Но судьба, к счастью, распорядилась по-иному. Они не погибли. Благодаря удивительному мужеству Кэрол они вышли из этого ада живыми.
– Льет, как из ведра, – тишину нарушил голос Нельсона. Он вошел, держа одной рукой большую коробку с пиццей, а другой стряхивая капли воды с мокрого зонта.
– Мы совсем оголодали, – сказал Джек.
– Я спешил, как мог.
– Пахнет потрясающе, отец. Выпьешь чего-нибудь? – спросил Тейт, направляясь к небольшому встроенному холодильнику, который мать заполнила для него в первый же день. – Пива или чего-нибудь полегче?
– С пиццей? Пива.
– А ты, Джек?
– Пива.
– Как дела в госпитале?
– Он сказал Кэрол, что у нее с лицом, – сказал Джек, не дав Тейту ответить.
– Да? – Нельсон поднес ко рту дымящийся кусок пиццы и надкусил. С полным ртом он пробормотал: – Ты уверен, что в этом была необходимость?
– Нет, не уверен. Но если бы я был на ее месте, я бы хотел знать всю правду, а ты?
– Пожалуй. – Нельсон отхлебнул пива. – Как себя чувствовала мама, когда ты уходил?
– Она вымоталась. Я уговаривал ее переночевать сегодня здесь, а я бы побыл с Мэнди, но она сказала, что они уже вошли в привычный ритм и ей не хочется ничего менять, дабы не навредить Мэнди.
– Да это она только так говорит, – ответил Нельсон. – Скорее всего, просто взглянула на тебя и решила, что тебе хороший сон нужен больше, чем ей. Ты-то действительно вымотался до предела.
– Вот и я говорю, – поддакнул Джек.
– Что ж, может быть, пицца вернет меня к жизни. – Тейт сделал попытку пошутить.
– Отнесись к нашему совету посерьезнее, Тейт, – сурово отозвался Нельсон. – Ты не можешь подрывать еще и свое здоровье.
– И не собираюсь, – подняв приветственным жестом банку, он отпил, а затем серьезно добавил: – Теперь, когда Кэрол пришла в себя и знает, что ее ждет, я смогу спать спокойнее.
– Это будет трудное время. Для всех нас, – заметил Джек.
– Я рад, что ты об этом заговорил, Джек. – Тейт вытер губы салфеткой и мысленно собрался с духом. Он намеревался бросить пробный шар. – Может быть, мне лучше подождать до следующих выборов?
На несколько секунд за столом возникла пауза, после чего Нельсон и Джек заговорили разом, стремясь перекричать друг друга.
– Ты не можешь принимать такого решения, пока не узнаешь, как прошла ее операция.
– А как же все затраченные усилия?
– Слишком многие люди на тебя рассчитывают.
– И не думай сейчас отступаться, братишка. Ты должен баллотироваться нынче…
Тейт поднял руку, призывая их к тишине:
– Вы сами знаете, как я этого хочу. Господи, да я всегда хотел только одного – стать сенатором. Но я не могу жертвовать благополучием собственной семьи даже ради политической карьеры.
– Кэрол не заслужила таких жертв.
Тейт бросил на брата острый, как бритва, взгляд.
– Но она – моя жена, – объявил он.
Снова последовало напряженное молчание. Прокашлявшись, его нарушил Нельсон:
– Конечно, в том испытании, какое ей предстоит, ты должен будешь находиться рядом с ней как можно больше. Хорошо, что ты сначала думаешь о ней, а потом уже – о своей политической карьере. Я от тебя другого и не ожидал. – Чтобы придать своим словам большую выразительность, Нельсон подался вперед, наклонившись над остатками пиццы, разложенной на круглом столике. – Но не забудь, что Кэрол сама хотела, чтобы ты баллотировался. Я уверен, она будет очень огорчена, если ты из-за нее снимешь свою кандидатуру. Очень огорчена, – повторил он, тыча указательным пальцем в воздух. – Если же взглянуть на вещи более хладнокровно и жестко, – продолжал он, – то это несчастье может сыграть нам даже на руку. Так сказать, бесплатная реклама.
Тейт в негодовании отшвырнул смятую салфетку и встал из-за стола. Несколько минут он бесцельно шагал взад-вперед по комнате.
– Ты что, сговорился с Эдди? Когда я ему сегодня звонил, он сказал практически то же самое.
– Что ж, ведь он руководит твоей кампанией. – При мысли о том, что брат может спасовать, едва кампания набрала силу, Джек побледнел. – Ему за то платят, чтобы он давал тебе дельные советы.
– Ты хочешь сказать – чтобы он тянул из меня жилы.
– Эдди хочет, чтобы Тейт Ратледж стал сенатором Соединенных Штатов, – как и все мы, – и жалованье тут совсем ни при чем. – Улыбаясь во весь рот, Нельсон поднялся и похлопал Тейта по спине. – Ты обязательно будешь баллотироваться в ноябре. Кэрол первая бы так сказала.
– Ну хорошо, – ответил Тейт ровным голосом. – Мне надо было только знать, что я могу на вас рассчитывать. В ближайшие несколько месяцев на меня будет взвалено столько, что одному этот воз не потянуть.
– Можешь на нас положиться, – твердо заявил Нельсон.
– Смогу я рассчитывать на ваше терпение и понимание, когда окажется, что у меня не получается разорваться на два фронта? – Тейт окинул их испытующим взглядом. – Я буду, конечно, стараться не заниматься одним делом в ущерб другому, но раздваиваться я не умею.
– Когда надо, мы заменим тебя, Тейт, – заверил Нельсон.
– Что еще сказал Эдди? – поинтересовался Джек, чувствуя облегчение оттого, что критический момент миновал.
– У него там тьма добровольных помощников, которые заняты сейчас тем, что распихивают по конвертам и рассылают опросные листы.
– А как насчет публичных выступлений? Он что-нибудь еще запланировал?
– На очереди пробная речь перед старшеклассниками какой-то школы в долине. Я велел ему отказаться.
– Почему? – спросил Джек.
– Школьники не голосуют, – резонно ответил Тейт.
– Но у них есть родители. А этих мексиканцев в долине нам надо заполучить на свою сторону во что бы то ни стало.
– Они и так на нашей стороне.
– Не будь так самоуверен.
– Я не самоуверен, – сказал Тейт, – просто это тот самый случай, когда мне надо четко расставить приоритеты. Я должен буду уделять массу времени Кэрол и Мэнди. Мне придется более избирательно подходить к тому, куда и когда ехать. Каждая встреча должна приносить конкретный результат, а я не уверен, что от слушателей в школе будет много пользы.
– Ты, вероятно, прав, – дипломатично заметил Нельсон.
Тейт понимал, что отец просто старается ему угодить, но он устал и был встревожен, хотелось лечь в постель и попытаться уснуть. Как можно более тактично он намекнул на это отцу и брату.
Когда он провожал их до двери, Джек неловко повернулся и обнял брата.
– Прости, что я к тебе сегодня приставал. Я понимаю, что у тебя творится на душе.
– Если бы ты этого не делал, я бы в одночасье растолстел и обленился. Пожалуйста, и впредь не давай мне покоя. – Тейт одарил его обаятельной улыбкой, которой предстояло вскоре украсить предвыборные плакаты.
– Если у вас тут все в порядке, я завтра поеду домой, – сказал Джек. – Кто-то должен и за домом присмотреть, а заодно проверить, как там мои домочадцы.
– А как, кстати, у них дела? – спросил Нельсон.
– О’кей.
– Последний раз, когда я их видел, не больно-то все было хорошо. Твоя доченька Фрэнсин несколько дней не появлялась дома, а жена… ну, ты знаешь, в каком она обычно состоянии. – Он погрозил старшему сыну пальцем. – Плохо дело, когда мужчина теряет контроль над семьей. – Он перевел взгляд на Тейта. – Тебя это тоже касается, кстати говоря. Вы оба позволяете своим благоверным творить, что им заблагорассудится. – Снова обращаясь к Джеку, он добавил: – Тебе надо помочь Дороти-Рей, пока не поздно.
– Может быть, после выборов этим займусь, – пробормотал тот. Глядя на брата, он добавил: – Если понадоблюсь, не забудь, что я всего лишь в часе езды.
– Спасибо, Джек. Я позвоню, когда смогу.
– Врач не сказал тебе, когда они намерены оперировать?
– Не раньше, чем отпадет опасность инфицирования, – объяснил Тейт. – У нее легкие пострадали от дыма, так что ждать, возможно, придется пару недель. Для него это серьезная дилемма, так как, если слишком долго тянуть, лицевые кости могут начать срастаться как есть.
– О Господи, – сказал Джек. Потом добавил нарочито бодрым голосом: – Что ж, передай ей от меня привет. И от Дороти-Рей и Фэнси тоже.
– Хорошо.
Джек направился по коридору к своему номеру. Нельсон чуть задержался.
– Я говорил сегодня утром с Зи. Пока Мэнди спала, она наведалась в реанимацию. Зи говорит, на Кэрол смотреть страшно.
У Тейта слегка поникли плечи.
– Да, так и есть. Молю Господа, чтобы этот хирург смог выполнить, что обещает. – Нельсон молча взял Тейта за руку. Тейт положил другую руку сверху. – Сегодня доктор Сойер – хирург, о котором я говорю, – конструировал ее лицо на компьютере. Он изобразил Кэрол на экране на основе тех фотографий, что мы ему дали. Получилось просто удивительно.
– И он рассчитывает, что во время операции сумеет воссоздать этот электронный образ?
– По крайней мере, так он говорит. Он сказал, что какие-то едва заметные различия возможны, но в основном они будут в ее пользу. – Тейт суховато рассмеялся. – Ей это понравится.
– Да, пожалуй, она еще будет считать, что ей повезло, как ни одной другой женщине, – заметил Нельсон со своим обычным оптимизмом.
А Тейт все думал и думал о единственном темном глазе, распухшем и налитом кровью, глядящем на него с неподдельным ужасом. Наверное, она боится умереть. Или что ей придется жить без того неотразимого лица, которое всегда умела использовать с выгодой для себя.
Попрощавшись, Нельсон удалился к себе в номер. Тейт выключил телевизор и свет, разделся, лег в постель и погрузился в воспоминания.
Сквозь шторы комнату озаряли вспышки молнии. Совсем рядом грохотал гром, от которого дребезжали стекла. Тейт смотрел на тени, бросаемые молнией на стены комнаты. Глаза его были холодны и суровы.
Они даже не поцеловались на прощание.
Из-за не давней бурной ссоры в то утро отношения между ними были напряжены. Кэрол не терпелось поскорее оказаться в Далласе и заняться покупками. В аэропорт они приехали рано, так что у них еще было время выпить по чашке кофе в ресторане.
Мэнди случайно пролила на себя апельсиновый сок. Кэрол, естественно, отреагировала слишком бурно. Выходя из кафе, она все отчитывала Мэнди за испачканный передник.
– Господи, Кэрол, да пятна даже не видно, – вступился он за ребенка.
– Я его отлично вижу.
– Тогда не смотри на него.
Она смерила мужа тем убийственным взглядом, который давно перестал на него действовать. Он на руках нес Мэнди к выходу на посадку, рассказывая, какие замечательные вещи ее ожидают в Далласе. У самых ворот он присел на корточки и обнял девочку.
– Желаю тебе интересно провести время, солнышко. Привезешь мне подарок?
– Мамочка, можно?
– Конечно, – ответила Кэрол рассеянно.
– Конечно, – заявила ему Мэнди, расплываясь в улыбке.
– Буду ждать с нетерпением. – Он еще раз притянул ее к себе на прощание.
Выпрямляясь, он спросил у Кэрол, не хочет ли она, чтобы он дождался, пока самолет взлетит.
– Зачем? – ответила Кэрол.
Он не стал спорить, только удостоверился, что все вещи при них.
– Ну, тогда до вторника.
– Смотри, не опоздай нас встретить! – прокричала Кэрол, подталкивая Мэнди к выходу на посадку, где стюардесса проверяла посадочные талоны. – Терпеть не могу болтаться в аэропорту.
Перед тем как пройти в двери, Мэнди еще раз обернулась и помахала ему рукой. Кэрол даже не посмотрела в его сторону. Она самоуверенно и целеустремленно шла вперед.
Может быть, из-за этого теперь в ее единственном глазу столько тревога. Судьба покусилась на самое главное, на чем основывалась ее неколебимая самоуверенность, – на внешность. Кэрол не выносила уродства. Наверное, она плакала не о тех, кто безвинно погиб в катастрофе, как он поначалу подумал. Скорее всего, она оплакивала себя самое. Может, она даже жалеет, что не погибла, а осталась жить искалеченной – пусть даже на время.
Зная Кэрол, он бы этому не удивился.
В табели о рангах следственного управления округа Бексар Грейсон занимал нижнюю строчку. Вот почему он многократно проверял и перепроверял всякую информацию, прежде чем предстать со своими открытиями перед начальником.
– У вас сейчас есть минутка?
Измученный и ворчливый человек в резиновом переднике бросил на него уничтожающий взгляд через плечо.
– А что ты затеял – партию в гольф?
– Нет, вот это.
– Что? – И он опять повернулся к обгорелой куче, которая когда-то была человеческим телом.
– Рентгеновские снимки зубов Эйвери Дэниелз, – ответил Грейсон. – Труп номер восемьдесят семь.
– Уже произведено опознание и вскрытие. – Эксперт сверился с таблицей на стене. Имя Эйвери Дэниелз было вычеркнуто красным карандашом. – Угу.
– Я знаю, но…
– Родственников у нее нет. Ее опознал сегодня днем близкий друг их семьи.
– Но судя по этим снимкам…
– Послушай, парень, – резко оборвал его тот, – у меня здесь туловища без голов, кисти без рук, стопы без ног. И я должен разобраться с ними сегодня. Так что если кого-то определенно опознали и произвели вскрытие, то дело закрыто, и не приставай ко мне со своими снимками. Договорились?
Грейсон засунул снимки в конверт, в котором они были присланы, и отправил его в мусорную корзину.
– О’кей. И чтоб вы все провалились.
– С удовольствием. Но только после того, как будут опознаны все останки.
Грейсон пожал плечами. Ему платят не за то, чтобы он изображал из себя Дика Трейси (Ричард (Дик) Трейси – известный тележурналист Би-Би-Си. – здесь и далее примечания переводчика) . Если это загадочное несоответствие никого не волнует, то почему он должен лезть из кожи вон? Он вернулся на свое место и продолжил опознание трупов по рентгеновским снимкам зубов.
3
Казалось, сама природа надела траур. В день похорон Эйвери Дэниелз шел дождь. Предыдущей ночью по горам Техаса прокатились грозы. Наутро воспоминанием о них был лишь мелкий и холодный серый дождь.
Айриш Маккейб стоял у гроба с непокрытой головой, не замечая ненастной погоды. Он настоял, чтобы гроб был усыпан желтыми розами, которые, он знал, она так любила. Яркие и живые, они, казалось, смеялись над смертью. Это его как-то утешало.
По его покрасневшим щекам катились слезы. Мясистый, весь в прожилках сосудов нос был краснее обычного, хотя в последние дни он почти не пил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9