Он так обрадовался этому назначению, что на время забыл о Денизе, и уехал, надеясь позднее вернуться. Но о нем было сделано особое распоряжение. Он ни разу не мог выпросить себе отпуска, и должен был оставаться в Африке до тех пор, пока корпус, при котором он состоял, был отправлен в Мексику, и он за ним последовал. Мы его нашли в саванне, где он открыто помогал самому отъявленному бандиту.
Доктор, получая письма от маркизы, узнал от нее, во-первых, что она вышла замуж за графа, и об ее отъезде в Нью-Йорк. Несколько месяцев спустя, она ему написала, что нашла Юлиана; молодой человек тоже писал отцу. Радость двух отшельников была, разумеется, безгранична.
Тем временем война в Мексике все более и более разгоралась, а Юлиану нельзя было как осужденному и бежавшему от ссылки возвратиться во Францию. Поэтому доктор задумал сам отправиться в Мексику для свидания с сыном. При первом его заявлении о желании снова поступить на службу, ему тотчас же было предложено место корпусного доктора в мексиканской армии. Дениза была в отчаянии, что ей приходится остаться в Париже одной, хотя она вполне сознавала, что доктор не мог взять ее с собой в действующую армию. Графиня де Валенфлер находилась в Канаде, куда доктору немыслимо было отвезти Денизу, и он ее утешал тем, что, осмотревшись на месте, ей напишет, чтобы она приехала, когда это станет возможным. Почти все приготовления к отъезду доктора были окончены, день отъезда уже был назначен, когда он вдруг получил от графини де Валенфлер письмо, отчасти изменившее его намерение и доставившее Денизе великое и неожиданное утешение. Графиня де Валенфлер писала своему старому другу, что она предпринимает путешествие через индейскую территорию в Мексику, в асиенду де-ля-Флорида, и уговаривала его взять с собой Денизу, которую он мог оставить в асиенде под ее покровительством, так как она намерена пробыть там долгое время. Дениза мигом собралась; решено было, что Мариетта, дочь привратника, которая выросла и продолжала жить у доктора в качестве подруги Денизы, тоже поедет с ними. Они сели на пароход «Belle Adele» и отплыли в Мексику. На этом пароходе в числе матросов находился и тот Жоан, который, прибыв с пассажирами на асиенду «Флорида», узнал в графине де Валенфлер бывшую маркизу Жермандиа.
ГЛАВА XIII
Столовая в асиенде была огромных размеров и напоминала трапезную в каком-нибудь монастыре. Пол ее был вымощен черными и белыми плитами в виде шахматной доски, вдоль стены шел резной дубовый карниз. Стол был из массивного красного дерева, и за ним легко могли разместиться более ста человек.
Дон Кристобаль де Карденас, также, как большая часть пограничных асиендерос, придерживался обычая своих предков и садился всегда за стол со всей своей многочисленной прислугой.
Ужин подходил к концу и прислуга уже удалилась, когда мажордом подошел к дону Кристобалю де Карденасу и вызвал его в другую комнату. Там стояли краснокожие вожди и оба охотника.
Понятно, что свидание между стариком-отцом, сыном и его невестой было в высшей степени трогательно.
Когда все несколько поуспокоились, графиня де Валенфлер сказала:
— Теперь остается довершить дело, то есть повенчать эту влюбленную пару. — При этом она указала на Юлиана и Денизу, которые отошли в сторону и, занятые своим разговором, по-видимому, забыли обо всех окружающих.
— Эту мысль можно здесь отлично осуществить, — ответил дон Кристобаль, — у меня есть часовня и постоянный священник.
— А потом, — сказал доктор, улыбаясь, — мы их отошлем во Францию, пускай там проводят медовый месяц.
— Увы, отец! — сказал Юлиан. — Ты забываешь, что мы с Бернардо беглые ссыльные.
— Я ничего не забыл и еще из ума не выжил. Ты и Бернардо теперь свободны.
— Свободны! — воскликнули оба друга с изумлением.
— Да, когда я изъявил желание поступить опять на службу, то, между прочим, не скрыл от своего друга генерала Пр., что главная причина, побудившая меня ехать в Мексику, было желание повидаться с тобою, так как тебе невозможно было вернуться во Францию. Он очень подробно меня обо всем расспросил, и, едва я прибыл в Урэс, как главнокомандующий там, генерал X., встретил меня следующими словами:
— Я тем более рад с вами познакомиться, доктор, что имею вам сообщить весьма радостную весть, ваш сын, доктор Юлиан Иригойен, и товарищ его, Бернардо Зумето, исключены из списка ссыльных и могут вернуться во Францию, когда пожелают. — В подтверждение своих слов, генерал X. передал мне следующие бумаги.
Доктор подал сыну бумаги, давшие ему и Бернардо право беспрепятственно вернуться во Францию.
— Ура! — воскликнул Бернардо, упорно молчавший до этой минуты. — Если это сон, то я прошу, чтобы меня не будили! Мексика — прекрасная страна, в которой, однако, слишком уж много диких зверей и диких людей. Париж все-таки лучше; хотя во Франции нет золотых приисков, но там приятнее живется, главное — безопаснее! Чем скорее мы вернемся во Францию, тем лучше!
Все рассмеялись неожиданной выходке Бернардо. Потом общим советом решили, что доктор отправится в Урэс и попросит генерала X. удостоить свадьбу сына своим присутствием; кроме того, за отсутствием французских гражданских властей, командующий военным округом должен был скрепить свадебный контракт и, стало быть, необходимо было пригласить французские власти.
— Когда же назначить свадьбу? — спросил доктор.
— Через две недели, — сказал Юлиан. — Мы успеем все до тех пор устроить.
— Согласен, — сказал старый доктор, — ну, теперь, друзья мои, я нахожу, что всем пора спать. День был наполнен такими разнообразными событиями, что нужен отдых. Спокойной ночи!
Все последовали совету доктора, и дамы первыми простились и удалились. Но в ту минуту, как мужчины собирались сделать то же самое, Юлиан их удержал, объявив, что имеет сообщить нечто важное.
Все остались и приготовились его слушать внимательно, зная, что подобный человек напрасно не станет их задерживать.
ГЛАВА XIV
Юлиан Иригойен рассказал о случившемся при нем в прерии и прочитал вслух письмо, найденное при убитом мексиканце. Все поняли, что готовится нападение на асиенду: но когда? Кем? Этих вопросов, конечно, никто не мог решить. Потолковав серьезно между собой, присутствовавшие пришли к заключению, что следует увеличить гарнизон в асиенде. Послали за Но-Игнасио Торрихосом, мажордомом, и спросили у него: сколькими людьми он может располагать. Он объяснил, что со всех пастбищ, гуртов и табунов в течение двух недель можно собрать около семисот человек, маленькими группами чтобы не возбудить подозрения со стороны неизвестных врагов, которые, вероятно, следят за тем, что делается в асиенде. Кроме того, в асиенде было постоянных пеонов, вакеро и т. п. человек около четырехсот — что составляло будущую маленькую армию в тысячу сто человек. Шарбон и Бернардо объявили, что на другое же утро отправятся в прерии и навербуют надежный отряд охотников-канадцев и укроют его где-нибудь поблизости, для того, чтобы напасть на неприятеля с тыла, когда завяжется борьба. Юлиана Иригойена единогласно избрали главнокомандующим, ему поручили распоряжаться охра ной асиенды. Его известная храбрость и опытность в борьбе с дикими племенами и хищниками внушали к нему всеобщее доверие.
Все встали с мест и уже собирались разойтись, как вдруг невдалеке раздался ружейный выстрел.
Одним прыжком мажордом выскочил из комнаты.
— Неужели это нападение на асиенду? — воскликнул дон Кристобаль с беспокойством.
— Нет, не похоже на то, — ответил Юлиан, осматривая свое ружье. — Подождем Игнасио, он, вероятно, разузнает, в чем дело.
Прошло минут десять довольно тягостного ожидания; затем раздались шаги и вошел мажордом в сопровождении нескольких пеонов, которые вели красивого, молодого человека, одетого в живописный костюм ранчеро.
Оказалось, что денщик доктора, с которым он никогда не расставался со времени его походов еще в Африке, вздумал вспомнить старину и отправился с ружьем делать, по его выражению, «обход». Вдруг он увидел какого-то человека, шедшего по саду с ружьем под мышкой, точно запоздалый охотник, возвращавшийся домой. Он его окликнул, но тот довольно дерзко ответил ему, что если он не ослеп, то должен видеть, что идет человек. Это раздосадовало старого служаку, и он повторил вопрос, но на этот раз опять получил в ответ: «Старый дурак! Или не видишь, что человек идет!» Тут старый воин не выдержал и выстрелил в воздух, чтобы созвать людей. Схваченный незнакомец объявил прибежавшему мажордому, что он вошел незаметно в асиенду, с целью передать весьма важное известие Темному Сердцу. Вот почему мажордом и распорядился его привести.
Молодой человек оказался действительно известным Юлиану, который однажды спас жизнь ему в саванне. Он в настоящее время находился в отряде Майора, который ему поручил потихоньку забраться в асиенду и снять с нее план. Зная, что Темное Сердце находится в асиенде и не сочувствуя нисколько Майору в его грабежах, он решил продать Майора Темному Сердцу, в благодарность за свою спасенную жизнь, и, кроме того, зная, как богат дон Кристобаль, он сообразил, что тот хорошо заплатит за такую ценную услугу. Он все эти соображения и передал Темному Сердцу, как будто дело шло о пустяках; вообще в нём замечалась страшная смесь природного изящества и порядочности с напускным цинизмом и грубостью.
— Все это прекрасно, — ответил ему Юлиан, — но что же мне послужит порукой, что вы нас не обманываете?
Наваха, так звали пришельца, вынул из-за пазухи кожаный мешочек и высыпал на блюдечко его содержимое. Это были бриллианты — блюдечко наполнилось ими до краев.
— Вот мое ручательство, — сказал он, указывая на бриллианты. — Их тут на шестьдесят пять тысяч пиастров — это все, что я накопил в течение десяти лет; если дон Кристобаль согласится мне дать за мою услугу тысячу золотых унций, то я могу вернуться во Францию, что составляет мою заветную мечту. Я у вас в залоге оставляю эти бриллианты и обязываюсь дать вам знать, в какой день Майор нападет на асиенду; вы же отдадите мне мои бриллианты и выговоренную сумму после боя и в начале нападения захватите меня в плен: во-первых, чтобы вам легче было за мной наблюдать, во-вторых, чтобы спасти от Майора, который меня убьет, как собаку, когда узнает, что вы предупреждены.
— Я богат, — сказал асиендерос, — эти деньги для меня сущая безделица; если вы исполните ваше обещание, то я вам выдам не одну, а две тысячи унций золота.
— Ну значит, по рукам, дело сделано! Тогда выведите меня тайком из асиенды до восхода солнца, чтобы меня никто не видел — много шпионов Майора бродит вокруг.
— Хорошо, я согласен, — сказал Юлиан, после небольшого раздумья. — Сегодня же этот мешочек с бриллиантами и обещанные вам деньги будут отправлены в Эрмосильо к банкиру, к которому после битвы вам выдадут аккредитив. Согласны вы на это условие?
— Конечно, согласен! Только, ради Бога, не задерживайте меня долго, я уверен, что за мною следят.
— Еще одно слово. Нам нужно будет видеться. Каким образом это устроить?
— Я еще сам этого не знаю, но, будьте покойны, не пройдет и трех дней, как я еще раз у вас здесь побываю.
— Хорошо, я вас буду ждать.
Мажордом взялся вывести Наваху незаметным образом из асиенды. Все разошлись по своим комнатам и наконец воцарилась полная тишина.
Прошло несколько дней. Доктор уехал в Урэс. Бернардо и Шарбон тоже поехали в прерию вербовать защитников, а три вождя племени команчей отправились посмотреть, все ли обстоит вокруг асиенды благополучно.
Юлиан и дон Кристобаль были заняты приготовлениями к отпору неприятелю. Во многих местах возводились укрепления и временные жилища для прибывающих ежедневно, по распоряжению Но-Игнасио, пеонов и вакеро.
Так как на общем совете было решено скрыть от дам все эти тревожные слухи, то хозяин и Юлиан оправдывали свои постоянные отлучки страстью к охоте. Часто они возвращались поздно вечером, утомленные, но без всякой дичи. Дамы смеялись над ними, шутили над их неудачей, но не подозревали настоящей причины их отлучек.
Прошло уже две недели, и ни от доктора, ни от охотников не было никаких известий.
Все работы по внутреннему укреплению асиенды были окончены. Каждую ночь расставлялись цепи часовых вдоль стен, кроме того, каждый час патрули обходили парк, заглядывая в чащу, шаря за каждым кустом, так что прокрасться чужому человеку в асиенду было совершенно невозможно.
Однажды, незадолго до восхода солнца, Юлиан, которому не спалось, вздумал обойти все посты караульных, чтобы вполне убедиться в их надежности.
Он уже обошел почти весь парк, найдя все в отличном порядке, когда вдруг легкий шум заставил его остановиться у стены. Он спрятался за толстым стволом дерева, взвел курок своего карабина и стал пристально всматриваться в то место, откуда раздался шум.
Шорох повторился, пробовали отпереть дверь в стене, недалеко от того места, где он стоял.
Прошло еще минуты три, дверь потихоньку отворилась и в ней показался человек, который остановился, как бы в нерешительности, и оглянулся назад, прислушиваясь к чему-то.
Юлиан прицелился в незнакомца и произнес вполголоса, но твердо:
— Кто идет? Отвечай, или я выстрелю.
— Ого! Тут караул хорошо устроен, — ответил весело незнакомец. — Это я, Но-Игнасио, и я не один.
При этих словах он обернулся назад и издал легкий свист, похожий на шипение змеи. По этому знаку какой-то человек точно из-под земли вырос. Оба поспешно вошли в парк и заперли за собой калитку. Неизвестный, явившийся по знаку мажордома, оказался Наваха.
После обычных приветствий Наваха объявил, что Майор его, по-видимому, подозревает и что, кажется, за ним следят, потому что он слышал за собой подозрительный шорох и треск сучьев.
— Мы это сейчас узнаем, — сказал Юлиан. — Спрячьтесь в кусты, и если за вами кто-нибудь следит, то он, скорее всего, попробует сюда пробраться.
Все трое притаились в чаще и стали ждать. Прошло около десяти минут ничем не нарушенной тишины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38