2 Полк Ази Асланова вместе с другими частями Сталинградского фронта успешно продвигался вперед. Остались позади станции Абганерово, Тигута, Плодовитое, Бузиновка, Советский, Верхне-Курмоярский.Наконец, танкисты столкнулись с котельниковской группировкой немецких войск, которая пыталась пробиться к окруженным под Сталинградом войскам Паулюса, и стали на ее пути.Было потеряно много боевых машин. Было много убитых и раненых.Ремонтники день и ночь возились над поврежденными танками. Надо было пополнять поредевшие экипажи. Людей не хватало. Правда, Черепанов обещал помочь. Но Ази Асланов прекрасно понимал, что скорой помощи ждать не приходится. Поэтому они втроем, с Прониным и Филатовым, обсудили свои возможности, чтобы навести порядок в полку.В полдень Ази Асланову позвонил редактор армейской газеты, сказал, что посылает в полк корреспондента, и просил оказать тому помощь в сборе материала для статьи. Подполковник обещал содействие.Корреспондент прибыл в полк под вечер.Ази Асланов успел побриться перед самым приходом корреспондент. Запах тройного одеколона, которым он надушился, нанрлнил автофургон. Капитан, входя в машину, едва не чихнул.– Вы просите меня рассказать о себе? – сказал Асланов. – Ей-богу, товарищ капитан, вы ставите меня в неловкое положение. Давайте условимся, что в этой статье обо мне не будет ни слова. Есть люди, которые выполняли приказы. О них следует написать. Как, в каких условиях выполняли. Как вели себя в бою. Еще важнее написать о тех, кто отдал жизнь в этих боях. О них и я могу рассказывать сколько угодно…Капитан положил карандаш между страницами записной книжки.– Я бы последовал вашему совету, товарищ подполковник, но дело в том, что редактор поручил написать именно о вас. Поэтому очень прошу хоть что-то о себе рассказать. Ответить на мои вопросы. – Повторяю, капитан: напишите о погибших танкистах. Это моя просьба, других нет. Очень прошу передать эту мою просьбу редактору газеты.Корреспондент уже набросал в уме план статьи, которую собирался написать; он предполагал начать статью беседой с командиром полка, а потом уже перейти к описанию боев. Теперь ему надо было перестраиваться: подполковник не желал говорить о себе. Уговорить его, по всему видно, не удастся. Что делать?Ази, чувствуя его затруднения, решил помочь.– Если ваша газета, капитан, желает рассказать о нашем полку, то надо начинать с людей. И полк, и его командир сильны людьми, толковыми, грамотными, инициативными людьми. И в первую очередь следует рассказать о командире взвода Иване Благом. Вы знаете, какой героизм проявил он в боях за станцию Абганерово?Капитан открыл полевую сумку и достал оттуда номер газеты.– Наша газета писала о Благом, можете посмотреть.Ази развернул номер газеты "Сын Отечества". Он еще не видел этого номера и не сразу обнаружил в нем, в уголке, короткое сообщение о подвиге лейтенанта Благого.– Вы об этом материале говорите? Это же только информация. Напишите о нем очерк, и этим вы сделаете больше, чем могли бы сделать, рассказывая обо мне…И Асланов поведал корреспонденту об обстоятельствах гибели Ивана Благого и его экипажа.… Наши войска вели наступление на станцию Абганерово с трех направлений. Полк Асланова получил задачу наступать на станцию с востока, отвлекая на себя огонь врага, чтобы помочь пехоте, наступавшей с флангов.Полк наступал, подавляя огневые точки противника.Танки шли уверенно, охватывая станцию, но и огонь противника усиливался, и часть машин замедлила ход. И тогда вперед вырвалась машина командира третьего взвода. Ведя огонь с ходу, она вышла на подступы к станции. Тут ее подцепило бронебойным снарядом. Танк загорелся. Асланов, следовавший непосредственно за танками взвода, приказал экипажу покинуть машину. Лейтенант ответил, что все ранены, кроме него. Еще один снаряд ударил в танк Благого, и рядом взорвался фугасный снаряд. Снова подполковник приказал командиру взвода покинуть танк. "Я один, – ответил Благой, – выйти не могу, но даром свою жизнь не отдам". Танк весь окутался пламенем и дымом. Задыхаясь, Благой прокричал напоследок: "Продолжаю выполнение задания, товарищ подполковник! Прощайте!" И горящий танк, набрав скорость, помчался прямо на станцию. На путях стоял эшелон, и паровоз был под парами – танк врезался прямо в него, раздался взрыв, все вокруг озарилось багровым сполохом.Выход со станции был закупорен, вагоны, со снаряжением загорались один от другого, среди солдат гарнизона поднялась паника, а той порой танки полка мчались на станцию, и пехота брала ее в клещи.… Когда Ази Асланов вернул газету, капитан сказал:– Пусть останется у вас, товарищ подполковник.– Пусть, – согласился Асланов, – но о таких людях, как Благой, надо писать щедро, от всей души.Открылась дверь автофургона, и вошел генерал Черепанов.– Добрый вечер, товарищи!Капитан и подполковник вскочили при появлении генерала.– Здравия желаем, товарищ генерал.Черепанов поздоровался с командиром полка, вопросительно глянул на капитана.– Корреспондент армейской газеты, представился капитан.– Ну, садитесь. – Генерал снял шапку, алюминиевой расческой привел в порядок редкие седые волосы и сам сел. – Что ж, капитан явился, чтобы расхвалить нас на весь фронт?– Есть у него такое намерение, товарищ генерал.– Тогда что же вы не угощаете его по-фронтовому, чтобы ему легче и охотнее писалось? Надо человека вдохновить.– Пусть сперва напишет, почитаем, тогда видно будет, стоит ли его угощать.Капитан, улыбаясь, закрыл записную книжку и обратился к Черепанову:– Товарищ генерал, разрешите идти?– Не забудьте, капитан, передать своему редактору мою просьбу. Я буду следить за газетой. – Асланов обернулся к генералу, пояснил: – В газете напечатана информация о подвиге Ивана Благого. Я считаю, что этого мало, и прошу, чтобы о таком человеке было написано подробно.– Хорошо, что напомнил, Ази Ахадович, я как раз хотел об этом сказать: напиши боевую характеристику на Благого, мы представим его к награде. Посмертно. – Генерал помолчал. – Подполковник прав. Напишите о Благом, не скупясь на слова…– Слушаюсь, товарищ генерал, я передам ваши пожелания редактору, и напишу так хорошо, как только сумею.Проводив капитана, Асланов с тревогой взглянул на генерала: с чем связан его визит?Еще и полусуток не прошло после совещания в штабе корпуса, на котором Асланову было выдано, как говорится, по первое число, а он вновь сидит перед генералом…Этого недавнего совещания ему вовек не забыть.Подведя итоги двенадцатидневных наступательных боев, о которых докладывал начальник штаба, генерал предоставил слово председателю комиссии, которая выясняла, по каким причинам двадцатого ноября отдельный танковый полк Асланова с промедлением вступил в бой. Комиссия пришла к выводу, что непосредственным виновником этого чрезвычайного происшествия был заместитель командира полка он не позаботился о своевременной заправке машин горючим. Да, заправщики по дороге попали под бомбежку, но какие меры были приняты, чтобы они прибыли вовремя? Их ждали… И это – все? А о чем думал в это время командир полка?Ази Асланов никогда еще не видел генерала в таком гневе. Вы только подумайте, товарищи, говорил генерал, обращаясь к присутствующим и держа командира полка по стойке «смирно», поступила команда «вперед», а в полку еще только горючим заправляются! Пехота идет в атаку, а они не чешутся! Да надо потерять всякое чувство ответственности, чтобы такое допустить! Если бы мне об этом сказали, я ни за что на свете не поверил бы. В это невозможно поверить! Но я видел своими глазами! Все наступают, а полк еще стоит!К счастью, полк, задержавшийся с вводом в бой, отличился в дальнейшем, и это облегчило участь командира, – ему был объявлен строгий выговор.И хотя Асланов брал всю вину на себя, заместитель его был понижен в звании и в должности и переведен в другую часть.Что же снова привело генерала в полк?Черепанов сидел одетым, а в автофургоне было жарко.– Сняли бы полушубок, товарищ генерал, а то у нас жарко, а на воле холодно, можете простудиться.Заботливость подполковника тронула генерала.– Я ведь долго сидеть не буду. Сегодня у нас сплошные разговоры. Возвращаюсь оттуда, – он неопределенно показал рукой вверх, – от самого высокого начальства. Проезжал мимо, решил завернуть в твое хозяйство, посмотреть, как вы тут дыры свои латаете?Генерал все-таки разделся, и Асланов взял его полушубок, повесил на гвоздь в углу.– Латать-то латаем, товарищ генерал, сами ремонтируем поврежденные машины, какие можем. Но четыре тяжелых танка пришлось отправить в армейскую мастерскую, на капитальный ремонт. Их нам в ближайшие дни не смогут вернуть, не управятся. И теперь нам, по крайней мере, нужно десять-пятнадцать тяжелых танков, чтобы стать боеспособными. Вы обещали помочь, и вся наша надежда теперь только на вас.– Я не забыл своего обещания. На совещании в штабе армии говорилось о нуждах нашего соединения. Начальник снабжения заявил, что в ближайшее время мы будем обеспечены и людьми, и машинами. Посмотрим, когда и что дадут. Однако ты сделай здесь все, что можешь, своими силами. Очень тяжелые бои ждут нас впереди. Чтобы деблокировать окруженную группировку войск, немцы спешно перебрасывают сюда армейские части с других фронтов, из Франции и Польши. Они не будут сидеть сложа руки и смотреть, как мы тут колошматим дивизии генерала Паулюса… Попытаются разорвать кольцо окружения. Это яснее ясного. И наша разведка уже доносит, что немцы перебрасывают сюда в первую очередь танки. Много танков… Рассчитывают за счет перевеса в технике взять инициативу в свои руки. Так что хлопот с ними будет много, да… Готовься, Ази Ахадович, готовься, дорогой.Черепанов взял со столика термос, слегка тряхнул.– Пустой?– Только что допили.– Знаю, ты не из тех, кто держит при себе термос со спиртом. А стаканчик чаю я выпил бы, Ази Ахадович.– Сейчас скажу, принесут. – Уже у дверей автофургона подполковник спросил: – Может, сперва закусите чего-нибудь, а уж потом чаю?– Сыт. Только чаю хочу. Однажды ты угощал меня чаем, до сих пор помню вкус. Мастер ты заваривать чай, мои так не умеют.– Наука нехитрая. Я вот своего адъютанта научил, пожалуй, лучше, чем я, заваривает.Генерал следил за Аслановым: обижен? расстроен? Непохоже. Что значит человек сдержанный, воспитанный! И никакого тебе подобострастия. Вину свою знает. Взыскание принял, а замаливать делами будет, не словами. Молодец, ей-богу, молодец! Глава двенадцатая Начальник штаба полка майор Пронин казался Ази Асланову в последнее время каким-то вялым и апатичным. Наверное, переутомился человек. Шуточное ли дело, вот уже сколько дней Пронин не знал отдыха ни днем, ни ночью.На самом деле причиной апатии и подавленности была не усталость, как думалось Ази Асланову, – Пронин мог выдержать и не такие нагрузки, он был очень крепкий человек – апатия порождалась чувством разочарования в лучших своих мечтах и надеждах. Пронин терзался и мучился ревностью и обидой.Об этом никто ничего не знал, и Пронин старался, чтобы не знал никто; без подъема, но с прежней дотошностью и аккуратностью он выполнял свои обязанности. Готовя сведения о личном составе полка для вышестоящего штаба, он просматривал рапорты ротных. И первым попался ему рапорт комроты Гасанзаде. Смешно, что он, зрелый человек, волнуется при одном взгляде на фамилию соперника, зеленого лейтенанта, но, увы, это так – увидев под рапортом подпись Гасанзаде, Пронин почувствовал укол в сердце. С тех пор, как он услышал, что этот парень и Лена Смородина, находятся в каких-то особых отношениях, и особенно, когда он сам увидел их вдвоем и уверил себя, что так, плечо к плечу, забыв обо всем на свете, не ходят мужчина и женщина, не связанные интимной близостью, и что самое главное, не ищут укромных мест, как несомненно, искали тогда эти двое – с тех пор Пронин старался не видеть Гасанзаде, не встречаться с ним, не говорить; но волей-неволей приходилось и говорить с ротным, и звонить ему, передавать ему распоряжения и приказы, требовать сведения, принимать донесения, и даже сидеть за одним столом и что-то обсуждать – служба, никуда от нее не денешься.В таких случаях майор присматривался к командиру роты, и его крайне удивляло, что на лице лейтенанта не появлялось ни тени смущения, ни краски стыда, словно он ни в чем не был виноват, а при встречах ротный всегда искренне приветствовал его и улыбался, как ни в чем не бывало. И глядя тогда на Гасанзаде, Пронин думал: "Ну и наглец, ведь надо же: так уметь притворяться!"Да, немудрено, что Лена попалась ему в сети… Впрочем, еще неизвестно, кто кому попался. Но факт, что они сошлись…От долгой напряженной работы у Пронина онемели плечи, и ломило в спине, он несколько раз выпрямлялся и разводил руки до хруста в суставах, потом откинулся на стуле так, что вся тяжесть тела легла на задние ножки, и прикрыл глаза и тотчас Лена возникла перед ним. Он стряхнул наваждение, принял прежнее, рабочее положение, и склонился над столом.В дверь постучали, и вошел комадир полка.– Николай Никанорович, ты не спишь?Пронин открыл глаза.– Чуть не задремал… Голова, правда, болит.– Так, может – приляжешь?– Нельзя, товарищ подполковник. Получил новое задание, должен выполнить, а уж потом…– Много осталось?– Нет, за полчаса закончу.– Насчет наград из штаба корпуса подготовить материал не просили?– Нет.– Вчера вечером генерал Черепанов мне об этом напомнил. Николай Никанорович, на командиров напиши представления сам, а на младших командиров и рядовых поручи написать командирам рот. Если на кого из командиров затрудняешься написать, пусть ротные напишут. Потом подправишь, и вместе поглядим.– Кого из командиров надо представить в первую очередь?– Я уже написал на Ивана Благого. Думаю, очень заслуживают Тетерин и Гасанзаде. Свяжись с командирами рот, узнай, кого они считают достойными. Постарайтесь, чтобы ничьи заслуги и подвиги не были забыты – это обижает, расхолаживает.– Слушаюсь, Ази Ахадович.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49