочинениям по политической экономии, то прежде всего не может не броситься в глаза, что все в них дается в двойном виде. Например, в разделе о распределении фигурируют земельная рента, заработная плата, процент и прибыль, в то время как в разделе о производстве в качестве его факторов фигурируют земля, труд, капитал. Относительно капитала с самого начала ясно, что он фигурирует двояко: 1) как фактор производства, 2) как источник дохода, как фактор, определяющий известные формы распределения. Процент и прибыль фигурируют поэтому как таковые также и в производстве, поскольку они представляют собой те формы, в которых увеличивается, возрастает капитал, следовательно представляют собой моменты самого производства капитала. Процент и прибыль как формы распределения предполагают, капитал как фактор производства. Они – способы распределения, имеющие своей предпосылкой капитал как фактор производства. Они суть также и способы воспроизводства капитала.
Заработная плата представляет собой также наемный труд, рассматриваемый под другой рубрикой: та определенность, которую труд имеет здесь как фактор производства, выступает там как определение распределения. Если бы труд не был определен как наемный труд, то и тот способ, которым он участвует в продуктах не выступал бы в качестве заработной платы, как, например. при рабстве. Наконец, земельная рента – если взять сразу ту наиболее развитую форму распределения, в которой [М–10] принимает участие в продуктах земельная собственность, – предполагает крупную земельную собственность (собственно говоря, крупное сельское хозяйство) в качестве фактора производства, но не землю как таковую, так же как заработная плата не имеет своей предпосылкой труд как таковой. Отношения распределения и способы распределения выступают поэтому лишь как оборотная сторона факторов производства. Индивид, принимающий участие в производстве в форме наемного труда, участвует в продуктах, в результатах производства, в форме заработной платы. Структура распределения полностью определяется структурой производства. Распределение само есть продукт производства – не только по распределяемому предмету, ибо распределяться могут только результаты производства, но и по форме, ибо определенный способ участия в производстве определяет особые формы распределения, те формы, в которых люди принимают участие в распределении. В полнейшую иллюзию впадают те, которые в производстве говорят о земле, в распределении – о земельной ренте и т. д.
Поэтому такие экономисты, как Рикардо, которых чаще всего упрекали в том, будто они обращают внимание только на производство, определяли распределение как единственный предмет политической экономии, ибо они инстинктивно рассматривали формы распределения как наиболее точное выражение, в котором фиксируются факторы производства в данном обществе.
По отношению к отдельному индивиду распределение, конечно, выступает как общественный закон, обусловливающий то его положение в производстве, в рамках которого он производит и которое поэтому предшествует производству. Например, данный индивид с самого начала не имеет ни капитала, ни земельной собственности. С самого рождения в силу общественного распределения ему предназначен наемный труд.
Однако это предназначение само есть результат того, что капитал и земельная собственность существуют как самостоятельные факторы производства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29