https://wodolei.ru/catalog/smesiteli/dlya_vanny/Elghansa/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

..
Нас все спрашивали: зачем взяли чужую девочку, и мы отвечали правдиво: мать Наташи посадили. Мы же раньше ее подкармливали, водили по врачам, как бы все получилось автоматически.
- Понятно. Вы - автоматы.
- Нет, мы не автоматы.
- Пулеметы?
Чтобы прервать этот разговор, Слава начал читать свои вирши:
Клавиш биенье в квартирном фридмоне,
Тайнопись трещин на желтом фоне,
Крови кипенье от склянки чефира
Нам заменили сокровища мира...
Ну, чефир здесь явно для рифмы, мы пили просто крепкий чай.
А приемная дочь в самом деле дарила нам много приятных сюрпризов! Порой от нее исходил какой-то свет, как от Наташи Ростовой - не небесный, а земной, но утешающий.
- Теть Нин, когда я прославлюсь, ты будешь только во французских платьях ходить.
Правда, чаще она говорила: "Теть Нин, ты такая простая!" (в смысле наивная). Я просила: "Называй меня хотя бы ВАШЕ ПРОСТЕЙШЕСТВО". Сама Наташа могла выдать такое, что никогда не пришло бы мне в голову! Мол, почему в "Цветике-семицветике" девочка не оторвала один лепесток и не загадала: "Пусть у меня будет еще один волшебный цветочек"? Я иногда звала ее так: Цветочек. Чаще - двойным именем:
- Цветочек-деточка, беги погуляй, а я поработаю.
Работа, кстати, двигалась поначалу совсем плохо. Слава с тоской смотрел на мои первые рукописи, вслух читал первую фразу:
- Небо над поселком было серым, - замолкал, а потом добавлял: - Да, небо было серым, как рассказ, лежащий перед вами, читатель.
Он сам стал писать фантастику, где роились такие сгустки образов, что мне пришлось учиться у мужа. Наконец два моих рассказа напечатал "Урал". А Славу вскоре пригласили на совещание по фантастике. Мне пересказывали такой диалог: "А Нина с ним поедет?" - "Зачем?" - "Так она же за него пишет все!". Но подруга, которая отвечала, резонно заметила, что все наоборот: Горланова без Букура строчки сочинить не может - он все правит у нее...
Слава говорил, что капля елея убивает рассказ, вычеркивал у меня все уменьшительно-ласкательные суффиксы. Я долго не могла с этим смириться. Распла'чусь - бегу к Лине Кертман, моей лучшей подруге со студенческих лет: "Поругалась с мужем!".
- И я поругалась. Это нечеховское поведение!
- И у моего - нечеховское.
- Я - серьезно!
- И я...
- Просто дошла до белого каления!
- Я тоже.
- Я прямо две тарелки разбила...
- Твоя взяла: я ни одной тарелки не разбила.
...Жили-были две мысли. Они все время спорили. Одна мысль говорила: "Да пиши как тебе хочется! Литература - это самовыражение". А другая отвечала: "Нет, литература должна помочь понять ситуацию. Думай о читателе, пиши ясно!".
Несмотря на такие колебания, оставалось еще много свободы: о ком писать, в каком жанре, сколько времени... Но порой не было свободы на саму свободу: гости с раннего утра и до вечера. Тогда я повесила на двери объявление: "Дорогие друзья! Прошу до 5 вечера не беспокоить нас без крайней необходимости! Мы работаем".
Я в библиотеку ездила вечерами, муж дежурил в охране "сутки через трое", и две машинки стучали дуэтом - последние удары во фразе звучат ведь музыкально: ча-ча-ча. Объявление не помогало - гости приходили до пяти, и каждый говорил, что он шел мимо и не мог определить, что есть крайняя необходимость, а что нет.
- Если не знаешь, значит, не крайняя, - объясняла я.
Но объявление переписала:
"Дорогие друзья! УМОЛЯЮ: не беспокойте нас до 5 вечера!".
"Не стучите, не звоните и не пинайте двери - все равно не откроем".
Вдруг в двенадцать ночи пришел пьяный фотограф Ж.
- Что случилось?
- У вас хоть материал-то есть для повести? Я хочу рассказать, как живут сейчас фотографы. Прототипы нужны?
Нужны, но не в полночь. На следующий день я написала новое объявление: "ВРЕМЕННО ПРИЕМ ПРОТОТИПОВ ПРЕКРАЩЕН"
Но однажды подруга пожаловалась: нет времени писать диссертацию - гости идут и идут с самого утра, год аспирантуры псу под хвост! И я ей посоветовала написать такое же объявление, как у нас.
- Ха! Я ведь не такая дура, как ты: не хочу, чтоб весь город говорил, что я сумасшедшая, как Нинка Горланова!
Ну, сумасшедшая, так сумасшедшая. А может, и нет. "Урал" дал мне за "Филамур" хрустальный кубок. Я испекла торт и получила от детей медаль "ЗА СТИРКУ И СТЯПЬЕ!". Растрогавшись, хватаю всех троих плюс подругу Наташи - едем в Горьковский сад. Наташа радостно рассказывает:
- Настя, у нас с потолка текло три дня, мокрицы завелись - так и забегали!
- Цветочек-деточка, расскажи лучше ей о Шагале.
Настя сама хочет отгадать:
- Шагал - это не город и не язык... (Знает, что есть такой язык санскрит, видела у нас учебник).
- Это художник, я сегодня скопировала его ангела, потому что во сне видела маму крылатой.
Не надо быть Фрейдом, чтобы расшифровать ее сны: маму помнит! Поэтому я никогда не соглашалась, чтобы она звала меня мамой. Наташа вела дневник "гневник". Думала, что так это слово произносится и пишется. Слава говорил: "Нине Викторовне подходит, она все гневается!". А я парировала: "Нет, тебе больше подходит: теряешь свой ЕЖЕГНЕВНИК и гневаешься". "Гневник" Наташи сохранился. "Сегодня ходили в театр, тетя Нина купила мне в буфете три пирожных!!! (Восклицательные знаки нарисованы в виде трех сердец). Но половинка одного пирожного отломилась и упала на пол! Вот такие советские пирожные!" Гнев Наташи уже был совсем в нашем семейном духе, как бы антисоветский оттенок имелся.
Тем не менее часто она убегала от нас бродяжничать, и мы сходили с ума. Но потом привыкли. Появилась даже формула: "Вместо картины "Не ждали" - картина "Заждались". Я стала звать Наташу: "любительница приключений номер один".
- Умоляю, поймите: я не люблю приключений!
Антон все понимает: она не любит приключений, но приключения любят ее. Соня тоже хочет поучаствовать в разговоре:
- Мама, а ты какое первое слово сказала?
- Слово "воспитание", - подначивающим голосом за меня отвечает Слава, - в детстве мама убежала в рожь и там взяла на воспитание кузнечика. А выросла Наташу захотела перевоспитать.
Соня: "А последнее слово будет - ПРОСТИТЕ?".
- Да, простите за воспитание, - свою линию ведет Слава.
Через минуту родилось название "Роман воспитания".
(Комментарий из 2001 года. Соня говорит своему пятимесячному сыну: "Ты так любишь бабушку - только смотри, не убегай в рожь, как она!".)
Главное, звоню Лине из Усть-Качки (это 1981 год), говорим о нечеховском поведении наших мужей, которые не поздравили с 8 Марта.
- Лина, а теперь посмотрим на все с двадцать пятой точки зрения... Знаешь, здесь, в санатории, любой мужчина готов взять под руку любую женщину и вести!
- Вежливые такие, да?
- Гулящие!.. А наши-то... О, они ни-ког-да!
Причем за неделю перед этим Слава сжег свои рукописи, когда мы поссорились - дал обет такой. Когда я ушла, он сидел и думал, что сделать, чтоб меня вернуть. И взял самое дорогое - свои рассказы - пошел с тремя папками во двор и бросил их в костер. Дворники там жгли мусор. Что он при этом шептал, я не знаю, но в то же самое время я почувствовала неодолимое желание вернуться (дети были в санатории "Малыш"). К дому подруливаю: муж сидит у костра и помешивает в огне палкой. "Ты чего?" - спрашиваю.
- Вот... рукописи сжег, чтоб ты вернулась.
И я ведь еще начала из огня выхватывать остатки, потом - склеивать и перепечатывать! Кинематографично, конечно, но... зря все это.
Вероломство потому и называется так, что вера в людей ломается. Ведь перед свадьбой я непременно хотела познакомить Славу с Верой Климовой: мол, если он поймет, что она умнее и лучше, то пусть до ЗАГСа уйдет от меня, а то... И он смеялся над моей суетой, говорил, что ни в кого не влюбится. А я все-таки устроила встречу с Верой - правда, она пришла со своим женихом, так что все обошлось, но Слава еще пару раз припоминал мне это: как наивно думать, что он меня когда-нибудь бросит ради более умной и пр.
Моя бабушка говорила: "Хуже нет, когда муж гулят да зубы болят". Зубы-то еще можно вылечить...
Предыстория вопроса восходит к Главному Гносеологу. Он не только составлял списки ПЕРВОЙ ДЕСЯТКИ (поэтов, артистов), он же, Князь ресторанов, любил посещать их - очень. Ну, сначала свои гносеологические способности он на мне пытался испытать: мол, как писательница я обязана иметь любовника (то есть его). Но я же в маму, которая считала, что "все мужики - с легкого ума". Будь передо мной хоть Главный Гносеолог, хоть Главный Педиатр (однажды случился такой), я не реагирую.
В общем, в следующий раз он свои способности решил проверить на муже:
- А слабо тебе сегодня пойти вон с той? - спросил он в ресторане.
- Не слабо!
(Тут вся суть мужского мира советского: слабо - не слабо! Хотя есть исключения, конечно, но в основном так: слабо - не слабо!)
А я как раз была у родителей в Калитве - детей-то нужно на юге оздоровлять, закалять, учить плавать, чтоб не боялись воды, как я. И в тот же день мы как раз получили письмо за подписью "гордый молдавский полукровок Букур". А вечером он звонит:
- Я тут загулял - полюбил другую, извини (вот такой молдавский полудурок, что значит "извини", когда у меня трое детей на руках).
Как раз Антон лежал с горчичниками.
- Жжет?
- Терпимо.
- Как икры?
- Не чувствуют...
Вот так и у меня. Жжет? Терпимо. Как душа? Не чувствует... Я в шоке. Но почему-то тут же представляю, как пройдет много-много лет, в старости мне поставят горчичники... Жжет? Терпимо. К счастью, жечь будут опять горчичники, а не предательство мужа.
- Мама, а до того, как я родился, я ведь жил со Снежной Королевой? - вдруг разволновался сын (ему 6 лет). - Ты чего - из-за этого плачешь?
- Теть Нин, а тебе нужна в рассказ фамилия ПЕРЧЕНКО? - с помощью спешит милая Наташа.
И тут еще Соня вся в проблемах правды о Деде Морозе. Приходится что-то отвечать:
- Кто в него верит, тому он подарки и приносит.
- Обойдусь без подарков! (Ради истины готова на все.)
- Когда веришь, Дед Мороз выходит из твоей головы и соединяется с тем человеком, который одет в костюм Деда Мороза.
Антон начинает утешать меня в рифму: "Ты не плачь, моя сестрица, ты не плачь, моя девица, я тебя люблю - в сахарницу посажу. Мама, что сделать, чтоб ты развеселилась?".
Это знала одна бабушка Катя - она зажгла лампадку и начала молиться...
Пришла осень, деревья заламывали руки, как я. Мы вернулись в Пермь. Боря Гашев, увидев мои глаза, сразу заявил:
- А Батеньков-то!
- Что Батеньков, при чем тут Батеньков?
- Всех декабристов в Сибирь, а его - в одиночку на двадцать лет! Они там хотя бы вместе, к некоторым жены приехали, а Батеньков в одиночке.
Спасибо, Боренька - в самом деле, я не в одиночке. У меня пол-Перми друзей. Надя Гашева при этом уверяла: напишешь рассказ и успокоишься! Какой рассказ! Один раз, правда, раскрыла папку с рукописями, а там целый тараканий детский сад - так и мельтешат. Папку я захлопнула. Рассказ потом в самом деле был написан, но много позже ("Пик разводов").
А пока, разбившись на все четыре стороны, я смотрела только в одну - вниз с балкона. Разбиться бы раз и навсегда - окончательно! Меня удерживала мысль о Сонечке: такая она будет серьезная, наверно, когда вырастет - посмотреть бы на нее, милую, дожить до тех времен.
Вдруг ко мне посватался И., доцент с обрюзгшими щеками. Но Лина все видела в другом, литературном, свете. Она говорила: "Не старик с обрюзгшими щеками, а на Тютчева похожий...".
И в это время гордый молдавский полукровок вернулся к нам. Возможно, не нужен стал ТАМ. Не знаю. До сих пор ни разу не выясняла. У него спина тогда отнялась, набок ходил. А без спины мужик кому в радость... Пожалела я его, стала лечить. И простила. А Главного Гносеолога - нет. И в дом не пускала. Со мной даже Юзефович приходил говорить - на эту тему:
- По какой логике Славку ты простила, а его - нет? Кто больше виноват, кто тебе изменил-то! Он переживает знаешь как...
- Логика тут простая. У меня от мужа дети, а без этого... без сволочи этой - обойдусь.
Мне было не до Главного Гносеолога вообще. Я жить не могла со Славой после всего. То есть днем могла, а ночью уходила бродить по городу, словно меня кто выталкивал из дома. За мной гонялись какие-то насильники, я возвращалась исцарапанная. То есть ко мне в три часа ночи подходит мужчина и говорит: "У меня большое горе - умерла жена, помогите мне!". Вместо того, чтоб сразу бежать, я начинаю на полном серьезе расспрашивать, от чего умерла, когда, сколько ей было лет. А в это время меня уже схватили за руку, и трудно вырваться... Муж уговорил меня родить Дашу. Чтоб срастись. Но Даши было мало. Я снова ночами пропадала на улице, и Слава из последних сил пытался казаться веселым: "У кого сегодня умер любимый жгутиконосик?". Однажды он сказал:
- Любовь - не только ведь взаимность. В первую очередь это борьба со своими страстями, эгоизмом. Я прошел через это. Давай еще одного родим, Наташу удочерим, и ты с пятью детьми в пятьдесят уйдешь на пенсию - писать.
- Нина, полная изнутри четвертым ребенком, словно помолодела, - сказала Лина.
В самом деле, родив младших детей, я почувствовала себя моложе на десять лет! И вдруг тогда простила Главного Гносеолога. Ведь если б он не провоцировал Славу, я не родила бы Дашу и Агнию, моих ангелов!
К тому же выяснилось, что и до провокации "слабо - не слабо" муж имел любовниц, когда я уезжала с детьми в Калитву. А я не знала. Хотя в письмах тех лет нашлись такие строки: "Видела во сне, что ты мне изменяешь"... Не говорите, что Цветаева не могла не знать о связях Сережи с НКВД - как же о муже-то! А я утверждаю: могла и не знать!.. Я вот много чего не знала. А сны какие сны снились Марине Ивановне в то время? Об этом история пока умалчивает.
Недавно Надя Гашева обронила: "Понимаю, почему ты родила четверых - так ты боролась с режимом. Уходом в частную жизнь". Звучит красиво, но не с режимом я боролась, а с брезгливостью... Смотреть на мужа не могла просто. Но... придет Кальпиди, скажет: "Вам бы дачу купить" - Слава сразу: "Счас сбегаю, быстренько ограблю банк - купим дачу!". И я думаю: хорошо, что он у меня есть - умеет отбиваться от таких советов. "Вам срочно нужно сделать ремонт" - "Завтра в девять утра начнем - не поздно, нет?"
Однако через час прочту на столе запись Славиного сна:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15


А-П

П-Я