Честно говоря, она думала, что с подобными записями покончено навсегда. Но сейчас эротические фантазии с новой силой начали одолевать ее.
Джулия отдавала себе отчет в том, что всему виной был мистер Блайт-Гудмен. Он вполне способен соблазнить женщину, заставить ее сердце сладко сжиматься в предвкушении любовных ласк. Джулия не могла забыть зеленые, словно весенний лес, глаза Маркуса. Когда он смотрел на нее, они темнели от страсти, как грозовое небо.
Олдос очень бережно относился к ней. Он едва прикасался к своей жене, словно она была хрупким сосудом, который он боялся разбить. Джулия стеснялась сказать мужу, что тоскует по страстным, неистовым мужским объятиям.
Она вовсе не была хрупкой фарфоровой статуэткой, с которой Олдос сравнивал ее. Джулия по собственному опыту знала, что такое боль и усталость. Жизнь не щадила ее. Ей приходилось много работать и много страдать.
Джулия попала в роскошный дом только после замужества, став леди Барроуби. Свое детство она провела в грубом, беспощадном мире, скитаясь с бродячим цирком, выступавшим на шумных, многолюдных ярмарках. Она многое повидала на своем веку – драки, обман, насилие, жестокость. Правда, хорошего в ее жизни было не меньше, чем плохого. Несмотря на грубость, окружавшие ее люди подчас проявляли истинное великодушие и совершали благородные поступки.
Жизнь Джулии была красочной и пестрой. В детстве ее не приучили к чистоте и опрятности, и матери с трудом удавалось заставить дочь умываться и причесываться по утрам.
Но теперь Джулия была настоящей леди. Об этом-то и мечтала ее мать. Воспоминания о днях, проведенных в бродячем цирке, почти истерлись из ее памяти. Только характер Джулии остался прежним. Она, несмотря на все неприятности и беды, была жизнерадостной и оптимистичной.
Олдос зря опасался причинить ей боль или доставить дискомфорт. Джулия привыкла к трудностям и невзгодам, она была закаленным человеком, прошедшим суровую школу жизни, и могла вынести больше жестоких испытаний, чем многие ее сверстницы.
Джентльмены, которые приезжали к ней с визитами, тоже относились к Джулии так, словно она была эфемерным существом, способным улететь при малейшем дуновении ветерка. Они боялись дотронуться до нее. Джулию это раздражало. И только Эллиот, казалось, был готов залезть к ней в постель. Но к сожалению, теперь Джулия не была уверена, захочется ли ей спать с Эллиотом. Ей не понравилась его первоначальная реакция на предложение пожениться. Похоже, он без особого восторга отнесся к этой идее. Джулии казалось, что Эллиоту не хватает мужественности.
Он во всем уступал Маркусу Блайту-Гудмену, которого Джулия считала настоящим мужчиной.
Джулия поморщилась и тут же попыталась отогнать мысли о Маркусе, словно назойливых комаров. Но это было непросто. Маркус, этот хам и грубиян, не выходил у нее из головы, отвлекая от важных дел. Его образ преследовал ее повсюду. Джулия не могла понять, что с ней.
Этот человек приехал к ней, как и все остальные кавалеры, в надежде обратить на себя ее внимание, но едва произнес несколько фраз. Он не принимал участия в общей беседе, а только наблюдал за Джулией до тех пор, пока она сама не заговорила с ним…
Вспомнив пристальный взгляд его зеленых глаз, она затрепетала. Порой Джулии казалось, что Маркус ненавидит ее, но временами в его взоре вспыхивала подлинная страсть, словно луч солнца в глухих джунглях.
Странно… Почему она постоянно думала о нем? Ведь у нее было множество других проблем, над которыми следовало поразмыслить…
Перед смертью Олдоса Джулия проводила собственное расследование, собирая информацию об одном из членов «Клуба лжецов» по кличке Химера. О «лжецах» было трудно добыть какие-нибудь достоверные сведения. Вообще-то никто не мог проникнуть в эту небольшую неуловимую тайную организацию до тех пор, пока не становился ее членом.
Тем не менее Джулии удалось многое узнать о ее деятельности.
Она создала мощную сеть информаторов, центр которой находился в поместье Барроуби. Отсюда Джулия руководила своими людьми, сюда стекались все добытые ими сведения. Этой сетью была охвачена Англия и другие страны Европы. В этом не было ничего удивительного, ведь бродячие артисты выступают повсюду, их искусство не знает границ. Войны циркачам не были помехой. Их балаганы возводились в каждом городе, в каждом селе.
Свежая информация доходила до Джулии с быстротой молнии, передаваясь из уст в уста, от одной труппы к другой.
Сейчас Джулии оставалось только ждать окончательного решения членов «Королевской четверки». Но она не привыкла сидеть без дела и поэтому вновь взялась за старое расследование.
Она знала, что последний раз Химеру видели в городе Челтнеме графства Дарем. Члены «Клуба лжецов», как и «Королевская четверка», считали, что этот человек погиб – утонул, попав под колесо водяной мельницы. Однако Джулия сомневалась в этом.
Химера не раз ускользал от, казалось бы, смертельной опасности. Однажды он переоделся и, втершись в доверие, был принят в штат прислуги в дом сэра Саймона Рейнза. После этого служил в домах многих «лжецов» знатного происхождения, пока Роуз Тремейн, первая женщина, ставшая членом «Клуба лжецов», не заподозрила что-то неладное. Джулия с интересом следила за карьерой Роуз. По мнению Джулии, женщины были более проницательны, чем мужчины. В конце концов кузина Сокола, леди Джейн Пеннингтон, поняла, что под маской необразованного молодого слуги по имени Денни скрывается французский шпион Химера. Да, этот человек был блестящим мастером перевоплощения. Он умел вербовать англичан, недовольных политикой своего правительства, а затем использовать их в интересах Наполеона.
Мог ли такой человек глупо погибнуть под мельничным колесом? Джулия сильно сомневалась в этом.
Тело Химеры так и не нашли. Лев объяснял это тем, что на дне водоема за долгие годы скопилось множество веток и сучьев, за которые мог зацепиться труп.
Джулия знала, что «лжецы» искали Химеру, но так и не смогли найти его. Впрочем, это и неудивительно. Ряды «лжецов» из-за выходок Химеры сильно поредели, достойного пополнения долго не было. При таком недостатке кадров членам этой организации было трудно проводить основательные поиски.
Как бы то ни было, но повсюду в Англии и Европе среди бродячих артистов ходила молва о злодее, который обладал способностью до неузнаваемости менять свой облик, об удивительно живучем человеке, который чуть не утонул, но сумел спастись и теперь снова готов строить свои козни. Циркачи, акробаты и уличные музыканты обожали подобные россказни. Сейчас они все выступали на ярмарках и традиционных праздниках урожая, и даже их маленькие дети были начеку, зная, что в любой момент злодей может появиться в поле их зрения.
Джулии оставалось только ждать новых известий от своих информаторов.
Выскользнув из постели, Джулия надела халат. Пиклз по утрам обычно занималась своими делами, полагая, что госпоже не понадобятся ее услуги в такую рань. Ведь теперь Джулия могла позволить себе поспать подольше. Ей не было никакой необходимости вставать ни свет ни заря.
Плотные шторы на окнах были еще задернуты. Раздвинув их, Джулия выглянула во двор. Утро было туманным. За голыми деревьями, под которыми лежали груды опавшей листвы, едва виднелись холмы. Приближалась зима.
Внезапно внимание Джулии привлекло какое-то движение. Между конюшней и домом промелькнула чья-то тень. Это не мог быть олень, забежавший сюда из леса, и не слуга, торопившийся по своим делам. Скорее всего это был человек, прятавшийся от постороннего взора и желавший остаться незамеченным.
Джулия раздраженно вздохнула. Ее поклонники перешли все границы! Она больше не намерена терпеть их наглое поведение. Джулия поспешно направилась в гардеробную, развязывая на ходу пояс халата. Кто-то из ее ухажеров, очевидно, не воспринял всерьез известие о том, что леди Барроуби выходит замуж за Эллиота! Хорошо, если Себастьян спит, а не то наглецу, проникшему в усадьбу, может не поздоровиться.
Маркус осторожно спускался по стене дома. Он уже думал, что все обойдется благополучно, без происшествий, но, когда до земли оставалось всего каких-нибудь десять футов, утреннюю тишину вдруг разорвал устрашающий рев.
Маркус вздрогнул от испуга, хотя впоследствии даже себе не желал в этом признаваться, и, не удержавшись на выступах камней, сорвался со стены и с глухим стуком упал на землю.
Он приземлился на спину, прикусил себе язык и больно ударился головой. От падения перехватило дыхание и перед глазами пошли круги. «Что это было? – подумал он, едва придя в себя. – Из усадьбы Барроуби? Вряд ли…» Впрочем, кто бы это ни был, Маркус не хотел бы встретиться с ним. Это неведомое существо наверняка относилось к разряду хищников, и Маркус не желал оказаться его добычей.
Сделав глубокий вдох, Маркус встал и прижался спиной к стене.
Вокруг царила мертвая тишина. Неужели этот страшный рык не разбудил никого из обитателей дома? Или все они привыкли к подобным звукам? Значит, источник этого рева им хорошо известен. Маркус поморщился. Он терпеть не мог, когда кто-нибудь оказывался более осведомленным, чем он.
Рев больше не повторялся, хотя теперь Маркусу хотелось бы выяснить, кто же издавал такие страшные звуки. Убегать от опасности намного проще, когда знаешь, откуда она исходит.
Обшаривать эту странную усадьбу в поисках ужасного чудовища было бы глупо даже со стороны такого безрассудно отважного человека, как Маркус. Он понимал, что лучше убраться отсюда подобру-поздорову. Маркус осторожно отошел от стены и, стараясь держаться в тени, двинулся прочь от дома.
Тайну чудовища он попытается разгадать позже, а сейчас надо поскорее покинуть поместье.
Но тут у него за спиной хрустнула ветка.
Джулия кипела от негодования. Ее возмущало то, что кто-то посмел нагло вторгнуться на территорию ее усадьбы.
Одевшись, Джулия начала размышлять о том, кто бы это мог быть, но тут утреннюю тишину разорвал страшный рык. Он доносился вовсе не со стороны утепленного вольера, который построили по ее приказанию подальше от конюшни, чтобы не пугать лошадей. Этот звериный рев выражал не просьбу поиграть, не желание поесть, а намерение вошедшего в азарт охотника наброситься на свою жертву.
Вскочив на ноги, Джулия бросилась из комнаты. В коридоре она столкнулась с Беппо и Пиклз, которые тоже были вне себя от тревоги. Они не стали обсуждать ситуацию, так как все трое прекрасно поняли, что произошло.
Себастьян вырвался на свободу, и теперь непрошеному гостю, проникшему на территорию усадьбы, грозила смертельная опасность.
Передние лапы огромного зверя стояли на груди Маркуса. Он задыхался под тяжестью веса напавшего на него чудовища. От горячего зловонного дыхания исполинского животного Маркуса охватил первобытный страх. Зверь широко разинул пасть, и Маркус увидел, что в ней нет ни одного зуба.
Маркус воспрянул духом.
– Черт побери! – прохрипел он. – Ты, наверное, чей-то питомец, приятель?
Лев склонил голову и с интересом обнюхал свою жертву, пуская слюну ей в лицо. Маркус ахнул, чувствуя, что задыхается. Лапы зверя еще сильнее надавили ему на грудь.
– Иди… отсюда… – с трудом произнес Маркус и изо всех сил оттолкнул руками морду льва.
Перед глазами поплыли круги. Тем не менее Маркус заметил, что лев рассердился. Ему не понравилось, что человек не оценил его дружелюбия. «Может быть, он обидится и уйдет, если еще раз ударить его?!» – подумал Маркус.
– От тебя воняет… – прохрипел он. – И к тому же у тебя текут слюни… Чтобы дыхание было свежим, нужно жевать листья мяты…
Маркус услышал легкие шаги.
– О! – раздался рядом с ним недовольный женский голос. – Как вам не стыдно, мистер Блайт-Гудмен! Вы говорите бедному, беззащитному животному ужасные вещи!
Маркус поднял глаза и увидел, что над ним, подбоченившись, стоит леди Барроуби.
– Вы бы… лучше… отогнали… от меня… этого зверя, – задыхаясь, произнес он.
По выражению ее лица он понял, как глубоко она его презирает. Тем не менее Джулия присела на корточки и протянула руки, маня к себе зловонное чудовище.
– Себастьян, – заворковала она, – иди скорей к мамочке, мой дорогой!
Лев направился к своей хозяйке, и его огромные задние лапы прошлись по Маркусу. Только после этого Маркус смог вздохнуть свободно. Сев, он с наслаждением набрал полные легкие воздуха, чувствуя, как болят помятые ребра.
– Уфф! – выдохнул Маркус.
Теперь он по крайней мере раскрыл тайну чудовища поместья Барроуби. Однако его открытие порождало массу новых вопросов.
Восстановив дыхание, Маркус взглянул на леди Барроуби. Джулия и ее лев походили на сказочных Красавицу и Чудовище. У Маркуса от волнения пересохло во рту. Хозяйка усадьбы была одета в платье из полупрозрачной ткани, сквозь которую явственно проступали очертания ее великолепного тела. Склонившись над своим питомцем, она почесала льва за ухом. Маркус затрепетал, увидев в глубоком вырезе ложбинку ее высокой белоснежной груди. Золотистые волосы Джулии падали ей на плечи.
Невольно вспомнив эротические сцены, описанные в ее дневнике, Маркус тут же представил, как дрожит обнаженная, влажная грудь Джулии от прикосновений любовника и как жадно обвивают ее стройные ноги мужскую талию…
Но картины, которые рисовало его воображение, не шли ни в какое сравнение с реальностью. Сидевшая перед ним женщина была ослепительно прекрасна. Она походила на языческую богиню огня и льда, которая могла заставить мужчину предать свою религию и навсегда стать поклонником язычества. Хотелось наброситься на Джулию и слиться с ней в любовном экстазе на расстеленной шкуре льва.
Эти мысли были опасны для человека, которому предстояло выполнить важную миссию. Успокоив обиженного льва, Джулия окинула Маркуса оценивающим взглядом.
– Что привело вас в усадьбу Барроуби в такую рань, мистер Блайт-Гудмен? – холодно спросила она, положив голову на мощную холку льва.
– Прощу прощения за вторжение, миледи, – промолвил Маркус.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36