Я нарочито медленно зевнула, потягиваясь. И сурово приказала:
– Раздевайся.
* * *
– А-а-а-а! У-у-у-у-у! – стонал Этьен.
– Сам напросился, – назидательно прокомментировала я, – лежи, не дергайся!
– Ы-ы-ы! Не надо, а?
– Надо! – тяжело дыша, заверила я, – иначе останешься дома...
– О-о-о-о! – в голосе Этьена подозрительно захлюпали слезы.
– И это только начало! – с воодушевлением комментировала я, – терпи!
Он лежал на полу. А я, упираясь коленкой в мускулистую мужскую спину, изо всех сил пыталась затянуть корсет. Конечно, до идеальной талии было далеко, но должна же я придать громоздкой фигуре крепыша чуточку женственности?
– Все, – я отвалилась от жертвы, словно насытившийся упырь, – вставай. Примерь вот платьице.
– Агнесса, – обиженно засопел Этьен, – а мы никак не можем по-другому, а? Ну какая из меня девица?
– Плечистая, – без промедления ответила я, – вот тебе и парик.
Последний выудили из старого сундука матушки. Сейчас он походил на паклю, но его можно было помыть, расчесать – и Этьен уже был обеспечен замечательной рыжей шевелюрой.
– Мне дышать тяжело, – посетовал он, – обязательно на себе этот каркас носить?
– Боюсь, что да.
Я придирчиво осмотрела его: девица получилась знатная. И ростом удалась, и статью. Платье коротковато, но это не страшно, пришьем оборку. Только вот...
– Ты до безобразия волосат, – я задумчиво почесала затылок, – это придется исправлять.
– А это больно?
Я сочувствующе хлопнула его по плечу.
* * *
Утро застало нас в постели. Измученный Этьен спал сном невинного младенца, заняв при этом почти всю кровать – так что мне пришлось оставшиеся часы до рассвета ютиться на свободном уголке, которого явно не хватало для комфортного отдыха. Я пробовала подвинуть свою будущую служанку, но Этьен каждый раз попросту переворачивался на другой бок и жалобно бормотал «ой, Агнессочка, ну хватит, не надо больше!» Так что, когда по восточному краю неба разлился малиновый сироп зари, я отчаялась и отправилась к кувшину и тазу умываться.
Поплескав в лицо холодной водой с запахом роз, я почувствовала себя бодрее. Затем быстро оделась, нырнув в свое серенькое платьице, причесалась.
Солнце уже выкатывалось на небесные луга – этакий сверкающий кругляш, отлитый из золота в чертогах Всевышнего. Со стороны леса тянуло свежестью и молоденькой хвоей. Хорошо! И ведь наверняка в Светлом лесу не будет таких замечательных восходов, и деревья там пахнут по-другому – особо изысканно и непривычно, словно привезенные из-за моря южные цветы. В груди снова разрасталась тоска. Ну почему, почему именно я должна ехать к эльфам? Да и к чему его величеству жена человеческого племени?
И вдруг…
– Агнесса, девочка моя, ты уже проснулась?
Громкий, требовательный стук в дверь. Я похолодела. Только раннего визита матушки не хватало!
Промычав в ответ нечто маловразумительное, я изо всех сил принялась трясти за плечо сладко посапывающего Этьена.
– Ты одета, лапушка?
– Нет! – в отчаянии взвизгнула я, – сейчас, подожди минутку! Я сейчас!
Сонно заморгав глазами, Этьен непонимающе уставился на меня.
– Агнесса? Что ты здесь делаешь?
Ага, вот вам и сюрприз. Оказывается, мой дражайший путешественник уже забыл, что находится у меня в спальне.
– Быстро! Под кровать! – хриплым шепотом скомандовала я.
В глазах Этьена отразились первые и пока что весьма сонные мысли. Он вскочил, метнулся было к окну, затем рванул обратно к постели.
– Ну все, мне надоело ждать, дорогая, – пропела маркиза де Лив и толкнула дверь.
– Не заходи! – в отчаянии крикнула я, но было поздно.
Матушка с утренним кофе застыла на пороге. Ее тонкие брови медленно поползли вверх, словно решили избрать себе новое место обитания – поближе к кромке седеющих волос. Рот приоткрылся, как будто моя дражайшая мамуля собиралась произнести звучное «О!»…
Из-под кровати все еще торчала нижняя часть Этьена, а из простых кружев белой нижней юбки выглядывали мускулистые босые ноги.
– Сейчас, сейчас, – глухо бормотал Этьен, – тесно тут…
Мама покраснела. Словно застала меня развлекающейся с отрядом рыцарей. Затем уголки ее рта скорбно опустились.
А я – я произнесла слова, которые всегда (ну, или почти всегда) говорят в подобных случаях.
– Э… Мамочка, это вовсе не то, о чем ты подумала. Клянусь!
Маркиза вздрогнула. Задумчиво посмотрела на меня – потом вновь перевела взгляд на лодыжки Этьена. Он все глубже и глубже уползал в темную щель, шумно сопя и протискиваясь между кроватью и полом.
– Это моя новая служанка! – выпалила я, спешно загораживая этьеновы пятки.
А затем, уже громко, крикнула:
– Ну что, нашла?
До моего слуха донеслось басовитое урчание.
– Вылезай, Агата, – медленно произнесла я, – раз нет, значит нет.
И, преданно взглянув на матушку, пояснила:
– Куда-то шарф запропастился. Ну, тот, белого шелка.
– Из белого шелка? – оживилась мама, – но это же твой самый лучший шарф! Хотя… К чему он тебе теперь? Ты ведь отправляешься к королю эльфов! Честное слово, дорогая, если бы меня выдавали замуж за короля, я бы только радовалась…
Я быстро отерла пот, выступивший на лбу. Мама снова щебетала – в то время как Этьен, словно огнедышащий дракон из логова, медленно выползал из-под кровати.
А когда он наконец появился, я сполна оценила плоды своих ночных мучений.
На маркизу де Лив преданными коровьими глазами моргала рослая деваха в длинном платье из домотканого полотна. Спутанные огненно-рыжие кудри закрывали пол-лица и колечками падали на широкие плечи, коричневые брови кокетливо выгибались, на круглых румяных щеках играли задорные ямочки.
– Это Агата, – радостно сказала я, – мне бы хотелось взять ее с собой.
Маркиза решительно поставила поднос с кофе на столик. Агата предприняла неуклюжую попытку сделать реверанс, но едва не упала, запутавшись ногами в собственных юбках.
– Агата? – мама подлетела ближе к новоявленной служанке, – дорогая, а почему я раньше не видела ее в деревне?
– Матушка… – я зашептала ей на ухо, – но ты же не будешь отрицать, что бываешь в деревне раз в десять лет?
– И то правда, – согласилась маркиза. Придирчиво оглядела Этьена и с сомнением в голосе добавила, – золотко, но мне кажется, что в поле от Агаты было бы куда больше проку… Ты только на ее ручищи погляди – разве такими руками можно сделать толковую прическу?
– Я хочу взять ее с собой! – капризно прохныкала я, – хоть одно знакомое лицо будет поблизости, среди всех этих ушастых…
При упоминании эльфов матушка снова оживилась.
– Дорогая! Вот зачем я к тебе так рано. Скорее, пусть Агата поможет тебе одеться – к нам едет делегация эльфов – и завтра утром ты отправишься к мужу! Правда, я не совсем понимаю причины спешки – ну да им виднее. Чем скорее ты уедешь в Эларию, тем лучше. У него не будет времени передумать!
* * *
…И вот, я брожу по главному залу, объект поклонения для мужчин и черной зависти для женщин. На мне – шикарное платье из голубого атласа и бриллиантовый гарнитур. Любопытно, все эльфийки предпочитают наряды с таким глубоким декольте? Или это специально для меня такое пошили? Невзирая на наличие тонких бретелей и совершенно прозрачных рукавов платье мое не падало исключительно из-за восхищенных взглядов представителей сильного пола.
Всем приглашенным весело. Эльфийские вина льются рекой, хищно звякают столовые приборы. В камине, специально разожженном ради такого случая, на вертеле жарится свинка.
Я отпиваю немного из своего бокала. Что ж, так всегда бывает: когда окружающим весело, никто не заметит твоей грусти, а если и заметит, то сделает вид, что его внимание привлекло нечто другое – лишь бы долго в глаза не смотреть.
Поутру меня здесь уже не будет. Красивая золоченая карета увезет меня далеко-далеко, к мужчине, которого я никогда не видела, но которому суждено быть моим супругом. Что ждет меня там?..
Не знаю.
Темно-рубиновое вино в бокале чуть горчит, а на душе и без того горько и безнадежно. Все тот же вопрос не дает покоя – почему именно я? Неужели мало более подходящих невест? Или есть что-то, чего я не знаю?
Я остановилась, прислонившись к колонне, и поискала глазами родителей. Маркиз и маркиза де Лив оживленно болтали с белокурым и голубоглазым эльфом, отец отчаянно жестикулировал, мама кокетливо обмахивалась веером из облезших за давностью лет павлиньих перьев. При дворе ее бы на смех подняли, но на лице эльфа написано только уважение и еще чуть-чуть усталости. Видно, что ему порядком надоела вся эта предсвадебная суета.
А дальше?
Мое внимание привлекает очень красивая пара, они прибыли с делегацией. Мужчина невысокий, поджарый, словно матерый волчище. Яркие голубые глаза, льняные волосы, короткая ухоженная бородка (напоминающая трехдневную щетину, и оттого еще более пикантная). Алый камзол сидит как влитой, вызывающе блестят золотые пряжки на сафьяновых голенищах сапог. Его спутница – миниатюрна и шикарна. Платье цвета спелых вишен, россыпи рубинов в темных волосах и по корсажу. Кожа – чересчур смуглая для благородной дамы, но это ничуть не смущает красавицу: декольте ее платья, кажется, еще глубже моего.
«Не эльфы», – подумала я, – «Но кто же тогда? И что делают среди подданных Эльфира?»
И смущено опустила глаза, осознав, что эта великолепная парочка двигается в моем направлении. Теперь наверняка решат, что я дурно воспитана, раз позволяю себе так пялиться на гостей.
– Мы счастливы удостоиться внимания будущей королевы, – пропела женщина, приседая в реверансе. Мужчина молча и сдержанно поклонился.
– Я рада приветствовать вас на моей… гхм… свадьбе, – пролепетала я.
– Меня зовут Альберт, – представился голубоглазый красавец, – а это моя сестра Эвелина.
Вот так. Просто Альберт и Эвелина. Ни титулов, ни фамилий.
– Я – Агнесса, – совсем смутившись, пробормотала я.
Ох, учиться и учиться мне искусству ведения светской беседы!
– Мы здесь, чтобы охранять вас, – уверенно добавила Эвелина, – невзирая на те странные события при дворе его величества Эльфира, король Светлого леса пожелал, чтобы никакие опасности не угрожали его сто первой супруге.
Я с сомнением оглядела хрупкую фигурку. Охранять, хм… Положим, я еще могла представить Альберта в роли телохранителя, но Эвелину?..
– Дорогая, – мягко сказал ее братец, – ты совсем забыла пояснить, что мы – одни из лучших стражей спокойствия. Из Некрополиса.
– Ах, да, – улыбнулась Эвелина, – мы оборотни.
И ее темно-карие глаза сверкнули алым огоньком.
В этот миг я услышала, как за спиной кто-то тихо ойкнул. Взгляд Эвелины метнулся за мою спину, она плотоядно облизнулась – а затем, быстро поклонившись, скользнула в толпу изрядно поднабравшихся эльфов. Оглянувшись, я увидела свою Агату – аккуратно причесанную, в новом платье с белоснежным передничком и с буйными рыжими локонами, частично убранными под скромный чепец. На веснушчатых щеках играл пунцовый румянец.
– Мое почтение, – ухмыльнулся Альберт и, раскланявшись, последовал за сестрой.
А я, ущипнув Этьена за локоть, зашептала:
– Ты что здесь делаешь? Ты должен укладывать сундуки!
– Оборотни!– с присвистом повторил он, все еще глядя вслед стражам спокойствия, – она… она…
– Тьфу, да что с тобой? – я заботливо похлопала его по щеке, приводя в чувство, – ну, подумаешь, оборотни. И что с того? Их отрядил король эльфов, чтобы они охраняли меня.
– Я и это слышал, – замогильным голосом ответил Этьен, – увы…
– Они не сделают тебе ничего дурного! – я начинала злиться. И надо было связаться с этаким болваном, которого и с места не сдвинешь без его на то желания?
– Ыыы, – выдавил Этьен, – мне кажется, та женщина… Она меня разгадала.
– Не мели чепухи, – я придирчиво оглядела его. Может быть, с пудрой я и переборщила, зато и намека на вечно лезущую щетину не видно.
– Она знает, что я не женщина, – обреченно захныкал Этьен, – ох, Агнессочка… Может, мне лучше остаться?
– Ну уж нет. Отправляйся в комнату и жди там.
Я решительно отвернулась и с самым беспечным видом направилась к столу, чтобы отщипнуть кисточку винограда.
«Так вот они какие, оборотни», – крутилась в голове мысль, – «совсем не похожи на того, которого наши крестьяне разделали».
Та несчастная жертва, поднятая на вилы, в людском обличье была хлипким мужичком в лохмотьях.
– Агнесса!
Ну, вот еще… Аурелия, размазывая по мордашке слезы, дергает за юбку.
– Что?
– Сестренка, сестренка, – прошептала она, – скажи, а тебе не боязно ехать к эльфам?
Мда. Ответить честно на этот вопрос означало признаться в собственных страхах. Но я не стала юлить. Наклонилась и поцеловала ее в мокрую щеку.
– Ты знаешь, мне очень, очень страшно на самом деле. Но я надеюсь, что со мной не случится ничего плохого, а вы будете приезжать ко мне погостить. Так что не плачь, милая, не плачь.
* * *
Прощание с семейством де Лив было недолгим: несколько скупых слезинок в шерстяной рукав матушки, вежливый поцелуй от отца. Сестрицы рыдали в три ручья, но, пожимая руки, громким шепотом напомнили о подарках, которые я обещала слать ко дню рождения каждой.
– И не забудь пригласить нас в гости! – Эльвира тайком ущипнула меня за локоть, – радуйся, дурища, что будешь жить в настоящем дворце, а не среди графских развалин.
– Маркизских, – я шмыгнула носом и украдкой вытерла слезы. Прощания всегда производили на меня крайне угнетающее впечатление.
– Да какая разница?.. – надулась Эльвира.
… И я покинула свой родовой замок, направляясь к златокудрому и зеленоокому супругу. Нас с Этьеном – то есть Агатой – усадили в роскошную позолоченную карету, на мягкие диванчики с вышитыми шелковыми подушками. Тут же выяснилось, что Этьен уселся на коробку шоколадных конфет, которые должны были скрасить мою дорогу к мужу.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6