Ваня, схватив пистолет обеими руками, направил его в сторону мишеней. Рядом с ним, придерживая оружие, присел на корточки отец.
— Вообще-то пистолет двумя руками держат, только когда ждут долго, чтобы не уставать, — объяснил Белов. — А для меткости это плохо.
— А как же, я в кино видел… — удивился Ваня.
— Ну, мало ли. Это же просто кино.
Ваня послушно убрал одну руку, ствол пистолета тут же беспомощно задрожал и клюнул вниз.
— Да, — вынужден был согласиться Саша, — держи двумя, одной тебе тяжеловато пока. Так, теперь указательным пальцем возьмись за курок. Целься правым глазом, левый закрой. Думай о мишени, дыши ровно… Потом задержишь дыхание и медленно нажмешь на курок, понял? Ну, сынок, давай…
Белов был чуть сзади, он не видел, как Ваня со страху крепко зажмурил оба глаза и резко надавил на курок. Громыхнул выстрел. Мальчик сразу же широко распахнул глаза и восторженно посмотрел на отца.
— Классно!.. — ошеломленно выдохнул он.
— Ну и куда ты попал? — Саша нагнулся к окуляру оптической трубы, пытаясь отыскать на мишенях след от пули. — Ты в левую или в правую стрелял? А, Вань?.. Куда целился-то?
— В мишень… — растерянно протянул мальчик.
— Эх ты, мазила! — улыбнулся Белов. — Ну-ка посмотри, как папа будет стрелять.
Он выпрямился, поднял голову, вытянул руку с пистолетом и, целясь, прищурился. Губы его поджались, лицо окаменело. Ваня, не сводивший с отца глаз, пробормотал:
— Пап, ты похож на Бэтмена…
Вместо ответа Саша один за другим сделал несколько беглых выстрелов. Пули кучно легли в центр мишени.
— Ну вот… Учись, пока я жив… — улыбнулся Белов и, сообразив, что ляпнул что-то не то, тут же шутливо шлепнул себя по губам.
— Пап, дай посмотреть… — Ваня на цыпочках тянулся к трубе, не доставая до окуляра. Саша его приподнял, и мальчик восхищенно воскликнул: — Улет! Молодец, пап! Все-все прямо в десятку!
Саша перезарядил опустевший магазин, протянул пистолет сыну:
— Ну, теперь ты…
Но Ваня и не взглянул на оружие. Он вдруг поднял на отца круглые, встревоженные глаза и еле слышно прошептал:
— Пап, ты не уйдешь от нас?
У Белова перехватило в горле. Он опустился на корточки перед сыном и медленно покачал головой:
— Никогда…
— Никогда-никогда? — засиял, мгновенно поверив отцу, Ваня.
— Никогда-никогда… — повторил, как заклинание, Белов.
Ваня бросился ему на шею и, тесно прижавшись, замер. Саша тоже не двигался, с замиранием сердца ощущая щекой горячее, взволнованное дыхание сына.
В тире они провели чуть ли не полдня, и Ваня, в конце концов, начал попадать в мишень. А потом еще было кафе и миндальное мороженое в хрустальных вазочках, и карусели в Парке Горького, и игровые автоматы… Вот только в зоопарк в тот день они так и не попали.
На дачу Белов с сыном вернулись только вечером, когда Ольга уже начала волноваться. Ваня наотмашь распахнул дверь и, на ходу расстегивая куртку, затопал вверх по лестнице. Следом в дом зашел Белов.
— Ванька, помнишь уговор? — шепотом спросил он сына.
— Железно! — кивнул тот и радостно закричал: — Бабуля! Мы в зоопарке были! Там так круто все!..
Елизавета Андреевна уже была тут как тут.
— Да? Очень хорошо! — приговаривала она, помогая правнуку справиться с курткой. — Ванечка, и обувь сними, а то наследишь…
Сверху, аккуратно причесанная, в новом нарядном кардигане, спустилась Оля. Саша молча передал ей Ванину шапку. Она также молча взяла ее и, слегка улыбнувшись, благодарно ему кивнула.
— Вань, а перчатки где? — спросила она сына.
— Вот! — Ваня выдернул из кармана перчатки, и на пол, прямо под ноги Оли, со звоном посыпались пистолетные гильзы.
— Это что такое?! — испуганно ахнула бабушка.
— Эх ты, конспиратор!.. — буркнул Белов.
— Так, понятно. Мартышек мочили. — Ольга резко повернулась к Саше. От ее легкой, чуть кокетливой улыбки не осталось и следа. — Ты что, обалдел?!.. — сердито спросила она.
Ваня виновато взглянул на отца и вздохнул.
— Ладно, Ванька, не дрейфь… — подмигнул ему Саша.
— А где свитер?! — встряла с раздраженной репликой бабушка.
— Свитер в машине, я принесу потом… Жестким, категорическим тоном Ольга приказала сыну:
— Так. Иди умывайся, ужинай и спать. На репетицию завтра рано.
Ваня бросил на отца еще один виноватый взгляд и, свесив голову, вышел из комнаты. Следом за ним ушла и возмущенная Елизавета Андреевна.
Оставшись вдвоем, Беловы замолчали. Саша рассматривал опустившую глаза Олю. Он никак не мог понять — она действительно похорошела, или он просто успел от нее отвыкнуть?
— Ты покрасилась, что ли? — смущенно спросил он.
Ольга не ответила, даже не взглянула на мужа, но встряхнула головой и откинула волосы назад. Они еще немного помолчали. Ольга злилась. От нетерпеливого ожидания этого разговора, с которым она провела весь день, не осталось и следа. Ничего не изменилось, ее муж оставался все тем же Сашей Белым — бандитом, развлекавшим пятилетнего сына стрельбой из боевого оружия! А ей-то, дурочке, казалось… Сейчас она уже была уверена в том, что дело, о котором он говорил утром, связано с чем угодно, только не с их семейными проблемами. Скорее по инерции, чем из любопытства она сухо спросила:
— Ты хотел поговорить? Ну давай, излагай, я слушаю…
Белов посмотрел в ее холодные глаза и понял, что разговора не получится. Любые его слова, любое предложение сейчас будет встречено в штыки. К тому же съемки в «семейном» ролике Саша хотел использовать как повод для примирения. А какое уж тут примирение, если на тебя смотрят такими глазами…
Впрочем, Белов сделал еще одну попытку сгладить ситуацию. Он сел за стол и вполне миролюбиво предложил:
— Может, чаем угостишь? Сушками там… Что у вас есть?
— Ты кого из сына делаешь, Саш?! — взгляд Ольги стал еще жестче, еще сердитее.
Белов поморщился, как от зубной боли.
— Да брось ты, Оль… Он в Англии будет учиться. И все у него будет путем. Просто он парень, а ты его скрипкой мучаешь.
— Ничего я не мучаю! — моментально вскинулась жена. — Ему самому нравится!..
Пряча скептическую улыбку, Саша опустил голову и безропотно согласился:
— Да? Ну, нравится так нравится. Ты мать — тебе виднее…
Это мгновенное и абсолютно смиренное согласие было таким неожиданным и настолько несвойственным Белову, что Ольга тут же догадалась:
— Так, Белов, тебе что-то от меня надо. «Нет, ничего не получится! К черту, как-нибудь потом…» — пронеслось у него в голове.
Чуть помедлив, Саша встал со стула.
— Да. То есть нет, — быстро и путано ответил он. — Короче, я передумал. Ладно, пока!
Белов стремительно прошел мимо недоумевающей и раздраженной Ольги к лестнице.
— Пока… Свитер верни! — крикнула она ему в спину.
— Завтра завезу! — торопливо спускаясь вниз, на ходу ответил Саша.
Следом тут же хлопнула входная дверь.
И снова Ольга едва не кинулась за ним вслед, и снова кляла Сашу, и снова корила себя за несдержанность. Она поднялась к себе и провела в тягостных раздумьях больше часа. В конце концов она устала от своих невеселых мыслей и пошла проведать сына.
У изголовья Ваниной кровати горел ночник. В его неярком свете Оля увидела безмятежно спящего на боку сына. Она осторожно подошла к нему, чтобы поправить сбитое одеяло. Нагнувшись к Ване, она вдруг замерла и озадаченно закусила губу.
На худеньком плече сына синей шариковой ручкой был неловко нарисован кривоватый кельтский крест — такой же, как и у его отца. А на стенке, рядом с картинками Бэтмена и Человека-паука, была прилеплена жвачкой мятая-перемятая неровная вырезка из газеты с портретом кандидата в депутаты Государственной думы Александра Николаевича Белова.
XXV
Очередной предвыборной акцией Каверина был митинг в подмосковном городке — том самом, где Володя впервые узнал о своем конкуренте. Впрочем, митингом это мероприятие назвать было сложно — несмотря на все старания организаторов, на городской площади собралось всего лишь два-три десятка любопытных пенсионеров — завсегдатаев такого рода мероприятий. Сбившись в тесную кучку, они терпеливо дожидались окончания выступления оратора — обычно после этого раздавали сувениры, а иногда, если повезет, и подарки.
— Сограждане! Демократия в опасности! К власти рвется криминал! — резким, чем-то похожим на собачий лай голосом выкрикивал в микрофон Каверин. — Мы обязаны сделать все, чтобы не допустить этого! Вор должен сидеть в тюрьме, а не в Государственной думе!
При этом он то и дело яростно тыкал своей черной перчаткой в сторону избирательного плаката Белова.
— Такова моя принципиальная позиция, — закончил, наконец, свою речь Каверин. — Помогите мне сегодня, и завтра вы увидите, как в России восторжествует справедливость!
Его выступление завершили дружные аплодисменты дюжины стариков и старушек и двоих Володиных помощников.
Передав микрофон одному из них, Каверин направился к своей аудитории и принялся пожимать им руки. Одну, другую, третью…
— Молодец, Володя! Так их, паршивцев! Мы за тебя! — с деланным воодушевлением восклицали бойкие старушки.
Очередной старичок протянул ему свою сухую, узловатую ладонь, но Каверин вдруг остановился и замер, вглядываясь куда-то через его голову. Улыбка вмиг исчезла с его лица. Упрямый старик, что-то возбужденно бормоча, продолжал совать ему руку, однако Володя словно не замечал этого.
На противоположной стороне площади стоял черный «роллс-ройс», в его приотрытом окне Каверин разглядел Белова. Лицо Володи превратилось в злобную и жестокую маску. Глаза сузились, тяжелый взгляд уперся в окно лимузина.
Белов понял, что соперник его заметил. Легкомысленно сделав Каверину ручкой, Саша демонстративно отвернулся и нажал кнопку стеклоподъемника. Поднявшиеся тонированные стекла скрыли его от глаз оппонента.
— Сань, а почему — «вор»? Тебя что, короновали?.. — подколол Белова сидящий за рулем Макс.
— Так он же жертва войны, Макс, — вот у него в башке все и перепуталось! — усмехнулся Саша. — Ладно, поехали в Серебряный Бор…
«Роллс-ройс» тронулся. На выезде с площади Белов обернулся и увидел, как по-прежнему неподвижный соперник провожал все тем же тяжелым взглядом его машину.
Белый ехал на встречу с Виктором Петровичем Зориным. Во-первых, надо было поставить компаньона в известность, что Саша уходит из управления их общим бизнесом и предает бразды правления Пчеле. А во-вторых, Белов собирался обсудить с чиновником свои предвыборные дела. Впрочем, на какую-то серьезную помощь Зорина Саша не надеялся, однако что-нибудь дельное он подсказать, конечно же, мог.
— И давно это ты в «роллс-ройс» пересел? — встретил его вопросом Зорин.
— Не очень, а что?
Виктор Петрович жестом пригласил Сашу за довольно скромно накрытый чайный столик.
— Так ведь тебе, Сань, теперь на «Волге» надо ездить или даже на «Москвиче»… — неуклюже сострил при этом Зорин. — Чтоб к трудящимся поближе быть.
— Мои спецы по выборам то же самое зудят… — усмехнулся Белов, усаживаясь в кресло.
— Значит, и спецов успел подобрать? Молодец, к выборам надо относиться серьезно, — сдержанно похвалил его чиновник. — Только знаешь, Сань, ты на них не очень-то рассчитывай. Они все теоретики, а в этих делах иногда надо действовать по интуиции. Ты себе больше доверяй.
— Вот я и езжу на «ройсе»… — согласился Саша и сразу взял быка за рога. — Скажи, а на тебя я могу рассчитывать?
— Если что подсказать — пожалуйста! — Виктор Петрович добродушно развел руками. — Меня ведь за последние пять лет куда только не выбирали!..
— Ну да, опыт — великое дело, спасибо, — с нескрываемой иронией поблагодарил Белов.
Зорин, впрочем, предпочел эту иронию не заметить.
— Ты больше на пенсионеров нажимай, — с самым серьезным видом советовал он. — Поздравления там, письма всякие — они это любят…
Все вышло именно так, как и предполагал Белов — Зорин однозначно дал понять, что для Сашиной избирательной кампании он и палец о палец не ударит. Виктору Петровичу был нужен компаньон из теневого бизнеса, а не из Государственной думы. Неприметный коммерсант, а не звезда политики. Нет, на помощь чиновника нечего рассчитывать — это было яснее ясного. Белов отхлебнул успевший остыть чай и неожиданно улыбнулся.
— Знаешь, мне тут мои спецы ролик предлагают сделать, может, мне с тобой сняться? — задумчиво предложил он. — А что?.. Известный политик поддерживает молодого кандидата в депутаты… Ты как, фотогеничен?
Чай попал Виктору Петровичу не в то горло, он поперхнулся, а откашлявшись, рассмеялся.
— Молодец, — покивал он. — Ладно, давай говорить прямо. Если ты войдешь в Думу, я больше не смогу тебя прикрывать, на мою помощь не надейся.
— Компромата боишься?
Зорин нахмурился. Сцепив пальцы в узел, он пустился в пространные объяснения:
— Не так все просто, Саша. Вот мы сейчас с тобой сидим, чай пьем… Ты обычный коммерсант, и поэтому наша встреча, по большому счету, никого не касается. А как только ты станешь публичной персоной, любая газетная сука увидит нас вдвоем и сделает из этого политический факт! А потом мне придется долго и нудно доказывать, что я не верблюд, ясно?..
«Куда уж ясней!..» — подумал Белов. Ему вдруг стало как-то не по себе. Захотелось немедля уйти и больше уже никогда не встречаться с этим циничным и расчетливым человеком, который всегда называл себя Сашиным другом и ни разу не захотел помочь ему в трудную минуту.
Белов довольно сухо сообщил Зорину о том, что отныне все дела с ним будет вести Витя Пчелкин, и вскоре покинул клуб в Серебряном Бору. Как ему казалось — навсегда.
XXVI
В избирательном штабе Каверина кипела работа. В общей комнате, обклеенной плакатами улыбающегося кандидата в строительной каске, была суета и дым коромыслом. Сновали с бумагами озабоченные люди, то и дело звонили телефоны, гудели ксероксы, горели мониторы компьютеров.
За стеной, в своем уютном кабинете, полулежа на диване, Каверин принимал доклад своего нового советника Вадима — того самого имиджмейкера, которого сосватал ему подполковник Введенский.
— Плакаты у нас вполне приличные, и по содержанию, и по полиграфии, — сухо и деловито информировал своего шефа Вадим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23